♫ Scotland National Music - Coronach
Хэнк зашёл без стука, он был редчайшим человеком во дворце, кто мог себе это позволить. Конечно, при свидетелях они вели себя в соответствии со всеми правилами и приличиями, но наедине сэр МакКой был просто лучшим другом принца Центральных земель, тем самым другом, который считал своим долгом присматривать за не в меру любопытным и импульсивным наследником короны. — И где ты, высочество? — Хэнк закрыл за собой дверь, проходя спальню принца, огибая ширму и обнаруживая его в кровати. Чарльз, наконец, скинул этот ужасный камзол и теперь как был — в штанах и рубашке — валялся поверх покрывала, стянув с себя ленту. Волосы его разметались по подушке, сам принц смотрел куда-то вверх, раскинув руки в стороны, всей своей позой выражая весь трагизм ситуации. Хэнк хмыкнул, наливая себе в бокал немного воды из графина — вино принцу пить не разрешали, поэтому, в отличие от королевских покоев, здесь было что угодно, только не алкоголь. — Король бы сейчас сказал, что ты ведёшь себя неподобающим образом. — Но короля здесь нет, хотя в занудстве вы могли бы посоревноваться, — Ксавье перевернулся на живот, обнимая подушку и утыкаясь в неё лицом. — Ты был там? — Да, с самого начала, — МакКой присел на край кровати, держа в руках бокал. Их отцы были хорошими друзьями, семья МакКоев — вернейшие подданные короны, однако матушка Хэнка в своё время сбежала с рыцарем из Западных земель, оставив супруга одного, а потом он, к сожалению, погиб по нелепой случайности: лошадь неудачно сбросила, шансов выжить после перелома шеи у старшего МакКоя просто не было. Так что король взял совсем ещё юного, пятилетнего Хэнка во дворец, и они с Чарльзом буквально росли вместе, теперь же у принца не было друга ближе, чем он, МакКоя он считал братом. — Я не хочу в этом участвовать, — голос принца звучал приглушённо из-за подушки. — И я бы не хотел, чтобы кто-то из них увёз тебя куда-то от нас, — Хэнк тяжело вздохнул. — Но есть правила и законы, на которые мы не можем повлиять. Он старался говорить уверенно, потому что знал, насколько Чарльз не хочет уезжать и насколько важно было не сорвать Турнир, но голос немного подводил МакКоя. Он не был готов к тому, чтобы остаться без лучшего друга — и всерьёз подумывал о том, чтобы просить у короля дозволения ехать за принцем, в конце концов, должны же и у него в новой стране быть друзья и подданные. — На кого поставишь? — Чарльз завозился, переворачиваясь и смотря на Хэнка. — Не знаю, — тот чуть пожал плечами. — Горец достаточно молод, чтобы выдержать все испытания, речной король достаточно мудр, чтобы перехитрить остальных, короля Уилсона ты покорил своим жестом — и про оставшихся трёх можно сказать тоже что-то подобное. Они все захотят победить. — И получить свой Приз, — Ксавье криво усмехнулся, решительно поднимаясь. — Посмотрим, захотят ли… — Только не делай глупостей, Чарльз, — Хэнк напряжённо наблюдал, как принц завязывает волосы лентой и надевает камзол. — Что ты, — наследник короны невинно взмахнул ресницами, устраивая корону на голове, и МакКой понял, что всё пропало.* * *
С десятилетнего возраста Чарльза воспитывали по-особенному — его готовили в качестве Приза, а это значит, что помимо обычных занятий вроде езды верхом или фехтования, он кропотливо изучал историю всех семи окружающих Центральные земли королевств, дотошно, до самых мелких деталей. Музыка, обычаи, этикет, быт, одежда — к счастью, принц был настолько любопытен и жаден до знаний, что всё это давалось ему безмерно легко. Чарльз мог читать, читать и читать, а обо всём новом и вовсе взахлёб. Его готовили так, чтобы в любой стране, представитель какой бы из них ни стал победителем, принц не ударил в грязь лицом. Король радовался его успехам и ужасался тому, как это сочетается с характером сына, Чарльз жадно впитывал знания, мог применять их, был образцом поведения и манер на любом официальном приёме — и рос совершенным упрямцем, не считаясь с мнением других и делая всё равно по-своему. Поэтому опасения короля и Хэнка не были беспочвенными, они оба знали характер Чарльза, они оба понимали, что даже при всей своей любви к народу принц так просто не позволит сделать из себя вещь, за которую борются. Оставалось только гадать, что пришло в голову юного Ксавье — и когда он это выкинет. Пока что принц вёл себя мирно и спокойно, вежливо общаясь с придворными, впереди их ждала церемония преподнесения даров — обязательный элемент Турнира. Каждый участник вёз с собой подарок для Приза, что-то, что должно было его покорить, потому что представители семи королевств отлично знали: мало победить на Турнире, нужно завоевать сердце принца, чтобы спокойно увезти его в свою страну. Да, кажется, о нраве Чарльза было известно во всех землях. Король поднялся к трону, садясь на него, младший Ксавье встал по правую руку от отца, пожалуй, эта часть Турнира нравилась ему меньше всего — принимать дары, которых он не заслужил. Немного улучшал положение дел тот факт, что они приготовили ответное подношение, так что теперь каждый участник должен был подойти к трону и вручить свой дар, после чего принц мог сделать ответный жест. Дары преподносились в порядке прибытия королевских особ, поэтому первым к королю и принцу двинулся гость из Речных земель. Трон стоял на возвышении, так что по дороге к нему нужно было пройти лестницу, площадку и ещё одну лестницу, сейчас Чарльз спустился на эту самую площадку, прекрасный в своём новом камзоле, несмотря на всю свою нелюбовь к нему. Король Стрендж теперь был без плаща, за ним шёл представитель его свиты, неся в руках массивную шкатулку. Чарльз гадал, что в ней, но не мог представить, поэтому просто ждал, когда же крышка приподнимется. — Принц Чарльз, — речной король чуть поклонился, улыбнувшись принцу уголками губ. — Позвольте подарить вам это — в знак бесконечного преклонения перед вашей тягой к знаниям. Помощник короля открыл шкатулку — и Ксавье потерял дар речи. На синем бархате лежала книга, раскрытая примерно на середине, она была просто огромной, кажется, сам Чарльз поднял бы её с трудом. Страницы пестрели от текста и иллюстраций, принц пробежался глазами по строчкам — не было сомнений, что книга была связана с историей восьми королевств, кажется, восторг Чарльза отразился на его лице, потому что речной король улыбнулся. — Благодарю вас… — пробормотал Чарльз. — Позвольте… Позвольте сделать ответный подарок. Двое слуг внесли в зал картину, она была так велика, что, кажется, могла бы занять целую стену в небольшой комнате. Одного взгляда на неё Стренджу было достаточно, чтобы понять, за какое сокровище ему предстоит сражаться. — Я знаю, что карту ваших земель не рисовали последние сто лет из-за постоянных изменений рек, но мы предприняли попытку, — принц выглядел смущённым, он краем глаза наблюдал за реакцией короля. — Позвольте спросить, — Стрендж не мог отвести взгляда от картины, на которой была изображена его страна — со всеми городами, деревнями, реками и озёрами, всё было подписано и выглядело так волшебно, как будто эту карту создавали при помощи магии, — кто автор этого? — Мне понадобилось чуть больше года, — Чарльз чуть улыбнулся. — Надеюсь, не многое поменялось за него. Но здесь всегда всё можно исправить, верхний слой краски легко и почти незаметно снимается. Речной король повернулся к юному Ксавье и низко, почти в пояс, поклонился ему, вызвав общий вздох в зале — большинство ни разу не видели, чтобы король так склонялся. Принц вспыхнул от этого и от взгляда Стренджа. — Благодарю вас, принц, — король Речных земель смотрел прямо и спокойно, но было заметно, насколько он тронут подарком. Стрендж вернулся к своей свите, которая была тут же, по одну из сторон от трона, и к Чарльзу двинулся Эн Сабах Нур, король Восточных земель, вызывающий у принца странные чувства: холодный взгляд этого человека словно пригвождал к полу, лишая возможности двигаться, он словно был весь не из этого мира и при этом представлял опасность. За ним шёл один из представителей его верной свиты, он нёс на золотистой подушке дар, накрытый тканью. — В наших землях солнце всегда такое яркое, что можно лишиться разума, если долго находиться вне тени, — восточный король говорил спокойно, глядя в глаза принцу. Он повернулся к помощнику, снимая ткань и под восхищенный шёпот беря с подушки длинный шарф-накидку, похожий на тот, в каком явился сам Нур. Он был небесно-голубого цвета, расшитый серебром, должно быть, вручную, и переливался, сверкая, словно течение реки, которых так не хватало в жарких Восточных землях. — Но даже солнце не ослепляет так, как вы, — король приблизился, осторожно накидывая свой дар на голову принца, оборачивая шарф на восточный манер. В их традиции было принято надевать подобные вещи сразу, и Чарльз покорно замер, чтобы не оскорбить случайно гостя. Нур шагнул назад, привычным движением сцепляя руки на уровне живота, кажется, он был доволен: глаза принца теперь были не просто голубыми, они тоже, казалось, сверкают, когда рядом появилась столь богатая ткань. — Благодарю вас за дар, — Чарльз склонил голову, рядом с ним тоже уже появился слуга, который держал на подушке ответный подарок. Это был широкий пояс, расшитый драгоценными камнями, блестящий не меньше, чем накидка. — Я знаю, не так много украшений выдержат климат в ваших землях, к тому же они не должны стеснять движения, поэтому позвольте подарить вам это, несмотря на обилие камней, он лёгок. Принц взял пояс и подошёл к королю, соблюдая ритуал обмена. Нур развёл руки в стороны, позволяя юноше застегнуть на нём пояс, неотрывно следя за Чарльзом и его лицом. Когда Ксавье отошёл, восточный король глубоко вдохнул, словно проверяя, насколько удобен подарок, он кончиками пальцев провёл по камням, ими же коснулся лба и склонился перед принцем. — Солнце не столь щедро в своём тепле, как щедры вы, принц, — Нур улыбнулся, возвращаясь к себе, кажется, он был польщён. Третьим около принца появился принц Горных земель, он легко вскочил по ступенькам, преодолевая их за доли секунды, почти все дамы вновь смотрели только на него, так был хорош собой горец. Сейчас его рыжие волосы были чуть стянуты на затылке, но сходство со львом всё равно оставалось, голубые глаза смотрели только на юного наследника Центральных земель, заставляя принца вспыхнуть. В отличие от двух предыдущих участников, он был один. — Ваше высочество, — принц Джейми скользнул пальцами по перевязи, продолжая неотрывно разглядывать юношу перед собой. — Слава о многих ваших талантах распространяется далеко за пределы Центральных земель, и один из них, насколько мне известно, это владение шпагой, примите же этот дар в знак моего восхищения. Горец отвязал шпагу, легко, словно играючи, подкидывая её, перехватывая обеими руками и протягивая Чарльзу. Она была прекрасна: тонкая, изящная и смертельно опасная, с великолепным витым эфесом, в основании которого сверкал сапфир, а вокруг него на металле виднелась гравировка: «Принцу Чарльзу, прекрасному сердцем». Ксавье с трудом вдохнул, он и правда любил фехтование, и эта шпага была необыкновенно красива, он осторожно взял её из рук принца Горных земель, и Джейми на секунду придержал пальцы Чарльза своими, заставив того сильнее покраснеть. — Это необыкновенный подарок, — принц выдохнул, наконец, сразу передавая шпагу, как и накидку, подоспевшему слуге, беря у него из рук небольшой мешочек. — Мой дар меньше по размеру, но, надеюсь, вы не останетесь в обиде. Принц Джейми заворожённо следил за тем, как Чарльз тонкими пальцами ныряет в мешочек и вытаскивает пряжку. Она была довольно крупной, явно серебряной, в круге, на котором был выгравирован причудливый орнамент, горец узнал национальный рисунок Горных земель. В центре пряжки были изображены сами горы, пространство между ними было пустым, чтобы было видно ткань килта. Фрейзер шумно выдохнул, для него такой подарок был знаком высшей чести, ведь нет ничего лучше для горца, чем признать важность его страны. Джейми снял свою пряжку, позволив части килта скользнуть по плечу, и опустился перед принцем Центральных земель на одно колено: молодой участник Турнира был так высок, что попытка надеть подарок на него могла бы превратиться в небольшое фиаско, но принц Джейми хотел тем самым ещё и выразить своё почтение. Чарльз шагнул к нему, осторожно собирая килт и застёгивая пряжку на плече горца, чувствуя, как мурашки бегут по спине от взгляда Фрейзера. — Благодарю вас, мой принц, — Джейми шепнул это, поднимаясь, и юный Ксавье вспыхнул до корней волос от этого «мой», которое, кажется, слышал он один. Неохотно горец покинул площадку, уступая место королю Южных земель, поднявшемуся по лестнице уверенно и гордо. Король Хоулетт шёл со слугой, кажется, он был недоволен тем, насколько пришёлся по душе принцу подарок его соперника, и теперь смотрел горячо и ревниво. — Позвольте преподнести вам, принц Чарльз, дар не хуже тех, что у вас уже есть, надеюсь, вы оцените его по достоинству. Он повернулся к помощнику, и в этот момент двери тронного зала распахнулись, заставив абсолютно всех, включая южного короля, обернуться. В гробовой тишине особенно чётко слышались шаги, спокойные и тяжёлые, по красной дорожке шёл высокий молодой мужчина, одетый во всё черное. На его плечах покоилась накидка из шкуры, покрытой длинной, чуть вьющейся шерстью, руки его были в чёрных перчатках, нежданный гость был бледен и от него словно веяло холодом, даже платиновые волосы как будто были чуть покрыты инеем, а серые глаза наводили на мысли о льдах, покрывающих воды королевств в особо суровые зимы, хотя последние лет пятьдесят такого не случалось. Король Центральных земель поднялся со своего трона, хмуря брови, он без труда узнал гостя по одежде, хотя уже много лет никто не поддерживал связь с ними. Молодой мужчина шёл уверенно вперёд, на ходу снимая перчатки, и развязывая свой меховой плащ, скидывая всё на руки едва поспевающему за ним слуге, вбежавшему в зал следом. Дойдя до первой лестницы, он остановился, вытягивая руки по швам и едва склоняясь всем корпусом в небольшом поклоне. — Позвольте представиться, — он выпрямился, глянув на Чарльза, и того словно обожгло взглядом этих холодных, ужасающе спокойных глаз. — Эрик Леншерр, принц Северных земель.