For Love is Strong as Death

Официальные новости: быть человеком - отстой. Габриэлю казалось, что когда и правда живёшь таким образом, а не просто притворяешься, всё веселье куда-то пропадает. Он никак не мог поверить лекции Сэма о том, что неимоверное потребление сахара – не лучшее решение для человеческого организма. Разумеется, архангел примерно представлял, что люди должны регулярно потреблять и другую пищу, и на то, вероятно, есть причина…. Но лично он её в упор не видел. А ещё он наотрез отказывался понимать весь тот бред по поводу сна, на котором Сэм упорно настаивал. Прошлой ночью ему всё же удалось отключиться на пару часов в мотеле, но когда он проснулся, то чувствовал себя разбитым, вялым и заторможенным, тело его весселя болело в самых неожиданных местах и самым разным образом. Габриэль невольно восхитился людьми, которые умудряются переживать целые ночи сна, хотя уже после двух часов чувствуешь себя так, словно побывал под колёсами грузовика. И он совершенно точно не собирался повторять этот опыт в ближайшее время. Все его чувства словно притупились. Они теперь зависели от возможностей его весселя, ангельская благодать больше не поддерживала плоть. Он мог видеть лишь то, что было перед ним. Взоры сквозь время и пространство, туда, куда ему захотелось бы, были недоступны. Он ничего не слышал, и оказалось, что его вессель был самым настоящим дрыщом, патологически не способным на физические упражнения. Впервые он осознал своё теперешнее положение и понял, как…неприятно входить в комнату и видеть тех, кто, пусть и временно, но превосходит его физически. Все трое провели весь день за едой, исследованиями, и теперь сидели в очередном переполненном баре. Габриэль неосознанно присел ближе к человеку-горе-Винчестеру и тут же мысленно проклял себя за подобную слабость. К концу дня они ни капли не продвинулись в решении их проблем и не узнали ничего нового о воскресших ангелах. Миновав несколько городов, компания зарегистрировалась в таком же убогом мотеле, как и предыдущий. Лично Габриэль не имел ничего против такого своеобразного вкуса дизайнера, но данный «мотель» оказался самой настоящей антисанитарной долиной! А архангел в последние дни серьёзно обеспокоился возможностью подхватить какую-нибудь заразу. И вообще, он не понимал, почему они просто не остались в предыдущем городе. Видите ли, Сэму захотелось двигаться дальше – от дурных привычек тяжело избавляться. Да и, как недавно заметил Кастиэль, ни у кого из них не было цели или определённого пути. Все трое были совершенно никому не нужны. Сэм ушёл, сказав, что пойдёт за едой. Однако Габриэль подозревал, что охотнику просто хочется побыть одному. «Ну наконец-то», - подумал архангел, провожая Винчестера взглядом. Он весь день искал возможность поговорить с братом один на один, и вот представилась возможность. Кастиэль напряжённо сидел на краю дальней кровати, спиной к Габриэлю и книгой на коленках. Когда Габриэль уселся за его спиной и взглянул через плечо, он увидел, что это была Библия, взятая с прикроватной тумбочки. Его брат тщательно изучал Песнь о Соломоне. Трикстер удивлённо присвиснул: - Хорошие маленькие ангелы не должны читать дрянь, вроде этой. Знаешь, это ведь практически порнуха, – он растянулся на кровати, «совершенно случайно» касаясь коленом спины брата. - Тогда хорошо, что я больше не ангел, - синие глаза метнули в него молнию, но затем смягчились. – А стих вовсе не порнографический. Это выражение любви и преданности. Габриэль закатил глаза, совершенно не удивлённый такой реакцией. - Господи, да расслабься ты хоть на минутку! Как ты только ухитрился найти общий язык с Винчестером… В глазах Кастиэля промелькнула боль, и Габриэль вдруг подумал, что не стоило затрагивать эту тему. А затем вспомнил, что всё ещё обижен за нападки братца в баре, поэтому всё честно. - Между мной и Дином есть…была глубокая связь. - Ладно, больше ни слова, – Габриэль сделал вид, что закрывает рот на замок. – Но имей в виду…. Я говорю это как человек, который на протяжении сотен лет питался лишь сахаром и его производными: от твоей эпической истории любви даже у меня скоро всё слипнется. Вопреки всем ожиданиям, Кастиэль мягко улыбнулся. - Это не история любви, Габриэль. - С таким же успехом это может быть… Младший ангел наклонил голову под немыслимым углом и смотрел с абсолютным непониманием. Рассердившись, Габриэль сел и передвинулся так, чтобы оказаться лицом к лицу с этим тормозом. - Не могу поверить, что мне придётся говорить об этом… Ладно, хорошо. Ты его любишь, ведь так? Кастиэль моментально напрягся, резко распрямляя спину. - Я люблю все творения Отца… - О нет, нет, нет. Можешь пропустить всю политкорректную часть, чтобы мы поскорее закончили, и я мог притвориться, что этого разговора никогда не было. Итак. Я бы сказал, что ты любишь Винчестера больше, чем положено ангелу Господа. - У нас…долгая история, – синие глаза были прикованы к Библии, старательно избегая смотреть на Габриэля, а кончики пальцев нервно перебирали страницы. – Я охранял его душу и вытащил её из мрака, восстановил тело и разум. Мы вместе восстали против Небес и отбивались от Ада. Мы познали много несправедливости. Такой опыт сделал нас гораздо ближе, чем принято, но это не… Мы не влюблены. - …Ага. Слушай, у меня нет в запасе всего времени мира, поэтому давай пропустим отрицание и сразу перейдём к принятию, а? Габриэль слегка похлопал его по плечу и попытался ободряюще улыбнуться. Но роль примерного старшего брата давалась ему с трудом. Кастиэль вздохнул, стряхивая его руку. - Есть какая-то причина, по которой ты так внезапно и упорно пытаешься убедить меня в моей очевидной любви к человеку, которого я больше никогда не увижу? Архангел задумчиво уставился на край своих джинс. Строго говоря, у Кастиэля было полное право сомневаться в его мотивах. Габриэль никогда не славился альтруизмом – и этот случай не был исключением. Сэм упёрся как баран и ни в какую не хотел говорить Дину об их воскрешении. Он ушёл, полностью убеждённый в том, что его брат наслаждается жалкой пародией на счастье где-нибудь в пригороде и совершенно неприкасаем, даже в случае непредвиденных ситуаций. Поэтому на данный момент Габриэль видел два изъяна в этой теории. Первый – да ни за что на свете Винчестер не осел бы для мирной жизни, признаёт это Сэм или нет. Второй – это совершенно не помогало Габриэлю вернуть крылья. И вообще, от этого было даже больше вреда. Они провели весь день в попытках решить проблему, и поскольку процесс оказался довольно длительным, ему бы очень не помешало полное внимание Сэма, или на худой конец, Кастиэля. Но с таким отвлекающим моментом, как присутствие/отсутствие Дина, ему не стоило на это рассчитывать. А это значило, что Габриэль мог и не надеяться вернуть свои крылышки, что, в свою очередь, влекло прозябание всей оставшейся «жизни» в дешёвых забегаловках и в краденых машинах. Нет, нет, нет, нет…. Чем раньше они притащат Винчестера обратно в Команду Доброй Воли, тем раньше все снова будут счастливы и смогут сосредоточиться на действительно важном – восстановлении (или лечении) Архангела Господня. Но он испробовал все свои самые убедительные трюки на Сэме, что не принесло никаких результатов. Сэм ему не доверял; относился к нему неприязненно; терпел его лишь из жалости. Не похоже, что он бы принял хоть какой-то совет от Габриэля. Поэтому Трикстеру необходим был союзник. А Кастиэль хотел вернуть Винчестера больше, чем кто-либо ещё. Ему просто нужно признать это. - В душе я романтик, - наконец сказал архангел, надеясь, что это прокатит. - Габриэль… - Эй, мы ведь семья! Не пойми меня неправильно, как младший брат ты жуткий ханжа и заноза в заднице, но… - он неопределённо махнул рукой, подыскивая слова, которые обычно говорят в подобных ситуациях сентиментальные слюнтяи. Ничего в голову не пришло, поэтому он попытался слегка уйти в сторону. – Позволь спросить кое-что: если бы ты мог сказать ему о чём-нибудь одном, что бы это было? – Кастиэль сразу же собрался ответить, но Габриэль предупреждающе поднял палец, - И не вздумай выдать что-нибудь «нормальное» и «общепринятое». Мне не важно, что по твоему мнению сказал бы человек, или Дин хотел бы услышать. Я спрашиваю о том, что ты, Падший ангел этого…Господа, хотел бы сказать при встрече. На этот раз Кастиэль долго не отвечал, сидя странно неподвижно и вновь и вновь скользя синими глазами по строкам Песни. Должно быть он думал. Было похоже, что его брату и в голову не приходило заморачиваться по поводу личного общения с людьми. Габриэль ждал ответа, стиснув зубы. Наконец Кастиэль выдохнул. - Я бы сказал… Он заколебался, ведя одним пальцем по словам абзаца перед собой, а затем заговорил с выражением: - «Позволь мне защитить твоё сердце Так же, как твои руки: Поскольку любовь сильна как смерть». К счастью, архангел подавил первую реакцию – неконтролируемый смех от мысли о реакции Винчестера на такое признание. О, но это было так в духе Кастиэля: набожный, мелодраматичный и совершенно серьёзный. Архангел подумал, что, скорее всего, не донёс полностью свою мысль, но от этого желание расхохотаться не прошло. Он вспомнил, почему Кастиэль ему всегда нравился больше остальных братьев. - Думаю, ты только что подтвердил мою мысль, братишка, - ему удалось выговорить это, почти не хихикая. – Ты по уши втрескался. Кастиэль горько улыбнулся, искоса поглядывая на него. - Это не имеет значения. Как сказал Сэм, у Дина сейчас своя жизнь. И даже если он уйдёт от Лизы Брейдон, не думаю, что он когда-либо сможет относиться ко мне так же. - Ты бы удивился… - пробормотал Габриэль, устало потирая брови. И уже громче добавил: - Ты не обязан всегда слушать то, что говорит Сэм. Согласен, он славный малый, но посмотри на историю его жизни: вряд ли он может похвастаться правильными решениями. Мог ошибиться и на этот раз. - Сэм знает своего брата очень хорошо… Габриэль закатил глаза и подался вперёд. - Да? Он когда-либо касался его души? Нет. Не касался. А ты да. И ты знаешь, что больше всего на свете Винчестер хотел бы, чтобы вы двое вернулись к нему… - Габриэль! Прошу… Архангел вздохнул, решившись на тактическое отступление. Отлично! Пусть эта мысль укрепится в мозгу такого наивного Каса. Позже она окажет нужное воздействие. Он здорово хлопнул Кастиэля по спине и поднялся с кровати. - Да, согласен. И правда, пора заканчивать девчачьи разговоры до того, как решим сделать друг другу причёски, маникюр и прочую хрень. Кастиэль посмотрел на повеселевшего брата с недоумением. - …А зачем нам делать друг другу причёски?