Тэхён долго ворочался из стороны в сторону, прислушиваясь к глухим шагам, доносящимся из-за неплотно закрытой двери, и тихому шелесту медленно переворачивающихся страниц, соскальзывающих с длинных пальцев. Чуткий слух, выработанный за то время, что парень пробыл в тёмном подвале, непроизвольно цеплялся за каждое сказанное низким голосом слово, отправленное на другой конец телефонной трубки. А перед глазами, словно застывшие восковые фигуры, остановились в воздухе рисуемые воображением разлетающиеся бумажные листы. Листы, исписанные размашистым почерком, заполненные большими отступами и многоточиями, стёртой жестокой судьбой памятью. Листы, которые слишком сильно въелись в бушующие в мозгу мысли. Листы, которые Ким спрятал под подушку и теперь прижимал её к себе обеими руками, боясь потерять последнюю частичку самообладания —
самого себя.
Вот уже как два часа, когда сон отошёл на второй план, лёжа на диване, уткнувшись взглядом в одну точку на стене, молодой человек прокручивал в голове все события уходящего дня, пытаясь взвесить весь тот груз, что свалился на его плечи. Он смотрел неотрывно, забывая о том, что лёгким необходим воздух, а глазам — влага. В мозгу что-то надоедливо клокотало, став уже привычным чувством, а в мыслях раз за разом проплывали прочитанные ранее строки и увиденные в прошлом образы. Слишком реальные, слишком пугающие, слишком уничтожающие.
Парень вздохнул и повернул голову в другую сторону, отводя взгляд от наскучившей стены. «
Что ещё от меня скрывают?» — крутилось в его мыслях, пока он бродил глазами по клетчатому рисунку тёплого пледа. До ушей из небольшого коридора долетали еле слышные обрывки чужого разговора, пробиваясь сквозь толщею стен и заглушающего все потусторонние звуки неизвестного хриплого голоса где-то в черепной коробке, говорящего, что всё вокруг — фальшь: лица, город, даже сам Тэ. Всё бумажное, хлипкое, эфемерное. Такое, что стоит отпустить, и оно растворится в гнетущем бытии на миллионы частиц.
Тэхён вновь вздохнул, водя тонким указательным пальцем по обивке дивана, рисуя какие-то незамысловатые узоры из линий, кругов и других геометрических фигур. «
Если подумать, то они вообще не обязаны мне что-то говорить», — продолжал размышлять юноша, поджимая искусанные за месяцы одиночества губы. «
Но…» — в коридоре послышались шаги, и парень на долю секунды почувствовал, как остановилось его сердце, прежде чем закрыл глаза и сильнее укутался в плед, делая вид, что всё это время мирно спал.
Стоило сделать первый размеренный вдох, как дверь открылась, и в комнату зашёл Чонгук, спешно перебирая ногами. Тэ изо всех сил старался быть как можно незаметнее, просто стать невидимкой, но сердце, отчего-то слишком быстро стучащее в груди, слишком явно оповещало о его присутствии. Казалось, что громкие удары о грудную клетку были слышны во всей светлой квартире, разлетаясь глухими отголосками по всем комнатам и вылетая на улицу через небольшую щёлочку приоткрытого окна.
Прикусив губу, будто бы это поможет унять сорвавшийся со своего обычного ритма пульс, юноша пытался медленно вдыхать воздух через нос, полностью наполняя кислородом лёгкие, и так же размеренно выдыхать. Сосредоточившись лишь на передвижениях вошедшего в комнату молодого человека, он внимательно прислушивался к каждому его шагу: к тому, как Чон прошёл через всю спальню и, обойдя большую кровать, остановился у маленькой прикроватной тумбочки. И всего через мгновение до тэхёновых ушей долетело тихое шуршание и стираемый им шёпот:
— Десять, пятнадцать, двадцать… — бормоча себе под нос какие-то непонятные цифры, отсчитывал Чонгук, перебирая в руках белые листы.
«
Что ты ищешь?» — невольно пронёсся в мыслях вопрос, пуская по телу сжигающую волну любопытства. И прошла ровно секунда, когда Тэ, сдавшись, выдохнул чуть громче, чем разы до этого…
Гук пролистнул одну страницу — Ким открыл левый глаз; вниз опустилась вторая — он открыл правый; медленно падая, зашуршал третий лист — поддавшись незримому змею-искусителю, парень приподнялся на локтях, поворачивая голову и заглядывая через плечо. В светлой комнате, куда из не зашторенных окон пробивались розовые лучи уходящего за горизонт солнца, взгляд сразу зацепился за сгорбившуюся в углу широкоплечую фигуру: продолжая тихо шептать себе под нос двузначные номера, Чонгук аккуратно раскладывал на полу исписанные буквами и цифрами листы. «
Может, там есть что-то по моему делу?» — с надеждой прозвучало где-то в голове, и Тэхён вытянулся немного вперёд, глупо надеясь увидеть что-то с такого расстояния.
Забывшись, юноша и не заметил, как через пару минут Чон отложил несколько тонких листов в сторону и убрал обратно на полку оставшуюся пачку бумаги, постучав ей по полу. Широко раскрыв глаза, когда на него нашло осознание, Тэ быстро повернулся к спинке дивана, сильно сжав зубы от резкого движения, и упал на подушку, пряча за ней забинтованные руки. Израненные дрожащие пальцы тут же вцепились в края драгоценного файла, ведомые страхом, что он лишится найденного сокровища.
Как только Ким закрыл глаза, за его спиной послышались шаги: Чонгук, разобравшись с бумагами, пошёл обратно в кабинет. Проходя мимо серого дивана, Чон остановился, заметив, что сейчас покрывало лежит иначе, чем несколько минут назад, как и растрёпанные русые волосы юноши. Пройдя взглядом по хрупкому парнишке, прячущемуся за клетчатой тканью, молодой человек усмехнулся про себя и, вздохнув, устало проговорил:
— Хватит притворяться, Тэхён. Ты серьёзно думаешь, что я ничего не замечаю? — в ответ лишь молчание. Парень и на миллиметр не сдвинулся, продолжая всё так же неподвижно лежать и, зажмурившись, кусать внутреннюю сторону щеки. — Как хочешь, — прервал давящую тишину Гук и сделал шаг вперёд, но стоило двинуться чуть в сторону, как взгляд пары покрасневших от постоянного напряжения глаз зацепился за торчащие из-под пледа окровавленные щиколотки. На ровной смуглой коже виднелись бесчисленные царапины и порезы: какие-то скрывались за тонкой тканью белого бинта, покрывшегося красными разводами, а какие-то вновь сочились алой жидкостью, пачкая худые ноги уродливым узором.
Чонгук невольно нахмурился, всматриваясь в каждую кровавую линию, оставленную жестокой судьбой, а затем поджал губы, чувствуя, как разливается по венам леденящий яд — злоба, приправленная отравляющей всё живое ненавистью, пока взгляд скользил по темнеющей светлой поверхности. Где-то в сознании тихим шёпотом прозвучало очевидное и чересчур обыденное: «
Нужно сменить повязку». Обычная констатация факта, ничем не примечательная фраза, просто мысль…
Завернувшийся в плед юноша лежал неподвижно, ощущая на себе прожигающий тяжёлый взгляд, пускающий по коже холод. Он чувствовал, как всё внутри сжимается под натиском непонятной и детской боязни быть разоблачённым, но зачем-то открыл глаза. «
Почему ты не уходишь?» — думал Тэ, смотря на неприметный рисунок тёмно-серого дивана и прислушиваясь к каждому шороху за своей спиной.
Чон, стоящий всего лишь в метре от него, не прекращая сжимал ладони в кулаки и разжимал, будто делал какой-то известный только ему одному выбор. Однако через пару секунд он всё же развернулся и, покачав головой, широкими шагами пошёл на выход из спальни, прижимая к груди найденные файлы.
Спустя один тихий вздох, сорвавшийся с тэхёновых уст, дверь хлопнула, заставляя сердце Кима вновь забиться в привычном ритме. Молодой человек медленно приподнялся и аккуратно повернул голову, устремляя взгляд на дверной проём; комната опустела, с уходом Чонгука утратив тот леденящий душу холод. Через тонкую щёлочку между дверью и стеной послышались скрип компьютерного кресла, шелест бумажных листов и отрывки чужого разговора, что были еле различимы за шумом проезжающих мимо высотного здания автомобилей, звук от которых пробирался в небольшую комнату через приоткрытое окно.
Парень, будто заворожённый, смотрел на видневшийся в дверном проёме коридор, думая, что вот-вот и там мелькнёт широкоплечий силуэт, который позже зайдёт в комнату и опять посмотрит вечно недовольным и пронизывающим взглядом, выбивая из лёгких воздух, а из головы — мысли. Тэхён тяжело вздохнул и, закатив глаза, рухнул обратно на подушку.
— Чёрт, — выдохнул он, непроизвольно сминая пальцами один из вырванных из дела листов, спрятанных от посторонних глаз. «
Почему с ним так… странно?» — подумал Тэ, вновь глядя на дверь.
Окна в небольшом кабинете были зашторены тёмными занавесками, не пропускающими свет, приятным вечерним полумраком они окутывали сгорбившуюся над бумагами фигуру, которая то сидела неподвижно, словно каменное изваяние, то резко дёргалась, чтобы потянуться и привести в чувство мысли, в числе которых самой яркой являлась одна единственная: нужно поспать. И тело, и разум ежеминутно желали лишь пару часов крепкого сна, но почти так же часто получали только новую порцию кофе, измеренную пятью чайными ложками, залитыми кипятком. Перед глазами, что постоянно закрывались, светился белым фоном монитор включённого компьютера, который периодически вырывал из объятий утягивающей за собой дремоты шумной работой процессора. «
Господи, Чонгук, соберись. Сейчас не время для отдыха!» — говорил себе в таких ситуациях Гук, мотая головой из стороны в сторону, чтобы взбодриться.
Откинувшись на спинку чёрного компьютерного кресла, молодой человек старательно изучал разложенные на коленях бумажные листы, исписанные тёмными чернилами. Он внимательно всматривался в каждую строчку, испещрённую различными линиями и завитками, но уставшее сознание раз за разом заставляло перечитывать все предложения вновь, потому что разум абсолютно отказывался фокусироваться на том, что необходимо было найти или же элементарно понять. Все попытки заканчивались одинаково: приходилось останавливаться и возвращаться к спутанным мыслям, свёрнутым в огромный не распутываемый ком сильным недосыпом. Один и тот же неизменный алгоритм, поставленный на повтор, будто заезженная в наушниках грустная мелодия, которую уже давно стоило бы выключить.
Поджав губы, Гук перелистнул последнюю страницу и, отложив в сторону бумаги, устало прикрыл глаза. Придвинувшись поближе к столу, он уронил больную голову на выставленные впереди руки, после чего в стенах небольшой тихой комнаты прозвучал, словно дыхание вечернего ветра, еле слышный тяжёлый вздох. Такой вымученный, кричащий об удушающей усталости, отравленный ноющей в висках болью. Где-то на верхних этажах шустро бегали дети, громко топая ножками по полу, из-за чего каждый сделанный ими шаг разносился в чонгуковой квартире гулким эхом, смешиваясь с гудящей за окном автомобильной сигнализацией, что только усиливало убивающую мигрень.
В стороне послышался шорох, и парень открыл глаза, устремляя взгляд на экран монитора. Среди открытой в бесчисленном количестве вкладок документации было небольшое окно видеосвязи, где в офисном кресле, бубня что-то себе под нос, устраивался Чимин, раскладывая перед собой какие-то листы бумаги и различные папки. За ним открывался вид на длинный стол, расположенный в зале совещаний, за которым до сих пор сидели Хосок, ищущий какую-то информацию в ноутбуке, Намджун, читающий принесённые офицером файлы, и Юнги, продолжающий раздражать старшего громким лопанием пузырей из жевательной резинки.
— Ну, нашёл что-нибудь? — спросил юноша, когда положил перед собой последнюю папку, и провёл рукой по мягким волосам, глядя в камеру.
— Ничего, — ответил Чонгук, смотря на лежащие в стороне бумаги: список людей, с которыми поддерживал связь Ким младший, и близких знакомых семьи, включая работников «Kim Entertainment». — Эти имена пробивались по всем базам десятки раз, и не было найдено ничего подозрительного. Ну, разве что у троих, но в компании о них никто ничего не слышал уже как год, так что… К слову, тебе нужно будет к ним съездить: один из Кванджу, другие два из Пхохана, — глаза Чимина расширились, и он возмущённо открыл рот, чтобы возразить, когда за его спиной послышался голос Хосока:
— А ты всё такой же, да? Отсиживаешься в стороне, когда другие пашут на тебя, — усмехнулся молодой человек, озвучивая то, что, скорее всего, уже долго вертелось в его мыслях.
Пак повернул голову и, печально поджимая пухлые губы, взглянул на сидящего с опущенной головой парня, поправляющего сползшие на нос круглые очки. Перед ним вновь пронёсся тот самый день, когда он слышал, как громко хлопнули створки дверей больничной палаты, после чего были лишь удаляющаяся широкая спина и грохот от летящих на пол предметов и рухнувшей вниз капельницы. «
Хосок-и-хён…» — собственный тихий голос остался бродить на просторах сознания, пока обеспокоенный взгляд изучал осунувшуюся с тех пор фигуру: молодой человек похудел, в глазах чаще стала читаться несвойственная ранее строгость и серьёзность, а резные скулы постоянно норовили выдать сдерживаемое раздражение и забытую боль.
— Думаю, ты и сам знаешь, насколько ты сейчас не прав, — нахмурившись, сказал Чон и услышал, как где-то в коридоре аккуратно приоткрылась дверь. «
Всё-таки вышел», — пронеслось в голове, и парень устремил взгляд в сторону дверного проёма, где на полу ясно виднелась вытянутая стройная тень. Усмехнувшись, он вновь повернулся к экрану.
— Нет, не знаю… — прозвучал в зале совещаний тихий шёпот. Стоило заветным словам сорваться с уст, как Хосок почувствовал на себе чей-то взгляд и поднял голову, встречаясь с неприкрытым интересом в глазах сидящего напротив Юнги, который шуршал фантиком какой-то очередной сладости.
— Так, ладно, сейчас не время, — строго проговорил Чимин, — сейчас у нас есть только это дело: Ким Тэхён и похититель. Больше ничего! А…
— А ещё записка, которую я не представляю, как вы собрались расшифровывать, — прерывая парня на полуслове, подал голос Намджун, размахивая перед собой каким-то листом. Он подошёл к Паку и положил руку на спинку чёрного офисного кресла, непроизвольно задевая длинными пальцами худое плечо.
— Ты с нами в команде, идиот, — тихо шикнул на него юноша, не отрывая взгляда от экрана, где Гук допивал уже четвёртую кружку кофе за вечер.
— Отлично, — сказал парень, сделав глоток уже остывшего напитка, — я вижу, что ты очень рвёшься к работе, верно? Есть идеи? — спросил Чонгук, изогнув одну бровь. В ответ лишь молчание, прерываемое еле слышным шуршанием листов бумаги и папок. — Ничего?
Каждое слово, слетевшее с чонгуковых уст, нещадно резало по самолюбию и сточенным о горы неуважения нервам, вынуждая сжимать ладони в кулаки. Намджун вздохнул, чувствуя, как растекается по венам раздражение, кричащее об отсутствии уважения.
— Ну ты и… — начал было мужчина, но замолчал, увидев протянутый Чимином лист. Взглянув на него, он понял, что перед ним — распечатанный скриншот присланного неизвестным сообщения. — Спасибо, — отрешённо сказал Ким, уже в который раз перечитывая смс.
— Ну так что? — продолжал настаивать Чон.
— Я думал, что здесь может говориться о нижестоящем лице, — тут же отозвался мужчина, пропуская слова Чонгука мимо ушей. — Я имею в виду, у нас есть фирма, «Kim Entertainment», к чему и относятся все эти столы и так далее, а есть какой-то обычный работник, то есть подчинённый, — рассуждал он, смотря то на монитор, то на печатные буквы на листе. — Подчинённым может быть как Ким Тэхён, так и какое-то третье лицо, — пожал плечами Намджун.
В зале совещаний и небольшой квартире на восьмом этаже высотного здания повисла давящая на сознание своим молчанием пауза. Пауза, дающая время на размышления, прерываемая лёгкими ударами хосоковых пальцев по клавишам клавиатуры. Стоящие перед камерой молодые люди замерли, ожидая вынесенного Чонгуком вердикта, в то время как тот сильно задумался, вперившись нечитаемым взглядом в сложенные на столе папки.
— Может, ресторан? — поднимая вверх тонкую руку, подал голос Хосок, отвлекаясь от любимой клавиатуры. На него сразу же устремились четыре пары глаз, наполненных вопросами и непониманием. — Я прочитал досье Ким Тэхёна, там сказано, что в семнадцать лет он подрабатывал в ресторане… — юноша сделал паузу, заглядывая в экран, — в ресторане «Джунчим».
— Чего-о-о? — морщась, протянул Намджун и повернулся в сторону сидящего перед ноутбуком парня в очках. — Богатенький мальчик и подрабатывал в ресторане, ты серьёзно? — усмехнулся он.
— Мы успели перейти на «ты»? — изогнул бровь Хосок, смотря на стоящего во главе стола мужчину и поправляя очки. Тот недовольно нахмурился и отвернулся обратно к экрану, давая подзатыльник Чимину, не сумевшему сдержать рвущийся наружу смех. — В общем, если рассмотреть эту версию, — продолжил молодой человек, — то что-то может быть в том ресторане, адрес я уже нашёл, — он поднялся с кресла и подошёл к камере, протягивая сидящему перед ней юноше написанные на клочке бумаги название, улицу и номер дома.
— Может, это и ресторан, — задумчиво проговорил Гук, кусая нижнюю губу. «
Однажды у Тэхёна-оппы произошёл конфликт с клиентом, тот мужчина начал бить посуду и громко кричать. Это было ближе к концу его смены. Ёнсук-онни работала тогда вместе с ним», — всплыл в голове пересказ произошедшего из уст одной официантки. — Ссора с клиентом…
— Да, верно, — подхватил Хосок.
— Тогда… Чимин и Намджун, на вас объезд и опрос, — выдохнул Чонгук, массируя переносицу и прикрывая на мгновение веки. — Мне нужны подозрительные люди, сумки, всё. Даже если картина криво висит, то можете нести и её, — парень широко раскрыл глаза, активно жестикулируя руками. — Всё ясно? — ответом были лишь уничтожающий намджунов взгляд и еле слышный вздох Чимина, который начал собирать с собой все принесённые документы.
— Да оставь ты их, господи! — прикрикнул мужчина и, цокнув языком, пошёл на выход из кабинета, сопровождаемый парой удивлённых взглядов.
— К нему нужно привыкнуть, — просто сказал Чимин, дружелюбно улыбаясь и смотря на застывшего рядом Хосока, что смотрел в ту сторону, куда ушёл Намджун. — Перебесится и станет нормальным, если его таким вообще можно назвать, — усмехнулся он, проверяя наличие всех бумаг. — Ладно, я пошёл, о найденном доложу на обратном пути. До встречи! — юноша попрощался и, махнув рукой, вышел из зала совещаний, прикрыв за собой дверь.
— Да уж, Чонгук, работники у тебя что надо, — проговорил парень, возвращая свой взгляд к экрану монитора. — Ну да ладно, итак, свою работу на сегодня я сделал? — спросил он, присаживаясь на кресло, где ещё секунду назад сидел Пак, барабаня указательным пальцем по столу.
— Нет, — пробасил Гук, пожимая плечами. — На тебе и Юнги камеры.
— Ты позвал меня на видеозаписи смотреть, серьёзно? — Хосок наклонил голову набок, немного щурясь.
— Да, серьёзно. Мне нужна съёмка со всех камер вокруг участка, осилишь область больше — только плюс. Все просмотренные и
не просмотренные файлы отправлять мне. Всё понятно? — молодой человек по ту сторону экрана замер, прислушиваясь к низкому голосу, а когда поднял руку, чтобы что-то спросить, то Чон продолжил: — Юнги тебе всё покажет. Если появятся мысли насчёт той записки, то пиши, — и где-то в мыслях собственный голос твердил: «
Не может быть, чтобы мы так быстро нашли ответ».
— Будет сделано, — обречённо выдохнул Хосок, протягивая вперёд тонкую руку, в которой была зажата небольшая флешка, и нажал на кнопку выключения. Экран потух, выставленные на минимальную громкость динамики замолчали, работа компьютерного процессора, шуршащего, казалось, даже в черепной коробке, стала почти не слышной. Небольшой кабинет вновь вернулся в свой привычный тихий мир, где нет яркого света и недовольных служащих, одно лишь дело о похищении.
В воцарившемся сонном молчании еле слышно проехался по полу в коридоре клетчатый плед, невольно привлекая чонгуково внимание неловким движением. Парень повернул голову в сторону, тут же цепляясь взглядом за стройную тень, скользнувшую от стены около кабинета к двери спальни. Тихий щелчок и вновь тишина. Будто в тёмную обитель пробрался лёгкий, еле ощутимый вечерний ветерок и, кокетливо поиграв с чёрными волосами и раскидав все аккуратно сложенные вещи в попытке обратить на себя внимание, скрылся из виду, выбравшись наружу через светлый коридор.
«
Он ничему не учится», — сказал сам себе Гук и, устало вздохнув и прикрыв болящие от бесконечного количества символов глаза, откинулся на спинку кресла. Юноша положил дрожащую от переизбытка кофе руку на холодный лоб и, проведя ладонью чуть вверх, с силой сжал тёмные пряди — жалкая попытка привести мысли в чувство, а сознание заставить не думать о сне. Однако все ощущения усиливались с каждой минутой, обостряясь, словно жажда в жаркий июльский день. Но было что-то ещё, то, что не давало покоя на протяжении всего вечера. Оно расползалось по телу, словно влитый в организм яд: быстро и хладнокровно, заполняя собой все сосуды и органы, отравляя человеческую душу и разум, доводя до истощения и иссушая, будто палящее солнце пустыни.
— Откуда это странное предчувствие? — еле слышно прошептал Чонгук, открывая глаза и устремляя сонный взгляд в потолок. «
Что-то тут не так…»
***
Шум вечерних улиц, вечно живых и никогда не спящих, просто не способных закрыть хотя бы на несколько секунд свои глаза — светящиеся вывески и окна, где горели люстры, приятно ласкал слух, смешиваясь в пьянящем коктейле с прохладным ветерком, поднимающим и опускающим светлые пряди волос, в то время как Намджун, расхаживая из стороны в сторону недалеко от входа в полицейский участок, рассматривал проезжающие мимо автомобили, приветливо мигающие фарами. В одной руке была зажата сгоревшая до половины сигарета, пускающая в воздух тонкую струйку дыма, рисующую в воздухе красивые узоры, стоит поднести её к пухлым губам; во второй лежал дорогой смартфон, вибрации от которого время от времени заставляли дрожащими пальцами проводить по экрану для разблокировки и читать написанный на белом фоне текст, нервно делая очередную затяжку.
Спустя долгие минуты пустого стояния у входа мужчина увидел за стеклянными дверьми знакомый силуэт: парнишка шёл по коридору и, здороваясь с каждым проходящим мимо служащим, дружелюбно улыбался. С увиденной на его губах улыбкой в голове тут же всплыла похожая картина из прошлого: звонок Чона, мешающее спокойной жизни дело, первая встреча с Чимином, который сейчас разговаривал с милой девушкой, прижимающей к пышной груди папки с документами. Казалось, что всё повторяется вновь, и так естественно, будто идёт по одному и тому же неизменному пути, словно круговорот воды в природе.
«
Не меняешься даже со временем, верно?» — обхватывая губами палочку сигареты, усмехнулся про себя мужчина. Поймав на себе взгляд молодого человека, проводящего руками по волосам, он отвернулся, рассматривая длинную улицу, идущую вдаль. Среди ряда высотных зданий, что океаном разлились в центре города, виднелось розово-жёлтое небо и солнце, уходящее за горизонт, за что сразу зацепился глазами Намджун, тут же вглядываясь в каждую часть целостного пейзажа. Мимо него не проходила ни одна мельчайшая деталь: отблески солнечных лучей от бесчисленных окон, подсвеченные персиковым нежные облака, плывущие над вершинами домов, медленно темнеющие закоулки и подворотни.
Вырывая из нахлынувших мыслей и охватившей внезапно ностальгии, что ласково вела незримыми руками по широким плечам, приятно обнимая, в сжатой в кулак ладони снова завибрировал телефон, оповещая о вновь пришедшем сообщении. Мужчина замер, смотря на светящийся экран: он не хотел нажимать на ярлык конверта с изображённой рядом единицей, не хотел читать полученное письмо, но удушающая необходимость жестоко давила на горло и обжигала опьянённые дымом лёгкие.
Всего на секунду прикрыв глаза, Намджун медленно выдохнул, будто избавляясь от всего скопившегося за это время напряжения, и всё-таки разблокировал телефон. Он открыл присланное смс и, внимательно вглядываясь в слова и хмурясь с каждым новым пробелом, с силой сжал челюсти, вчитываясь в короткие строки. В горле застрял какой-то странный ком, мешающий свободному доступу кислорода, а в мыслях вертелось одно единственное и неизменное: «
Я не сделаю это».
Дрожащие руки поднесли тонкую сигарету ко рту, и, обхватив её губами, Намджун наполнил лёгкие живительной и одновременно убивающей порцией дыма, после чего блаженно прикрыл глаза и выпустил в воздух белое облако, исчезнувшее в одно мгновение с еле ощутимым дуновением вечернего ветра. «
И что делать теперь?» — пронеслось в голове, и мужчина взглянул на темнеющее небо, словно оно может дать ответ.
В стороне послышались шаги и почти не различимый в шуме живущего полной жизнью города звук закрывшейся двери, Намджун, заметив движение, появившееся в существующей лишь для него одного обители, сделал последнюю затяжку и кинул окурок в мусорный бак, преждевременно потушив его о железную серую поверхность. Проверив на смартфоне блокировку и кинув его в задний карман джинсов, он откашлялся и повернулся лицом к зданию участка, встречаясь взглядом с идущим навстречу юношей; Чимин смотрел на него с каким-то непонятным подозрением и интересом, но как только подошёл, то с его уст слетело лишь одно:
— С чего начнём сначала? — спросил молодой человек, смотря на облокотившегося о массивную каменную колонну Кима. — Ресторан? Или опять наведаемся в «Kim Entertainment»?
Мужчина, разглядывающий сотрудников, расхаживающих за стеклянными дверьми участка, замер и тут же перевёл сердитый взгляд на Чимина, который стоял рядом с ним и ждал ответа на свой вопрос, внимательно глядя в глаза напротив.
— Ты сейчас серьёзно? Ты действительно думаешь, что я буду танцевать под дудку Чонгука? — усмехнулся он, отходя от стены и двигаясь в сторону пешеходного перехода.
Пак на несколько секунд застыл, задумчиво вытянув губы вперёд и нахмурившись, после чего резко подорвался с места и подбежал к Намджуну, на ходу говоря:
— Это в каком смысле? — слетело с его уст, и пухлые губы Кима расплылись в ядовитой ухмылке. Мужчина внезапно остановился и повернулся к Чимину, из-за чего тот резко замер и, пошатнувшись, налетел на него, падая в объятия больших и сильных рук. Он неловко поднял взгляд вверх, встречаясь с тёмным омутом глаз, нежно смотрящих в ответ.
— А ты всё тот же, извращенец. Пристаёшь посреди улицы? — усмехнулся вновь Ким, непроизвольно поправляя выбившиеся из-за ветра мягкие пряди светлых волос, любуясь тем, как краснеют щёки юноши.
— Да сколько уже можно! Я не виноват, что ты не закрываешь кабинет! Сколько раз повторять! — возмутился Чимин и, невольно вспоминая вертящиеся на задворках сознания образы, смущённо отвёл взгляд, отходя от него всего на шаг и возвращаясь в своё личное пространство — избитое, хлипкое, разорванное обидами и людьми из
прошлого. — Я, кажется, задал тебе вопрос: что ты имел в виду? — откашлявшись, молодой человек попробовал сменить тему.
— Чимин, я не хочу выполнять всё то, что нужно Чонгуку, — Намджун вздохнул, сверху вниз смотря на стоящего перед ним парнишку, изучающего какую-то вывеску вдали и изо всех сил старающегося избегать зрительного контакта. — Это не моя забота. Я не хочу быть его собачонкой, — продолжил он, проходя взглядом по Паку и корча какую-то странную гримасу отвращения. В глазах повернувшегося на тот момент Чимина появился несвойственный им холод и загнанная в память ненависть. — Я не… Если…
— Не если, Намджун, — серьёзно сказал юноша, перебивая мужчину. — Ты правда думаешь, что если я выполняю всё, что он говорит, то я у него на побегушках? Думаешь, что я своего мнения не имею и не смогу заставить тебя что-то сделать? — Пак прищурился, зло смотря на Кима.
— А ты хочешь сказать, что сможешь? — спросил Намджун, изо всех сил стараясь не выдавать явную насмешку.
— Можешь не сомневаться, — процедил сквозь зубы Чимин, задирая вверх подбородок и глядя в глаза мужчине, мысленно надеясь превратить его в пепел. Казалось, что воздух между ними накалялся до непереносимых человеком температур каждый раз, стоило только встретиться их взглядам; он испещрял тело рисуемыми в воображении дырами, сжигая изнутри горящим в груди пламенем. Неважно, сколько времени они говорили — секунды, минуты или часы, всё равно — всё сводилось к странной и необъяснимой химии, уравнение реакции которой не мог придумать ни один из известных миру учёных.
— Ты меня и шага не заставишь сделать, — усмехнувшись, сказал Намджун, смотря на закипающего от его слов парня, но тот, пряча истинные эмоции за улыбкой, выдал лишь спокойное:
— Звучит как вызов. И ты ведь знаешь, что я всегда оказываюсь прав.
— Ты-то? Да ты… — мужчина хотел возразить, но его прервал зазвучавший в кармане джинсов телефон, оповещающий о новом сообщении. «
Что? Почему опять?» — пронеслось в мыслях, и он потянулся рукой за смартфоном.
— Видно, ты кому-то очень нужен, — заметил Чимин, следя за тем, как Намджун достаёт из джинсов телефон и читает присланное смс. Аккуратно стараясь заглянуть в экран, он приподнялся на носочках и вытянулся чуть вперёд, непроизвольно надувая губы.
— Тебе не кажется, что ты суёшь нос не в своё дело? — пробасил мужчина, опуская телефон и заставляя Пака удивлённо поднять на него взгляд. «
Ты что-то от меня скрываешь? Серьёзно?» — пронеслось в мыслях парня. — Мне нужно идти, — сказал он и, не смотря на застывшего полицейского, пошёл прочь. На ходу Намджун вновь поднял телефон и начал что-то печатать, заставляя Чимина нахмуриться. «
Что с тобой не так?» — думал он, смотря на удаляющуюся спину, но тут же опомнился:
— Эй, подожди! А как же дело? — крикнул юноша вслед уходящему мужчине, но тот лишь поднёс смартфон к уху и, засунув одну руку в передний карман джинсов, громко сказал:
— Привет, милый, ты занят сегодня? — говорил Ким, широкими шагами идя по тротуару с зажмуренными глазами, будто надеясь спрятаться от окружающего его мира. Быстро завернув за угол, Намджун уткнулся головой в каменную стену здания и прикусил губу, опуская вниз дрожащую руку с
выключенным телефоном.
— Чёрт, — выдохнул Чимин, когда мужчина скрылся за стенами высотного здания, пропадая из виду. Он поджал губы и устало прикрыл глаза, запрокидывая назад голову. — Ладно, справлюсь сам, — на выдохе произнёс юноша, доставая из кармана брюк ключи от автомобиля.
Быстро добравшись до полицейской машины, припаркованной недалеко от участка, молодой человек сел за руль и завёл мотор. Включив GPS-навигатор, Пак вбил написанный Хосоком адрес ресторана и, мысленно выбирая, куда доедет быстрее: до бывшего места работы Ким Тэхёна или же до компании его отца, выехал на проезжую часть.
Сильнее сжимая на руле пальцы и неотрывно смотря на проплывающий под колёсами автомобиля серый асфальт в лучах жёлтого света включённых фар, он прокручивал в голове один и тот же вопрос, который так и норовил слететь с уст: «
Намджун, что происходит?»
***
Хосок ещё долго смотрел на небольшую камеру, прикреплённую к стене, так и застыв с протянутой к ней рукой. Он будто выпал из реальности, прокручивая в голове все «за» и «против», разделяя пришедшие на ум аргументы по двум разным графам рисуемого в воображении списка, мысленно оценивая каждую и делая вывод о правильности своего выбора. И чем больше молодой человек думал, тем отчётливее понимал
неправильность принятого решения: что-то столь жгучее и столь жестокое до сих пор безжалостно кололо в груди, заставляя до боли кусать сухие губы в глупых попытках сдержать рвущуюся наружу обиду.
«
Зачем я это сделал?» — крутился в мыслях один и тот же вопрос, пока взгляд без перерыва бродил по крохотному пространству, что умещалось в размеры офисного стола, желая остановиться хотя бы на чём-то, что позволит забыть причиняющее боль прошлое… Создавалось ощущение, что всё вокруг специально напоминало о том дне, когда в хосоковых глазах раскрылась вся суть истинной человеческой сущности — переменчивой, лицемерной, непостоянной.
Опуская затёкшую руку, парень вздохнул, стараясь отогнать раздражающие мысли, рвущие на части сознание, но они снова и снова всё так же навязчиво лезли в голову, норовя выбить из груди громкий душераздирающий стон. Каждая часть хрупкой, загнанной жизнью души помнила все моменты, идущие
после, — после дружбы, после выстрела, после больницы — сотни названий, источником которых является лишь один вычеркнутый из календаря день. «
Мне не стоило соглашаться», — корил себя за слабость Хосок, зажмуриваясь до чёрных точек перед глазами. «
Он ведь опять поступит точно так же», — думал он, сжимая руки в кулаки и царапая грубоватую кожу ногтями, словно надеясь отвлечь мечущиеся в голове мысли на другую боль, физическую.
Неожиданно за спиной послышался какой-то шорох, и юноша резко повернулся на звук, широко раскрыв испуганные глаза и невольно схватившись за светло-голубую ткань выглаженной рубашки: он совсем позабыл, что в зале совещаний присутствует кто-то ещё — некто, собравший рядом с собой небольшую стопку цветных фантиков из-под шоколадных конфет. Лицо Хосока переменилось, когда взгляд зацепился за хрупкого на вид парнишку, который с отрешённым лицом пережёвывал вкусную сладость, внимательно рассматривая поблёскивающую на свете ярких ламп обёртку. «
Юнги, верно?» — спросил сам у себя Чон.
— Боже мой, ты прям невидимка, Юнги, — выдохнул парень, переводя дыхание, — я даже испугался, — посмеялся он, но замолчал, заметив в сидящем напротив молодом человеке явное безразличие и пугающую серьёзность. Стушевавшись, Хосок опустил взгляд, вперившись в вытянутые носки начищенных чёрных ботинок, и тихо проговорил: — Прошу прощения.
С уходом Чимина и Намджуна, даже с выключенной камерой и экраном, где ещё несколько минут назад было изображение сонного Чонгука, то поднимающего, то опускающего кружку с кофе, всё в зале совещаний стало каким-то пустым и чересчур тихим. Казалось, что все звуки, вплоть до тех, что обходят зрение и слух стороной, пробирались через тонкие щёлочки в комнату и проходили сквозь неё, отдавшись в помещении гулким эхом. Они превращались в окружающей глуши в невообразимую какофонию, давящую на мозг: каждый сделанный за дверью шаг, чей-то кашель за стеной, подъезжающий к остановке автобус, скрип офисного кресла. И чем дольше Хосок сидел, аккуратно смотря из-под короткой тёмной чёлки на светловолосого юношу, тем больше ему казалось, что даже неподвижность становится слишком громкой.
— Получается, мы теперь напарники, да? — спросил он, когда молчание невидимой петлёй затянулось на шее, мешая дышать.
Выдвинувшись чуть вперёд и вопросительно уставившись на Юнги, который сидел на кресле за столом и стучал по стеклянной поверхности тонким указательным пальцем, парень ждал ответа или хотя бы какой-то реакции, но тот лишь нахмурился и поднял на него непонимающий взгляд. «
И всё?» — Хосок изогнул бровь, молча смотря в ответ. «
Либо он меня игнорирует, либо он немой», — сделал вывод молодой человек, откидываясь на спинку офисного кресла и укладывая на неё затылок.
Стоило всего на мгновение погрузиться в свои мысли, придумывая, как избавиться от раздражающего молчания или хотя бы свалить домой, как странный тихий юноша поднялся и, ловким движением руки собрав все фантики и сделав из них небольшой шарик, швырнул его в стоящее поблизости мусорное ведро, после чего он спокойно и неспешно пошёл в сторону двери. Чон поднял голову и застыл, внимательно наблюдая за передвижениями Юнги; тот двигался так, будто всё под его контролем, словно это совершенно нормально — молчать, слушая какой-то голос в голове, а потом так же, ничего не говоря, встать и пойти куда-то.
«
Всё-таки игнорирует», — подумал Хосок, мысленно вычёркивая предложенный собственным сознанием вариант ответа на поставленный минуту назад вопрос. Но только эти слова пронеслась в его голове, как парень, дойдя до двери, остановился и обернулся, смотря прямо в спрятанные за круглой оправой глаза. Хосок сначала замер, невольно выпучив глаза и сложив трубочкой губы, но тут же почему-то начал подниматься с насиженного места, ведомый каким-то внутренним чувством.
«
Он так говорит мне идти за собой?» — думал он, хватая на ходу оставленный на столе ноутбук и ища брошенный на каком-то из стульев портфель. Молодой человек чувствовал на своей спине пронизывающий взгляд и, повернувшись, пробубнил:
— Иду я, иду. Уже нашёл, — закатив глаза, Чон достал дорогую сердцу вещь и поспешил за парнем, уже покинувшим зал совещаний.
В кабинете, погружённом во тьму, где только в другом конце комнаты горели чёрно-белым многочисленные экраны мониторов, еле слышно щёлкнул замок, когда молодой человек, вставив в замочную скважину ключ, открыл дверь. Отойдя на шаг назад, Юнги ждал, когда Хосок пройдёт вперёд, но тот застыл в дверном проёме, стоило глазам натолкнуться на непроглядную чернь. Светловолосый парень внимательно наблюдал за тем, как меняется выражение лица нового знакомого: как он хмурится и поджимает губы, после чего аккуратно тянется ладонью к стене, мягко ударяя по холодной поверхности.
— Господи, свет не для простых смертных, что ли? Где выключатель? — послышалось через несколько секунд тихое ворчание, и где-то за хосоковой спиной розовые губы Юнги расплылись в еле заметной улыбке. — Нет, ну правда! Ничего же не видно!
Пока Хосок упорно продолжал искать выключатель, его круглые очки успели сползти на нос, а портфель упасть куда-то под ноги, в то время как некогда стоящий поблизости молодой человек уже давно переместился в другой конец комнаты. Очистив второй стол от разнообразных папок и техники, он спокойно восседал на своём любимом кресле, закинув ноги на старый стул и смотря то на камеры, то на дверной проём. «
Мог бы уже просто зайти», — думал он, любуясь копошением молодого человека и слушая вырывающиеся из его груди тихие ругательства.
Когда Чон, исследовав всю стену вдоль и поперёк, понял, что выключатель искать бесполезно, он тяжело вздохнул, словно это поможет вернуть растраченное на поиски терпение и необходимую для работы сосредоточенность, и повернулся к единственному источнику света — чёрно-белым экранам со сменяющейся картинкой. Подняв с пола портфель, парень деловито поправил очки и мельком пробежался взглядом по тёмному кабинету: со всех сторон его окружала разнообразная аппаратура, различных габаритов и принадлежности, огоньки которой кое-где приветливо мигали красными и жёлтыми лампочками; недалеко от освещённого мониторами участка Хосок приметил свободный стол, а рядом среди белого света сидел стройный силуэт, аккуратно обрамлённый ярким ореолом, наматывающий на длинный тонкий палец прядь волос. Вздохнув, он прижал к себе портфель, рассматривая немного заострённые изгибы чужого тела.
— Ты всегда молчишь? — неожиданно для самого себя спросил парень, всё так же смотря в спину Юнги.
Ответа не последовало, однако, кресло скрипнуло, и молодой человек, оттолкнувшись от стула ногой, повернулся, уставившись на Чона нечитаемым взглядом. В окружающем мраке его глаза блестели, а розовые губы зажимали маленькую палочку от чупа-чупса. Звенящую в ушах тишину прерывали только передвижения служащих в коридоре, сказанные вслух имена или посылы в духе «принеси мне дело №01901».
Кивнув самому себе, Хосок пошёл к своему рабочему месту, аккуратно и ловко переступая расставленную в кабинете аппаратуру. Сопровождаемый пристальным взглядом следящего за каждым его движением Юнги, он дошёл до стола и, поставив на него портфель, начал рыться в документах, пока в голове слишком отчётливо и
громко для этого кабинета собственный голос произносил: «
Будет трудно».
