Песня для этой части: Imagine Dragons – Bleeding Out
[Повествование ведется от лица автора.]
Открыв глаза, первым делом Стайлз увидел знакомый потолок жилища Дерека, исполосованный множеством разводов от временами протекающей крыши. Странно, но никакой боли в боку он не чувствовал, да и вообще, всё тело находилось в каком-то неведомом трансе и было необычайно легким, словно все кости внезапно потеряли вес. Немного придя в себя, парень без лишних препятствий поднимается с кровати. Его ноги касаются холодного бетонного пола, но неприятное ощущение прохлады ни капли не ощущается. Он делает несколько неуверенных шагов и замечают спящую Лидию, как всегда нежную и прекрасную. — Эй, Лидия, проснись, — произносит Стайлз, подойдя к девушке и присаживаясь перед ней. — Пора вставать, соня. Но на его слова нет никакой реакции, словно они пустой звук. Он поднимается на ноги и рассматривает Лидию: волосы, ярко выделяющиеся на бледной коже, ниспадают на плечи, под глазам залегли тени и на губах появилась мелкая россыпь трещинок. Её грудь равномерно вздымается, голова запрокинута на спинку потрепанного салатового кресла, от прикосновения руки Стилински, её ресницы чуть заметно дрогнут, но глаза она так и не открывает. Опустив взгляд, парень замечает на свитшоте Мартин запекшуюся кровь, в голове сразу начинает бушевать ураган из вопросов, но главный из них: «— Она ранена?!» — думает он и принимается тормошить девушку за плечи.***
[Продолжение повествования от лица Лидии.]
— Да, мам, сейчас встану!.. — бормочу я, пытаясь уворачиваться от ловких рук, тормошащих меня за плечи. Через силу открываю глаза и... сталкиваюсь взглядом со стеной, выкрашенной в болотный цвет. Странно, ведь я точно почувствовала, как кто-то пытался меня растормошить. Что ж, возможно, всего лишь отголосок сна. Очень реалистичного сна. Находясь в своих мыслях и сверля взглядом старую прикроватную тумбу, не сразу замечаю, что тускло освещенная комната начинает заливаться красками багровеющего рассвета. Похоже, после бессонной ночи, на пару часов я забылась сном. Однако, положение вещей не изменилось за то время, пока я прибывала в царстве Морфея: неприятный запах сырости, эхом разлетающийся по помещению звук, разбивающихся о дно раковины капель, и ровное дыхание Стайлза, лежащего на кровати напротив меня. Собственно, стоит проверить как он, ведь в его состоянии каждая минута на счету. Вообще, очень странно, что меня не трясёт от страха. Я спокойна. Даже спокойней обычного. Да и сколько странного произошло со мной за последние три недели? Думаю, не стоит утруждаться подсчётами, ведь слово «много», вполне хорошо раскроет суть. Итак, поднимаюсь с кресла и подхожу к кровати Стайлза. Он бледный, на руках проступают вены и отчётливо видно, как в жилке на шее стучит пульс. Его волосы взъерошены и ярким пятном выделяются на серой подушке. Отодвигаю одеяло и проверяю забинтованную на боку рану: по телу мелкой паутиной расходятся ниточки вен, прямо из-под бинта, доходя до кубиков пресса, они бледнеют, а ближе к груди исчезают. Их фиолетово-синий оттенок настораживает и завораживает одновременно, хочется дотронутся, но нельзя. Парень тяжело дышит, на лбу выступила испарина. Его лихорадит. Не знаю было ли со мной такое, когда меня ранили, но ему нужно в больницу, иначе дело станет хуже. Ещё и шериф может поднять тревогу, что его сын пропал. Дело приобретает ещё больший оборот. — Любуешься? — язвительно спрашивает, неожиданно появившийся в дверном проходе, Дерек с ухмылкой на лице. — Я ему расскажу об этом, когда очнётся. Думаю, обрадуется. — Не любуюсь, а рану проверяю, — отвечаю я, повернувшись к нему с укоризненным взглядом. Он, как обычно, в джинсах и темной футболке. На голове небольшой творческий беспорядок и трёхдневная щетина украшает лицо. — Как хочешь называй, — он подходит и встаёт рядом со мной. — Ничего себе! — удивлённо произносит он, посмотрев на вены. — У меня тоже так было? — спрашиваю я, в надежде, что это нормальная реакция организма. — Не знаю, он мне не давал ничего смотреть в больнице, но сам о таком не рассказывал, — отвечает Дерек, не отрывая взгляда от Стайлза. — И что с этим делать? Вдруг заражение? — Заражение, но не крови... С ним что-то происходит. Боюсь делать какие-то предположения, нужно переговорить с Дитоном. — Ты не привык обращаться к людским врачам, так понимаю? Да и времени у нас осталось не так много, прежде чем его начнут искать. — Во-первых, ваши врачи здесь не помогут, во-вторых, с его отцом я разберусь сам, — отвечает он и идёт к выходу. — И кстати, сходи домой, отдохни. Я присмотрю за ним. — Я не могу... — Можешь, иначе это вызовет ещё большие подозрения, да и я не хочу решать проблему и с твоей матерью, — убеждает он меня, смотря прямо в глаза. — Хорошо, но ночью дежурю я.***
Лучи восходящего солнца отражаются от черепицы соседних домов, редкие облака плывут по розовому небосводу, погоняемые несильным ветерком, а легкая осенняя прохлада приятно подбадривает. Улицы Бейкон Хиллс ещё необычно пусты, даже мимо проезжающие машины встречаются нечасто. Город сладко спит. Подхожу к своему незаурядному дому, который, как и остальные, залит солнечным светом. Тихо поворачиваю ключ в замочной скважине и оказываюсь в прихожей, в которой темно и ничего не видно. На ощупь снимаю верхнюю одежду и спешу к лестнице на второй этаж, освещенной ночником. В доме также тихо, как и на улице, поэтому, чтобы не нарушать этой идиллии, спешу скрыться за дверью своей комнаты. Зайдя в своё скромное «убежище», меня сразу же встречает волна спертого воздуха и, просачивающиеся через щелку между штор, лучики солнца, оставляющие свои следы на моей кровати. На полу так и разбросаны маркеры, карандаши и фломастеры, которые были задействованы при создании плаката, оставленного на трибунах. Убираться сейчас совершенно нет настроения, да и сил тоже. Мне нужно еще пару часиков вздремнуть, а после прибрать комнату и идти к Дереку. Открыв окно, меня обдает всё та же осенняя прохлада, которая начинает заполнять комнату. Чувствуя, что сил уже совершенно нет, я падаю на кровать в чем одета и забываюсь сном.***
Резкий и пронзительный вой сирены скорой помощи выдергивает меня из хватких рук сновидений. Внутри всё словно холодеет, покрывается тонкой корочкой льда. Переворачиваюсь на бок и дрожащими руками тянусь к телефону. Вдруг что-то со Стайлзом? Меня накрывает волна паники, руки начинают дрожать ещё сильнее и я никак не могу нажать на кнопку блокировки. Телефон выскальзывает из рук и глухим хлопком касается пола. Чувствую, как подступают слёзы и в горле образуется ком, помогающий подавить крик. Но не крик банши, а самый обыкновенный — человеческий. На меня наваливается целая волна эмоций, которые, видимо, должны были проявиться ещё ночью. Паника, боль, грусть, страх, обида. Всё мешается в один коктейль, разливающийся по моим венам и отравляющий их. Встаю с кровати, и как в полудрёме оседаю на пол. Я вся дрожу, кажется, будто даже клетки тела содрогаются. Закрываю лицо руками и понимаю, что из глаз уже во всю текут соленные слёзы, изредка попадающие на сухие губы, ранки на которых непременно начинает жечь. Ощущение, словно внутри меня всё истекает кровью и готово вот-вот вылиться наружу. Мне хочется кричать, но я боюсь накликать этим беду, ведь как говорил Стайлз: «Банши предсказывают смерть и оповещают об этом при помощи крика». В конце концов, нахожу в себе силы, чтобы взять телефон и нажать на нём кнопку блокировки. Первым делом замечаю сообщение от Дерека: «С ним всё нормально, изменений нет. Ближе к вечеру пойду к Дитону и позвоню Скотту, чтобы он посидел со Стайлзом до твоего прихода. Если узнаю что-то интересное, то непременно сообщу». На секунду мне стало легче. Повернувшись к окну, сразу становится ясно: как хорошо не начинался бы день, не значит, что таким же будет и его продолжение. От розового неба не осталось и следа, серые тучи плотно затянули небосвод. Солнечный диск, по положению которого можно определить, что день давно перевалил за полдень, пытается пробиться через плотную завесу, но он только ярким пятном выделяется на ней. Неугомонный ветер сдувает пожелтевшие листья с деревьев, гоняя их по мокрому асфальту. Невольно просится фраза: пришла глубокая и холодная осень. Поднимаюсь на ноги и кладу телефон на прикроватную тумбу. Колышущиеся шторы напоминают об открытом окне, поэтому спешу его закрыть. Опираясь на подоконник, меня обдаёт не легкая осенняя прохлада, а пронизывающий до костей холод, который приводит в чувства и прогоняет сонливость, прежде чем я запираю окно. Однако, кружечка кофе вполне мне не помешает, чтобы быть полностью уверенной в том, что я не распластаюсь на полу во время уборки.***
Захлопываю дверь кладовой, оставляя за ней швабру, ведро и тряпки. Не думала, что уборка выйдет за пределы моей комнаты, но увидев насколько давно тряпка не касалась пола в прихожей, на кухне и в коридоре на втором этаже мои руки сами потянулись убираться. На самом деле, такие порывы доброй воли накатывают на меня не часто, можно даже сказать, что редко. Возможно, причина в том, что мне нужно банально отвлечься, чтобы не думать постоянно о Стайлзе, проблемах с Питером, внезапно свалившихся на мою голову. Если о проблемах с Хейлом и его командой мне удается на время забыть, то о Стилински я готова думать ежесекундно. Я не говорила с ним всего лишь день, но кажется, будто прошла целая вечность. Мы не так давно знакомы, но ощущение, что были знакомы всегда. Полагаю, за счастье всегда нужно платить, и похоже, я сделала это ещё не сполна. День плавно движется к вечеру, от Дерека никаких новостей, а до прихода мамы остаётся три часа. Трудно сказать сможет ли она застать меня дома, но если я уйду раньше, то оставлю записку с внеочередной ложью: «Сегодня ночую у Эллисон. Приду утром». Вчера вечером мне удалось быстро набрать ей сообщение, чтобы не пришлось сегодня с утра изъясняться, но долго ли она сможет верить моим «ночевкам»? Во всяком случае, пока есть возможность скрывать от неё правду — буду скрывать. Думаю, ещё один удар по любимому человеку запустит ужасные последствия. Что ж, все дела я сделала, поэтому не остаётся ничего, кроме как посмотреть какой-нибудь фильм или сериал, чтобы скоротать время. Войдя к себе в комнату меня обдаёт свежестью, в глаза сразу же бросается прибранная комната: застеленная постель, стоящие на полках книги, не покрытые слоем пыли и аккуратно сложенная одежда на стуле. Точно! Нужно не забыть отстирать замоченный свитшот, который я испачкала в крови Стайлза. Хорошо, что мама этого не видит, ибо такое объяснить бы я не смогла. Включив недосмотренный сериал, я всеми силами пытаюсь проникнуться происходящим на экране ноутбука, но так ничего и не получается, поэтому приходится постоянно перематывать назад. В голову лезут вопросы: как я буду учиться, осознавая, что Стайлз не в порядке? как буду помогать маме, если не смогу работать из-за недосыпа по ночам? Чем больше я задумываюсь над ответом, тем больнее сжимается сердце, ведь и так понятно, что я бессильна в обеих ситуациях. Конечно, Дерек, Скотт и Эллисон помогут, но только с частью проблем, а остальные? В общем, лучше действовать по обстоятельствам, чем вслепую строить планы.***
Время перевалило за пять часов вечера, нет ни мамы, ни новостей от Дерека, только тишина облепившая меня со всех сторон и давящая на голову, словно тески. Сериал посмотреть мне так и не удалось, поэтому я принимаюсь за рисование. Бесцельно вожу карандашом по бумаге, в надежде, что в голову придёт какой-нибудь образ или хотя бы пейзаж. Не замечая времени, я продолжаю проводить линии, то резкие, то закруглённые, использую штриховку и растушевываю тени, не обращая внимания на то, что вырисовывался силуэт человека. Он широкоплеч, не очень высок и со светлыми ежиком на голове. У него мускулистые, сильные руки и поза, выражающая полную уверенность в себе. Сама не понимая почему, я изображаю его стоящим спиной ко мне и обращающим свой взор на полную луну. Самое интересное, что его черты мне знакомы. Я его видела и его имя... я точно его знаю. Хорошенько присмотревшись, мне становится ясно кого я нарисовала. Это Питер. Питер Хейл. В ужасе отбросив листок с карандашами на пол, я забиваюсь в угол кровати и подбираю под себя ноги, будто силуэт с рисунка может восстать и навредить мне. В полутьме он выглядит ещё более страшно, поэтому я тянусь к выключателю, чтобы прогнать темноту надвигающихся сумерек. Стало чуточку спокойнее, но чувство тревоги быстро распространяется по телу и завладевает каждой клеточкой тела. Неожиданный звонок телефона заставляет меня подпрыгнуть на месте. Тянусь к тумбе и вижу на экране «Входящий вызов. Дерек Хейл». Моментально поднимаю трубку и с еле заметной дрожью в голосе говорю: — Да? — Не буду распинаться. Быстро собирайся и иди ветеринарную клинику, есть интересная информация. — Хорошо, скоро буду. Нажав на кнопку отбоя, я спрыгнула с кровати и подошла к шкафу, чтобы переодеться из домашней одежды в уличную.***
Сильный ветер пронизывает до костей. Мелкая изморозь, как иголки, впивается в кожу. Под ногами хлюпает вода, которая с брызгами оседает на джинсах. На улице уже темно, лишь свет фонарей и фар, от проезжающих мимо машин, освещает мне дорогу. Клиника находится достаточно далеко от дома, если учесть, что дойти до школы, находящейся на окраине, мне нужно максимум десять минут, то до центра понадобятся все двадцать. Конечно, можно добежать, но мокрый асфальт и сумка на перевес портят мои планы, поэтому максимум — это быстрый шаг. Вымокшая, я всё же преодолеваю последний поворот, из-за которого показывается вывеска ветеринарной клиники, освещенная фонарями. На фоне окружающих её бутиков и магазинов она выглядит несколько невзрачно, но кому надо, тот найдёт. Хотя сама никогда бы её не заметила, если бы Дерек вчера не показал, когда мы ехали к нему. Так о чём это я... Из небольших окон льётся яркий холодный свет, отгоняющий вечернюю мглу. Шлёпая ботинками по лужам, подхожу к двери, на которой красуется вывеска: «закрыто», но не обращая на неё ни малейшего внимания, с силой дергаю за ручку и вваливаюсь в помещение. Меня сразу же окутывает теплый воздух, пропитанный запахом медикаментов и спирта. Видно, что хозяин относится к своему делу ответственно, так как пол вымыт до блеска, а на полках с сертификатами и грамотами ни пылинки. Немного осмотревшись, замечаю Дерека, облокотившегося на арку и рассматривающего меня с головы до ног. — Зонтом пользоваться не пробовала? — хмуро и бесцветным голосом говорит он. — Не ожидала, что погода настолько разбушуется. — Ладно, иди за мной. Немного обсохнешь, пока будем беседовать. Я и Дерек проходим в небольшое служебное помещение, в котором стоят стол с четырьмя стульями, шкаф и две вешалки для персонала. Стены выкрашены в серый цвет, с потолка свисает одинокая лампочка. Обстановка, конечно, угнетающая, но и мы не чай пришли пить. Усевшись поудобней, расстёгиваю пальто, из-за нахлынувшего жара, и поднимаю взгляд на Дитона, сидящего напротив меня. Собственно, ничего особенного про него рассказать нельзя: мужчина средних лет с лысиной, смуглой кожей, темными глазами, которые, как ни странно, излучают какое-то тепло и доброту, и в весьма в хорошей физической форме. Он внимательно изучает моё лицо, как и я его, из-за чего меня накрывает невольное смущение. — Итак, — начал Дерек, прерывая наше немое знакомство. — Лидия, это Дитон. Дитон, это Лидия. Думаю, стоит перейти сразу к делу. Дитон, выкладывай. — Что ж, история получается очень необычная, а то что случилось со Стайлзом — один случай на миллион. Как мне известно, ты новоиспеченная банши, так? — одобрительно киваю головой в ответ. — Значит, твоя кровь необычайно сильна в первые месяцы, после открытия сил. Скажи мне, были ли у тебя в семье люди с каким-то необычными способностями? — Не знаю, мне ничего не рассказывали. — Ладно, тогда будем считать, что у тебя приобретенный дар. Итак, — выдохнув произносит он. — значит, кровь активна. Тогда ответь на такой вопрос: был ли случай, когда Стайлз мог глотнуть твоей крови или сделать так, чтобы она попала к нему в организм. — Ну... возможно, тогда, когда меня ранил Питер, он взял меня на руки и нёс до самого лагеря. Может быть, мог случайно задеть губу испачканной рукой или в его раны, после стычки с одноклассником, могла попасть капля... — Вот, тогда в этом и соль проблемы, — произносит Дитон и переводит взгляд на Дерека. — Ты говоришь Питер ранил его и сейчас по телу разошлись темно-синие вены? — Хейл одобрительно кивает головой. — Значит, есть вероятность, что у него проявятся симптомы оборотней, но пока они этого сделать не могут. — Почему? — неожиданно для самой себя спрашиваю я. — Видишь ли, кровь молодой банши безвредна для человека, если даже не полезна для иммунитета, но вот для оборотней все наоборот. Так как он оборотень не рожденный, а был обращён через укус, значит, твоя кровь мешает дальнейшему развитию волчьей стати. Если она попала в организм больше трёх недель назад, то через пару дней всё вернётся на круги своя, а если меньше, то ему придётся потерпеть. — А если ровно три недели? — спрашивает Дерек. — Тогда ещё немного и эффект ослабнет. — Он станет оборотнем... — произношу мысли в слух я. — Плохо это или хорошо, но да, — подтверждает мои слова Дитон. — Ох, ещё одна головная боль, — говорит Дерек и поднимается из-за стола. — Спасибо огромное, Дитон, я у тебя в долгу. — Не стоит, мы с тобой всегда найдём способ друг другу помочь. На ватных ногах встаю из-за стола, застёгиваю пальто, прощаюсь с врачом и следую за Дереком. В голове начинает гудеть, информация не переваривается, отвергая реальность происходящего. Выйдя на свежий воздух, прохлада помогает немного придти в себя, но нарастающая боль в боку, где у меня была рана, всё равно не даёт нормально думать. Сев в новенький черный автомобиль Дерека, всё проходит. Ничего не понимая, прижимаюсь головой к окну, чувствуя как начинают душить слёзы. Отворачиваюсь, делая вид, что рассматриваю вывески, чтобы Хейл меня такой не видел. Почему всё опять не так?***
Проехав по усыпанной ямами дороге, из-за поворота показывается мой дом. На первом этаже горит свет, освещающий занесенную листьями лужайку. Скорее всего, мама готовит ужин, который встретит меня в микроволновой печи, когда я вернусь домой. Поравнявшись с домом, я окидываю его внимательным взглядом и сразу же спешу отвернуться, потому что от нахлынувших мыслей в груди что-то больно сжимается. Чтобы отвлечься, начинаю наблюдать за размывающимся пейзажем, состоящем из домов, фонарных столбов и людей. Мы подъезжаем к перекрёстку около школы и нас останавливает красный свет светофора. Кроме нашей машины больше никого нет, поэтому немного подождав, пока загорится зеленый свет, мы без лишних заминок поворачиваем в противоположную от школы и моего дома сторону. До бывшего дома Хейлов ещё далеко, а вот до выкупленного Дереком недостроенного склада, который должен будет превратиться в коттедж, всего две улицы. Мы быстро мчимся по обочине, за окном расплывается полоса леса: высокие деревья с устремленными вверх макушками, кажущиеся в вечерней мгле устрашающе зловещими, их пестрая листва, сдуваемая ветром. По стеклу скатываются капли, оставляя после себя дорожки, поэтому картинка получается немного размытой. — Дерек, — хриплым голосом произношу я. — Почему ты не отстроил старый дом, а купил этот? — Во-первых, жить в лесу в наше время это странно, даже для меня, — отвечает он, внимательно смотря за дорогой. — Во-вторых, его по-хорошему сносить надо и заново строить, а у меня столько денег нет, в-третьих, на данный момент, я стал бы легкой добычей для Питера, находясь там. В окрестностях города всё же безопасней. И в-четвертых, этот недостроенный склад достался мне фактически даром. Когда Дерек умолкает, мы преодолеваем последний поворот и оказываемся у подъезда к его убежищу. На втором этаже, в комнате, где лежит Стайлз, горит свет. К нам навстречу выходит Скотт, одетый в куртку, джинсы и высокие кроссовки. — С ним всё хорошо, — говорит он, едва мы вышли из машины. — Мне нужно бежать, меня ждёт Эллисон. — Может тебя подвести? — спрашивает Дерек у Скотта, а затем переводит взгляд на меня. — Справишься одна? — Справлюсь. — Замечательно, садись в машину, разговор есть, — говорит Хейл и открывает дверь к пассажирскому сидению спереди для МакКола. — Я не долго, Лидия. Одобрительно киваю головой и иду к входной двери. Позади раздаётся лязг шин о мокрую землю, а затем гудение мотора, отдаляющееся всё дальше и дальше. Оказавшись внутри, я встречаюсь с полумраком, окутавшим два этажа. Вчера у меня не было времени, чтобы разглядеть всё по-лучше, а сейчас могу позволить себе пару минут, пока поднимаюсь. Что ж, жилище ещё толком не обустроено, только выложенный полом паркет и возведенные перегородки, между образовавшимися комнатами. На самом деле, можно понять почему продали этот склад: он совершенно не похож на помещение, где должны что-то хранить, а вот на весьма просторный дом вполне потянет. Да и зачем два этажа? Потому что маленький первый? Бред какой-то. Так о чём это я! На первом этаже более прилично обустроена только просторная кухня с панорамным окном, выходящим на сторону леса: вместительный холодильник, отливающий металлическим блеском при неярком освещении, несколько навесных шкафчиков (и один из них с посудой), посудомойка, плита и стол для большой семьи. Честно говоря, сложно представить одинокого Дерека в таком большом доме. Даже становится его жалко, и начинаешь невольно понимать его угрюмость. Итак, поднимаюсь по скрипучей лестнице и оказываюсь в коридоре между комнатами второго этажа. Здесь сложно сказать что-то об интерьере, разве что комнат тут четыре, а не три, как внизу. Полагаю, одно из помещений — спальня самого Дерека, другое — спальня для гостей, третья комната, возможно, — уборная, а вот четвертая — останется для меня загадкой. Дохожу до самой дальней двери, которую, похоже, поставили не так давно, и тихонько поворачиваю ручку. После моего ухода ничего не изменилось, всё то же кресло и Стайлз, лежащий на кровати. Подхожу к парню и присаживаюсь на краешке постели. — Привет, Стайлз, не знаю слышишь ты меня или нет, но я хочу, чтобы ты знал о том, что нам сказал Дитон, — не знаю зачем я это говорю, но мне кажется, он должен знать. — В общем, это я виновата в том, что тебе сейчас больно, а тебе наверняка не сладко. Моя кровь банши необычайно активна сейчас, а когда она попала к тебе в организм, точно не знаю каким способом, то сначала укрепляла твой иммунитет, а после ранения стала блокировать волчьи инстинкты, из-за чего ты сейчас лежишь здесь без сознания. Собственно, когда ты очнешься, то это будет знак, что её эффект ослаб, но ты станешь оборотнем. Хотел ты этого или нет, я не знаю, но мне всё равно жаль, что всё получается именно так. Как бы там ни было, я люблю тебя. Мы справимся со всем этим, хорошо? Тебе нужно лишь очнуться. Пододвинув ближе кресло, я беру его руку с свою, чувствуя как тепло его ладони обжигает мою. Под звуки барабанящих об окно капель я начинаю засыпать, сжимая руку парня всё слабее, пока она совсем не выпадает из моей руки.***
Меня вновь теребят за плечи, но на этот раз я не могу увернуться от цепких рук. Я пытаюсь прижать их к себе, чтобы немного остановить, но сталкиваюсь с сухой кожей и колкостью от застывшей на болячках крови, которая неприятно впивается в кожу, из-за чего сразу же отдергиваю руки, как от огня. — Лидия, проснись, хватит спать! — вторит знакомый голос. — Открой глаза! Открываю глаза и вижу перед собой Стайлза. Он загораживает свет, одиноко висящей на потолке лампочки. Я внимательно смотрю на него и понимаю, что парень испуган и вымотан, под глазами залегли тени, а кожа белая, как мрамор. На его одежде пыль, кажется, он бежал, ибо небольшую одышку ему скрыть не удается. Я вижу тело Стайлза лежащего на кровати, капли дождя за окном, освещаемые светом фонарей, и опадающую с деревьев листву. Мы находимся в той же комнате убежища Дерека, но по другою сторону... мира. Все происходит, как тогда, в больнице, только как я сюда попала совершенно не понимаю. — Лидия, наконец-то, — выдохнув произносит парень. — Я уже думал, что не достучусь. — Что происходит? — спрашиваю я, осматриваясь по сторонам. — Как мы тут оказались? — Оказался тут я, а тебя смог, так сказать, вызвать. — Зачем? — Чтобы мы вышли отсюда вместе. Я прекрасно слышал, что ты мне говорила, и теперь всё встало на свои места. Сейчас не время объяснять всё, но когда мы проснёмся, то я всё расскажу. — И что ты предлагаешь делать? — Сражаться. — С кем? — С ним. Дверь открывается и по комнате проносится такой же леденящий холод, как в больнице. Раздаётся шорох, затем шарканье ногами об пол, которое стремительно приближается. Появляется «нечто» и вновь идёт ко мне. Я вся дрожу, кажется, что если бы кости умели издавать звуки погремушки, то сейчас бы играла какая-нибудь мелодия. Я перевожу взгляд на Стайлза, стоящего рядом со мной, а он лишь кивает головой в ответ, мол: «давай, сделай что-нибудь». И что же? Как я проснулась в больнице? Правильно. Я закричала. Стоит только крику вырваться из моих уст, как Стайлз хватает меня за руку, а затем всё гаснет...***
Распахиваю глаза и их с непривычки ослепляет свет. По телу проходит волна дрожи, кажется, словно воздух в комнате состоит из льда, который с треском разбивается о кожу. Окончательно проснувшись, с осторожностью оглядываюсь по сторонам. Вдруг сон ещё не кончился или нашей реальности что-то угрожает? Убедившись, что никому ни что не угрожает, присаживаюсь на кровати рядом со Стайлзом. В его внешнем виде ничего не изменилось. Не знаю, что насчет раны, но сейчас не до неё. Мне нужно, чтобы он проснулся! — Стайлз, проснись же, наконец! Мои слова, хоть когда-то, действуют, как по взмаху волшебной палочки. Парень с усилием разлепляет глаза и взгляд его светло-карий глаз сразу же с облегчением смотрит на меня. — Получилось, — произносит он и расплывается в улыбке. От его слов с сердца словно спадают тяжкие оковы. Наклоняюсь к нему и делаю то, чего так не хватало, — обнимаю его. Из глаз тут же начинают лить слёзы, но от счастья, а не от горя. — Тише, тише, — шепчет мне Стайлз, поглаживая по спине. — Всё хорошо. — Я скучала. — Я был в отключке лишь несколько часов. — Они тянулись, как вечность. Присаживаюсь на кровати и утираю слёзы. Когда я успела стать такой размазнёй? Видимо, любовь творит с людьми не только прекрасные вещи. — Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, чтобы избежать неловкой паузы. — Если не считать неприятного ощущения в боку, то вполне неплохо, — отвечает парень, пытаясь присесть. — Замечательно! Тогда выкладывай всё, а то вдруг опять сознание потеряешь. — Очень смешно, — с напущенной обидой говорит парень, пытаясь достать что-то из-под подушки. — В общем, это я нашёл на тумбочке, — он вертит бумагой перед моим лицом. — Конечно, сначала я подумал, что это обычная бумажка, поэтому открыл и прочитал из любопытства. Здесь написано не так много, но всё, что излагается, неоспоримо важное. Найти его должна была ты, потому что целью Питера, похоже, было вновь ранить тебя, а не меня. Да и из-за крови банши я случайно оказался не там, где надо. Но что случилось, то случилось. После того, как я спрятал послание под подушку, мне случилось наткнутся на то черное существо. Я уже хотел было попрощаться с жизнью, но оно испугалось меня. Пока ты не сказала, что во мне твоя кровь, я совершенно не понимал его поведения, но как я уже говорил, теперь всё на своих местах. Оно боится банши, и даже тех, у кого в жилах есть её кровь. Когда я тебя разбудил, то эффект, видимо, начинал пропадать, поэтому предварительно мне пришлось немного попрятаться. Когда я принялся тебя будить, то положил письмо в карман штанов. Не думал, что сработает, но оно перенеслось вместе с нами, но немного в другое место. Кстати, утром тебя разбудил тоже я, но получилось это сделать не в астрале, а в реальности. Не понимаю принципа работы этого механизма, да и не спешу в нём разбираться, так как всё позади. Итак, держи, — он протягивает мне сложенный на пополам лист. Разворачиваю его и в глаза сразу же бросается аккуратно написанный черной ручкой текст:«Лидия, ты уже познакомилась с моим напарником-духом из астрала. Честно говоря, никогда бы не подумал, что ты настолько сильнее своей матери, а тем более если учесть, что твои способности только проявились. Но я пишу тебе не для того, чтобы расхваливать, хотя твои действия достойны уважения. Хотелось бы встретиться с тобой лично и переговорить, уладить некоторые моменты, но полагаю, что одна ты точно не придёшь, поэтому я вынужден буду сделать что-то, чтобы ты согласилась на встречу со мной. Знаешь, мне бы никогда не хотелось кому-то вредить, но раз для меня уготовлена учесть «злодея», чтобы добиться желаемого, то я не буду пытаться что-то изменить. Думаю, ты бы тоже пошла на всё что угодно, если бы кому-то из твоих родных или друзей угрожала опасность. Так к чему я собственно веду... Передавай привет своей маме, скажи, что скоро в гости заглянет старый друг!
— Питер.
Мну письмо и бросаю на пол. С горле стоит ком, по спине бегут мурашки. — Я должна идти домой, — говорю я, вставая с кровати. — Я с тобой. — Лежи, ты ещё не поправился. — Как я могу отпустить тебя одну в такую погоду. И уже ночь на дворе, как ты пойдёшь?! — Ногами. — Не пущу, — говорит Стайлз и сбрасывает с себя одеяло, оставаясь в одних спортивных штанах и с бинтом на боку. — Либо со мной, либо остаёшься, помнишь? — Меня моим же оружием. Сильно. Он ухмыляется и берёт висящую на спинке кровати футболку. Видно, что рана ещё болит, но разве его остановишь? И пусть делает что хочет, его жизнь — его поступки. Сейчас мне важно добраться до мамы и узнать какие тайны хранит моя семья и откуда Питер её знает. Загадок становится всё больше с каждым днём и только одну из них удалось разгадать. Я — банши. Прирождённая банши.