≪Трудности в отношениях?..≫
Данер не думал об этом, но, похоже, что именно так все и было. Как будто между ними что-то порвалось. Данер все так же чувствовал Дарью. А она его? Она замкнулась, отдалилась… Если так будет продолжаться и дальше, они, в конце концов, потеряют друг друга и все в его жизни вернется к исходной пустоте, засасывающему все живое на пути вакууму. — Д-дело в т-том, что ей с-снятся кошм-м-мары, — Данер облизнул сухие губы, — и я в них иг-г-граю далеко не по-последнюю роль, — сделав глубокий вдох, мужчина медленно выдохнул и продолжил, — м-мы уже столько времени живем вместе. Все это время я счит-т-тал, что р-раз она со мной, то б-беспокоиться ей не о чем, все в по-полном порядке. Я д-думал… Да, он наивно полагал, что они застыли в своих отношениях, как мухи в смоле, что все так и будет всегда. Он поймал себя на том, что все это время нервно теребил рукав кофты. — Я не знаю, что делать. Я н-не понимаю. Фермин молчал несколько секунд, обдумывая всё сказанное Данером. Он не знал о Дарье ничего: ни что она любит, ни чем живёт. Однако она заинтересовала мужчину и поселила в нём достаточное доверие, чтобы не убивать её. Характер, одновременно сочетающий не женское упрямство и мягкость. Это подкупало. Такие женщины нравились ему. Он с теплотой вспомнил сварливую старушку Бекки.≪Я доверяю вам Данера! ≫
Фраза, отпечатавшаяся, наверное, навечно в голове начальника агентства. — Я думаю, ей просто нужно немного отдохнуть, ну там, поехать куда-нибудь, — начал Фермин. — Она столько лет живёт с человеком, который, уходя, каждый раз рискует не вернуться. Девочка наверняка беспокоится, вот и нервы сдают, — руль медленно повернулся в руках Скелтера, пока он переключал передачи, не отрывая взгляд от дороги. — Лучший отдых в данной ситуации — это смена обстановки. У неё есть родители, пусть к ним и поедет. — Род-д-дители, го-говоришь? Дарья мало говорила о своей семье, хотя и было видно, как она их любит. Она рассказывала Данеру, что жила вместе с бабушкой и дедушкой, которых часто навещала после переезда. Наверное, отправить ее в своеобразный отпуск было бы действительно хорошей идеей. Однако Данера не отпускала какая-то неприятная навязчивая мысль. Он не боялся, что девушка расскажет о нем, вернее, о нем настоящем. Это попросту не имело смысла.≪А вдруг ей захочется познакомить меня со своими родственниками? ≫
Впрочем, и здесь, на первый взгляд, не возникало никаких проблем. Ведь в любой момент, как и прежде, он мог надеть маску застенчивого заучки, одиноко проводящего свои вечера в пустой квартире. Не боялся Данер и того, что девушка не захочет возвращаться. Он даже и думать не мог о таких глупостях, особенно после всего пережитого вместе. Бред об их разлуке казался не более, чем детским лепетом. Что-то угнетало его, не давало так просто отпустить девушку. Чушь. Это остаточное, пройдет. — На-нав-верное, ты прав, — выпрямившись, Данер посмотрел в окно на серые и грязные улицы города, проносящиеся мимо с большой скоростью. Впрочем, даже если бы машина и ехала медленно, пейзаж не стал бы более красочным. Все улицы были похожи одна на другую, и уже спустя мгновение мужчина разочарованно отвернулся, переводя взгляд на собеседника. Данер не ощущал этой странной и немного трепетной любви к городу и видам, не мог уловить красоту и романтику в мелочах, как это умела делать Дарья. — И знаешь, будь с ней внимательным. Женщины любят внимание, — Фермин еще о чем-то там трепался, но Данер слушал его вполуха, вновь погрузившись в себя. Миссия прошла довольно успешно, без сучка, без задоринки. Данер ехал домой удовлетворенным и немного уставшим. Хорошее убийство — вот что способно было стряхнуть с него ненужную меланхолию. Дарья сидела за рисованием концептов персонажей к своим рассказам. Кассандра мурлыкала рядом, лениво растянувшись за ноутбуком. Все кошмары, которые терзали Дарью ещё ночью, казались сейчас чем-то далёким. Днем наши страхи становятся смешными и глупыми. Данер тихо вошел в квартиру и остановился на пороге комнаты Дарьи, изучающе рассматривая ее похудевшую в последнее время фигуру. Толкнув дверь, он потревожил Кассандру, которая моментально повернулась на спинку, сложив лапки в ожидании внимания со стороны хозяина. Дарья уже хотела встретить Данера радостной улыбкой, которой она встречала его каждый раз, когда он возвращался с заданий целым и невредимым. Но она увидела беспокойство на его лице, и это чувство передалось ей. — Что-то случилось?.. — улыбка быстро сошла с губ. — Иди ко мне, — Данер сел на диван, стоящий у противоположной компьютерному столу стене, — н-нам нужно п-поговорить. Дарья послушно вышла из-за стола и, подойдя к Данеру, села рядом. Таких моментов со словами «нам нужно поговорить» было в их отношениях крайне мало, если вообще были. Да, они разговаривали, но этому обычно не предшествовали такие фразы, потому Дарья и забеспокоилась. Данер обнял девушку, крепко прижав к себе. Это вышло натянуто, словно он пытался преодолеть барьер из воздушной подушки. Он не знал, с чего начать разговор, как объяснить ей необходимость отдыха, ведь и сам не до конца понимал, как ей (или, скорее, ему) это в действительности поможет. — Даша, я тут подумал, — про то, что это, по сути, идея Фермина, Данер решил промолчать. Если она узнает, что он обсуждал ее с другими людьми, то это лишь еще раз подчеркнет его беспомощность и несостоятельность в качестве защитника, — Тебе ну-нужно отд-д-дохнуть. Я не могу смотреть, как тебя мучают эти кошмары. Съезд-д-дишь на пару недель до-домой, повидаешься с род-д-дителями, разв-веешься, что скажешь? — Ох, я даже испугалась вначале! — выпалила девушка с облегчением и выдохнула, — Думала, случилось что-то серьёзное. Но, если честно, то я и вправду давно не навещала родных. Раздумья на тему поездки прервались внезапной мыслью.≪Данер отпускает меня.≫
Казалось бы, фраза совершенно дикая для обычных людей. Но не в ситуации с убийцей. Факт того, что Данер способен отпустить девушку, говорит о большом доверии. Именно о том, потери чего эти люди так боятся. Доверие — это почва, фундамент для их отношений. На лице девушки показалась радостная улыбка. У мужчины словно камень с души свалился. Сейчас он чувствовал себя провинившимся школьником, который боялся признаться родителям в двойке, ожидая сурового наказания, а в ответ получил лишь добрую усмешку и руку, что заботливо потрепала его по голове. Данер высвободил ее из своих объятий и, взяв за плечи, одной рукой откинул с лица девушки челку, заводя ее за ухо, чтобы не мешалась. Он внимательно посмотрел Дарье в глаза, и через пару секунд удовлетворенно кивнул. — Значит, уже завтра ты будешь дома…≪Дома…≫
Словно колокольчик, это слово прозвенело у него в голове у обоих людей, заставив их невольно содрогнуться. Вот, что именно мешало Данеру сделать этот выбор и не покидало его головы с момента разговора с Фермином. Да, девушка любила родителей, но не знала, можно ли считать их дом ≪домом≫? Ранее она бы могла ответить утвердительно, так как до встречи с Данером её ждали только там, но что на счёт нынешнего положения дел? Она почувствовала, как мужчина содрогнулся и подняла к нему глаза.Дом.
Считала ли Даша нынешний образ жизни родным домом, или же для нее он оставался прежним, родительским гнездом, заботливо свитым родными ей людьми? — Эта мысль не покидала его, заставляла подло сомневаться в выборе, который он сделал. — Что случилось?.. Хотя, казалось бы, вопрос бессмысленный, ведь девушка прекрасно всё понимала. Была почва. Всё-таки, она живёт с каннибалом, маньяком, но к этим деталям добавились ещё и те кошмары, что ощутимо натянули отношения пары. Вполне резонно, что мужчина начал сомневаться… Как глупо все получалось. Вот уже не Данер пытается её развеселить и отвлечь от ночных кошмаров, а она заботливо расспрашивает его о том, что его тревожит. Вот только, как ей об этом сказать, как объяснить? — Я… Мужчина наклонился вперед и поцеловал девушку так, словно бы он сомневался, а имеет ли он право? Не отвергнет ли она его сейчас, когда желанное возвращение к родным столь близко? Однако Дарья не оттолкнула его, отвечая на поцелуй. Когда бы не понадобилось, когда бы он к ней не обратился, девушка отвечала на объятия, поцелуи и не отвергала мужчину. Нет, она не боялась его оскорбить, расстроить или разочаровать. Просто не было в этом смысла. Мужчина разорвал поцелуй, — Я-я… — начал, наконец, маньяк, — Боюсь по-потерять тебя. Я ведь к-клялся, что смогу за-защитить от всего и уже сейчас бессилен… — вопросы, вопросы и ещё раз вопросы, они так настойчиво лезли в голову, совершенно не перекрывая друг-друга, превращаясь в странную массу, из которой мужчина с трудом извлекал нужные, — Пообещай мне…И вновь это чувство.
Они опять меняются ролями.
Каждый раз, когда Данер уходил на работу, Дарья брала с него обещание, что он обязательно вернется, что бы ни случилось, в какую бы задницу он не вляпался. Сейчас он понял, что нуждается в том же. Нуждается в этом бессмысленном, на первый взгляд, но столь дорогом для сердца, обещании. — Пообещай мне, что вернешься. На её лице Дарьи появилась едва заметная улыбка. Не снисходительная, не насмешливая, вовсе нет. Добрая, нежная, обычная улыбка, какой она улыбается всегда. — Я обязательно вернусь… — улыбка стала более явной, словно бы эти слова грели девушку. То самое обещание, которое и начало таяние ледников в их взаимоотношениях. Тогда девушка задала Данеру робкий вопрос:≪Данечка ведь… вернётся, верно?..≫
Но кто бы подумал, что вопрос выльется в традицию и доверие… Где-то в груди стало очень горячо. Мужчина до этого момента не знал и не догадывался, сколь много эти слова могут значить. Теперь же он понял. Теперь, когда внутри становится так тепло, когда любимая с абсолютной искренностью и уверенностью смотрит на него своими золотистыми, хоть и слегка потухшими от кошмаров глазами, он в полной мере осознал, какого это — знать, что тебя не оставят в одиночестве. Интересно, испытывала ли она то же самое, когда Данер впервые ей ответил ≪Конечно! ≫? Мужчина вновь утянул Дарью в поцелуй, уже более смелый, даже резкий. Обычно именно девушка проявляла какую-то инициативу в столь милых сердцу моментах уединения, для Данера они были, безусловно, приятны, но служили лишь дополнением в их отношениях. Слишком резкий поцелуй немного смягчается, когда девушка начинает отвечать на него. Уже не девушка поспешно пытается лишить каннибала одежды, а он берёт её в свою власть, поспешно стягивая с любимой футболку. Дарья припадает губами к шее мужчины, позволив себе тихое урчание, которого он так же давно не слышал. Довольно быстро Данер лишается чёрного пиджака, изрядно потрёпанного судьбой наравне чуть ли не с собственным хозяином, а пуговицы на рубашке начинают постепенно, одна за одной, расстёгивать. В этот раз Данеру не нужны разрешения, а Дарье не нужно что-либо объяснять любимому.Они понимают друг-друга.
Рубашка летит куда-то в сторону. Шрамов на теле мужчины с годами лишь прибавлялось, такая уж работа. Дарья мягко проводит ладонью по коже Данера, где-то на боку чувствуется шов, который ему сделали уже медики в агентстве. Девушка вовсе не считает эти шрамы романтичными и красивыми. Не к тому, что они, якобы, уродуют мужчину, вовсе нет. Для брюнетки каждый шрам всегда обозначает лишь одно — на шаг ближе к смерти.Сейчас она старается не думать об этом, не тот момент.
Рука мужчины скользнула куда-то вниз, после чего шею обожгло горячим дыханием Дарьи. Любой её тихий выдох, сладостный стон, выказывающий удовольствие девушки, лишь распалял, разжигая желание просто повалить её, отбрасывая всяческие прелюдии, и сразу же приступить к самому интересному. Однако Данер научился себя лучше контролировать, хоть сейчас мужчина явно торопиться — терпение иссякало. До знакомства с Дарьей, он не знал, что такое нежность. Он понимал слово, его значение, но слабо представлял себе это на практике. Любимая девушка отдавала ему себя всю, она показывала, объясняла все практически без слов, будь то нежность и любовь по отношению к самому Данеру или же обучение во время тех замечательных моментов уединения. Вот уже он нависает над Дарьей. Данер понимает, что он не идеален, может иногда сорваться. Это проявлялось в укусах, царапинах или просто слишком резких прикосновениях, которые, конечно же, оставляли на коже девушки напоминания. Особенно долго оставались следы от укусов, когда мужчина впивался в плоть любимой. Порой его страстный раж заходил так далеко, что некоторые из укусов так и не заживали, оставляя на бледной коже девушки шрамы. Дарья чувствует жаркое прикосновение к месту одного из них. Вновь немного резкий поцелуй, обжигающий девушку, заставляя ее испустить томный вздох. Так Данер пытается извиниться. Девушка принимает это, поглаживая любимого по чёрным волосам, которые за время их знакомства немного отросли. Рука, которая всё это время была внизу, теперь помогла девушке с избавлением от шорт. Как бы мужчина не сдерживался, как бы он не старался быть мягче, как бы не старался быть «нормальным», его инициатива всегда оказывается слишком резкой, натура берёт своё. Вновь слышен приглушенный поцелуем стон. Убийца, испытывавший своё терпение достаточно долго, вторгся, пожалуй, слишком грубо. Данер уже не сбивается, как в первый раз и несколько последующих. Он держит ровный темп, постепенно ускоряясь. Дарья всегда вела себя во время таких моментов очень нежно, отвечая на сперва неумелые ласки маньяка. Удивительно, но сейчас, когда она позволяет себе вцепляться короткими ноготками в плечи любимого, он понимает, что она сдерживалась куда больше, нежели он мог себе представить.Ещё один аспект, в которой он с ней незаметно поменялся ролями.
Данер далеко не мазохист, но он не имеет ничего против красных отметин, которые остаются после страсти девушки. В отличии от его срывов, её отметины — это показатель искреннего удовольствия и переполняющих ее эмоций, а не отголоски неистового ража, который бушует на заданиях и просыпается в, казалось бы, неподходящие моменты. Эти греющие самооценку отметины столь милы сердцу. Светлая кожа любимой, столь мягкая плоть — это вечно будило в нём демонов, которые чуть ли не кричали от желания вцепиться в эту мягкость. Вновь укус, в этот раз особенно глубокий, после которого раздаётся резкий вскрик. Лёгкий железный привкус заполняет рот замершего маньяка, чей взгляд сейчас, казалось бы, был рассеян, направлен куда-то в пустоту. Мягкое поглаживание по чёрным волосам заставляет мужчину вздрогнуть. — Твою же… — тихо ругается убийца, собирая проступившие капли крови. Внезапно он чувствует, как Дарья подалась вперёд. Переведя взгляд на лицо девушки, он видит небольшую, едва заметную улыбку, — Продолжай… — отвечает она на немой вопрос мужчины, после чего целует его. Дарья жмурит глаза, стараясь забыться в поцелуе. Данер послушно продолжает движения, наслаждаясь тем, что сейчас его любимая смакует вместе с ним свою кровь, свой же жизненный сок. Разделение сего лакомства на двоих — один из способов проявления своей привязанности и любви, который доступен одним лишь им. Поцелуй разрывается и между парой образуется тонкая кровавая нить, словно бы нить жизни. Вновь раздается стон девушки, уже значительно громче, нежели обычно. Жар резко охватывает всё тело Дарьи, которое тут же сводит судорогой. Она вцепляется своими ноготками в плечи мужчины, оставляя на его теле небольшие царапины. Этот мимолетный, но неожиданно приятный момент провоцирует Данера. В нем просыпается столь знакомое ему чувство, тот самый дикий животный инстинкт, что обычно брал в свои владения его тело, когда мужчина разделывал жертв. Он затмевает разум, стимулирует ускорить темп, заставляя чувствовать полную власть над этим хрупким созданием, столь страстно извивающимся под его пламенным натиском. Дарья понимает, что Данер уже на пределе, и сейчас она тоже была близка к нему, как никогда. Закусив губу, она томно закатывает глаза кверху, ее разум затуманивается, а перед глазами лишь встает мутная дымка, застилающая собой весь обзор. По спине резко проходит какое-то болезненное чувство, от которого Дарья изгибается всем телом, слыша над ухом резкий выдох. По пояснице стекают кровавые капли. Картина реальности на пару секунд пошатнулась, словно небольшой глюк монитора какой-то странной и неведомой машины, прекратившей вдруг поддержку графики. Тяжёлое, прерывистое дыхание. С каждым выдохом реальный мир вновь приобретает чёткие очертания, собирая себя чуть ли не по кусочкам. Туман перед глазами рассеивается, уступая место реальному миру. На лице девушки появляется радостная улыбка и она переводит взгляд на Данера, нависавшего над ней. На лице мужчины видно некое удивление в перемешку с какой-то странной радостью. Он чувствует, как любимая вновь прижимается к нему, приподнявшись на локте, и крепко обнимает. Впервые финальный аккорд не отмечается извинениями Данера, который обычно не мог довести девушку до катарсиса. После этого всегда следовало утешающее урчание Дарьи, которая всеми силами показывала, что ей и без того хорошо. — Я в-всего-лишь девушку д-до оргазма довёл, а ч-чувствую себ-бя так, словн-но бы род-дину спас… Раздаётся тихий смешок, закрепленный поцелуем, и продолжительное урчание. Гораздо более продолжительное, нежели обычно.