***
Тусклый зеленоватый отсвет проникал сквозь сомкнутые веки. Сознание медленно выплывало из блаженного вязкого забытья, постепенно и неотвратимо выталкиваясь на поверхность восприятия реальности. Генерал вспомнил это ощущение невесомости и мутного отсвета. Бакта. Он плавает в ёмкости, наполненной целебной жижей... Скорее всего, его уже нашли сепаратисты и теперь лечат своего генерала, пытаясь поставить обратно на серво. Выходит, всё это был болезненный сон? Трансформеры, дети, агент и тот ублюдочный мех, который его подстрелил? Демоны, как же болят лёгкие... Он надсадно закашлялся, гоняя по измученным бронхам прохладный безвкусный воздух, насыщенный кислородом. И открыл глаза. Нет, это не бакта. Цвет не тот и консистенция не та. Да и воздуховодная трубка закреплена на дыхательных путях. В настоящей бакте такого бы не потребовалось. Но это было что-то, чрезвычайно на неё похожее. Синтетический аналог? Сквозь сизо-зелёную муть он разглядел силуэт гигантского лица и почему-то облегченно вздохнул. Рэтчет. Всё-таки не сон. Доктор улыбался. Рядом маячила тень ещё одного трансформера, фейсплейта которого Гривус разглядеть не мог. Да это сейчас не было важным. В памяти всплывали полузабытые воспоминания, которые причиняли почти физическую боль. Те самые воспоминания, которые не тревожили его с момента киборгизации, заблокированные специальными чипами и протоколами боевых программ. Точнее сказать, память ему тогда не заблокировали — он всё отлично помнил. А вот эмоции и ощущения тех моментов были заморожены. И сейчас именно они разворачивались в сердце тугими колючими клубками, чётко рисуя перед внутренним взором лица погибших родных. — ...отключил чипы? — невнятный говор, глухо пробивающийся сквозь вязкую субстанцию в резервуаре, обрёл смысл. Судя по низкому баритону, говорил Прайм. От голоса лидера автоботов по жидкости шла заметная вибрация, отдававшаяся во всех внутренностях. — Ты подумал, что для него в таком состоянии это будет опасно? — Эти чипы ему не нужны, Оптимус, — голос дока был какой-то раздраженно-возбужденный. — Они частично блокировали эмоциональную сферу и ограничивали восприятие. Не думаю, что подобное будет ему вредно. К самой поверхности целебной мутной жижи склонился Оптимусов фейсплэйт. Синяя тревожно мерцающая оптика встретилась с широко открытыми глазами калиша. — Он в сознании, Рэтчет. — Я знаю. Все в порядке, можно доставать и упаковывать. Тихо загудело. Внутренность резервуара пришла в движение, органические части были приведены в порядок и уместились в непрозрачный чёрный металлический контейнер, заняв положенные места. Защёлкали многочисленные фиксаторы, закрепляющие остатки его бренной тушки в экзоскелете. На ошметки лица привычно легла маска, и Гривус закрыл глаза, чувствуя знакомое прохладное прикосновение. После чего наклонная решётка, на которой лежал Гривус, медленно поднялась над самопальным стеклянным чаном с синтетической «бактой». — Ну вот, — голос Рэтчета был очень довольным и отдавал незнакомыми частотами и обертонами. — Не самый совершенный корпус, который у меня получился, но на первое время сойдет, пока я не закончу основной. Гривус никак не отреагировал. Новые системы потихоньку осваивались и подключались к чипам в мозгу, но само сознание генерала не принимало в этом участия. Он просто лежал с закрытыми глазами, и из-под сомкнутых век катились слезы, оставляя чистые дорожки на перемазанной зеленоватой слизью маске. — Он плачет, — донесся до него недоумевающий голос автоботского лидера. «Да, демоны забери, плачу, — злобно подумал калиш. — Накопилось». Боль потерь, равнодушно забытая им в забвении, которое давали эти проклятые чипы, установленные по указке графа Дуку, возвратилась в стократном размере. Вся жизнь заново разворачивалась перед глазами в новом свете. Чудовище. Монстр, порожденный злобным гением ситхов. Он все эти годы, по сути, не был собой. Точнее был, но урезанной версией себя. Послушная нерассуждающая кукла, обезображенная судьбой, расписанной Владыкой Сидиусом, как по нотам. Верное орудие устрашения и казни. Было, над чем плакать. И он отдался вернувшимся эмоциям. Трансформеры удивленно молчали несколько минут, ожидая движений от киборга, но тот не шевелился. — Что с ним? — несколько обеспокоенно спросил Оптимус, разглядывая белые дорожки от слёз на маске. В новом временном корпусе Гривус выглядел невозможно хрупким. Он представлял из себя практически один экзоскелет из тёмного металла, оборудованный маломощными серво. От прежнего корпуса осталась лишь маска, бережно склеенная по месту повреждения — почти единственная деталь, более-менее уцелевшая после встречи с залпом пушки Мегатрона. И единственная, которую удалось демонтировать на время лечения без разрезов. — Всё в норме, — отозвался медик, быстро пробегая взглядом показатели. — Я в порядке, — еле слышно скрипнул Гривус. — Отвалите пока от меня... Трансформеры переглянулись. Рэтчет приподнял плечевые щитки, совсем по-белковски пожав плечами.***
Еще пошатывающийся от рассинхронизации сервоприводов после долгой спячки киборг буквально по стеночке выполз из медотсека в главный зал базы. Там уже собрались практически все автоботы. Не хватало Арси с Бамблби, да ещё где-то пропадал Рикки. И, конечно, отсутствовал Уилджек. Но это было и неудивительно, иного ожидать от вечного бродяги было трудновато. По сути, в наличии были Оптимус, Рэтчет и Балкхед. И незнакомый белый бот. Завидев Гривуса, он дернулся, округлил оптику и открыл рот, собираясь что-то сказать, но был остановлен предостерегающим жестом Прайма. Медик осторожно накинул на него плащ. Гривус благодарно кивнул, щёлкнул застежками, закрепляя концы. — Вот теперь мы можем обсудить все детали вашего похода, — несмотря на спокойствие, в голосе Прайма слышались осуждающие нотки. Гривус с вызовом поднял на него взгляд. — Всё прошло практически идеально, Прайм. Я думал, десептиконская армия стреляет точнее... — Ничего себе, идеально! — Рэтчет оторвался от расчетов и вперился осуждающим взглядом в киборга. — Ты был на грани смерти! — Это ерунда, — тот слабо отмахнулся. — Пока этот Мегатрон не подстрелил меня на выходе, я не получил ни царапины. — Ты мог тысячу раз сдохнуть просто от того, что на тебя кто-нибудь из этой шайки наступил! — Но не наступил же! — рявкнул Гривус во всю мощь вокодера. От резкого движения он пошатнулся и оперся на подлокотник дивана, рядом с которым стоял. Закашлялся. Застарелые рубцы в лёгких дали о себе знать. — Всё, Рэтчет, прекрати истерику, — вмешался Прайм. — Я уверен, что генерал учтёт ошибки и в следующий раз будет осторожнее. — Следующего раза не будет, — зловеще пообещал медик. — Если наш драгоценный гость не поклянется мне, что не будет больше действовать в одиночку на свой страх и риск, я просто не стану продолжать работу над этим! — Его палец ткнулся в экран, где красовались чертежи нового корпуса. Гривус притих. Как бы он не хотел скрывать свое состояние, но он слишком тяготился отсутствием у себя старых возможностей, и перспектива остаток жизни провести в этом недоразумении вместо нормального тела ему совсем не улыбалась. Тем временем Прайм вывел на экран текст на старокибертронском. — Это та информация, из-за которой ты и Рикки рисковали жизнями, — проговорил он. — Я ознакомился с ней и пришёл к выводу, что оно того не стоило. Гривус прищурился. — Что там написано? — В основном это отчёты квинтессонских разведчиков. Есть кое-какая информация, касающаяся истории Республики. Большая часть посвящена вооружению и истории конфликтов. Дата создания архива младше нашего где-то на тысячу лет. Вот, посмотри здесь, я перевел текст на английский, — с этими словами из рук Оптимуса в лапки киборга перекочевал датапад. Гривус некоторое время изучал текст, порой пролистывая значительные куски. После чего поднял взгляд на Оптимуса. — На самом деле не важно, что здесь написано. Достаточно того, что подтвердилось то, что ты мне сказал. А это многого стоит... И он замолчал на полуслове, потому что в помещение въехали Бамблби и Арси. Из жёлтого «камаро» пулей вылетела Мико и с радостным визгом повисла на шее киборга. От неожиданной атаки тот даже пошатнулся. — И-и-и-и!!! Гривус проснулся! Круто! — Тише, девочка, — генерал осторожно придержал мелкую хулиганку за бока, стараясь за ворчливым тоном скрыть, что сам её рад видеть. — Осторожнее. Я малость не такой крепкий, как раньше. — А Рикки с нами в разведку летал! Приёмы боя в воздухе показывал. Сказал, ты научил! И так кульбиты выписывал! — она подпрыгнула, изображая рукой самолет. — В-ж-ж-ж! И обещал покатать потом! Под её оживленный щебет с мотоциклетки слез Джек. Она сразу трансформировалась, приветственно кивнув, а Дарби с самым серьёзным лицом подошёл и пожал Гривусу манипулятор. — Генерал, рад вас видеть в сознании, — и смущенно заулыбался, разом растеряв всю напускную взрослость. — Тут все так за вас переживали... Пока вы лежали без сознания, столько всего произошло, жуть. Бамблби согласно зажужжал, выразительно поведя оптикой. Из-за его ноги выглянул Раф. — Вы в порядке, дядя Гривус? — Да, малыш, я в порядке, — при виде маленького гения киборг радостно прищурился, изображая глазами улыбку. — Пока я лежал в коме, времени зря не терял, поэтому у меня есть пара свежих идей для твоих разработок. — Здорово! — Раф поправил очки и засеменил в стальные объятия генерала. Тот хрипло хохотнул, подкинул мелкого в воздух. — Соскучился? — Не то слово, — малыш поболтал ногами. — А вы стали добрее, или мне кажется? Гривус фыркнул, поставил Рафаэля на ноги. — Рэтчет разблокировал мне чипы, контролирующие эмоции. Это довольно неприятно. Медик громко поперхнулся. Виновато посмотрел на Оптимуса. Тот лишь печально качнул шлемом, хмуро сведя надлинзовые щитки к шеврону. — Это поправимо, — проворчал Рэтчет. — Хочешь превратиться назад в бесчувственный кусок шлака — милости прошу в ремблок. — Ну уж нет, позволь отказаться, — рычание Гривуса сверкнуло угрозой, и он скрючил обе клешни, словно собрался разорвать рослого трансформера на две части. — Это моя боль, и я не собираюсь так просто с ней расставаться. Просто вспомнил кое-что, и это весьма ценное воспоминание. — Пф. Как хочешь, — Рэтчет обернулся к терминалу, давая понять, что больше не намерен обсуждать данную тему. Раф сочувствующе тронул Гривуса за манипулятор. — Какие-то особые воспоминания, да? — Угу, — Гривус с неудовольствием оглядел нового себя и плюхнулся на диванчик. Раф устроился рядом, уютно приложив лохматую голову к тёплому металлическому боку. — Я вспомнил, почему взял себе имя Скорбящий. Это очень важно. Его новый корпус был выполнен из тёмного металла и выглядел гораздо хрупче прежнего. Подвижность суставов была ограничена, а мощность сервоприводов едва достигала десятой части прежней. Все технические примочки, вроде встроенного гиперпередатчика, репульсоров, мобильного навигатора и прочего, отсутствовали напрочь, и поэтому Гривус чувствовал себя практически голым и совершенно беззащитным. Его нынешняя скорость моторной реакции была в три раза ниже прежней, поэтому даже лайтсаберы в карманах плаща не давали прежнего ощущения уверенности. Генерал тихо вздохнул и плотнее укутался в мягкую серую ткань. Пока Рэтчет не соизволит собрать новый корпус, ходить ему в этом позорище. Дай звезды ему хорошего расположения духа, а то ведь может и отказаться от проекта, сочтя, что в виде голого экзоскелета калиш будет осторожнее. Куда там, не дождется. Не для того он всю сознательную жизнь сражался за идеалы своей родины, чтобы поступиться собственными принципами, попав в такие обстоятельства. «Понадобится — своими силами соберу», — хмуро подумал генерал, осторожно поглаживая косматую головушку прикорнувшего рядом малолетнего гения. Новый манипулятор почти не ощущал прикосновений, регистрируя датчиками лишь давление на программном уровне. Гривус не пробыл в новом корпусе ещё и часа, а он уже вызывал раздражение и зудящее желание пнуть ворчуна медика, чтобы поторопился со сборкой основного. Мико уже куда-то потащила Балкхеда, вереща о новой электрогитаре и её особенных басах; Прайм, посчитав, что разговор о благоразумии и осторожности можно будет продолжить и позже, взял Рэтчета под манипулятор и увёл в медотсек выслушивать новую порцию отчётов и жалоб и грузить медика в ответ мудрыми нравоучениями, пытаясь смягчить вечное недовольство старого друга. Джек забрался на перила рядом с терминалом, наблюдая за работой Бамблби, а Арси утопала к себе в отсек — чиститься от дорожной пыли. Загудел грузовой лифт, Раф поднял голову. — О... Рикки вернулся. Гривус оглянулся в сторону разъехавшихся створок элеватора. Сиреневый эрадикон, завидя киборга, на несколько секунд замер, видимо, не веря своей оптике. Потом медленно подошёл к дивачику и присел на одно колено, приблизив маску практически вплотную. — Командир... — прошептал он виновато. — Простите, я вел себя как последний трус, и поэтому вы пострадали... — его голос дрогнул, выдавая едва сдерживаемые рыдания. То ли от осознания собственной вины, то ли от безмерного счастья. А, скорее всего, от того и от другого одновременно. Гривус протянул манипулятор, успокаивающим жестом коснувшись его маски. — Все хорошо, Рик. Ты молодец — вовремя принёс меня на базу, сохранил моё оружие и не подвёл в критический момент. А то, что ты не выдал себя, когда Мегатрон в меня выстрелил, позволило тебе завершить миссию. Поэтому не вини себя зря. Для первого задания ты великолепно справился. — Правда? — солдатские протоколы внезапно выключились, оставив перед генералом месячного спарка с подрагивающими от волнения крыльями. Маска расщёлкнулась, явив на свет широко распахнутую алую оптику, в уголках которой уже скопился омыватель. Гривус только обреченно вздохнул и погладил Рика по шлему. — Правда, дружок. Всё просто отлично. Именно благодаря тебе и всем твоим предыдущим действиям я остался жив. Эрадикон издал невнятную трель и счастливо прищурился, подставляя аудиодатчики под ласковые прикосновения киборга. Омыватель всё-таки потёк по фейсплейту, оставляя мокрые тонкие дорожки, но это уже больше выражало счастье. Рафаэль тоже потянулся к аудиодатчику трансформера, и несколько секунд спустя они уже вдвоём посмеивались, учёсывая балдеющего эрадикона. Джек, с верхотуры усмотрев эту сценку, фыркнул в кулак и ткнул Би, показав в их сторону. Разведчик лишь пожал печами и вжикнул, поведя шлемом. Собачьи радости он почитал не настолько достойными внимания, чтобы из-за них отвлекаться от дежурства. Тем более, его немного задевал тот факт, что как только Гривус вышел из комы, так мгновенно перетянул внимание Рафа на себя. Жёлтый автобот сам себя корил за подобные мысли, но ничего с собой поделать не мог. Внимание маленького гения для него было важно. Очень.