Песня для этой части: Tenth Avenue North — Hold My Heart
Дождевые капли одна за другой падают на моё лицо, приводя меня в чувства. Открыв глаза, я сталкиваюсь с металлического цвета небом, простирающемся далеко за горизонт. Спокойный и беспечный цвет небосвода успокаивает и давит на меня одновременно, стоит только глазам привыкнуть к свету. Кажется, что эти тяжелые облака, словно налились свинцом и сейчас упадут на меня, заставив в них раствориться, подобно звёздам в преддверии рассвета. На самом деле, я даже не против это сделать, если мои проблемы покинут меня и желание исчезнуть, из-за невыносимой жизни, тоже перестанет быть частью моих размышлений. Несильный ветер приятно ласкает моё лицо и уносит мысли куда-то в неведомую даль, оставляя наедине с чувствами, которые переполняют меня через край и разбивают душу до основания. По телу проходит мелкая дрожь, подобная электрическому заряду, возвращающему к жестокой реальности. От неприятного чувства, которое тут же селится у меня в груди, глаза начинает жечь от наступающих слёз, а в горле застывает немой крик, отравляющий изнутри. Внутри всё неприятно сжимается и боль готова разорвать меня на части, пустив по моим венам огонь, сжигающий всё на своём пути. Отчаяние своими длинными корнями пронизывает моё сердце и схватывает его в свои крепкие тернистые объятия, стремясь прорасти ещё больше и распуститься прекрасным цветком. Мысли начинают возвращаться и вопросы один за другим заполоняют сознание, заставляя голову раскалываться от напряжения. Кусаю губы в кровь и металлический привкус ударяет по рецепторам, словно обухом по голове. Я лежу не шевелясь и чувствую, как слёзы, смешиваясь с дождевыми каплями, скатываются по моему лицу, обжигая ранки на губах и оставляя теплые дорожки. Воздуха мне становится катастрофически мало и я, как рыба на суше, принимаюсь судорожно втягивать его ртом. Чувствуя приятный аромат сырого асфальта и, понимая, что рёбра начинает сжимать, словно на них надели корсет и пытаются очень туго его затянуть, я осознаю, что колкие шипы страха неприятно впиваются в меня. Неожиданно он перерастает в приступ паники и от притока адреналина я присаживаюсь на месте, не чувствуя тела, словно оно пушинка, и вертя головой на сто восемьдесят градусов. Мир вокруг сразу становится таким необъятно большим и опасным, что осматриваясь вокруг, вижу лишь разбитые машинные стекла, вылетевшую фару и какие-то осколки от бампера, пугающие меня ещё больше. Глубоко вдыхая, предпринимаю попытку подняться на ноги, но тело внезапно становится настолько тяжелым, что я падаю обратно и ударяюсь головой об асфальт. После этого, веки сразу становятся тяжелыми, меня перестаёт волновать вся сложившаяся ситуация, лишь слёзы неприятно обжигают обветренное лицо и неприятно щипят кожу. Время, словно останавливается, и я нахожусь в каком-то неведомом трансе между нахождением в реальном мире и потерей сознания. От этого моё дыхание едва заметно выравнивается, но сердце продолжает отбивать бешеный ритм, разнося в каждую клеточку моего тела боль. — Лидия, вот ты где! — раздаётся надо мной знакомый голос Дерека и от его неожиданности я вновь начинаю задыхаться. — Эй, спокойно. Теперь всё нормально, сейчас я быстро отнесу тебя к Дитону и он нам поможет. Спокойно, Лидия. Его лицо выражает полнейшую собранность и не проницательность, которых обычно так не хватает в таких ситуациях. Светлые глаза изучают меня и я вижу в них собственное отражение полное растерянности. Сильные руки Хейла с легкостью подхватывают моё тело и он аккуратно прижимает его к себе, словно я фарфоровая кукла, готовая вот-вот разлететься на части. По рукам и спине пробегают мурашки, стоит только мне почувствовать тепло парня. Его равномерное дыхание успокаивает и я закрываю глаза, продолжая хватать ртом воздух. — Эй, Лидия, не отключайся! Сосредоточься на моём голосе и говори со мной! — четко и громко произносит он, мчась по улицам Бейкон Хиллс преодолевая поворот за поворотом. — Дерек, прости, — еле слышно шепчу я, понимая, что не в силах выполнить его просьбу. — Прости... Темнота окутывает меня со всех сторон и я проваливаюсь в неё, не думая ни о чём. Становится ещё теплее, я расслабляюсь и растворяюсь в происходящем вокруг меня, будто мне это совершенно безразлично...***
Неожиданно в нос неприятно ударяет запах нашатыря и я сразу же распахиваю глаза. Первое, что я вижу, — это Дитон, стоящий надо мной с пахучей ваткой в руках. Стоит только мне посмотреть в его глаза, как он облегченно выдыхает и тепло улыбается мне. Решив оглядеться по сторонам, понимаю, что лежу в смотровой ветеринарной клиники в окружение медицинских приборов и нескольких клеток с животными, поставленными на отдельные столы по обе стороны от меня. Сейчас моё тело неподвижно, как скала, но я осмеливаюсь на попытку приподняться, однако ничего толкового из этого не выходит и мне удаётся лишь вновь коснуться спиной железного стола. — Эй-эй, Лидия, аккуратнее. Тебе нельзя вставать, ты сильно ударилась головой, — произносит врач и подкладывает мне под голову подушку. — Не тошнит? Головных болей нет? — Пока что я хорошо себя чувствую, — хриплым голосом отвечаю я. — Спасибо большое. — Не стоит. Всегда рад помочь! — отвечает мужчина и снова расплывается в улыбке. — Сейчас тебе стоит расслабиться, а лучше вздремнуть. После панической атаки организму нужен отдых. Только ответь на один вопрос: с тобой такое раньше случалось? — Не припоминаю, — отвечаю я, немного подумав. — Надеюсь, что такого больше не будет, но если вдруг это повторится, то позволь рассказать тебе один секрет, который поможет предотвратить развитие приступа: задержи дыхание, примерно, на половину минуты или до того момента, пока не полегчает. — Спасибо большое! А теперь можно мне задать один вопрос? — Конечно. — Где Дерек? Как он? — Это уже два вопроса, — ухмыляется врач. — Он внизу, в каморке, с ним всё хорошо. Пара царапин, да и те уже зажили из-за быстрой волчьей регенерации, — говорит он. — Хоть кому-то везёт с заживлением. — Кстати говоря, он помог тебе не только тем, что принёс сюда, но и забрал твою боль. — Забрал боль? — недоуменно спрашиваю я. — У оборотней есть особенная способность: забирать чужую боль и облегчать страдания. Возможно, именно из-за этого у тебя нет сотрясения. — А ему от этого ничего не будет? — Нет, ему от этого ничего не будет. И вообще, давай-ка я тебе перенесу на диван и ты немного вздремнешь, тебе сейчас ни к чему лишний раз волноваться. Дитон аккуратно берёт меня на руки. Он не менее сильный, чем Дерек, поэтому поднять меня не составляет для него большой проблемы. Мы выходим из смотровой и оказываемся в небольшом коридоре, ведущем в приёмную, где и находится диван. Внеочередной раз замечаю, что у Дитона всё очень стерильно и красиво. Каждая карточка стоит строго в алфавитном порядке, все инструменты разложены один к одному. Словом, всё идеально. — Ты пока ляг поудобнее, а я схожу за пледом, — говорит он, положив меня на диван и направляясь к двери. Оставшись одна, меня начинает тревожить какая-то всепоглощающая тоска. На сердце становится невыносимо тяжело, что хочется кричать, и в груди, словно образуется дыра, затягивающая и бросающая моё сознание в холодную пустоту, как ту, что я почувствовала при поцелуе со Стайлзом. Закрыв глаза и повернувшись на бок, перед взором сразу же всплывают моменты из прошлого: вот Стайлз, столкнувшийся со мной в коридоре, затем день, когда я обрабатываю ему раны в палатке, потом неловкие объятия у моего дома и первый поцелуй у меня в комнате. Всё пролетает, как один миг, и гаснет. Внутри что-то больно сжимается и слёзы вновь начинают подступать к моим глазам, но я не даю им взять надо мной верх. Прижавшись к подушке и обняв себя руками, пытаюсь погрузиться в сон. Сначала выходит плохо: воспоминания продолжают бить по самому больному, мысли о Вселенской несправедливости подливают масла в огонь. Однако, по прошествии минут пятнадцати я всё же погружаюсь в сладкий и крепкий сон, отгоняющий все мысли куда-то далеко, и чувствуя, как мягкий плед накрывает меня, окончательно расслабляюсь.***
— Лидия, просыпайся. Нам пора ехать, — произносит, взявшийся, как из неоткуда, низкий мужской голос. — Нам ещё нужно заехать к тебе домой. Нехотя открываю глаза и щурюсь от яркого света ламп. Надо мной, чего и следовало ожидать, стоит Дерек. Он выглядит вполне свежим и не капли не помятым поле произошедшего. Хейл по-прежнему хмуро смотрит на мир вокруг и возится со мной. — Да, конечно, встаю, — говорю я прежде, чем осознаю последнюю фразу, сказанную Дереком. — Как это «нужно заехать к тебе домой»?! Я, по-твоему, должна ночевать не в своём родном доме? — Мы с твоей мамой поговорили и пришли к выводу, что пока всё не уляжется, вам будет лучше жить у меня, — отвечает он бесцветным голосом. — Давай я помогу тебе подняться. — Нет, спасибо, я сама справлюсь, — отвечаю я и, как ни в чём не бывало, встаю с дивана. — Странно, ничего не болит. Дерек внимательно смотрит на меня, оглядывая с головы до ног, словно пытается найти в этом какой-то подвох. И правда, кажется, будто и не было никакой аварии, после которой меня носили на руках и приводили в чувства. Голова не болит, тело вновь меня слушается. Возможно, что даже рана, нанесенная Питером, зажила так быстро не из-за способностей банши, а лишь потому что моя физиология такая? — Ладно, тогда надевай пальто и жди меня с Дитоном у его машины, — внезапно произносит Хейл, выдергивая меня из моих рассуждений. — Она стоит через дорогу около фонарного столба.***
Немного придя в себя после сна, я быстро надеваю своё пальто и ботинки. Конечно, всё выпачкано в грязи, но времени что-либо почистить или застирать — нет. Оглядываюсь назад, чтобы собрать все мысли воедино, а затем поворачиваю дверную ручку. Улица встречает меня порывистым ветром, который сразу же принимается трепать мои волосы, худо-бедно собранные в хвост. Раздается звук захлопнувшейся двери, подталкивающий меня сделать неуверенный шаг вперёд по направлению к машине Дитона. На мгновение мне кажется, что земля начинает резко уходить из-под ног, разрушаться прямо подо мной, но вместо этого все чувства обостряются и даже мельчайший шум становится настолько громким, что хочется кричать так сильно, чтобы его не было слышно, но всё, что в моих силах, — это на ватных ногах дойти до тротуара. Хватаюсь за холодный фонарный столб и его ледяное дыхание тут же начинает расплываться по всему телу. Опрометчиво отшатываюсь назад, но затем прижимаюсь к столбу спиной, чтобы перевести дыхание. Сердце отбивает бешеный ритм, гоняя кровь по жилам. Шум становится всё громче, ветер безжалостно стучит веткой по железной решетке на одном из окон на соседнем здании, эхом разлетаясь вдоль по улице и отражаясь от кирпичных стен магазинов. Мир начинает беспечно кружится, заставляя сливаться землю и небо, напрочь стирая горизонт. Меня охватывает паника, мои ноги предательски подкашиваются и я падаю на сырой асфальт. Звуки становятся громче и громче, терпеть всё сложнее и я закрываю уши руками, как будто это может мне помочь. Но в один момент всё затихает и я чувствую, как по моим скулам что-то стекает и начинает капать вниз на землю. Кровь. В следующую минуту меня ослепляет свет машинных фар и я закрываю глаза. Дует сильный ветер, каждый вдох обжигает легкие, но я не двигаюсь с места. Слышу, как автомобиль стремительно мчится в мою сторону и проезжает по тротуару в метре от меня. Затем визг тормозов и запах подпалённой резины. После всё начинает возвращаться на круги своя и я, облегченно выдохнув, медленно поднимаюсь на ноги и снова хватаюсь рукой за столб. — Девушка, вы в порядке?! Извините, не справился после дождя с управлением и машину занесло, — тараторит средних лет мужчина, вышедший из черной машины. — Может вам нужна помощь? Стоит отметить, что этот мужчина весьма высокий, широкоплечий и мускулистый. Его обеспокоенный и несколько надменный взгляд темно-карий глаз, тускнеющих на фоне смугловатой кожи, изучает каждую мелочь моего испуганного и уставшего лица. Коротко подстриженные волосы забавно торчат в разные стороны и бледно поблескивают от света фонаря. В следующее мгновение он протягивает мне руку и вопросительно смотрит на меня, ожидая ответа на его вопрос. Слова никак не хотят выйти наружу и я лишь отрицательно киваю, принимаясь искать взглядом автомобиль Дитона. Как и говорил Дерек, он стоит под фонарём через дорогу, в гордом одиночестве поблескивая серебряной краской на свету. Мужчина одобрительно мне улыбается и я кладу свою руку в его широкую ладонь, но помочь подняться он не спешит. Я чувствую, как он сильно сжимает мою руку, едва ли не до самого хруста костей и дергает меня вверх на себя. Ноги начинают предательски дрожать и держаться «на плаву» становится всё тяжелее, да ещё и необычайная сила и грубость движений этого незнакомца сильно настораживают. — Думаю, один человек всё-таки считает, что тебе нужна помощь, — шепчет он, наклонившись надо мной. — Сейчас не кричи, иначе тем людям, — он указывает жестом на начало улицы, где идёт молодая семья с ребёнком, и показывает пистолет у себя на поясе, — сильно не поздоровится из-за тебя. Мужчина аккуратно берёт меня под руку, словно так и должно быть, и ведёт к старой машине, которая похожая на Импалу братьев Венчестеров. Проходя каждые три шага, он едва различимо нашёптывает мне «веди себя естественно» и подталкивает идти быстрее. Глубоко вздохнув, начинаю через силу быстрее шевелить ногами и спустя минуту мы уже стоим возле задней двери авто. — Надеюсь, ты хорошо переносишь поездки и не запачкаешь свежевымытый салон, — говорит он, открывает дверь и с силой запихивает меня во внутрь. Сердце пропускает один удар за другим, я соприкасаюсь лицом с кожаным сиденьем и шумно выдыхаю, стараясь не дать слезам выйти наружу. Страх начинает полностью меня поглощать и тело сводит судорога, не готовая так просто отпустить. Дрожа всем телом, я присаживаюсь на сиденье и пытаюсь придти в себя, но рыдания всё равно продолжают вырываться наружу, не давая толком сосредоточиться на происходящем. Взяв себя в руки, принимаюсь осматривать салон. Первое, что бросается в глаза, — это изрядно износившиеся кожаные чехлы на сиденьях, которые местами протерты до дыр. Затем я замечаю, что все ручки, опускающие стекла, сняты, только возле сиденья водителя всё сделано как положено. Несмотря на то, что этой машине далеко не первый, и даже не второй, десяток, она заводится весьма быстро, стоит только водителю повернуть ключ зажигания. Мы так быстро трогаемся с места, что слышен свист колес. На зеркале заднего вида сразу же начинает качаться из стороны в сторону «елочка», гипнотизирующая меня и помогающая немного расслабиться. Немного переведя дух, поворачиваюсь назад и вижу стремительно отдаляющуюся ветеринарную клинику, из которой выбежал Дерек. В следующее мгновение его глаза загораются ярко-синим, появляются белоснежные клыки и он принимается быстро за нами бежать. Водитель, словно нарочно, начинает ехать более медленно и стоит Хейлу поравняться с машиной, как тот опускает стекло и берёт с соседнего сиденья бутылку с пульверизатором вместо крышки. Он начинает активно прыскать на него содержимым и некоторые приятно пахнущие капли попадают на меня, обжигая кожу, подобно искрам. Не обращая внимания на боль, поворачиваю голову и вижу, что Дерек падает и остается позади, а я не могу сделать ничего, чтобы ему помочь. Отвернувшись от окна, чувствую, как тело начинает расслабляться и тяжелеть. Рассматривая салон, понимаю, что мне становится не хорошо и моё состояние граничит между обмороком и бодрствованием. Места, куда попали капли, начинает ещё сильнее жечь, но я не могу пошевелить и пальцем, а вместо этого глаза сразу начинают закрываться и последнее, что я чувствую, как падаю на сиденье и проваливаюсь в пустоту.***
Резкий и неприятный запах нашатыря, неожиданно ударивший в нос, вынуждает меня покинуть сладостное забытье. Рефлекторно отпрянув от источника едкого «аромата», я отдергиваю голову и чувствую, как по телу медленной волной начинается растекаться волна жара, заставляющая каждую мышцу застыть в тягостном напряжении. Нащупав ручку на двери автомобиля, я пытаюсь сесть, но из-за дрожи в руках это получается сделать с большим трудом. Едва оказавшись в сидячем положении, нехотя открываю глаза и жмурюсь от света включенных фар, освещающих открытые ворота в какое-то помещение. — Думаю, ты выспалась, — без лишних эмоций произносит водитель, сидящий рядом со мной. — Пора на прогулку, дорогуша. В следующее мгновение он хватает меня под руку и тащит из салона к до этого открытой двери. Оказавшись за пределами прогретого машинного салона, первым делом меня встречает бодрящий ночной холод, помогающий придти в себя. Вокруг меня простирается бесконечный черный лес, завораживающий своими необычными «силуэтами» деревьев и непрекращающейся симфонией звуков. Где-то неподалеку должна быть трасса, с которой доносится свист проезжающих машин. Осенний морозец начинает крепчать и я, сильнее укутавшись в своё пальто, поднимаю голову к небу, усыпанному множеством звёзд. Не отпуская моей руки, мужчина захлопывает дверь и бесцеремонно тащит меня к тем самым воротам, за которыми даже не горит свет. Начинает дуть сильный ветер и по лесу проносится громкое эхо шороха листвы, падающей на землю, похожее на шепот множества голосов. Под ногами громко и противно хлюпает грязь, появившаяся после прошедшего дождя, поэтому идти приходится несколько дольше ожидаемого. — Дальше давай сама, — звучит у меня над ухом голос водителя. — Свою задачу я выполнил. Он едва различимо подталкивает меня вперед и я чувствую, как мои ноги касаются твердого бетонного пола. В следующее мгновение зажигается свет и я вновь жмурюсь, пытаясь к нему привыкнуть. Немного придя в себя, я понимаю, что нахожусь на каком-то складе, который, судя по всему, давно уже забросили. Вокруг меня стоит множество коробок покрытых изрядно толстым слоем пыли, у стен выстроена старая мебель и несколько больших деревянных ящиков. В помещении не намного теплее, чем на улице и единственным удобством является наличие света. Стены, сделанные из обыкновенных листов металла, неприятного посвистывают от ветра, разбушевавшегося снаружи, распространяя свою песню на весь склад. Я делаю неуверенный шаг вперед и сразу же слышу, как за мной с протяжным скрипом закрываются ворота. По телу пробегает холодок, но я не двигаюсь с места, продолжая изучать стену прямо перед собой. — Я так давно ждал этой встречи, Лидия, — слышу я знакомый голос за своей спиной. — Я, конечно, представлял это несколько иначе, но из-за нынешних обстоятельств бо́льшого позволить себе не могу. Все внутри начинает трясти: каждую косточку, каждый орган, вену и клеточку. Что-то в животе больно сжимается и к горлу подступает ком так, что я не могу вымолвить ни слова. Руки начинают предательски дрожать, а ноги подкашиваться, но я стараюсь держать себя в руках, чтобы не показаться слабой перед ним. Позади меня слышатся громкие и тяжелые шаги, эхом отражающиеся от стен и потолка. Они становятся всё ближе и уже через мгновение передо мной стоит ни кто иной, как Питер Хейл. С нашей последней встречи он никак не изменился: все те же коротко подстриженные русые волосы, едва заметные морщинки у глаз и лживый холодный взгляд, смотрящий прямо мне в глаза. — А ты и правда копия своей матери, — спокойно произносит он, присаживаясь на один из стоящих рядом ящиков. — Волосы, глаза... Словно на неё в юности взглянул. — Будем беседовать о том, кто на кого похож больше? — сиплым голосом произношу я, унимая внутреннюю дрожь. — Тогда ты похож на козла, которому нужно немного понизить самооценку. — Эх, а вот характер, к сожалению, не её, — с улыбкой на лице произносит он, поднимая на меня взгляд своих голубых глаз. — И что в этом смешного? — Просто я был такой же в молодости: самоуверенный, грубый, но всегда переживающий всё внутри себя. Мы похожи, Лидия. — Нет, мы ни капли не похожи! — громко и четко произношу я, с из неоткуда появившейся уверенностью. — И никогда не будем! Ты помешанный психопат, которому никто не нужен, кроме власти. — Смелая... — задумчиво произносит он, рассматривая меня. — Точно как я. Внутри меня начинает закипать злость, пришедшая на смену страху и неуверенности. Каждое слово, сказанное Питером во время нашего разговора, вихрем проносится в сознании и заставляет злиться ещё больше. От напряжения не замечаю, как сжимаю кулаки с такой силой, что мои отросшие ногти со жгучей болью впиваются в ладони. Костяшки пальцев белеют и начинают неприятно ныть, но я, стараясь не обращать на них и малейшего внимания, продолжаю сверлить взглядом Хейла, надеясь, что огонь моей ненависти сожжет его прямо на том, где он сейчас сидит. Мир вокруг становится бесцветным и в нем не остается никого, кроме меня и него. Его глаза жадно бегают по мне, изучая каждый миллиметр моего тела, из-за чего мне становится не по себе и я делаю несколько уверенных шагов в его сторону. — Тео, помоги ей присесть, — громко, но спокойно говорит Хейл, смотря куда-то за мою спину и указывая рукой на один из близстоящих ящиков. — Нам предстоит долгий разговор, Лидия, поэтому лучше тебе присесть. В следующее мгновение я чувствую, как меня хватают сильные руки и тащат к указанному месту. Лицо Тео не выражает никаких эмоций, он, как кукла в руках умелого кукловода, исполняет каждое поручение своего господина. Он резко поворачивает меня и опускает на ящик, который непременно начинает скрипеть от тяжести моего тела. Повисает тягостная тишина и только голос Питера нарушает её: — Лидия, ты ведь не очень понимаешь цель твоего нахождения тут, правильно? Думаю, твоя мама тебе не рассказывала эту историю, поэтому её расскажу тебе я. Слушай внимательно и не перебивай.18 лет назад
Повествование от лица автора
Солнце безжалостно палило над прекрасным лесом в окрестностях Бейкон Хиллс. Тут и там раздавались звонкие трели птиц, разлетающиеся эхом во все стороны. Лето было в самом разгаре и сочная листва деревьев тихо шелестела на легком ветру. Двое, приятный русоволосый юноша среднего роста и миниатюрная рыжеволосая девушка, встретились в их условном месте: у поваленного дерева чуть дальше от окраины дороги при выезде из города. Помнится, они нашли его совершенно случайно и сразу решили, что о нём никто не должен знать, кроме них. И он, и она были несколько обеспокоены и встревожены. Каждый из них оборачивался назад, чтобы убедиться, что за ними нет слежки или преследователей. — Натали, что за срочность? Ты же знаешь, что сейчас появляться в лесу не самое «умное» решение, — взволновано произносит парень, изучая каждую мелочь на лице девушки. — Надеюсь, что причина очень веская, раз ты решила идти сюда перед полнолунием. Повисло неловкое молчание. Девушка виновато опустила взгляд и принялась нервно теребить краешек своей футболки. Она не знала с чего ей начать. Натали понимала, что его шокирует эта новость и Питер будет протестовать, но оставить его в неведении она тоже не хотела. В какой-то момент девушка пожалела, что вообще решила затеять эту встречу, однако, отступать было поздно. В её голове был полнейший хаос, но она нашла в себе силы, чтобы заговорить: — Питер, я буду краткой и попрошу дослушать меня до конца, — начала девушка с дрожью в голосе. — Мы с Джоном ждём ребёнка и в скором времени намерены пожениться. Ни он, ни я не хотим жить с родителями, поэтому мы присматриваем себе дом и намерены как можно быстрее переехать. Я понимаю, что тебе будет нелегко после нашего отъезда, все-таки вы с Джоном хорошо общаетесь, но по-другому мы сделать не можем, нам нужна самостоятельность. Однако... — буквально на секунду девушка замолкла, — я хочу попросить тебя кое о чем: не иди за нами, двигайся дальше. Мне прекрасно известно, что та наша ночь вскружила тебе голову, но не принимай её близко к сердцу, это вышло случайно и лучшим решением для нас будет забыть об этом, как о страшном сне. Не иди к Джону, он всё знает и всю вину я взяла на себя. Его проблема состоит в том, что он слишком сильно меня любит, поэтому не способен долго в чем-то винить. Твоих объяснений он не ждёт, а потом я сама придумаю причину, почему ты не смог придти попрощаться. — Этот ребёнок... — пытался было начать Хейл. — Ребёнок Джона, — перебила его Натали и отвернулась от парня, чтобы не ловить на себе его изучающий взгляд. — Прости, что всё вышло именно так, мы молоды и совершаем ошибки, которые должны остаться здесь и не преследовать нас тягостной тенью в будущем. Питер стоял и не мог сказать ни слова. Он смотрел на эту девушку и внутри него затухал тот самый огонёк, который она зажгла несколько лет назад. У него не было к ней ненависти или злости, он всё прекрасно понимал, но... смириться с этим было не в его силах. В груди что-то с гулким эхом провалилось и свинцовая тяжесть стала наполнять образовавшуюся пустоту. Глядя на Натали, парень искал в её карих глазах правду, которую она так старается от него скрыть, но это было бесполезно. Натали подошла к нему и оставила на его щеке легкий поцелуй. Именно тот, который всегда оставляют, когда уходят... уходят навсегда. По её щекам потекли обжигающие слёзы, поэтому она поспешила отвернуться и пойти туда, откуда пришла, прошептав на прощанье тихое «прощай». Она на ватных ногах делала шаг за шагом, оставляя Питера позади, который так и не спускал с неё сверлящего взгляда. Подул теплый ветер и в следующее мгновенье Хейл мчался по лесу куда глаза глядят, путаясь убежать от собственных мыслей, накрывающих его подобно волнам в шторм.14 лет назад
Темные тучи плотно затянули небо над Бейкон Хиллс. Это лето выдалось крайне холодным, поэтому все прохожие шли в теплых кофтах и ветровках, а некоторые даже не смущались надевать осенние пальто. С самого утра день был мрачным и, то и дело, начинал накрапывать дождик. Питер решительно не понимал как его занесло на ту самую улицу, где он был готов дневать и ночевать несколько лет назад. Сегодня погода была явно в такт его настроению, поэтому, оказавшись в до боли родном месте, легче ему не становилось. Здесь ему был знаком каждый закуток, но проводя своим хмурым взглядом по, казалось бы, знакомым заборам и домам, он продолжал подмечать для себя что-то новое. Не заметно для самого себя, он поравнялся с последним домом на этой улице и то ли по привычке, то ли по воле рока остановился и взглянул на него. Это был всё тот же, так давно знакомый, одноэтажный домик с мансардой, вокруг которого располагалось множество клумб с самыми различными цветами. Оглядывая дом, перед Питером вспыхнуло множество воспоминаний о том, как будучи подростками он, Джон и Натали сидели на этой самой мансарде и рисовали плакаты для какого-то школьного мероприятия. Тогда они были беззаботны, говорили о всем, что было у них на душе и верили в чудеса, которые так редко происходят во взрослой жизни. — Питер, — неожиданно окликнул его приятный женский голос. — Какой приятный сюрприз. Парень повернулся и хотел уже поверить в то, что он сошел с ума и что не стоило ему ворошить в голове прошлое, но... перед ним стояла она. Натали. Года не сильно поменяли её, возможно, только в её взгляде появилась какая-то взрослая серьезность и пропала юношеская простота, однако в остальном она осталась неизменна. — Натали... — едва сумел выдавить из себя Питер и увидел, что она держит за руку ребёнка. — Не ожидал тебя... то есть вас... здесь увидеть. Повисла неловкая пауза, которую поспешила прервать девушка: — Мы с Лидией решили прогуляться и навестить бабушку. Давно не были у неё в гостях. Малышка подняла на Питера глаза и принялась по-детски беззаботно всматриваться в него. Она окинула взглядом его куртку, выглядывавшую из-под нее, футболку, но больше всего её привлекла печатка на его руке, которую он с таким упорством поправлял каждые пару секунд. Без капли страха или сомнения она взяла его руку и притянула ближе к себе, чтобы посмотреть интересующий предмет. — Лидия! — воскликнула Натали и убрала маленькую руку девочки. — Сколько мне можно тебе говорить, что так делать нельзя и нужно спрашивать разрешения?! Питер, извини, порой она бывает такой непослушной. — Она удивительно похожа на тебя, — в слух сказал парень и присел перед малышкой, словно не услышав слова девушки. — Такие же рыжие волосы, зеленые глаза... Ни капли не похожа на папу, — девочка вновь посмотрела на него и в её взгляде читался немой вопрос «можно?», после чего она положила свою ладошку в его. — Конечно, держи. Питер снял своё кольцо и отдал малышке. Ему стало крайне интересно наблюдать за тем, как она своими маленькими пальчиками изучает печатку. Он был как завороженный и внимал каждому её действию, пока не заметил одну особенность: у основания большого пальца у Лидии была небольшая родинка в виде треугольника, которая по своей форме напоминала клык. На мгновение внутри Питера всё замерло, но потом сердце стало бешено стучать и в голове вспыхнула мысль:«Это не просто родинка. Это родимое пятно. Родовое родимое пятно Хейлов!»***
Повествование от лица Лидии
— Именно в тот момент всё встало на свои места, дорогая Лидия, — со вздохом произнес Питер. — Как твоя мать не старалась скрыть правду, но она всё равно всплыла, потому что это неизменный закон Вселенной. Знаешь, в тот день, когда я впервые увидел тебя, судьба, судя по всему, была ко мне благосклонна. За ту самую печатку уцепился твой маленький волосок, с которым, благодаря моим многочисленным знакомым, мне не составило труда провернуть несколько махинаций, чтобы подтвердить свои подозрения. На мгновения Питер затихает и смотрит мне в глаза, будто хочет прочесть мои мысли, но неожиданно вновь начинает говорить: — Словом, к чему я всё это тебе рассказал. Не буду устраивать прелюдии и говорю прямо: я твой отец, Лидия, и тому есть вещественные доказательства, с которыми я пришел к твоему отцу не так давно. Полагаю, это должно объяснить многие моменты с твоими снами, со Стайлзом... Слушать дальше просто нет сил, его слова «я твой отец» эхом отзываются в каждом уголке сознания и по телу начинает расползаться черная пелена ненависти. Ненависти к себе, к Питеру, к матери, отцу, который мне вовсе не отец. Где-то внутри начинает загораться огонёк гнева, который, смешиваясь с ненавистью, порождает невероятный эмоциональный тайфун. В голове начинают вспыхивать вопросы, мне становится ясно, что мама врала мне всё это время и что, то свидание с папой, которое по её словам было первое, было далеко не таким, иначе мой папа полный дурак, раз не смог банально подсчитать разницу между моим рождением и их первым сексом. Теперь всё запуталось ещё больше и я понятия не имею, где находится правда. Я опускаю взгляд на свои руки и натыкаюсь на эту самую родинку-пятно, которая раньше никак не привлекала моё внимание. Да, Питер прав и она действительно напоминает звериный клык... это основание, чтобы ему верить. — ... и в тебе течёт не обычная кровь рядовой банши, как ты думаешь, — вновь улавливаю слова непрекращающейся тирады Питера. — Ты особенная и в тебе сочетается сразу два начала: оборотня и банши. Именно этим объясняется реакция тела Стайлза на мой укус: твоя кровь смогла «заглушить» все волчьи повадки, поэтому он не станет оборотнем. Лидия, ты доктор, который может излечить от всего, даже от обращения в оборотня. Знаешь, я восхищён твоим талантом, потому что он, в буквальном смысле, бесценен. На этом Хейл замолк и встал со своего места. Его походка выражает крайнюю уверенность и во взгляде читается радость. Радость победы над судьбой, с которой он, наконец, сравнял счёты. С каждый шагом он приближается всё ближе ко мне, от чего во мне всё сильнее закипает злость. Я до боли в пальцах сжимаю край ящика, чтобы не выкрикнуть какую-то гадость прямо ему в лицо, в груди что-то сжимается и моё дыхание неожиданно сбивается, поэтому я немного расслабляю свою хватку. — Лидия, — говорит Питер, присаживаясь предо мной на корточки, — ты должна знать, что ты не одна. У тебя есть сестра и вы даже уже виделись. Хейл поворачивает голову ко входу и громко произносит: — Малия, подойди, мне нужно тебе кое-что рассказать. Его слова эхом отражаются от стен и повисает гробовая тишина. Слышно только громкое дыхание Тео и как Питер нервно сглатывает. По крыше начинает тихо тарабанить дождик и помещение заливается монотонными стуками капель. Однако в следующее мгновение дверь на склад со скрипом открывается и в проеме появляется достаточно высокая девушка с темно-русыми волосами. Позади неё темно, но стоит ей перешагнуть порог, как за её спиной появляются привычные фигуры мамы, Дерека, Скотта и... Дитона. — Да, папочка, я здесь, — громко отвечает девушка и подходит ближе. — Пришла ровно к тому времени, как ты и сказал. Ты ведь не рассердишься, что я привела своих друзей?