Монстры

10 дней назад День 0-01:32 + 12 минут, 52 секунды после атаки Затемненные оранжевые коридоры на Арке искажались и плавали перед ним, когда он натыкался на них, ища место назначения, но уже не совсем точно уверен, где он был или как далеко осталось еще идти. Статика сформировала кольцо вокруг его периферийного зрения и сделала коридор перед ним намного длиннее и темнее, более похожий на предчувствие; более бесконечный туннель, чем обычно ярко освещенный и почти слишком радостно окрашенный путь к медбею Арка. Несколько раз он чуть не падал на колени после волны головокружения, и единственная причина, по которой он сумел предотвратить это, состояла в том, что одна рука была твердо прижата к стене рядом с ним, используя ее в качестве направляющей и как якорь. До тех пор, пока он держал руку на стене, он мог быть уверен в том, что коридор перед ним действительно не перевернулся вверх ногами или поколеблется взад и вперед. Одна нога перед другой, внутренне он произносит снова и снова, пытаясь сохранить спокойствие и сосредоточенность. Просто двигайся вперед, Рэтчет. Почти на месте. Я должен быть почти там... Рэтчет знал, что он достиг медбея не по тому, что узнал дверь, а потому что просто ввалился в комнату, когда его рука скользнула со стены в проём дверей, которые автоматически открылись в его присутствии. Рэтчет жестко приземлился на одно колено и продолжил бы и дальше падать, если бы не остановил падение рукой и перенес остаток импульса на ноги, чтобы тяжело осесть на одно красное бедро. Он поднял голову и попытался оглядеть лазарет, но ему пришлось притушить оптику, чтобы побороть волну тошноты, пока знакомый медбей колебался и искажался вокруг него. Он сделал несколько глубоких, грохочущих вентиляций, прежде чем снова повторить попытку... что было немного лучше. Но не очень. Медбей был темным и пустым. Зрелище, независимо от того, насколько оно плыло вокруг него, должно было быть утешающим, но теперь оно только наполняло его страхом вдобавок к чувству болезни и смятения, которые уже затопили его. Он боролся за понимание происходящего только для того, чтобы сосредоточиться на причине, по которой он хотел быть в лазарете в первую очередь. Бледно-голубой взгляд Рэтчета медленно двигался через плавающую комнату, и он сосредоточился на своей цели, как только оптика ее нашла: частный диагностический набор. Вот почему он хотел быть здесь. Переориентировавшись, Рэтчет заставил себя опуститься на четвереньки и потянулся, чтобы использовать медпанель как опору, чтобы подняться с ее помощью. Его колени дрожали под тяжестью его собственного веса, но он сумел не упасть только из-за решимости. Шаг за шагом, думал он. Шаг, ребалансировка, шаг… Он прикрепил кабели и крошечные приводы к своей шее, чтобы заставить себя двигаться дальше. Он знал, что проход к его месту назначения не скользил вдоль стены, она не двигалась до самого потолка и не изменяла форму, и одна дверь не была фактически двумя или тремя. Если он просто продолжал идти вперед, не отклоняться от своего пути... да! Рэтчет схватился за дверной косяк с той силой, какую могла позволить его ослабевшая хватка, как только дверь открылась автоматически. Он выругался, когда свет немедленно включился при его появлении, и быстро отдал голосовую команду снова его притушить. - Д… Десять процентов от максимальной освещенности, - прохрипел Рэтчет едва ли похожим на себя голосом и огни милостиво пригасли. Даже если свет больше не травмировал его оптику, темнота была более комфортна. После того, как он нашел панель управления дверью и закрыл вход за собой, Рэтчет позволил себе еще раз упасть на пол. Он тяжело оперся о стену и сделал несколько отчаянных вздохов через вентсистему, пока он стоял, уставившись на диагностическую платформу, и пожелал, чтобы она прекратила двигаться. Сосредоточиться… сосредоточиться… Сосредоточивание было похоже на карабканье на вершину холма с ржавыми склонами. Тошнота, паника и смятение душили его со всех сторон. Он не мог понять, почему он чувствовал себя таким образом, почему его системы были в таком смятении. Он знал, что что-то случилось, но понятия не имел, что именно. Чем больше Рэтчет пытался думать о событиях, предшествующих коридору медбея, тем больше вспенивался энергон в топливном баке, в процессоре колотило, а его искра сжималась от ужаса. Рэтчет знал, что должен был связаться с дежурным медиком — Хойста не было в главном медбее, что означало, что он, скорее всего, был в малом офисе и поверхностно подзаряжался. Учитывая, что Ферст Эйд был на другом конце страны с остальными протектоботами, медбей был недоукомплектован, оставив дежурных медиков с десятибриймовым перерывом на поверхностную подзарядку, отведенную за смену. Коммуникатор Хойста был все еще активен; он может быть разбужен в любое время в случае возникновения чрезвычайной ситуации. Рэтчет знал, что он должен был связаться с ним, разбудить, чтобы Хойст его осмотрел, и возможно, определил, что с ним произошло, но искра Рэтчета опять сжалась от одной этой мысли. Нет — он должен сам узнать, что с ним, если это возможно. Может, это было не более чем плохая дефрагментация или ошибка кода, тогда бы он разбудил и напугал Хойста напрасно. Рэтчет вперил взгляд в диагностическую панель и не смел отвести взгляд, словно это было единственное, что удерживало его от пугающей неизвестности, что грозила его поглотить. Сосредоточиться… Сосредоточиться! Он медленно оттолкнулся от стены и подался вперед, пока снова не оказался на четвереньках. Затем он осторожно выдвинул ногу вперед для более твёрдой устойчивости и оперся на колено двумя руками чтобы дать себе опору для подъёма. Встав, Рэтчет сделал паузу, чтобы дать себе время удостовериться, что он не упадет снова. После пары кликов, показавшихся вечностью, он медленно сократил расстояние до медицинской платформы и подтянулся на нее. Потребовался клик, но как только она определила его вес и присутствие, консоль автоматически активировалась и начала процесс сканирования. Две защитные панели вылетели из сторон платформы и образовали дугу вокруг Рэтчета, чтобы соединиться вместе и сформировать вокруг него полукруг. Сканирующие панели добрались до его шлема, и поверхность платформы тоже активировалась. Тонкая линия голубого света, которая светилась под ним, была аналогична свету от сканирующих панелей, и медленно свет переместился вниз его корпусу, от шлема до ног. Рэтчет притушил оптику, чтобы свет не беспокоил их. И наконец, он почувствовал, что страхи и паника начинают спадать - через несколько кликов, от силы брийм, он получит ответы. Все, что ему нужно было сделать, это подождать, пока диагност завершит три сканирования - один раз для внешней обшивки, второй для внутренних цепей, проводов и трубопроводов и еще один раз для его базовой протоформы. Если ни одно из сканирований не покажет ничего необычного, он проведёт анализ на токсины, но он надеялся, что ему не придется идти в эту часть лазарета. Пока он лежал в ожидании, он переместил свое внимание внутрь, чтобы, наконец, подвести итоги своего состояния, насколько он мог это определить из своих симптомов. Тошнота уже началась проходить, потому что он располагался горизонтально, и он больше не чувствовал, что ему угрожает принудительная очистка баков. Однако, все еще было что-то... не так внутри. Сначала он думал, что это был его еще не до конца успокоившийся топливный бак, но странное ощущение располагалось слишком высоко, чтобы это было связано с баками. Казалось, что оно было ниже камеры искры, словно там был инородный объект. Оптика Рэтчета вспыхнула, чтобы опять уставиться в панике на потолок. В его системах был инородный объект - он определенно мог почувствовать его теперь, когда заметил. Но что это было? Страх возобновился, он пытался еще раз подумать о последних нескольких циклах - откуда он пришел до своего первого воспоминания в холле? Что с ним произошло? Все попытки вспомнить события, произошедшие непосредственно перед коридором, были встречены болью в его процессоре и волной возобновляющейся тошноты. Он пытался пробиться глубже, выбирая строки кода и потоки памяти до тех пор, пока не нашел воспоминание, которое было ясным и не вело к неблагоприятной реакции: выехал за пределы Арка. Он не мог перезарядиться и отправился прокатиться среди ночи, чтобы очистить свой процессор и истратить свои силы, чтобы он мог, наконец, подзарядиться. В этом не было ничего необычного, Рэтчет часто испытывал трудности в том, что касалось отдыха, особенно после того орна, заполненного операциями. Ничего неподобающего никогда не происходило, когда он изредка выходил из зоны видимости горы Святой Хилари, достаточно далеко, чтобы размять свои конечности и разогреть покрышки. Рэтчет вспомнил, что ему осталась всего лишь миля или около того до возвращения на Арк, а потом... Что случилось? Был ли он атакован? Паника росла - если на него напали десептиконы, пока он был снаружи и один, это может объяснить все. Его могли накачать наркотиками. Праймус - что если инородный объект был бомбой? Подожди - нет. Если бы это была бомба, то диагност предупредил бы его при первом сканировании. Он был предназначен для обнаружения всех известных зажигательных смесей и устройств, которые, как правило, использовались десептиконами как на Кибертроне, так и на Земле. Но если это не бомба, тогда что это было? Может быть, больше, чем обычное следящее устройство или даже записывающее? Рэтчет пытался держать шлем ровно для последнего сканирования и не пялиться на экран консоли. Ему нужно было знать, что внутри него, и нужно это удалить. Опять он подумал о том, чтобы разбудить Хойста, и снова он сказал себе «нет» - возможно, это было нечто простое, как камень, попавший в шасси в ходе последней трансформации. Такого никогда с ним не случалось, но это происходило с некоторыми другими автоботами, поэтому такую вероятность нельзя было исключать из сферы возможностей. Хойсту нужен был его отдых и он не нуждался в том, чтобы Рэтчет беспокоил его ради чего-то такого что, возможно, в конечном счете, могло оказаться ничем. Наконец, консоль возвестила о завершении сканирования, и Рэтчет аккуратно переместился в сидячее положение, двигаясь медленно, чтобы избежать возобновления головокружения. Казалось, что полежать один брийм на спине - это то, что было ему нужно. Хотя его процессор все еще не был совсем ясен, в его топливном баке перестало бурлить, и комната не плавала так же сильно, как раньше. Ничего, кроме остаточной статики в периферийном зрении; ему казалось, что стало лучше. Тем не менее, Рэтчет на всякий случай двигался помедленнее. Было бы контрпродуктивно быть беззаботным и лишиться нынешнего прогресса. Кроме того, он понимал, что ноги не могут полностью поддерживать его вес, поэтому он медленно спустил их с края медплатформы и дотянулся до экрана, прикрепленного к боковой стороне платформы, который был связан с диагностической консолью. Что... он искал? Инородное тело было невидимым при сканировании корпуса и протоформы, но очень заметным на внутреннем изображении, и оно не было похоже ни один из его страхов. Оно располагалось прямо под его камерой искры и перед топливным баком. Тонкие провода и трубки соединяли объект с его собственными и были обернуты вокруг, возможно, даже напрямую подсоединялись к его основным и второстепенным кабелям питания и топливным линиям. Согласно изображению внутренних систем, он был заполнен энергоном и... чем-то еще, чем-то, что компьютер не смог идентифицировать. Он не занимал слишком много места, примерно вдвое больше размеров его кулака, но он явно отодвинул в сторону провода, трубопроводы и цепи, которые должны были быть в этой области. Для Рэтчета самой странной чертой была его форма: она была круглой, почти сферический, но слегка сужался в нижней части, почти незаметно. По всем внешним признакам он... был похож на яйцо. Если бы он был на неизвестной, органической планете, Рэтчет мог бы предположить, что некоторые инопланетные формы жизни решили использовать его как инкубатор, что случалось раньше, но не с ним. Сайдсвайп все еще не до конца оправился от этого. Однако, Рэтчет знал, что на Земле не существовало ничего, что было способно на такое, конечно, особенно, которое могло бы отложить яйцо такого размера. Даже если на Земле было такое существо, это не объясняло того факта, что объект был наполнен энергоном. Это должно быть что-то другое. С нарастающей тревогой Рэтчет активировал сенсорный экран и ввел несколько команд так быстро, как могли позволить пальцы, дрожащие с каждым нанокликом все сильнее. Потребовалось несколько попыток, но, наконец, ему удалось изменить экран, чтобы отобразить себя с помощью фронтальной камеры. Первое, что он заметил - это многочисленные царапины, которые повредили краску на его брюшных пластинах и тазовой области, краска была удалена в виде больших царапин вокруг его боков, как будто кто-то удерживал его на месте с помощью внушительной клешни. У него не было возможности осмотреть эти области без посторонней помощи с учетом дизайна его грудной брони, и увиденное это сейчас только усиливало его растущую панику. Быстро Рэтчет направил камеру вниз и отдал команду на открытие корпуса. Он должен был сам увидеть, что он носил внутри себя, потому что изображение на его схеме не имеет смысла. Тяжело было удержать работу вентсистемы на медленной скорости, поскольку каждая пластина переместилась и отодвинулась в сторону, чтобы открыть его внутренние системы. Каждая пластина и слой не смещалась так гладко, как они должны были бы, большинство из них было заклинено или покрыто скользким серебристым, липким веществом. Тот факт, что он не узнавал его, возможно, является наиболее тревожным, и Рэтчет опасался, что это все еще не самое худшее. Когда последняя скользкая пластина ушла в сторону и Рэтчет наконец-то получил ничем не заслоняемый обзор внутрь своей брюшной полости, он прикрыл рот ладонью, чтобы подавить желание очистить топливный бак. Из-за формы его грудной брони он мог видеть только самую нижнюю четверть преграды, но этого было достаточно, чтобы полнейший ужас сжал его искру. То, что он увидел, бледно светилось изнутри. Оно было полупрозрачно-синим и наполнено смесью жидкого энергона и плотной серебряной субстанцией, которая покрывала его внутренние системы; энергон был окрашен фиолетовым цветом из-за синего цвета преграды. Серебряное вещество вращалось сгустками в энергоне и казалось, что оно перемещается по собственному усмотрению, которое, наконец, подтвердило ему, что единственное, чем оно могло быть, это наниты. Объект не мог быть ни чем другим, кроме как каким-то яйцом – яйцом, наполненным энергоном, возможно, его собственным энергоном, нанитами, и соединенное тонкими силиконовыми щупальцами с его источником жизни и его энергопроводами. Каждое из щупалец исчезало в оплётке провода или линии, к которой он был прикреплен, кормясь с собственных систем Рэтчета и вокруг него, цепи, провода и трубы были покрыты поверхностными повреждениями, которые свидетельствовали о принудительной имплантации... яйца. Нет. Нет, это не может быть яйцо. Это не оно. Должно быть еще одно объяснение этого, лучшее объяснение - просто обязано. Рэтчет почти с яростью оттолкнул от себя экран, отвергая истину, которую тот показывал. Он оттолкнулся от медплатформы и почти упал из-за импульса, пока не схватился за консоль, чтобы удержаться. Не думая, он обернулся к консоли и удалил все, что только что было записано, удалив новую схему и видео-канал с жесткого диска. Это было неправильно, сказал он себе. Было бы лучше, если бы никто не знал об этом, пока он не смог найти объяснение, которое бы имело смысл. После того как он убедился, что все следы были стерты, Рэтчет вывалился частного номера и через лазарет добрался в собственную кварту, расположенную в дальнем углу. Трясущейся красной рукой он вбил свой код так быстро, как мог, и запер за собой дверь. Платформа взывала к его слабым истощенным системам, но вместо того, чтобы свалиться на нее, Рэтчет практически упал на стул около стола, когда он активировал свою персональную консоль. В тот наноклик, как она активировалась, он начал поиски среди своей медицинской базы. Если бы существовало какое-либо другое объяснение, то оно было в базе данных, даже если бы это было что-то, что Рэтчет мог давно забыть с тех пор, как он учился в медицинской академии Аякона, или о каком-то ужасном кибернетическим оружии, о котором он не вспоминал с военных курсов в аяконской Военной академии. Сконцентрировавшись, Рэтчет ввел все свои симптомы - повреждение файлов памяти, неприятие топлива, искажение визуального канала, раствор нанитов на обшивке и... инородное тело, состоящие из каучука или силиконового материала, и нажал на «поиск». К его сожалению, был лишь один непосредственный результат, и он отказался верить. Он качнул головой в отрицании, даже когда он снова начал дрожать. Он пытался устранить последний поисковый термин, надеясь, что он, возможно, использовал неверное описание или был слишком специфичен. Это привело к трем результатам, однако первоначальный результат по-прежнему был одним из них, и ни одно из двух других болезней не совпало с тем, что он видел внутри себя ранее. В отчаянии Рэтчет попробовал изменить формулировку описания, но после трех попыток, одна из которых выдала нулевые результаты, он не мог бы больше отрицать и уставился в нарастающем страхе на свой диагноз. >>кокон Кукулида Кукулиды был подтипом кибертронцев, который, по мнению многих, не существовал. Не было доказательств их существования за бесчисленное число ворн с начала Золотого Века. Они были существами из мифов и ужасных историй, которые рассказывали только недавно созданным меха, получивших искру от Вектора Сигмы, чтобы научить их осторожности и избегать теней. Хотя они, возможно, существовали до того момента, как Рэтчет получил искру, нигде не было никаких доказательств того, что они остались как нечто большее, чем сноска в истории Кибертрона. На самом деле, в этой статье, когда Рэтчет набрался мужества открыть ее, кукулиды только упоминались в прошедшем времени, ссылаясь на то, что они были изгнаны с Кибертрона или полностью уничтожены в Темной Эпохе после правления квинтесонов, предшествовавшей Золотому веку. Что касается всех видов и информации, то они больше не должны существовать за пределами ночных кошмаров, но Рэтчет сидел, абсолютно бодрствующий и, несомненно, был носителем кокона кукулида. «Статья», если она могла быть так названа, не имела картинок и состояла всего лишь из маркированного списка фактов, ни один из которых не помогал унять страх, задушив его. >>Кукулиды могут размножаться только посредством импрегнации мехов некукулид >> Кукулиды захватывают и гипнотизируют живого меха для использования в качестве хозяина-носителя для их потомков >> Кукулиды всегда путешествуют парами >> Искры хозяев-носителей кукулид были изменены на этапе имплантации, заставляя хозяина заботиться о потомстве и сохранять его происхождение в тайне >> Кукулиды больше не существуют на Кибертроне; последняя известная пара была видена за пределами Кристал Сити, приблизительно… Рэтчет выключил монитор до того, как он зачитал последнюю точку последнего «факта», который, очевидно, не был фактом – и, сильно склонившись над столом, потер свой утомленный фейсплет. - Хорошо... хорошо, - он шептал самому себе, используя звук своего голоса в качестве якоря. Если он мог слышать себя, тогда это не было просто ужасным кошмаром. Эта ужасная истина была реальностью. - Хорошо, - он повторил. - Паника не поможет. Должен быть способ исправить это. Думай, Рэтчет, - думай. Он сделал несколько длинных, медленных вентиляции, чтобы охладить ужасно перегретые системы и притушил оптику для концентрации на том, чтобы успокоится, хотя даже когда он пытался, он все равно продолжал думать об этой статье. За пределами обозначенных пунктов статья предоставляла очень мало информации; она даже не обозначила, как эти мехи достигали своей цели. Как им удалось захватить Рэтчета и повредить его файлы памяти? Как они имплантировали в него свою... свою капсулу или яйцо? В статье не содержится ответов, и Рэтчет не мог вспомнить, что он ответил на вопросы для себя. Пытаясь удержать себя от нового приступа паники, Рэтчет сложил руки на столе и уставился на них, пытаясь восстановить события последних нескольких циклов как можно лучше. Он не мог уйти в перезарядку, так что он уехал колесить округе горы Святой Хилари, чтобы себя утомить. Он сделал несколько кругов вокруг вулкана, прежде чем поехал обратно. Перед ним был Арк, он увидел движение за пределами ангара, и... Рэтчета обнадёжила болезненная пульсация в его процессоре, когда он пытался получить доступ к поврежденной памяти. Вспышки цвета затопили его зрение в сочетании с болью, разрывающей его шлем, и страхом сжимающим его искру, становящемуся все сильнее и сильнее, чем ближе он подбирался к успешному воспоминанию… Рэтчет проснулся, в смятении оглядывая свою кварту. Он распластался на своем столе, на полпути съезжая из кресла на пол. Он чувствовал холод, начиная с обшивки и заканчивая самими глубокими частями своих систем, словно был натвердо заморожен и разморожен, но быстрая проверка его датчиков окружающей среды показала, что температура в комнате не изменилась даже на градус. Что такое… >> Искры хозяев-носителей кукулид были изменены на этапе имплантации... Шлак! Быстрая самодиагностика его систем это подтвердила - искра Рэтчета на самом деле прекратила производство энергии на несколько нанокликов, останавливая его попытки заставить себя вспомнить. Его собственная Искра восстала против него. Вздрогнув, Рэтчет опять потер свой фейсплет и неохотно смирился с поражением - он не собирался повторять это снова, что его искре не пришлось восстанавливаться во второй раз. Его последнее чёткое воспоминание - это движение возле ангара Арка, которое напоминало двух меха… Нет. Топливный бак Рэтчета качнулся, и ему пришлось зажать рукой рот, чтобы подавить внезапную потребность в очистке. Раньше ему это не приходило в процессор, но теперь он не мог думать ни о чего другом. Чтобы кукулид имплантировал в него свой кокон, он должен был быть захвачен кукулидом. По-прежнему существовала смутная вероятность того, что он был атакован десептиконами, но эта возможность бледнела рядом с гораздо более вероятным шансом, что он подвергся нападению со стороны собрата автобота. Это подтверждалось одним из тех фрагментов памяти, которые он смог восстановить до того, как он вырубился: пара гипнотизирующих голубых оптик пристально смотрит в его. Ни один десептикон, находящийся на Земле, не имеет голубой оптики. >> Кукулиды всегда путешествовали парами Искра Рэтчета дрожала от предательского страха. Двое его товарищей - двое его друзей - напали на него. Два меха, с которыми он сражался вместе и ремонтировал бесчисленное количество раз на всем протяжении их продолжительной войны, были фактически монстрами из самых темных глубин Кибертрона. Два меха, которым он доверял свою жизнь, имплантировали в него монстра, такого же, как они. Они предали не только Рэтчета - они предали всех автоботов своим обманом. Они прятались среди автоботов на протяжении... Праймус, даже не хотелось думать, сколько времени. Определенно, до того, как Арк стартовал... или, может быть, нет? Некоторые мехи присоединились после их пробуждения на Земле, перенеслись с Кибертрона, чтобы помочь наземным войскам. Руки Рэтчета сжимались в кулаки. Будучи потрясенным, преданным и чувствуя отвращение, он не мог позволить себе потерять из виду еще более тревожную истину: если они напали один раз, они снова сделают это, и Арк будет наполнен потенциальными «хозяевами-носителями». Должен был быть способ предупредить его собратьев автоботов, его настоящих товарищей. Должен был быть способ спугнуть монстров и изгнать их прочь. Рэтчет потянулся к своей коммуникационной системе и разбудить Хойста только для того, чтобы его рука замерла над кнопкой, так как его снова охватил страх. Что, если Хойст был одним из них? Он и Грейпл были почти неразделимы на протяжении всего времени, что он помнил, и Рэтчет знал, что он совсем не был тихим, когда ввалился в медбей ранее. По логике, даже в легком цикле подзарядки, Хойст, вероятно, должен был пробудиться в какой-то момент, хотя бы для того, чтобы высунуть шлем и убедиться, что все в порядке. Что, если он не стал, потому что уже знал, кто шумел и почему? Рэтчет сжал руку в кулак и отдернул его от консоли, как будто она его обожгла. Нет, подождите... У Хойста визор, а не оптика, а Рэтчет четко запомнил синюю оптику, смотрящую на его. Этот единственный кусочек памяти был свободным от статики, и даже если это не больше чем память, казалось, что эта оптика впивалась в него. Оптика, а не визор... но у Грейпла была оптика. Возможно, ее и видел Рэтчет. Праймус, он надеялся, что Хойст, один из его медиков, не был одним из зверей, которые напали на него, но он не мог рисковать. Ферст Эйд! Рэтчет знал, что он не был замешан, ни он, ни кто другой из протекторботов. Все они были направлены на Восточный берег для оказания помощи пострадавшим от урагана. Они отсутствовали три орна и не вернутся, по крайней мере, еще два. Рэтчет может доверять ему - Рэтчет может доверять ему. <Эйд, это Рэтчет - ответь.> Понадобилось несколько кликов, но, в конце концов, Рэтчет получил неясный ответ: < Рэтчет? Всё в порядке? > < Извини, Эйд - ты был в подзарядке?> спросил Рэтчет, удивляясь, насколько спокоен его голос. Он притушил оптику, когда волна спокойствия, наконец, омыла его. Он чувствовал себя немного виноватым из-за того, что разбудил Ферст Эйда, но, все же, он ощущал себя лучше, зная, что он намного ближе к тому, чтобы получить некоторую поддержку в его пугающих испытаниях. <Да, но все в порядке, что-то случилось? > < Ничего не случилось. > Постой... что? < я просто осознал, что у меня не было сегодня твоего обновленного отчета. Я полагаю, ты был занят, оказывая помощь. Что-нибудь непредвиденное произошло? > Нет-нет-нет - он не это хотел сказать! < O - я прошу прощения! > Робко сказал Ферст Эйд . < Да, мы были очень заняты сегодня. Мы спасали домашних животных из многочисленных затопленных домов людей. У меня кошачьи волосы в тех местах, о которых я предпочитаю не думать, и все <i>еще мокрые. Но мы продвинулись по графику. ></i> < Рад это слышать - не о кошачьих волосах,> ответил Рэтчет, красные руки сжались в кулаки и его лицевая пластина застыла в выражении недоверия и ужаса, которое не находило отражения в его бодром голосе. Почему он не сказал то, что хотел? Ферст Эйд, на меня напали. Пожалуйста, поищи информацию о кукулидах в ближайшей Кибертронской медицинской базе данных и встреться со мной в тот накоклик, когда ты вернешься на базу, чтобы мы могли работать вместе, чтобы найти их. Это то, что он должен был сказать. Почему это не выходило, и почему он звучал так расслабленно?! < Я позволю тебе вернуться к подзарядке, так как я уверен, что завтра ты будешь занят не меньше, чем сегодня. Обязательно передай полный отчет за сегодняшний день Хойсту, как только сможешь; объедини его с сегодняшним, если у тебя не представиться шансов сделать это раньше. > < Да, сэр! Я сожалею о том, что я забыл, но спасибо, что проверили нас. Могу я еще что-нибудь сделать для вас? > Да, яростно размышлял Рэтчет. Помоги мне! Но вместо этого он отреагировал против своей воли: < Нет, ничего такого, о чем я бы помнил. Просто дай нам знать, если тебе будет нужна дополнительная помощь, хорошо? Рэтчет, конец связи. > < Так и сделаю, сэр! Ферст Эйд, конец связи! > Как только закончился сеанс связи, Рэтчет практически снова рухнул на свой стол, его вентсистема взревела, чтобы изгнать абсолютный ужас, охвативший его. Это не то, что он планировал сделать. Вместо того, чтобы довериться Ферст Эйду и найти поддержку, которую он так отчаянно искал, это было так, словно он был заперт внутри своего тела, пока кто-то другой контролировал его. Что… >>... при условии, что хозяин-носитель будет заботиться о потомстве и сохранять его происхождение в секрете. «Хранить в секрете его происхождение». Праймус. Вентиляция Рэтчета замерла, скованная страхом и беспомощностью, раздавившими его. Он боролся за другую идею, любую другую идею. Если его заставили молчать в разговоре с другим мехом о его ситуации, как он мог найти способ исправить это? Уилджек. Инженер был самым старым и ближайшим другом Рэтчета. Они вместе поступили в Аяконскую Академию, помогали друг другу с заданиями, поддерживали контакты после окончания Академии и даже присоединились к автоботам вместе. Они были почти нераздельны, насколько помнил Рэтчет. Он никому не доверял больше, и никто не понимал его лучше, чем Уилджек. Даже если он не мог говорить о своем ужасающем состоянии, Рэтчет знал, что Уилджек мог бы заметить, что с ним что-то не так. Он будет исследовать и не сможет отдыхать до тех пор, пока не откроет тайну. Рэтчет был уверен, что не сможет передать свое бедственное положение, но, возможно, он мог бы просто заманить Уилджека присоединиться к нему за кубом. Конечно, он сразу увидит, что что-то не так, особенно учитывая предыдущий цикл. Рэтчет никогда не просил его об этом так поздно. Медик открыл канал в своем коммуникаторе, намереваясь позвонить своему другу, только чтобы остановить себя. Что если один или оба кукулида из пары поняли, что он пытается сделать? Если они осознанно атаковали Рэтчета, то наверняка знали, как близки они были с Уилджеком. Глубина их дружбы не была тайной - даже десептиконы знали, что они значат друг для друга, используя это против них несколько раз. Возможно, напавшие на Рэтчета также думали, что Уилджек может видеть сквозь фасад, который они применили к его Искре. Будут ли они вредить маленькому инженеру, чтобы обезопасить Рэтчета? Всего лишь мысль о том, что его лучший друг пострадал из-за него и его ужасной ситуации, заставляла топливный бак Рэтчета переворачиваться снова. Праймус - что если они убили инженера, чтобы заставить его молчать? Нет - он не мог рисковать своим другом таким образом. Он закрыл соединение и снова уставился на свои руки. Он был один. Эта ситуация действительно была прямиком из ночного кошмара. Он понятия не имел, кто мог бы быть парой кукулид - слишком много возможностей. Однако, даже если он сможет это понять, как он сможет предупредить кого-то до того, как еще один автобот разделит его судьбу? Кто знает, сколько автоботов падут жертвой прежде, чем пара будет поймана? Праймус - что, если Рэтчет даже не был первым? Была ли какая-то возможность узнать, есть ли другие жертвы на борту Арка? Был ли какой-нибудь способ встретиться или связаться с ними, чтобы они могли, по крайней мере, поддерживать друг друга? И Праймус, прежде всего, что ему делать с этим... этой... штукой, растущей внутри него? Механоиды - нормальные механоиды - не воспроизводились таким образом; до войны они создавали корпуса, уже взрослых кибертронцев или нет, и устанавливали туда Искру - либо от Вектора Сигмы, либо от любящей пары кибертронцев, которые обменялись достаточным количеством искровой энергии, чтобы зажечь новую Искру. Если новый корпус был создан маленьким, то его Искра обычно перемещалась в модернизированные корпуса до тех пор, пока он не становился взрослым. Ничего подобного тому... яйцу, которое он носил сейчас. Как он спрячет его, когда... придет время вылупления? Все эти и многие другие вопросы затопили его и становились все тяжелее и тяжелее, даже когда он покинул свой стол и забился в самый темный угол своей кварты. Уже прошла добрая часть дневной смены, прежде чем Рэтчет, наконец, отважился пошевелиться.