Закат в горах прекрасен

♫ Scotland - Флейта и волынка

Король то ли попросил гостей, то ли потребовал от них переместиться в дворцовый сад, кажется, всем нужен был свежий воздух, потому что оставаться в помещении было просто невозможно. Все были безмерно напряжены, особенно это чувствовалось рядом с принцем Эриком, потому что практически любое его движение отслеживалось не одной и не двумя парами глаз. Северянин и так позволял себе слишком много, безмерно много, неприлично много, но вольта стала последней каплей. Терпение участников Турнира, сэра МакКоя и даже самого короля Центральных земель сравнялось с краями чаши, так что любая, абсолютно любая выходка посланника Севера могла стоить ему головы. Принц и сам это знал, но внешне оставался спокойным и надменным, таким же, как в момент своего появления, только вот он не мог заставить себя отвести взгляд от принца Чарльза, чем только подогревал недовольство окружающих. Мальчишка… Этот мальчишка оказался не так прост, точнее, совсем не прост. Пожалуй, любой другой на его месте сгорел бы от стыда, и северянин видел, как пылают его щёки, значит, он добился необходимого эффекта, но в итоге сам же остался с носом. Леншерр чуть усмехнулся. Именно с носом — и стоило сказать спасибо за то, что он на месте и цел, потому что принц Центральных земель явно мог бы его и откусить. Принц Эрик машинально потёр кончик носа, и именно в этот момент Ксавье-младший обернулся, они встретились взглядами — и уголки губ принца дрогнули, а в его голубых глазах мелькнуло такое самодовольство, что северянин едва не задохнулся от возмущения. Вот же… Негодник. Леншерр усмехнулся, разглядывая ленту в волосах принца. И правда же — словно девушка, и эти алые губы, напоминающие о розах, которых так немного в Северных землях, должно быть, именно поэтому они считаются красивейшими из цветов. На секунду принц Севера подумал, что нужно всё-таки принести извинения за вольту, которая стала минутной слабостью, порывом, желанием обозначить свои не просто самые серьёзные намерения — свою уверенность в том, что Приз в итоге будет принадлежать ему. Но после этого взгляда голубых глаз северянин бы пригласил принца на вольту ещё раз — и точно позволил бы себе больше. Он пил вино, стоя у одного из пышных кустов — цветущего и незнакомого ему растения. Стоило празднику переместиться на улицу, как он потерял принца Чарльза из виду, впрочем, может, оно было и к лучшему. Запах цветов дурманил, принц Эрик был непривычен к такому, и от этого ночь становилась для него ещё ярче и невероятнее. Да, вечер уже был настолько поздним, что в небе над столицей Центральных земель начали загораться звёзды, только вот спать здесь ещё долго никто не собирался. Турнир семи королевств был великим праздником для всей страны, легенды о гуляниях во время этого сражения представителей семи королевских семей передавались из уст в уста, и те, кому выпадал шанс оказаться причастными к истечению столетнего ожидания, считались счастливчиками. Поэтому сейчас, несмотря на то, что в облаках над городом уже так ярко светилась Луна, жизнь в Столице кипела и расцветала, люди высыпали из домов на главную площадь перед дворцом, они смеялись, гуляли, танцевали, пели, наслаждались теплотой ночи и атмосферой праздника. Это был настоящий народный дух, облачённый в базарные одежды и площадную музыку, это было то, во что оставался бесконечно влюблённым принц Чарльз. Старший Ксавье тем временем беседовал с королём Речных земель, человеком, с которым их связывало нечто большее, чем Турнир — годы дружбы и активной переписки, и, пожалуй, с каждым днём он всё больше убеждался в том, что Стивен был бы идеальным победителем. Как минимум, для Чарльза. — Благодарю за выбор танца — от своего имени и от имени сына, — Ксавье-старший чуть склонил голову, подтверждая свои слова. — Думаю, Вы заметили, что он был безмерно доволен. — Кажется, у юного принца не останется иных воспоминаний об этом вечере, кроме выходки принца с Севера, — Стрендж чуть улыбнулся уголками губ и поспешно сжал плечо старого друга, заметив, как он помрачнел. — О, прошу, не печальтесь об этом. Впереди ещё шесть испытаний, Турнир только начинается, и сегодняшний день сотрётся, как и многие дни до этого. Речной король и сам как будто верил в это, ему хватало самообладания, чтобы не схватиться за оружие, хотя поведение принца Эрика совершенно лишило его дара речи. Сам король Стивен и представить себе подобного не мог, теперь он грезил мыслью о том, чтобы сразить северянина хотя бы в одном очном поединке, ему упорно казалось, что Леншерр посягнул на честь принца Чарльза, а честь сына друга для короля Речных земель значила не меньше, чем его собственная. Эти же мысли одолевали горца, который нервно поигрывал пальцами по эфесу своей шпаги, стоя в тени одного из деревьев, благо, таких теней было много: сад со всех сторон освещался фонарями, так что было видно всё, но в то же время и тьма становилась чернее, и вот в одном из таких кусочков тьмы скрывался сейчас принц Горных земель. Он не отрывал взгляда от платинового затылка, едва-едва сдерживаясь, чтобы не вызвать Леншерра на дуэль. Это было бы нарушением правил Турнира, потому как сражения между его участниками вне испытаний были запрещены, но… Но и принц Севера позволил себе в разы больше того, что дозволяют правила. Когда принц Джейми вспоминал его руки на камзоле Ксавье, то, как он усаживал юношу к себе на бёдра, и этот почти поцелуй… Ярость горца вспыхивала с новой силой, и единственное, чего он желал — сразиться с северянином на шпагах прямо здесь и сейчас, может, даже проткнуть его насквозь, лишь бы больше не видеть его рядом с юным принцем. Но Фрейзер сдерживался, потому что знал, что подобное поведение может лишить его самого шансов на выигрыш, потому что его просто отстранят от участия в Турнире, а ведь все мысли горца нынче были заняты одним лишь принцем Чарльзом, его голубыми глазами и дерзостью, с которой тот вздёргивал свой узкий подбородок. Король Восточных земель внешне оставался совершенно спокоен и стоял в стороне, уже полчаса ведя беседу с одним из своих четырёх верных последователей. Эрик уже не единожды ловил на себе внимательный взгляд короля Нура, он хотел бы усмехнуться в ответ, но знал, что представителя Востока лучше не злить раньше времени. Пока — лучше не злить, а потом он ещё успеет отыграться. Нур же всерьёз подумывал о том, чтобы отравить северянина ещё до первого испытания, но советник отговаривал его от этого неосмотрительного поступка, он и сам понимал, что это было бы неразумно, но принц Эрик перешёл ему дорогу своим сегодняшним поступком. Точно так же считал и король Джеймс, болтающий своё вино в бокале как-то излишне напряжённо. Он выискивал глазами принца Чарльза и не находил, что злило его и заставляло горячую южную кровь закипать от негодования. В каждом другом участнике он видел прямого конкурента, другого охотника, покушающегося на его законную добычу, но больше всего его выводили из себя два юнца: горец и северянин. Те, кто действительно мог понравиться юному принцу, а завоевать его сердце было задачей не меньшей, чем выиграть сам Турнир. Южный король уже десять раз пожалел о выборе своего танца, он казался ему неудачным, нужно было взять что-то другое, чтобы обозначить не только свои претензии на Приз, но и намерения, который во многом были благими. Хоулетт был обладателем горячего нрава, но честного сердца, он был охотником, но не падальщиком и не живодёром, всегда добивая раненое животное, не позволяя ему мучиться в агонии. Но пока что он смог показать себя только с худшей стороны — в качестве агрессивного южанина, так что ему только предстояло заявить свои права на сердечную привязанность принца Центральных земель. А вот король Огненных земель мог быть доволен собой — он явно запал юноше в душу, это видели все вокруг, правда, кажется, сам он этого не осознавал. Точнее, он тоже заметил, что принц Чарльз смотрит на него не так, как на всех остальных, но видел в этом иное — жалость. Увы, король Уэйд не мог отвязаться от мысли, что вся мягкость Ксавье продиктована его безграничным сочувствием, а в том, что у юного принца огромное сердце, он не сомневался. И тем сложнее было поверить в то, что он почему-то понравился юноше, и у этого «почему-то» не было жалостливого подтекста. Поговорка про тихий омут очень подходила королю Огненных земель, у него внутри всегда бушевало пламя, он был подобен вулканам, покрывавшим его страну — внешне спокойный и безмятежный, король мог взорваться в любой момент, и последствия этого могли быть губительными для всех окружающих. И сейчас принц Эрик всего лишь чему-то улыбнулся, какой-то своей мысли (разумеется, она была о юном Ксавье), а Уилсон уже оказался перед ним, рукой в перчатке крепко сжимая горло. — Я подозреваю, что мне не победить, — проговорил король Уэйд максимально спокойно и с улыбкой. — Так что рисковать мне особенно нечем, и знайте, Ваше высочество: ещё одна попытка опорочить принца Чарльза — и я отправлю Вас в жерло одного из своих вулканов. Он успел разжать пальцы прежде, чем это сделали другие присутствующие, в первых рядах которых оказался король Центральных земель, с ужасом осознавший, что едва не допустил нарушение правил Турнира. Старший Ксавье снова держался за сердце, ошарашенно смотря на короля Уэйда, как и все здесь. От него никто не ожидал подобной выходки, даже сам принц Севера — это было видно по его взгляду. Леншерр держался за своё горло, тяжело дыша и смотря в глаза королю Огненных земель — сначала поражённо, но тут же с вызовом, принимая угрозу к сведению. Неизвестно, чем бы закончилось всё это, но вдруг сам Ксавье воскликнул, удивлённо оглядываясь: — А где мой сын? По идее, Чарльз был бы первым, кто бросился бы разнимать участников Турнира: убеждённый противник насилия, он бы просто не допустил подобного. Но нет, принца здесь не было и близко, и придворные вместе с гостями Столицы завертели головами в поисках юного Ксавье. В саду его не обнаружилось, зато Хэнк вдруг додумался повернуться в сторону площади, которую отсюда было видно, как на ладони, и губы его сразу дрогнули в улыбке. — Ваше величество! — громко позвал сэр МакКой, привлекая внимания короля. — Кажется, я нашёл принца. Все разом бросились к Хэнку, съедаемые любопытством, и участники Турнира были в первых рядах. Присутствующие замерли, король охнул, в очередной раз за сегодняшний вечер хватаясь за сердце; принц Джейми не мог отвести взгляд от фигуры юного Ксавье, равно как и принц Эрик. На губах короля Стивена заиграла улыбка, мягкая, почти отеческая, он даже чуть покачивал головой, в отличие от короля Джеймса, который, кажется, уже вот-вот готов был возмутиться вслух. Улыбался и король Уэйд, задумчиво подняв пальцы в перчатке к губам, наблюдая за принцем, чей камзол легко угадывался в толпе, с нескрываемым интересом. Впрочем, камзол недолго был тем, по чему можно было узнать принца Чарльза — в какой-то момент юноша избавился от него, оставаясь в белоснежной рубашке, бросая верхнюю часть одежды на одну из скамей, коих тут было бесчисленное множество. Толпа танцующих расступилась, принимая принца в свой круг, они словно действительно ждали его, приветствуя своего правителя дружными и одобрительными возгласами. Юный Ксавье был для них своим, и единственная причина, по которой омрачался праздник для жителей Столицы, это то, что победитель Турнира увезёт с собой их прекрасного принца. Но сегодня он был с ними, он откровенно сбежал с вечера во дворце, едва выполнив свои обязанности, и теперь оказался среди крестьян и ремесленников, торговцев и мастеров, простых горожан и гостей их страны — и танцевал вместе с ними. Он знал все народные танцы и песни и сейчас так легко слился с толпой, как будто родился на этой самой площади и провёл здесь всю жизнь. Под звуки волынки и флейты принц кружился в центре круга, хлопая в ладоши и притопывая так задорно, что многие придворные сейчас позавидовали его веселью. Длинные волосы принца разметались по плечам, потому что он стащил ленту с волос, позволяя себе быть свободным этой ночью, возможно, последний раз в жизни. Он не останавливался ни на секунду, наслаждаясь тем, как кружится голова от движения, позволяя вовлечь себя в цепь танцующих, кладя руки на плечи тех, кто оказался по соседству, и подставляя свои плечи для их ладоней. Вдруг толпа расступилась, впуская нового участника танца, и через секунду на плечо принца легла новая сильная рука — и юный Ксавье поднял голову, встречаясь взглядом с почти такими же голубыми, как у него самого глазами. Принц Джейми подмигнул юноше, вдруг вырываясь из цепи и утаскивая Чарльза за собой — вновь в центр круга, вовлекая его в танец, кружась вместе с ним и смеясь вместе с ним, потому что принц не удержался, поняв, что и горец знает, как двигаться, и этот простой факт в сочетании с общим настроением вдруг наполнил юного Ксавье счастьем до самой его тёмно-русой макушки, заставляя смеяться и кружиться всё быстрее, всё веселее и всё задорнее. Принц Чарльз был счастлив, ведь сегодня он был свободен.