Вдох.
Выдох.
Слишком сложно.
Она собирает силы в кулак и выходит из номера. Омраченная мыслями, она даже не замечает, что выходит без пальто, в одной рубашке и брюках, которые остались после их прихода сюда. Выходит и возвращается спустя какие-то минуты. У Данера очень чуткий слух, потому она следит за каждым движением. Руки дрожат, а голова словно налита свинцом. Утро встречает их туманом и тишиной. Несвойственной тишиной, пронизывающей до костей и забирающейся, казалось бы, в каждую клетку тела, от чего по тому пробегает липкий холод. Данер поднимается с кровати, садится на неё и лениво потирает единственный глаз. Он поднял взгляд на любимую, которая уже делала ему кофе. Молодой человек в удивлении расширяет фиолетовый глаз и, машинально, вторую глазницу, что пустует уже не один год. Поднявшись с кровати, он подходит к любимой и мягко обнимает Дарью за талию сзади. — З-зай, я д-думал, что с-сам тебе ч-чего-нибудь сделаю… — он так и не перестал заикаться. Дарья думает, что сейчас это вовсе не мило, но, прижавшись к любимому, мурлычет что-то неразборчивое.Пора.
Она протягивает ему чашку с кофе, — Я знаю, что ты любишь такой, котик, — она улыбается. Золотые глаза больше не горят былым огнём, в них больше нет того блеска. Данер решает, что это из-за пережитого стресса. Он берёт из маленьких аккуратных ручек любимой кофе и, втянув аромат, благодарно кивает девушке. Дарья смотрит, чтобы он выпил всё и с улыбкой целует его в губы. Её любимый на вкус как кофе. Они о чём-то говорят и Данер не минует случая, чтобы ещё раз убедить Дарью в том, что он поговорит с Фермином и всё вновь будет хорошо. Всё вернётся на круги своя и они снова будут жить вместе. В его голосе больше нет той истерики, что была раньше, он более не тараторит и не сбивается на каждом слове, просто пытаясь не дать любимой возразить. Сейчас он даже убедителен… Дарья кивает, думая про себя, что для убедительности уже слишком поздно.Вдох.
Выдох.
Слишком сложно.
Данер начинает задыхаться. Он в непонимании распахивает окно, мечется по комнате и пытается вспомнить, что же он такое съел или принял, что у него началась аллергическая реакция. Маньяк видит, как Дарья быстро засобиралась и впадает в ступор. — Ты… — сипит он. В его голосе нет злости или ярости. Одно недоумение. И тихая горечь от осознания. Он хватает любимую за плечи, все еще боясь поверить в случившееся, — Ты?! Он срывается на сиплый крик и, когда девушка выворачивается, вставляет себе в рот два пальца, пытаясь вызвать рвотный рефлекс. Дарья закрывает за собой дверь, не глядя на корчащегося в рвотных судорогах Данера. А маньяк смотрит вслед своей любимой, пока в глазах, что и без того замутнены слезами, не начинает темнеть. Это похоже на какую-то тупую мелодраму, сделанную так, чтобы точно вызвать слёзы у зрителя. Это слишком глупо и картинно выглядит, но об этом Данер думает лишь в последнюю очередь, когда глаза закрываются и он обмякает в луже рвоты с горьким привкусом свежезаваренного кофе. — «Я больше никогда не буду пить кофе…»