Песня для этой части: Red — Pieces
Вечер после похищения Лидии
Повествование от лица автора.
— Чертов волчий аконит! — прошипел Дерек, поднимаясь на ноги. Глаза продолжало неутомимо щипать, но Хейл попытался их открыть, превозмогая жгучую боль. Вокруг не было ни души, только холодный свет фонарей освещал маленькие лужицы на тротуаре. Ветер срывал пожелтевшую листву с обсохших веток деревьев и уносил её в безмолвную тишину черной вечерней дали, разрушаемую отдаленным шумом проезжающих машин. Голова соображала туго, но Дерек понимал, что ему нужно вернуться обратно в ветеринарную клинику к Дитону. Неожиданно для самого себя, Хейл сорвался с места и рванул в сторону клиники. Он бежал и не обращал внимания ни на мелкие капли дождя, колко бьющие в лицо, ни на мокрые кроссовки, хлюпающие при каждом движении. В голове назойливо крутилась одна и та же мысль: «Мне нужно как можно быстрее спасти Лидию. Я не дам этому психопату навредить ей!». Эта мысль сменилась чередой сценариев развития грядущих событий, но какой из них являлся «правильным» он понятия не имел. Хейл не заметил, как добежал до дверей клиники, где столкнулся с врачом: — Дитон, — задыхаясь произнёс Дерек, понимая, что аконит ещё даёт о себе знать. — Планы изменились. Лидию похитили!***
Равномерное жужжание ламп тихим эхом разлеталось по уже знакомому служебному помещению. Атмосфера была крайне напряженной, что казалось, будто воздух готов загореться, если кто-то зажжет спичку. За столом сидели трое человек: Дитон, Дерек и Натали Мартин, которую вызвали сразу, как оказались в стенах клиники. Мать Лидии была подавлена больше всех и её состояние вполне естественно, но также она прибывала в гремучей ярости и прокручивала в голове один за другим способы расправы над Питером. Злость кипела в ней жгучей лавой и она не могла больше выносить бездействия, которое сковало всех присутствующих по рукам и ногам. — Мы не знаем, где находится логово Питера на данный момент, — нарушил тягостное молчание Дерек. — Однако мы можем это выяснить, если завтра словим в школе его дочь — Малию. — Откуда ты знаешь, что она будет там? — спросил Дитон, скрестив руки на груди. — Скотт говорил мне, что она вышла с домашнего обучения и учится в параллельном классе. — Ладно, но как ты представляешь эту сцену? Мы просто ввалимся в школу и выкрадем девочку на глазах у сотен учеников? Не слишком безрассудно соваться в такое людное место? — сыпал вопросами врач. — Так мы делать не будем, конечно. Нам нужно будет аккуратно... — У нас нет такого количества времени, чтобы ждать до завтра и надеяться, что мы так легко и просто все провернем, — бесцеремонно оборвала Хейла Натали. — И что ты предлагаешь? — с явным раздражением спросил Дерек. — Нам нужно выследить Питера, — твердым и уверенным голосом начала Мартин. — Отправимся на то место, где он в последний раз появлялся, и ты сможешь найти там его запах или ещё какую-то зацепку. Хейл тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула: — Легко тебе рассуждать, Натали, — усталым голосом произнёс он и поднял на неё свой суровый взгляд. — Я не смогу найти его след по трем причинам. Во-первых, в меня попали волчьим аконитом и ближайшие час-два мне нужно его «переварить». Во-вторых, прошёл дождь и выследить кого-либо становится в разы труднее, если вообще возможно. И в-третьих, Питер далеко не глупый и, наверняка, замёл за собой все следы так, что комар носа не подточит. Женщина внимала каждому слову и все сильнее закипала. И без того напряженный Дитон переводил взгляд то на Дерека, то на Натали, понимая, что каждый из них прав и ситуация складывается двоякая. Однако вновь вступать в разговор не спешил. — Мы не можем сидеть сложа руки, — продолжала гнуть свое Натали. — Нам необходимо начать действовать, потому что «потом» может быть поздно. — Нам банально некуда идти, кроме моего дома, — так же не унимался Дерек. — Остаётся только ждать, пока Питер выйдет с нами на связь. Дитон, сидящий между двумя огнями, не знал куда себя деть. Он всё ещё не решался влезать в эту перепалку, потому что ругаться с Мартин, а тем более с Хейлом, — опасно для здоровья. Поэтому мужчине не оставалось ничего другого, кроме как внимательно их слушать и делать свои какие-то выводы. — Как ты можешь так спокойно об этом говорить?! — не выдержала Натали. — Мою дочь украл больной на всю голову психопат, жаждущий власти, и в любой момент может её убить! — Натали, я переживаю за Лидию не меньше, чем ты, но я не всесилен и не готов пускаться в бешеные поиски человека-призрака, которого никто не мог вычислить столько лет! — вспылил Хейл и ударил по столу с такой силой, что на нём образовалась вмятина. Натали подобные «фокусы» перестали удивлять ещё в молодости, после того, как Питер проверял её силы банши, но женщина заметно напряглась. Она не сводила своего разъяренного взгляда с Хейла и всё же решила, что молчать в такой ситуации она точно не станет: — Но мы не можем сидеть и ждать того, что тоже может никогда не произойти. Не исключено, что он вообще не захочет с нами никак связываться. От него можно ожидать чего угодно! — Натали, как ты... Дерека прервал громкий стук в главную дверь. Стучали настойчиво и сильно, будто знали, что в клинике кто-то есть. Неожиданно воцарилась тишина и все присутствующие переглянулись между собой в ожидании каких-то действий друг от друга, но к двери пошёл Дитон, так как был хозяином этого помещения. Он быстро дошёл до двери и остолбенел от увиденного через стекло: за ним стояла недавно упомянутая Малия Тейт, но она была не одна... Девушка, едва удерживая под руки, пыталась поставить на ноги Стайлза, который находился без сознания и с его виска капали маленькие капли крови, а на шее «красовалась» грязная ссадина. Опомнившись, Дитон без лишних раздумий повернул ключи в замке и впустил ночных гостей. Он не знал, что сказать, поэтому просто спросил: — Надеюсь, он жив? Девушка неуверенно кивнула в знак согласия и из её глаз потекли слёзы.***
В смотровой было прохладно и пахло медикаментами. Стайлз лежал на том же месте, где недавно осматривали Лидию. Его лицо было расслабленно и по-детски безмятежно, а пышные ресницы временами подрагивали. Густые и темные волосы парня беспорядочно торчали во всех стороны. На лице и одежде осели пыль и грязь. Дитон внимательно осматривал рану на голове Стилински. Около виска протянулась не большая, но относительно глубокая царапина. Рана была не свежая, ей было уже несколько часов, но кровь продолжала несильно сочиться. Похоже, был задет сосуд. Ветеринар сразу предпринял попытку остановить кровь и постарался обработать повреждение, поэтому поспешил сделать перевязку. Мужчина предполагал, что парень ударился головой, возможно, даже задел вену, что вызвало кровотечение и не исключал возможного сотрясения. Однако на этом проблемы не заканчивались. Дитон обрабатывал одну ссадину за другой, местами накладывал мазь от ушибов и дошёл до самого интересного — нашумевшей раны на боку. Какого было удивление врача, когда перед ним оказались три извилистые царапины, простиравшиеся от живота до поясницы, которые были покрыты коркой и не имели ни малейшего намёка ни то, что на заражение, но даже на воспаление. Конечно, Дитон привык к тому, что ему с завидной периодичностью встречаются необъяснимые явления, но здесь он был особенно осторожен, потому что знал какие подлости может совершать Питер Хейл, ни во что не ставя чужие жизни. Повторно осмотрев бок парня, ветеринар пришёл к выводу, что это ранение уже не представляет опасности для жизни и продолжил обследование. Едва оторвавшись от одного повреждения, Дитон нащупал два сломанных ребра и поспешил их зафиксировать. У врача проскочила мысль о том, что у Стайлза может быть ускоренная регенерация, поэтому решил перестраховаться. К большому счастью ноги оказались целыми, не считая все тех же ссадин и ушибов, однако руки целостностью порадовать не могли. Правой руке повезло больше и она отделалась царапинами, а вот левая приняла на себя весь удар: от локтя до плеча была мелкая россыпь кровоподтеков и синяков, а запястье было выгнуто под крайне неестественным углом, что заставило Дитона его вправить и зафиксировать, как ребра, чтобы избежать неправильного срастания. Собственно, на этом осмотр был завершён и ветеринар поспешил перенести парня на тот самый диван, где не так давно спала Лидия. Он аккуратно взял парня на руки и вынес в приемную, откуда не доносилось ни звука. Там Дитон увидел только Малию, одиноко сидящую на скамье ожидания и рассматривающую стену перед собой. Не вооруженным глазом было заметно, что она нервничает, хотя девушка всеми силами старалась этого не показывать. Ситуация складывалась до нельзя странная и пока никто не слышал ни слова объяснений, так как Тейт не могла из себя выдавить ни слова из-за испуга и волнения. Её голова раскалывалась и она про себя подмечала с толикой иронии, что ей лучше, чем «парню из стаи Дерека», но когда она сталкивалась с острыми взглядами Хейла и Натали, то уже начинала думать, что они находятся в, примерно, одинаковом положении.***
Свет одинокой лампы под потолком ярко освещал всё то же служебное помещение. На этот раз за столом сидело четыре человека: Дитон, Дерек, Натали и Малия. Обстановка стала ещё напряженнее, но начинать разговор никто не решался. Все смотрели на юную девушку и ждали, что она предпримет какие-то действия и ответит, хотя бы на часть их вопросов. Однако Тейт не знала, что сказать, точнее от чего ей оттолкнуться. — Итак, Малия, — обратился к девушке Дитон, нарушив молчание, — в твоих интересах начать нам что-то рассказывать, пока мы не подумали о каких-то дурных намерениях с твоей стороны. Тейт перевела на мужчину взгляд своих испуганных глаз и неуверенно начала: — Я... я хочу всё исправить. Не хочу, чтобы бы все считали меня такой же ужасной, потому что мой отец такой. Мне нужно исправить, что он успел натворить и остановить его любыми способами, даже если вы не согласитесь мне помочь. Вновь воцарилось молчание. Дерек сидел напротив девушки и пытался понять: врёт она или нет. Он внимательно следил за каждым её движением, наблюдал как ломается её голос во время разговора и пришёл к выводу, что она, действительно, пришла с благими намерениями. Остальные слушатели с осторожностью бросали на Малию короткие взгляды и не спешили делать какие-то заключения. — Так, продолжай рассказывать, — спокойно произнёс Дитон, чтобы дать понять девушке, что здесь её никто не обидит. — Что сделал твой отец? И что ты хочешь остановить? — Послужной список у моего отца богатый, вы и сами знаете. Он виновен в многочисленных убийствах, угрозах, попытках поработить людей, хотя в наше время это даже звучит нереально, но и такое было. И конечно, использование магии, — перечисляла девушка, задумчиво смотря в середину стола. — Черной... — Магии? — перебил её Дерек. — Как он умудрился это провернуть? — Запугал какого-то шамана и тот выложил ему как вызвать астрального духа, заставить его работать на тебя и управлять им. Сделал он это давно, но воспользовался им недавно, когда ранил того паренька, Стайлза, кажется. «Подселив» ему в подсознание это чудовище, он смог передать послание Лидии и спровоцировать сегодняшнюю аварию. Вот только Стайлз не вспомнит ничего, кроме момента с ранением. Такие побочные действия после отзыва духа. — Так вот почему его бок с такой скоростью зажил, — произнёс мысли в слух Дитон. — Значит, дух астрала и кровь Лидии здесь абсолютно не причем . Я должен был догадаться. — Откуда ты знаешь, что его отозвали? — вновь задал вопрос Хейл. — Мой отец, несмотря на то, что он тиран, — девушка поднялась из-за стола и повернулась ко всем спиной. — Доверяет мне, делиться со мной своими планами и рассказывает, как планирует их осуществить. Малия аккуратно задрала свой горчичный свитер и из-под него выглянула россыпь из следов от ожогов, шрамов и свежих побоев. Тейт было достаточно худой и поэтому на выпирающих ребрах синяки выглядели особенно страшно. Было видно, что ей больно держать руки на весу, но она, как стойкий оловянный солдатик, дала всем рассмотреть свою спину. — Сегодня днём я узнала, что Стайлз под управлением духа должен будет спровоцировать аварию и на этом его отпустят. Я хотела вас предупредить, но не успела. Придя на место аварии, вас уже след простыл, но, почувствовав кровь, я по запаху нашла вашего друга на обочине через два квартала от места происшествия. Конечно, сначала я не знала куда податься, потому что отец бы оставил его умирать и к нему идти смысла никакого не было. Однако я вспомнила, как отец неоднократно упоминал в разговоре вашу клинику и я решила придти сюда. — А если бы нас здесь не было? — спросил Дерек. — Это уже была бы другая история. — Ладно, теперь скажи, что ещё затеял твой отец? — вклинился в разговор Дитон. — Войну. Он хочет разжечь войну, — с нескрываемым ужасом проговорила девушка. — Войну? — неуверенно переспросил ветеринар. — Войну между оборотнями и охотниками. Сначала ему нужно заполучить силу альфы, чтобы собрать свою «армию», а потом он хочет пойти в наступление на охотников, чтобы они видели, цитирую:«Что они нам в подметки не годятся!» Повисла гнетущая тишина. Каждый задумался о чем-то своём и на лицах замерла гримаса отчаяния. — Питер совсем поехал крышей, — впервые за всё это время подала голос Натали. — Затем ему в голову взбредет мысль о мировом господстве и все, пиши пропало. Нам нужно его немедленно остановить! — Именно поэтому я здесь, — ответила Малия. — Хорошо, значит, ты хочешь его остановить, но какой у тебя план? — решил осведомиться Дерек. — Мы дадим ему бой, — твердо произнесла девушка и в её глазах зажглись огоньки уверенности. — Отец сказал, что сегодня хочет познакомить меня с кем-то важным и велел вернуться в половине десятого вечера. Все мы понимаем, что этот «кто-то» Лидия, и поэтому мы сможем убить сразу двух зайцев. У нас осталось время, чтобы добраться до туда, поэтому медлить нельзя! — Тогда я вызываю Скотта, — ответил Дерек и вытащил из кармана телефон. — Конечно, все как-то спонтанно, но нам лишние руки не помешают. — А куда мы намылились? Ужина сегодня не будет, ребят? — раздался знакомый голос в дверях. Это был Стайлз.***
— То есть я под управлением какого-то там духа сотворил аварию и помню из этого ровно то, что я Стайлз Стилински ученик старшей школы?! — возмущался парень сидя за столом. — Да этот Питер конченный мудак и я должен ехать с вами, чтобы отомстить ему за все, что он совершил! — Стайлз, — с некоторой усталостью в голосе обратилась к нему Натали, — как ты нам поможешь в таком состоянии? А если вдруг всё пойдет не по плану, то нам и тебя надо будет защищать, а не только Лидию, потому что со сломанными ребрами ты вряд ли сможешь состроить из себя Джеки Чана. От тебя будет намного больше пользы, если ты останешься здесь и отправишься к отцу с объяснениями происходящего. Можешь ему сказать, что тебя сбил «какой-то урод» и ты был в больнице на перевязке, или придумай что-то сам. Сейчас будет очень кстати решить хотя бы какие-то из образовавшихся проблем. — Но Лидия... — Думаю, ей будет спокойней от того, что ты будешь в безопасности. На мгновение Стайлз задумался. Воцарилась тишина и все уставились на парня в ожидании его ответа. — Хорошо, но я помогу вам собраться.***
Маленькая, но как оказалось, вместительная, машина Дитона неслась по вечерним дорогам Бейкон Хиллс. Чем ближе была окраина города, тем меньше встречных машин попадалось на пути, потому что мало кому хотелось куда-то ехать в такое время. В машине ветеринара было тихо — никто не хотел ни о чем говорить и все ехали погруженные в какие-то свои размышления. Во время сборов Малия объяснила как добраться до убежища Питера и путь предстоял не самый близкий. Времени у них было как раз достаточно, чтобы добраться до пункта назначения, чтобы Хейл не заподозрил какого-то подвоха в отсутствии своей дочери. За окном пейзаж был однотонным: деревья, лужи на обочине и редкие дорожные знаки. Город оставался позади и впереди на многие километры разливалась сплошная полоса леса, уходящая за горизонт. Ночь обещала быть ясной и на небе одна за другой зажигались звезды, а луна, словно огромный прожектор, освещала сырую дорогу. Осень всегда была одним из самых красивых времён года для Бейкон Хиллс. Окружающий город лес становился очень красочным и, благодаря своей пестрой красоте, это время года переносилось легче, чем серая зима с своими лысыми деревьями и снегом. Все уже потеряли счет извилистым поворотам, которые как две капли воды походили друг на друга. Складывалось впечатление, что они ездят кругами, однако Малия всех заверяла, что они едут по правильному пути. Никто из присутствующих так и не решался заговорить, только редко перекидывались дежурными фразами наподобие «сколько времени» или «нужно ехать аккуратно, иначе в багажнике могут опрокинуться сумки с оружием». Волнение нарастало с каждой минутой всё больше и больше, нервы начинали сдавать и эта дорога в неизвестность становилось нескончаемой. Всем хотелось как можно быстрее поставить точку в этой истории и вернуться к привычной жизни, если это ещё возможно сделать. — Значит, мы просто заявимся к Питеру и бросимся в бой? — разрушил нагнетающую тишину Скотт. — В традициях жанра мы попробуем сначала договориться и мирно решить сложившуюся ситуацию, — тут же ответил Дерек, будто ждал этого вопроса. — Но я не думаю, что с Питером это сработает, потому что он долго шёл к своей цели и так просто от неё не отступиться, поэтому мы будем готовы в любой момент вступить в схватку. — Понял, но как мы будем действовать в этой схватке? Есть какой-то план? — продолжал сыпать вопросами МакКолл. — Первой пойду я, потому что вас он явно не ждёт, — вмешалась в разговор Малия. — Сзади будешь ты и Дерек, а за вами будут Дитон и Натали. Мы выстроимся треугольником, чтобы не мешаться друг другу, иметь возможность обзора с разных сторон и, соответственно, больше углов для нападения. Численное превосходство на нашей стороне, но не нужно недооценивать Тео, а тем более моего отца. Они сильные противники. — А ты, сестричка, неплохой стратег, — подметил Дерек. — У Хейлов не такая уж плохая наследственность, если покопаться. На лице Хейла появилась довольная ухмылка. В его голове пронеслась мысль о том, что может у его семьи ещё есть какой-то шанс на воссоединение. Прошло столько времени с того момента, как он в последний раз сидел на семейном ужине, что ему начинало казаться время от времени, что это было в другой жизни, которой он никогда не жил. Мать Дерека была умна и всегда была для него опорой, но после того, как её не стало, он больше не встречал таких людей, которые бы сумели его понять так же, как она. Однако в Малии он почему-то видел некоторые черты своей матери и поэтому верил её словам. — Здесь направо и мы приехали, — произнесла девушка и вынула из кармана мобильный телефон. — У нас есть ещё пятнадцать минут. Мы можем немного подготовиться.***
Наше время
Повествование от лица Лидии.
Питер внимательно разглядывает незваных гостей за спиной своей дочери. На его лице нет ни единой эмоции, но мне кажется, что внутри него бушует нечто бо́льшее, чем ураган или цунами. Его голубые глаза внимательно пробегают по всем, кто перешагнул порог склада, с подозрением наблюдая за действием каждого. — Как это понимать, Малия? — с нескрываемым удивлением произнес Хейл. — Понимай как хочешь, папа, но знай, что мы пришли тебя остановить раз и навсегда! Оказывается моя сестра намного смелее, чем я, потому что после их появления у меня не находится как возможности вставить своё слово, так и смелости это сделать. Собственно, это различие толкает меня на мысль о лжи в словах Питера. Может, это внеочередная уловка, чтобы переманить меня на его сторону. Если это так, то она с треском провалилось в тот момент, когда он решил меня ранить, поэтому пусть пудрит мозги кому-то другому. — Остановить, значит, — повторяет слова девушки Хейл, словно пробует их на вкус. — Думаю, мы слишком далеко зашли, чтобы останавливаться. — Я не позволю тебе осуществить твои чертовы замыслы, — с пылкой уверенностью парирует Малия, делая шаг в сторону отца. — Я остановлю тебя любыми возможными и невозможными способами. Даже если мне придется погибнуть. Питер с удивлением меряет взглядом девушку, словно не верит её словам и, вообще, никогда её не видел прежде. Он внимательно вглядывается в правильные черты её лица, долго смотрит в темные глаза, будто ищет в них ответы или какой-то подвох, но так и не находит за что ему зацепиться. — Хорошо, — после недолгой паузы говорит Хейл, — это твое решение и я не в праве переубеждать тебя. Думаю, родитель должен уметь примиряться с решениями своих детей. — «Своих детей»? — переспросила девушка, не понимая о чем идёт речь. — Ах да, я хотел тебя познакомить кое с кем сегодня, — Питер указывает на меня. — Познакомься, это Лидия, твоя сестра. После этих слов ни у кого не находится, что сказать. Помещение заполняет гулкий шум от разбивающихся об крышу дождевых капель, через щели со свистом залетает ветер и заставляет ежиться от холода, стоит только ему коснуться своими холодными руками кожи. Взгляд Малии блуждает то по мне, то по Питеру. Её растерянность видна невооруженным глазом и, судя по всему, она была готова сейчас услышать что угодно, но явно не это. Что ж, на этой ноте у нас появилась почва, чтобы породниться, потому что реакция у нас полностью идентична. — Питер, сукин ты сын, — раздается в тишине голос моей матери, — как у тебя хватает наглости такое говорить и откуда ты всё это узнал?! — Ох, дорогая моя Натали, — ухмыляется Питер, — все такая же бойкая, как и в молодости. Знаешь, говорить я могу с полной уверенностью по целым двум причинам. Во-первых, — Хейл поднял вверх указательный палец и посмотрел на мою мать, — после первой, собственно и последней, нашей встречи на улице ко мне в руки попал волосок Лидии, с помощью которого я сделал ДНК-тест в одной из лабораторий, а во-вторых, — он поднял два пальца, — основанием для проведения этого теста послужило маленькое пятнышко на руке твоей, то есть нашей, дочери, которое я тогда увидел. Такое же пятно есть и у меня, и у Малии, и у Дерека. Это родовое родимое пятно Хейлов, которое лучше любого ДНК-теста. Ты умная женщина, Натали, и смогла провернуть такую аферу перед Джоном, что он не смог ничего заподозрить. Не знаю как ты смогла это сделать, но заставить поверить человека в беременность, которая по всем срокам никак не могла произойти, — огромный талант. Сейчас мне уже не важно любила мы меня когда-то или это всё было случайностью и мелкой интрижкой, как тебе было угодно это раньше называть, потому что наш ребёнок появился на свет и это говорит для меня очень о многом. За этой огромной речью Питера скрываются огромная боль и отчаяние, которые он так стремится скрыть за маской бесчувственного злодея. Может, он говорит, что ему не важны её чувства к нему какими бы они ни были, но слышаться в этих словах только крик о помощи, который так никто и не услышал. Питер несчастный человек и если бы не моя мать с её стремлением к «прекрасной» жизни и племянники, бросившие его в том доме, то все могло быть совсем по-другому и мы не были бы сейчас в этом забытом цивилизацией складе, ожидая от него внеочередной выходки. Не его вина в том, что она стал таким, а наша. Людей, не подавших ему руку помощи, когда она была ему так нужна. Углубившись в свои рассуждения, я не заметила как все оказались на боевых позициях. Малия стоит в метрах трёх-четырех от Питера, позади неё Скотт и Дерек, а из-за их спин выглядывают моя мать и Дитон вооруженные увесистыми дубинами. Лицо мамы выражает явное недовольство, которое редко можно у неё увидеть. Она заметно напряжена и крепко сжимает в руке своё оружие. Судя по всему, Питер говорит правду, если она так реагирует на его слова. Однако я хочу услышать из её уст подтверждение, поэтому рано делать какие-то выводы. — Зачем тебе нужно всё это? Ты рассказал все Джону, поэтому он ушел из семьи, затем впутал Лидию в ваши разборки, а теперь решил стать проповедником и сыпать на всех правдой. Неужели ты готов заплатить такую цену только, чтобы придти к власти? — Как поверхностно ты мыслишь, Натали, — произносит Питер и бросает краткий взгляд в её сторону. — Власть — один из инструментов для достижения высшей цели. Кому, как ни тебе, знать, что значит скрывать свою сущность только из-за того, что другие бояться неизвестного. Я хочу доказать миру, что мы достойны быть на ровне с другими и имеем право показать себя без страха быть осужденными. Что касается Лидии, то кто-то должен был открыть глаза на её происхождение, потому что я знал, что ты этого делать не станешь. Конечно, у меня была идея предложить ей поучаствовать добровольно в осуществлении этой цели, ведь с её силами мы сможем достичь таких высот! Но, к сожалению, не успел, да и ответ мне уже известен. — И где же ты раньше был со своей «правдой»?! — мама уже начинает закипать, это не к добру. — В коме. После пожара в доме я пробыл в коме более пяти лет. Мама сразу изменилась в лице. На мгновение в её взгляде поселилось сожаление, но она сразу совладала с собой и сожгла его в огне отмщения. — Хорошо ты лапшу на уши вешаешь, папа, — встревает в разговор Малия, видя, что у мамы уже пропал запал. — Даже словом не обмолвился об охотниках и как хочешь пойти на них штурмом. — Малия, мы с тобой уже говорили об этом, — устало произнёс Питер. — Ни одна революция не обходится без потерь, да и сколько наших товарищей полегло по их вине? Ты не думала об этом? — Без причины никого не станут трогать и тебе это прекрасно известно, — продолжала гнуть своё девушка. — Посмотри на Дерека, на Скотта, никого из них даже преследовать не пробовали, потому что они спокойно живут и ни к кому не лезут. Стая Дерека спокойно существует, потому что они выбрали нейтралитет в этой битве, а если бы ты взял на себя полномочия альфы, то мы бы давно уже были в могиле. — Или на вершине Олимпа, а не прятались по заброшенным домам и складам. Дорогая, мне конечно очень жаль, что ты оказалась такой же «замечательной» актрисой, как твоя мать, и решила перейти на другую сторону, твоё право. Однако не обессудь, если мы с тобой столкнемся в схватке и мне придется тебя покалечить, если не убить. Я такой же упрямый, как и ты, и не готов отступать от цели, к которой долго и стремительно шел. Ведь ты знаешь, что такое долгое планирование, не так ли? — О чем ты говоришь? — Не строй из себя дуру, дочка, — с раздражением прошипел Питер, — Тео мне всё рассказал. И о том как вы обжимались дома, как ты готовилась идти к Дереку и другие твои планы на этот счёт. Приятно, когда твоя дочка имеет хороший вкус на кавалеров, а ещё приятнее, когда эти кавалеры оказываются верными своему делу. Теперь, когда ты покинула наши ряды, Тео станет моей правой рукой вместо тебя. Я ошибся, что доверял тебе всё это время, но, как говориться, не без этого. Лицо Малии покрыло отчаяние. Слова Питера, как острый нож, вонзались в тело всё глубже и глубже, но она слишком сильна, чтобы показать ему свою слабость. — Эй, Лидия, — раздался шепот где-то недалеко от меня. Я повернула голову и не увидела ничего, кроме множества поставленных друг на друга деревянных ящиков. От стресса уже начались галлюцинации? — Лидия, я за ящиком справа, — вновь раздался голос и я повернулась на его источник. И правда, за двумя большими ящиками сидел ни кто иной, как Стайлз. Его левая рука была подвязана к шее, голова была перевязана, а на лице и шее виднелись ссадины и синяки. Последствия аварии? Однако в правой руке он держал большую бейсбольную биту, которая, судя по всему, была достаточно увесистой и получать ей, например, по спине было бы крайне не волшебно. Его глаза были такими же, как тогда в походе и больше от него не исходило леденящего холода, но видеть его было на физическом уровне больно после того, что произошло утром. — Лидия, пока они ведут семейную перепалку, послушай меня внимательно, пожалуйста, — шепчет Стайлз и пододвигается ближе. — Я не знаю как это можно провернуть, но ты можешь попробовать их оглушить своими способностями? Я понимаю, что ты их не контролируешь, но пробуй как-то спровоцировать их появление. Подумай о чем-то таком, что заставит их «проснуться». Если ты не сможешь, то ничего страшного, просто стукни рукой по ящику и просто сиди дальше. Я обо всём позабочусь. — Почему я должна тебе верить после того, как ты чуть нас с Дереком не убил? — шепот произношу я и оглядываюсь, чтобы никто не заметил моих действий. — Я тебе всё потом объясню. Это долгая история, в которой, конечно же, не обошлось без участия Питера. — А оказался ты тут каким образом? — все так же шепчу я, оглядываясь по сторонам. — Услышал в клинике как Малия объясняла куда ехать, потом взял машину отца и приехал. На моё огромное счастье здесь оказался черный ход. Я думал, что он будет жутко скрипучий, но нет, даже петли смазали. Я тихо прополз сюда, пока вы «общались». — Занятно. Когда мне начинать действовать? — Уверен, что Питер знает о моём присутствии, поэтому держит рядом с тобой Тео, — Стайлз указывает на парня, стоящего в двух метрах от них. — Сейчас много голосов, поэтому они вряд ли нас слышат, но нужно заставить этого здоровяка подойти к Питеру и просто направь на них свой голос, прежде чем нас обнаружат. Как только он будет находится близко к Питеру — можешь начинать. «Подумай о том, что заставит их «проснуться»». У меня слишком много воспоминаний, которые могли бы их разбудить, Стайлз, но я не знаю, за что уцепиться. Мама? Снова переживать этот ужас, который творился с ней после развода. Папа? Теперь нужно выбирать какого конкретно папу я хочу вспоминать: воспитавшего или родившего. Развод родителей и переезд? Всё смешалось в один коктейль из последовательностей — вспоминаешь одно и этот клубок начинает разматываться, начиная закручивать эти нити вокруг твоей шеи. Может, стоит начать с самого начала и я найду «то самое» воспоминание? — Питер, опомнись, — где-то на задворках, за моими бесчисленными мыслями звучит мамин голос из реальности. — Разве такой мир ты хочешь для своих детей? Хочешь, чтобы их окружал этот ужас войны, в которой им уготовлена участь жертв? «Для своих детей»... Как долго жизнь будет испытывать меня на прочность? Сколько ещё раз мне нужно собрать себя по кусочкам, чтобы стало понятно, что я сделана не из железа, а из хрупкого стекла? Я даже не знаю, что осталось от той Лидии, которая вышла из дома в тот день, когда снова началась учеба в школе. Казалось бы, прошло совсем мало времени, но сколько всего успело измениться. Действительно, время непозволительная роскошь, если не умеешь ей правильно распоряжаться. Сначала у меня было всё: мама, папа, крепкая и счастливая семья, друзья... Но в одно мгновение всё исчезло, рассыпалось в пыль, исчезло и осталась я на развалинах своей прошлой жизни в полнейшем хаосе. Мир уже перестал светиться теми яркими красками, пришлось столько пройти и в итоге оказаться где? На том же самом месте у развалин. Полагаю, круг замкнулся и теперь все, что я потеряла кажется какой-то иллюзией, которой, возможно, никогда и не было. — Лидия, пора, — едва различимо шепчет Стайлз, указывая на Питера и Тео, стоящих рядом друг с другом. — У тебя всё получится. На мгновение всё вокруг останавливается и я внимательно смотрю на свою «цель». Внутри что-то щелкает, словно переключили рубильник, и меня начинает окутывать ярость, вызванная отчаянием. В жилах закипает кровь и сердце заходится в бешеном ритме. Сначала меня сковывает страх неудачи, но стоит мне открыть рот, как я слышу собственный крик, который тут же направляю в сторону Хейла и Рейкена. Всё происходит как в замедленной съемке, выражения их лиц меняются с удивления до испуга за какие-то доли секунды и я, чтобы этого не видеть, закрываю глаза и смотрю в бесконечную темную даль. В голове что-то с пронзительной болью лопается и я чувствую как по щекам и под носом начинает течь что-то сырое. Кровь. После этого становится тихо. Я открываю глаза и вижу Стайлза с битой в здоровой руке, замахивающегося над головой Питера, и лежащего на полу без сознания Тео. Начинается суматоха, Дерек и Дитон бегут к Стилински. Один садится возле Тео, а другой — у Питера. Малия и Скотт стоят, пытаясь осознать произошедшее, а моя мама... — Лидия, ты меня слышишь, дорогая? — она подбегает ко мне и садиться предо мной на колени. — Слух возвращается? — Это правда? — тихо произношу, смотря прямо в глаза матери. — То, что сказал Питер. — Лидия, это сейчас не важ... — Просто ответь мне: да или нет, — уже уверенно и твердо перебиваю её. — Да... Правда. Я потом всё тебе объясню. Это все ради твоей безопасности! Я уже не слушала, что она лепетала мне дальше. Её теплые руки гладили мои колени, как когда-то в детстве, но чувства умиротворения и поддержки сменились болью и отвращением. Не знаю откуда у меня взялось это рвение, но я отталкиваю маму и бегу без оглядки, пересекая весь лабиринт из ящиков на складе, и вылетаю на улицу, где меня встречает ночной морозец. Тело схватывает судорога, но я продолжаю бежать. Сначала вижу обочину, а затем бесконечный и темный лес под ночным безоблачным небом, на котором горят маленькие огоньки-звезды. Я не вижу никого и ничего перед собой, точнее не желаю видеть. Понятия не имею какую дистанцию я успела пробежать, но упав в желтую листву, силы начинают медленно меня покидать. В нос ударяет запах сырых листьев, тишина приятно ласкает слух, только сердце никак не может успокоиться и готово вот-вот выскочить из груди. Мысли начинают без устали загораться в сознании, но я закрываю глаза и всё вокруг меня перестаёт существовать. Я перестаю существовать.***
И снова этот алый рассвет. Забавно, но в тот день, когда всё началось, тоже был он. Красивый конец кошмара, иначе и не скажешь. Я не знаю кто меня вчера нашел и принёс домой, да и уже как-то всё равно. Главное — я больше не буду просыпаться в страхе, а остальное — ерунда. Правда, не знаю как теперь буду смотреть в глаза матери, однако объяснений я уже не жду, пусть это будет её правдой, а мне достаточно того, что она подтвердила, что моим отцом является психопат с манией править миром. Возможно, когда-то мне станет интересна её история и я пойму зачем она сломала столько судеб, но сейчас хочу оставить всё так, как оно есть. — О, уже проснулась, — внезапно раздаётся голос из другого конца комнаты. — Как себя чувствуешь? Конечно, это Стайлз. Это всегда он. Парень сидит за моим столом с какой-то книгой в руках. Сколько времени он так просидел? Час, два или все три? — Вроде всё хорошо, — сиплым сонным голосом отвечаю я, пытаясь присесть. — Ты давно тут сидишь? — Ну... Вообще-то, я ночевал у вас. Уснул внизу на диване, пока твоя мама и Дерек разбирались с документами, которые им выдали в доме Айкена, куда определили Питера и Тео. Конечно, сначала я принес тебя сюда, но не суть. А так мне приспичило под утро в туалет, а потом я не смог уснуть и решил посидеть с тобой, вот, — быстро протараторил парень. — Ага, — из-за рассказа Стилински невольно появляется улыбка, которую никак не скрыть. — Но теперь ты ничего не хочешь мне рассказать? — Что?.. А, ты об аварии. Это долгая история, ты уверенная, что хочешь говорить об этом сейчас? — Я всегда хочу говорить с тобой, Стайлз, поэтому можешь начинать. Парень смущенно улыбнулся и начал свой рассказ ровно с того момента, как мы впервые поцеловались в этой комнате. — Поверишь или нет, но тогда я был самым счастливым человеком на Земле, но игра по лакроссу решила меня расстроить. Всё-таки он самый необыкновенный романтик.