***
Сегодня совещание длилось слишком долго. За то время, что за массивной дверью слышались крики и громкие удары о поверхность стола, служащий, сидящий в коридоре и ждущий капитана, успел выпить уже три чашки кофе и сломать маленький стаканчик в автомате с напитками. Мужчина несколько раз пролистал все бумаги, которые держал в руках, еле слышно шелестя тонкими страницами, проследил взглядом за медленно ползущей часовой стрелкой на часах, померил шагами холл, постоянно поправляя давящий на шею галстук. Для него каждая секунда длилась словно вечность; томительное ожидание было невыносимо. Мужчина крутил в руках чёрную папку, периодически проверяя наличие всех необходимых файлов внутри. Его тяжёлая ноша, которая постоянно заставляла вставать с дивана и заново повторять зазубренную речь, — отчёт лично перед капитаном. Резко ударивший в голову низкий голос начальника заставил мужчину вздрогнуть и бездыханным телом вновь рухнуть на сидение. И только стоило ему сесть, как двери в кабинет открылись, и оттуда потянулась толпа недовольных и обозлённых на весь окружающий мир полицейских; каждый был чем-то раздражён, и это чувствовалось буквально за километр. Волнующийся перед встречей с капитаном мужчина проследил взглядом за всеми работниками, выходящими из зала совещаний, и двинулся в сторону кабинета, когда коридор стал менее людным. Ровно на пороге, замерев в дверном проёме, полицейский наткнулся на кипящего от злости Чона. — Ой, прошу прощения, Чонгук-а, — неловко улыбнулся мужчина, приветственно кланяясь. — Глаза разуй, болван, — прошипел парень и прошёл мимо, даже не оборачиваясь в сторону старого знакомого. Мужчина застыл в дверях с разинутым ртом и выпученными глазами, провожая взглядом широкую спину юноши. За молодым человеком тут же выбежал второй. Он спешно извинился и поклонился несколько раз, прежде чем попрощаться и убежать следом за Гуком. В длинном кабинете с огромными окнами и ровными рядами компьютерных столов, заваленными папками и документами, из-за которых иногда выглядывали макушки сонных служащих, кипела работа. Быстрые удары пальцев по клавишам клавиатуры сопровождались типичным щёлканьем, а сбой в системе компьютера — привычным ругательством. Работа стоящей в углу помещения кофемашины почти что не прекращалась: уставшие работники каждые полчаса подходили к ней и нажимали на кнопку включения, словно команда роботов, в программе которых прописан один и тот же каждодневный алгоритм. Стол Чонгука располагался почти в самом конце зала, недалеко от окна, где стоял старый шкаф, забитый делами пятилетней давности, и висел кондиционер. Перед экраном монитора сидел старающийся держать себя в руках молодой человек, периодически цепляя длинными пальцами ободок чашки и делая глоток бодрящего кофе, обжигающего горло. Кутающий в своих объятиях сон отходил на второй план, но ненадолго; вскоре глаза вновь начинали слипаться и угнетающе болеть, буквы, мелькающие на экране, плыли и превращались в чёрное нечитабельное месиво, в то время как в голове крутилась только одна мысль: «Я должен найти Рэйли». Единственная на данный момент зацепка вертится вокруг простенького имени какого-то американца. Нет ни следов, ни каких-либо записей о его жизни, будто он вовсе и не человек, нет даже нормального толкового обвинения для его задержания. Что за нелепость? Устало прикрыв глаза и быстро проведя руками вверх-вниз по лицу, чтобы взбодриться, Гук вздохнул и открыл базу данных полиции, кликнув по значку на рабочем столе. На экране тут же появился длинный список имён и фамилий, выстроенных в алфавитном порядке. Огромный перечень личностей, которые когда-то проходили по какому-то делу, были свидетелями или чего хуже; люди, которые обращались в участок из-за выхваченного из рук дорогого смартфона в автобусе; просто обычные граждане. Парень нахмурился, прищурился, чтобы лучше сосредоточиться на мелком шрифте, и принялся внимательно бегать глазами по списку, стоило ввести в поиске нужную фамилию. Как только он окончательно погрузился в работу, забывая о реальности, над головой послышался голос, заставляющий отвлечься и снова вернуться в скучный и поднадоевший мир: — Эй, всё ещё дуешься? — Чон устало оторвал взгляд от экрана компьютера и посмотрел наверх. Перед ним, довольно ухмыляясь, стоял Чимин, облокотившись о полку. — Я не дуюсь, — зло посмотрел на юношу Гук и вернулся к списку, крутя колёсико вниз. — Я просто терпеть не могу идиотов, а их в нашем участке хватает. Не удивлюсь, если не только у нас, — хмыкнул парень, бегая глазами по аккуратным, вычищенным до единого символа таблицам. — Ты не в их чис… — Даже не смей шутить, — перебил молодого человека Чонгук, щёлкая мышкой. Чимин надул губы и отвернулся, укладывая голову на выставленную ладонь. Сегодняшнее совещание было слишком выматывающим. Для тех, кого действительно заботило это дело, кто ничего не понимал, но хотел помочь или же просто беспокоился о своём заработке. Для всех! Двадцатое по счёту совещание окончательно вывело всех их себя. Даже обычно спокойный и сдержанный капитан полиции Чхве кричал, пытаясь успокоить разбушевавшихся сотрудников. Но речи уставшего мужчины постоянно прерывались недовольствами служащих, наслушавшихся глупых и неправдивых слухов. Доклад Чонгука по делу и высказывание небольшой теории касательно похитителя не восприняли всерьёз и продолжили настаивать на инсценированном похищении. Когда парень начал спорить с группой особо шумных полицейских, то чуть не разнёс весь кабинет, скидывая со стола бумаги и налетая на размахивающего руками молодого человека, который что-то говорил об «этой фальшивке»: слушать один и тот же бред о Ким Тэхёне было уже просто невозможно. — Не заводись только, — вновь нарушил тишину Чимин. — А то будет только хуже. Ты уже и так нагрубил майору, — Гук выпрямился и, склонив голову набок, грозно посмотрел на напарника. — Хорошо, я понял, замолкаю и ухожу, — проговорил Чимин, поднимая руки в знак отступления и разворачиваясь. Как только юноша двинулся, делая первый шаг, в другом конце помещения показалась знакомая фигура, быстро перебирающая ногами и каждое движение которой сопровождалось разночастотными криками: «Вам сюда нельзя!» — К-Ким Тэхён? — выпучил глаза Чимин, смотря на запыхавшегося молодого человека. — Почему вы?.. — Какого хрена ты здесь делаешь? — прорычал Чонгук, на сверхзвуковой скорости подлетая к Киму и придавливая его всем своим весом к стене. «Я же сказал ему сидеть в квартире!» В тёмных глазах плескалось вскипевшее за секунду раздражение: он терпеть не мог, когда кто-то не слушал его. Застывший на мгновение Чимин дёрнулся, когда увидел разъярённого Чона, налетающего на хрупкого парнишку, и побежал за ним, стараясь оттащить юношу от ошарашенного Тэ. Но бесполезно: чонгукова хватка была слишком сильной. «Грёбаный качок», — ругался про себя парень, сильнее цепляясь за руки напарника. — Я же сказал тебе сидеть в квартире, — процедил сквозь зубы Чонгук. — Я… я… — пытался говорить прижатый к стене Ким, стараясь увернуться от тяжёлой руки, давящей на горло, невольно перекрывая воздух. — Я принёс тебе… телефон, — прохрипел он, цепляясь за руку брюнета и пытаясь ослабить его хватку. Молодой человек тут же замер, прокручивая в голове сказанные капитаном слова. «А польза всё-таки есть», — отметил про себя Гук, делая шаг назад. — Давай сюда, — юноша отпустил Тэхёна, который тут же рухнул на пол, безжалостно хватая ртом воздух. — Ну? — полицейский вытянул вперёд руку. «Как с ним вообще разговаривают? Он просто невозможен», — подумал Тэ, испепеляя Чона взглядом из-под упавшей на глаза растрёпанной чёлки, но всё-таки потянулся в задний карман джинсов и, нащупав там смартфон, протянул его парню в форме. — Там… сообщение, — махнув в сторону телефона, выговорил Ким, пытаясь совладать с дыханием. Чонгук, взяв смартфон из холодных тэхёновых рук и перейдя в «Сообщения», сразу же принялся бегать глазами по недавно полученному тексту. — Твою же мать… — выругался вслух Гук. «Вот же псих, — вели мысли свой диалог, — он знает адрес». Заинтересованный Чимин стоял позади напарника, из-за плеча читая сообщение. Тяжело вздохнув, Чон посмотрел на Тэхёна, наконец поднявшегося на ноги и аккуратно присевшего на краешек его рабочего стола. — Не смотри на меня так, — обиженно сказал юноша. В тёмном омуте напротив читался только один единственный вопрос, местами стираемый сдерживаемым раздражением и недовольством: «Почему ты вышел из квартиры?» — Я хотел как лучше… — он опустил глаза, смотря в пол, и тихо продолжил: — Мне страшно быть там одному… Он ведь знал, где я. — Как ты добрался досюда? — строго спросил Чонгук, будто бы не слыша слов Кима. — Я ловил машину, но никто не останавливался, а когда уже собрался идти пешком, то около меня всё-таки остановилась одна. Оказалось, что там был мой дядя. Он как раз ехал в компанию, — рассказывал Тэ, замечая, что парень напротив снова начал закипать, сильно сжимая кулаки. «Почему он всё время такой нервный?» — спрашивал себя юноша. — Какой же ты слепой, — фыркнул Чон, проходя к столу и возвращаясь к работе. Он сел в чёрное офисное кресло и, облокотившись на спинку, вновь уставился в экран, внимательно разглядывая исписанные буквами и цифрами столбцы и строки таблицы, не смотря на уничтожающего его взглядом Тэхёна. — Я на свободе только один день, — его голос неожиданно для него самого стал громким и уверенным. — Мог бы проявить хоть грамм понимания, эй! На реплику Кима Чонгук только спокойно поднял глаза и ехидно произнёс: — А я смотрю, мажорский характер начинает проявляться, — усмехнулся он. — Освободил тебя я, так то не тебе претензии предъявлять. Ещё хочу напомнить, что жить ты будешь у меня. Поэтому сейчас ты живёшь по моим правилам. — Что? Да по… — Может, вы оба заткнётесь? — забывая об этикете, прервал парней стоящий в стороне Чимин, который наблюдал за ними уже несколько минут. Те зло повернулись в его сторону, на мгновение отвлекаясь от спора и прожигая взглядом лишний источник шума. — Ясно, — сделал вывод юноша, поджав губы, — тогда я пойду, пожалуй. Не убейте друг друга, — усмехнулся он и добавил: — Чонгук, тебя это касается в первую очередь! — махнув на прощание, парень быстро удалился. Сначала Чонгук и Тэхён долго смотрели в сторону, куда пошёл Чимин, после чего повернулись друг на друга и, встретившись взглядами и пренебрежительно фыркнув, отвернулись, погружаясь в свои мысли. Чон вернулся к работе и уже в который раз чуть ли не заново начал листать осточертевший список, а Тэ подошёл к окну и сел на подоконник, уставившись на открывающийся с третьего этажа вид на оживлённую центральную улицу. «Надеюсь, он сейчас не здесь», — думал парень, внимательно разглядывая офисное здание напротив. Мания преследования с каждой прожитой вне подвала минутой становилась всё сильнее, разжигая внутри маниакальное желание спрятаться, забыться и просто не знать о собственном существовании. Время шло, парни так и сидели в тишине, прерываемой только разговорами других работников, стуком пальцев по клавишам клавиатуры и громкой работой принтера или ксерокса. Каждый был занят чем-то своим. Тэхён неизменно сидел на подоконнике и смотрел то на вечно бодрствующий город в окне, то на молодого человека в форме, не отрывающего взгляд от экрана монитора. Его серьёзный вид так и норовил Тэ пустить ряд острых колкостей в отместку за предъявленную ранее любезность, но он мог лишь усмехаться им про себя, оставляя только для собственной персоны. По выражению лица полицейского юноша пытался понять, о чём тот думает: ему всегда было интересно, о чём размышляет тот или иной человек, какие мысли вертятся в его голове. Поняв принцип мышления, можно понять человека, что и пытался всегда сделать Ким, хоть и сам не понимал зачем. Тэхён не знал этого, но Чонгук замечал каждый брошенный в свою сторону взгляд, чувствовал его на себе так, будто бы по телу проходил слабый электрический заряд. Это отвлекало, но он упорно фокусировался только на словах, мелькающих перед глазами. Молодой человек уже несколько раз просмотрел всю базу данных, внимательно вглядываясь в каждое имя, также он искал и в других источниках, где мог бы засветиться Роберт Рэйли. Однако время и силы, потраченные на поиски мужчины, не дали никаких результатов, поэтому, совсем отчаявшись, Гук позвонил Чимину, отдавая часть работы ему. Теперь же, перепроверив ещё парочку списков, парень сидел перед компьютером, смотря на напечатанное имя Рэйли в сохранённом на рабочем столе файле. «Его кто-то удалил из базы, или что?» — не переставая крутилось в голове. — Чонгук, — неожиданно обратился к нему Тэ, прерывая изматывающий мозговой штурм. — Знаешь, а я вспомнил кое-что. Детскую считалочку… — уголки тэхёновых потрескавшихся губ дрогнули, растягиваясь в еле заметной улыбке, — мама рассказывала мне её, когда я был маленьким. Когда я чего-то боялся, то она говорила повторять её про себя и тогда станет легче, — мелодичный, но немного хриплый голос всё-таки заставил Гука отвлечься и посмотреть в сторону парнишки у окна. Тот всё так же сидел на подоконнике, подложив под себя одну ногу и теребя в руках край растянутой футболки. — Я же вспомню её? — тихо спросил юноша, поднимая на Чона глаза и пронизывая его своим потерянным взглядом. Отчего-то в горле брюнета застрял ком, и стало сложно говорить. «Не смотри на меня так», — повторил внутренний голос сказанные когда-то Тэхёном слова. По телу пробежала непонятная волна — странная, растекающаяся по венам и западающая глубоко в организм смесь жалости и желания защитить. Парень не понимал своих ощущений, но знал только то, что они чертовски реальны. — Родители не забываются, Тэхён, — вздохнув, ответил Чонгук. «Не забываются», — вторило собственное сознание. — Ты обязательно вспомнишь её, — вновь из ниоткуда взявшаяся поддержка. — Я боюсь забыть даже то, что только вспомнил, — горько усмехнулся парень, вновь отворачиваясь к окну и чувствуя собирающуюся на глазах влагу. — Записывай всё, что вспомнишь, если тебе так будет спокойнее. К тому же это и для дела может пригодиться, — пожал плечами Гук, тут же списывая своё поведение на усталость. Тэ снова посмотрел на него и, встречаясь с омутом тёмных глаз, подумал: «А это идея». — Не найдётся чистого листика? — спросил он, спрыгивая с подоконника. Будто и не было того спора… Не успел Чон сделать и малейшего движения, не говоря уже о том, чтобы что-то сказать, как в помещение на всех парах влетел Чимин. Его волосы были растрёпаны, а рубашка помята. Полицейский нёсся между рядами столов, сопровождаемый кучей непонимающих взглядов, крепко сжимая в руках какой-то лист. Когда парень добежал до застывших от удивления Чонгука и Тэхёна с вытянутой вперёд рукой, он остановился и облокотился о рядом стоящий стул, опуская голову на спинку и пытаясь отдышаться. — Ну и куда ты так бежал? — спросил Гук, таращась на запыхавшегося от бега напарника. — И что с видом? Тебя как по полу катали. Чимин поднял голову и выпалил, набрав в лёгкие побольше воздуха: — Роберт Рэйли — просто имя… Такого человека не существует! — говорил он, всё ещё переводя дух. — Нас обдурили. Опять… — Чт… чёрт! — Чонгук стукнул кулаком по столу, откатываясь на кресле в сторону. «Ну, теперь я точно знаю, что он сам хотел отдать нам Кима… Здесь всё уже по его правилам — не моим…»Глава 4. Неизвестный.
16 октября 2016 г. в 00:21
Тэхён сидел, прижавшись вплотную к стене, и чувствовал, как дрожат его руки и ноги, в то время как в голове змеиным шипением звучали прочитанные ранее строки, которые заставляли дышать глубже и чаще, срывая с уст тихие всхлипы. По тонкому слою пластырей на щеках непроизвольно текли горячие слёзы и, скатываясь вниз, падали на белую футболку, пока израненные губы, будто бы в забвении, шептали одно и то же единственное «нет». Он не хотел верить…
Внезапно появившийся в сознании страх растекался по венам ядовитой жидкостью, отравляющей всё и вся, полностью затмевая разум и отдавая его на попечение жалким инстинктам самосохранения, кричащим об опасности. Казалось, что всё нутро прожигало насквозь от ярких воспоминаний, вертящихся в голове, а в мыслях крутилось лишь одно желание — сбежать. Почему? От чего и зачем? Миллионы вопросов, на которые лишь один ответ — от жестокой реальности, которая, по сути своей, является простой иллюзией или же элементарной игрой сознания. Игрой, при которой путаешь обычного человека, идущего по тому же пути и ступающего точь-в-точь, с серийным убийцей, нашедшим новую жертву; когда любой природный катаклизм становится катастрофой лишь из-за подмены понятий; когда слышишь вместо собственных мыслей чей-то — будто бы потусторонний — голос, мнящий себя «вторым я». Всё это — реальность, в которой живёт загнанный страхом разум, а не человек.
«Почему я? Почему я? Почему я?» — бился о черепную коробку один и тот же вопрос. Чем чаще это спрашивал у себя Тэ, тем сильнее зажмуривал глаза, боясь столкнуться со своей реальностью, а внутренний голос всё продолжал: «Он снова найдёт тебя. Здесь, там, везде!» Каждое слово с нечеловеческой силой вонзалось в сердце, пуская по коже колкую дрожь, до боли заставляя сжимать в кулаки перебинтованные руки.
Молодой человек взвыл и открыл полные слёз глаза, когда сознание сделало очередной удар в грудь: «Везде!» Перед ним всё плыло: все краски, вещи и предметы, одно изображение накладывалось на другое, смешивалось и танцевало в каком-то невообразимом вальсе. Вместо привычной чёткой картинки были лёгкая рябь и следующий за ней бушующий океан из секундных галлюцинаций, которые то исчезали, то появлялись вновь.
— Хватит… хватит, пожалуйста, — не переставая шептал парень, смотря на давящие со всех сторон стены, которые загоняли его в несуществующий для вещественного капкан. Всего секунда и они, словно стая хищников, начали медленно надвигаться на дрожащего юношу, ставшего их жертвой, испуганной, отчаянной, доживающей свои последние минуты.
«Это всё мираж. Мне это кажется. Нужно взять себя в руки, и всё пройдёт. Успокоиться… Я должен успокоиться. Должен!» — пытался успокоить себя Тэхён, но стены продолжали наступать, сколько бы раз он ни моргнул, а сердце, как заведённое, неизменно стучало в груди. «Посчитай до пяти», — всплыло отчего-то в голове, но Тэ только прикрыл веки и сильнее вжался в холодную поверхность за собой в поисках спасения: это был не его голос.
— Успокоиться, успокоиться, успокоиться, — одними губами говорил он.
В мыслях вновь приятным голосом прозвучало: «Раз, два, три, четыре, пять. Давай же». Он был тихим и таким нежным, что походил на пение птиц, которое парень слышал иногда за массивными стенами. Будто бы добрый ангел, сидящий на правом плече, незаметно помогал, еле слышно шепча на ухо нужные действия, и невольно в сознании начали вырисовываться небольшие цифры, а за ними — вырванные из прежней жизни кадры. Словно искусный художник-гений беспорядочно водил кистью, линия за линией рисуя новую картину, которая будет снята с торгов за круглую сумму и названа «шедевром нового поколения».
Моргнул один раз. Второй. И каждый раз всё из одного полумрака переходит в другой, а перед красными от слёз глазами вырисовывается неизменное изображение — уже привычные железные прутья клетки. Где-то в конце тёмного помещения, как и всё время, проведённое здесь, протекала водопроводная труба, капли с которой с характерным звуком бились об пол, создавая небольшую лужу. Каждый шорох тут же отдавался в больной голове распластавшегося на полу юноши. «Сколько уже дней я здесь? И… сколько пробуду?» — говорил сам с собой Тэ, безнадёжно смотря на маленькое окошко у потолка. Оттуда в чернь сырого подвала пробирался дневной свет и еле ощутимый на испещрённой ранами коже ветер.
— Эй! — попытался позвать своего мучителя парень, но с уст сорвался лишь сдавленный хрип, а за ним в горло резко ударила нестерпимая боль: он слишком долго молчал и даже не помнил, когда последний раз пил, изнеможённый жаждой.
«Здесь никого», — констатировал факт некто из черепной коробки, будто отвечая на не прозвучавший вопрос. И только этот неизвестный голос помогал сохранять последние остатки разума, но был и другой, который медленно убивал всё живое в обессилевшем организме. Уже несколько дней он ничего не приносил — ни еды, ни воды. Тёмный силуэт преподносил на подносе только очередную порцию боли. С каждым разом слова становились всё жёстче, а удары сильнее, и попадали они прямо в грудную клетку, в глухо стучащее за рёбрами сердце.
Вымотанный, избитый, дрожащий от окружающей сырости юноша лежал на холодном полу старого подвала, прижав к себе колени. Из-за сильного голода живот постоянно сводило в ужасающем спазме, заставляя жаться к ногам ещё больше. «Как же я хочу есть», — мелькала в голове раздражающая мысль, из-за которой всё внутри переворачивалось и крутило. Тэхён поморщился от медленно расползающейся по телу боли, съёжился и прижал ноги ещё ближе к себе. Горло саднило от только увеличивающейся со временем жажды, а пустота в желудке так и норовила вспороть живот и вырваться наружу, окрашивая близлежащую территорию в кроваво-красный. Хрупкое тело болело от постоянных побоев, а свежие раны ещё не успели затянуться и кровоточили.
От режущей боли, разливающейся по всему организму разрушающей волной, отвлекали только одни и те же навязчивые мысли, которые без перерыва лезли в больную голову, увеличивая губительную пытку: «Почему ещё никто не нашёл меня?» — спрашивал себя Тэ. А тот голос, второй, тихо говорил: «Они и не ищут». Внутри уже давно теплился панический страх, ждущий подходящего момента, чтобы сорваться с невидимой цепи и наброситься на слабое сознание перед собой. «Ты им и не нужен, слышишь?» — продолжал голос. Лёгкой поступью страх подходил всё ближе, пока окончательно не завладел спутанными мыслями, руша мельчайшие надежды на спасение.
— Я… я… никогда не выберусь отсюда, — тихий всхлип. — Он… он… — юноша почувствовал, как в уголках глаз начала собираться влага. — Просто убей меня, — еле слышный хрип. «Почему ты ещё этого не сделал?» — спрашивал себя Тэхён, пряча слёзы за упавшей на глаза чёлкой.
И тут же, словно по мановению чей-то руки, в сознание ярким светом ворвались мириады памятных моментов, почти единственных, самых свежих: ссора с отцом, долгий путь домой и глупая идея пойти проветриться. После всего — звонок от волнующейся матери и чёртов закоулок, которым он решил пройти тогда. Далее, резкая боль в голове и падение в сопровождении еле различимого женского голоса, доносящегося из динамика: «Тэхён-и, что такое?.. Тэхён?! Тэхён!» А дальше — пустота, разбавляемая сильными ударами в живот.
За доли секунды та боль перенеслась сквозь мучительно долго тянущееся время, и парень вновь прочувствовал на себе каждый пинок и холод открытой раны от тяжёлого предмета. Всё тело начало болеть в тех же самых местах, а к горлу подступила тошнота.
«Нет… Не вспоминать, не вспоминать, не вспоминать! — пытался отогнать ненужные мысли Тэхён. — Хватит! Нет!» — он сжал руками голову, морщась от резанувшей боли. В тишине подвала были слышны лишь глухие удары падающих с водопроводной трубы капель, разбивающихся о поверхность воды, и еле различимое рваное дыхание.
— Так… как она учила, — проговорил Тэ, разрывая глотку нестерпимым хрипом. Дальше шёпотом, словно боясь потревожить страшное чудовище, он продолжил, сильно жмурясь и до боли сжимая кулаки: — Раз — плохими мыслями забита голова наотказ. Два — о сердце удаляются слова. Три — ну-ка, слёзы утри. Четыре — открой глаза и улыбнись шире. Пять — всё будет хорошо опять, — юноша повторил выученную в детстве считалочку несколько раз, прежде чем открыть глаза и встретиться с леденящим душу взглядом, надёжно смотрящим сверху вниз. В его руках вновь тяжёлые цепи. Вновь противное лязганье. Вновь пустота… А сказанная в конце фраза так и повисла в воздухе: уже не может быть хорошо, это просто очередная немыслимая фантазия.
Парень широко раскрыл глаза, жадно хватая ртом воздух, будто бы выброшенная на берег рыба: «Снова воспоминание?!» — не верил он, впиваясь ногтями в стену за собой. Вынырнув из мыслей, Тэхён взглянул на неизменно надвигающиеся стены, ещё немного и они поймают его в капкан, осталась какая-то жалкая пара метров.
«Х-хватит. Мне надоело... Достаточно с меня галлюцинаций», — сказал себе юноша и, глубоко вздохнув, прикрыл глаза, вспоминая произнесённую в прошлом считалочку. Он повторил всё точь-в-точь, как и тогда, лёжа на холодном полу. В мыслях мелькнул тот пугающий взгляд, и Тэ повторил считалочку вновь. Затем ещё раз и ещё, пока голова не перестала неприятно ныть. Тело больше не билось в каких-то жутких конвульсиях, мысли вновь стали спокойными и не носились хаотично по черепной коробке, непрестанно ударяясь друг о друга.
Когда дыхание выровнялось, а сердце больше не колотилось с пугающей частотой в грудную клетку, молодой человек открыл глаза и, увидев, что всё вернулось на свои места, уткнулся затылком в поверхность за собой, разглядывая белый потолок.
— Что это, блин, было? — спросил он у пустоты, тяжело вздыхая. И ровно через минуту в тишине светлой комнаты послышалось еле различимое: — Спасибо, мама…
Тэхён просидел на полу добрые полчаса, прокручивая в голове сказанные голосом матери слова: раз, два, три, четыре, пять — всё будет хорошо опять. И внезапно в мозгу поселилась навязчивая мысль, которая неизменно возвращалась, стоило отодвинуть её на второй план.
Следуя какому-то засевшему в сердце чувству, молодой человек поднялся с пола и, схватив телефон, вновь пробежался глазами по напечатанным словам. «Прости, Чонгук… — парень сжал в руке смартфон и, прикусив губу, кинул в задний карман джинсов, — я не могу сидеть сейчас здесь. Я не хочу снова быть в клетке».
Собравшись с мыслями и невзирая на нарастающий в груди страх, Тэ двинулся в сторону коридора, на ходу начиная рыться на всех полках и в каждой коробке, попадающейся на глаза. «У него должен же быть запасной ключ», — думал парень копаясь в каком-то ящике среди перчаток.
— Ключ, ключ, ключ, — как заведённый, бубнил он себе под нос, переключаясь на шкаф и перебирая вещи там. Но в нём ничего. Только аккуратно разложенный хлам, кипы, казалось бы, по линейке сложенной одежды и коробки из-под обуви. Абсолютно ничего…
Тэхён отошёл назад и медленно прошёлся глазами по прихожей, мысленно вычёркивая места, которые уже обыскал или в которых точно не могло быть ключа. Проходя взглядом по высокому шкафу в другом конце коридора, он приметил большую чёрную коробку, зажатую между полками. Хмыкнув, парень подошёл к нему, схватил первый попавшийся на глаза стул и залез наверх.
— Так, что тут у нас?.. — говорил с собой Тэ, цепляя коробку рукой. Он вытащил её из шкафа и снял крышку, заглядывая внутрь. По всей коробке было разбросано множество порезанных в некоторых местах фотографий, какие-то медали со школьных конкурсов и соревнований. Молодой человек быстро пробежался взглядом по содержимому и нахмурился: изображения с вырезанными лицами немного пугали, но он отвлёкся от наплывающих мыслей, когда увидел под стопкой снимков небольшой ключ.
— То, что нужно! — сказал юноша и, спрыгнув на пол и немного поморщившись от ударившей по ногам боли, побежал к входной двери.
Тэхён вылетел из подъезда и, задевая прохожих и постоянно опасливо оглядываясь в поисках знакомого силуэта, на всех парах полетел к дороге, где туда-сюда сновали машины. Со стороны он казался выброшенным на улицу щенком, пугливым, не знающим ничего о жизни и выживании. Периодически парень ловил на себе жалостливые взгляды или же наоборот, сравнивающие его с каким-то ненормальным, сбежавшим из психлечебницы.
— Чёрт! А как я доберусь? — внезапно осенило юношу, когда он подбежал к ближайшей остановке. «У меня же нет денег», — напомнил себе Тэ. — И вероятности, что меня за бесплатно подкинут до участка — тоже, — сказал парень уже вслух, придумывая, как добраться до места, адрес которого он даже не знает. — Вот ведь… — вздохнул Тэхён, делая шаг ближе к дороге и вытягивая вперёд руку. Он поджал губы, вглядываясь в горизонт и надеясь, что кто-нибудь согласится помочь ему безвозмездно.
Однако после двадцати минут — пустого стояния у проезжей части с вытянутой рукой — результата не последовало: все машины продолжали проезжать мимо, а количество брошенных в его сторону косых взглядов только возрастало. «Так трудно остановиться?!» — кричал голос из черепной коробки, когда очередной автомобиль пронёсся рядом с ним, даже ни на секунду не затормозив. Уже в который раз юноша думал о том, что для полного счастья не хватает только яркого флага с надписью «лузер», торчащего из приоткрытого окна проехавшего мимо авто.
Прошло ещё несколько минут, потраченных впустую, и когда Тэхён уже совсем отчаялся и собрался уходить, решив, что сам как-нибудь доберётся до участка, то перед ним остановился чёрный дорогой автомобиль. Приоткрытое окно позволяло заглянуть внутрь. Кожаный салон авто был невероятно чистым и убранным; на пассажирском сидении лежали аккуратно разложенные документы и разнообразные папки, на них — ноутбук последней модели, реклама которого висела на большом билборде в нескольких метрах от остановки; за рулём сидел дружелюбно улыбающийся мужчина средних лет в шикарном костюме. Глаза юноши расширились, и с уст сорвалось грубое:
— Вы?! — когда он наклонился, чтобы поблагодарить любезно остановившегося водителя.