Любовь или Свобода 2: Возможность

      Вороница, которую Элайджа просто тащил, приподняв одной рукой, в надежде освободиться, со всей силы укусила Блека за ладонь. Но тот и виду не подал, продолжая закрывать ей рот.       И только когда Лони захлопнул дверь комнаты, в которую их привели, Блек поставил её на ноги и отпустил.       — Монстр! — тут же выкрикнула Вороница, отпрыгнув от эльсов подальше. — А этого зачем позвал?! — она вовсе не собиралась прощать приставаний Лекса. — Убирайтесь оба! Оставьте меня! Я не отдам тебе детей, они мои! Не позволю сделать из Сирены рабыню! — доведённая до ручки землянка уже не замечала, что ревёт в голос.        Алекс стоял, отвернув голову от женщины, без интереса уставившись в окно, по-прежнему держа руки скрещёнными. Пару раз он бросал сердитый взгляд на Элайджу, после чего снова отворачивался, избегая смотреть на бьющуюся в истерике женщину.        Элайя же наоборот неотрывно наблюдал за Вороницей, выжидая, когда у неё закончатся силы. И действительно, вскоре она уже потеряла способность ругаться, просто плача, отвернувшись от эльсов к стене.       — Эх, Ягуарчик, — Элайджа наконец соизволил обнять любимую. Та слабо дёрнулась в гордой попытке отпихнуть его. — Неужели ты, в самом деле, считаешь, что я намерен причинить тебе боль? А мне-то показалось, ты хоть немного знаешь меня, — он заставил её посмотреть на себя.       — Я прекрасно тебя знаю. Ты не питаешь любви к детям, — интонация Вороницы больше походила на жалобную, чем обвинительную. В блестящих глазах отразилась мольба опровергнуть её слова. Убедить, что она ошибается. — Тебе абсолютно всё равно, что Сирена твоя дочь. Ты не испытываешь к ней даже сострадания! Тебе плевать, что с ней будет, лишь бы получить желаемое!       Несколько секунд Элайя пристально смотрел ей в глаза, после чего мягко произнёс:       — Верно. Я вряд ли подхожу на роль заботливого отца. И сейчас готов сделать что угодно, лишь бы получить тебя.        Подтверждение из его уст прозвучало для землянки как приговор. Она ещё горче всхлипнула, испытав невероятную боль и отчаянье.       — Убери от меня руки, — с трудом потребовала Вороница. Суровое решение оттолкнуть его окончательно сдавило ей сердце. Но выбора не было. — Мне Эл и Сирена дороже всего на свете.       — Именно, Ягуарчик. Поэтому им ничего не угрожает. Как я смогу сделать тебя счастливой, если отниму самое дорогое?       — Ты… и …не см-сможешь... Я… н-не… позволю… отн-нять… — всхлипы через каждое слово немного подпортили гордое заявление.        Элайджа ласково улыбнулся, обхватывая ладонями её личико.       — Доверься мне, Ягуарчик. Тогда всё будет хорошо. Вы будете в безопасности.        Вороница сдалась. Невозможно сопротивляться его чёрным глазам. Успокаивающий бархатный шёпот обволакивал душу. Притягивал к себе. Пришлось задуматься: если, в самом деле, случится наплыв эльсов, то долго она не сможет прятать Сирену. Да и Эла быстро разоблачат. Если жить так, как они жили, то закончится всё быстро и страшно. Но… Женщина недоверчиво покосилась на Алекса, по-прежнему хмуро отворачивающего взгляд. Зачем Элайя его сюда притащил? Лишний свидетель его победы?!       — Может, мы поговорим без посторонних? — Вороница, наконец, признала готовность к переговорам.       — Обязательно. У нас будет полно времени для бесед наедине. Но сначала решим, как лучше и быстрее увести отсюда наших детей. Для этого Лекс…       — И не мечтай! — любое желание к диалогу у землянки в момент пропало. — Я ещё толком не согласилась, а ты уже их увозить собрался?! Да ещё с этим…       — Вороница, хватит! — теперь уже Блеку пришлось слегка повысить голос. — Ты меня совсем не слушала? У нас нет времени рассусоливаться! Мне нужно как можно быстрее подтвердить, что я не отказываюсь от Эла. Пока кто-то из эльсов не сообщил о незарегистрированном ребёнке. Ты ведь хочешь, чтобы у него были широкие возможности для будущего и неограниченный выбор профессии? А если кто-нибудь положит глаз на Сирену? Она очень красивая девочка.       — Она ребёнок!        — Пойдёт на вырост. У эльсов работорговля распространена, и ты это знаешь. А также знаешь, как эльсы относятся к земным законам. Ты ведь хочешь защитить детей больше всего на свете? — Элайя нежно взял её за подбородок. — Пойми же, это необходимость.       — Я… я запуталась… — губы Вороницы задрожали. Почувствовав себя полностью разгромлённой, землянка перешла на обговаривание условий своей капитуляции.       — Ты хочешь отправить нас прямо сейчас, а сам останешься здесь?       — Только наших детей. Потому, что… — резко продолжил он, видя, что Вороница открыла рот, собираясь спорить. — Эл должен поступить в военную академию. Сирену сразу запишем в интернат для девочек. Они оба окажутся в безопасности. А вот тебе одной на Эльсоде нечего делать. Тем более, твою охрану я доверю только себе. Ну, или, в крайнем случае, кому-то из моей команды, кому я доверяю, например Лексу.        — Но он…!       — Ягуарчик, — Элайджа прижал палец к её губам, не давая закончить мысль. - Он не знал, кто ты. Тебе придётся просто забыть.       — Вот ещё! — Вороница с ненавистью глянула в сторону Алекса.       На долю секунды он, перебегая глазами от окна на Блека, тоже посмотрел на неё.       Землянка утвердилась в своём мнении. Красноволосому нельзя доверять. В его взгляде она ясно уловила те же огоньки жадности и вожделения, что были у Фроуда.       — Тебе придётся забыть, — с нажимом повторил Блек, ничего не замечая. Всё его внимание было приковано к капризной женщине. — И если мы с этим разобрались, то пора заняться делом. Я сообщу Дереку, что мы уходим. Пусть выкручивается, как хочет.       — Прямо сейчас? — ахнула Вороница.       — Не бойся, — шепнул Элайджа, едва не задев её губами. — Вы ненадолго расстанетесь. Но медлить не стоит.       — Но… нам же не обязательно ехать сию секунду!       — Что тебе даст задержка на час или два?       — Не знаю, — женщина и сама не понимала, зачем оттягивает неизбежное. Ещё ладно, если лишнее время ей удалось провести с детьми, но так…       — Тогда идём?       — А ничего, что мы бросим Дерека? — Вороница не двинулась с места. — Мы ведь у него в гостях. Он только что меня представил…       — И после разыгравшегося спектакля ты хочешь вернуться? — Элайя слегка наклонил голову в мягкой улыбке.       — Не горю желанием, — Вороница покраснела, вспомнив неприятную сцену. — Но…       — Блек, — внезапно подал голос Лони.        Элайя с землянкой обернулись.       — Она права, — Лекс буравил взглядом пол. — Вы не можете просто взять и уйти. Ты сам требовал у Рейни этот вечер. Вряд ли он оценит, если мы ещё сильнее подпортим ему репутацию в глазах влиятельных людей.       — Лони, с чего вдруг у тебя чувство ответственности проснулось? — Элайджа не ожидал упрёков от самого дебоширного из его друзей.       — С того, что у тебя оно внезапно уснуло, — грубо фыркнул Лекс и направился к двери. — Придётся крутиться среди гостей ещё часочек, а то и больше.       — Возможно, ты и прав, — задумчиво проговорил Элайя, последовав за ним и потянув за собой Вороницу.       — Или ты хочешь побыстрее, опасаясь, как бы она опять не стала спорить? — Алекс говорил тихо, не оборачиваясь. — Тогда, может, мне её увезти, пока ты…       — Не вздумай! — Вороница резко затормозила. — Я никуда с ним вдвоём не полечу!       — Детей, значит, со мной вдвоём отпустишь, а сама нет. — Лекс повернул голову. На тонких губах играла лукавая, наглая улыбка.       — Элайя настаивает, что детям с тобой безопасно, — парировала Вороница. — Он делает это против моей воли!       — Доверяешь ему? — улыбка сделалась ещё шире, но теперь выглядела ненатуральной.        — Нет, он силой заставляет! — огрызнулась женщина, не желая давать Блеку повод для ещё большего самодовольства.       — Ягуарчик, пожалуйста, не лезь в неприятности, — слова Элайи, произнесённые перед входом в зал, могли показаться вежливой просьбой, но вот строгий тон ясно дал понять — это приказ, за ослушание которого он непременно придумает какое-нибудь интересное наказание.        Несмотря на то, что Воронице и самой не хотелось опять испытывать чрезмерное внимание, вспышка гордости приготовилась унести её в самый центр толпы.        — Ягуарчик, — Элайя удержал свою женщину, когда она уже приготовилась ломануться вперёд, едва не снеся Лони. — Не делай того, о чём пожалеешь. Понимаю, хочется поступить наперекор мне, но это же глупо. Не доводи себя снова и не давай повода мне доводить.       — Тебе и повода не нужно. Ты всегда надо мною издевался.       — В самом деле? — Элайджа пробежал сладким взглядом по её фигуре, задержавшись на груди, после чего снова посмотрел в глаза покрасневшей от гнева и смущения землянке. — Тогда, получается, тебе по нраву издевательства, Ягуарчик, иначе, почему ты меня на них так упорно провоцируешь?       — Иди к чёрту, Юрхайю и всем остальным, вместе взятым!       — Настолько нечего возразить, что ты просто огрызаешься? — Блек уже давно понял: Воронице безумно нравится его тихий баритон — поэтому к дразнящим словам он прибавил возбуждающий тон голоса. — И, что особенно приятно, только я знаю, как достучаться до самых потаённых мест в твоём сердце, чтобы пробудить страсть.        Женщина разрывалась между желаниями вспылить, зареветь, убежать или броситься к нему в объятья. Его слова задевают, злят, но голос успокаивает, властный взгляд подчиняет. Вороница не устояла перед искушением и сделала вдох, слегка распахнув губы. Раньше стоило ей так сделать, и Элайджа бесцеремонно вторгался в её личное пространство горячим обжигающим поцелуем. Именно от этого землянка бы сейчас не отказалась. Быть захваченной в плен и насильно покорённой куда лучше, чем самой предложить себя палачу.        Но к удивлению Вороницы никакого поцелуя не последовало. То ли он не заметил её действия, то ли стал медлительнее, не успев среагировать, но Вороница решила дать ему ещё один шанс и повторила вдох. На этот раз дольше, а когда тёплые пальцы коснулись её щеки с надеждой подалась вперёд.        — Ягуарчик, тебе не стоит сразу идти в зал, — Элайя полностью проигнорировал очевидные намёки.       — Почему?       — От слёз краска растеклась. Как ты сама об этом не подумала? Мне-то, конечно, всё равно, так даже лучше. Идиоты приставать не будут, но захочешь ли ты…?       — Чудовище! — Вороница отпихнула его от себя. Она тут охи, вздохи изображает, а он…! И как же она, в самом деле, не побеспокоилась о необходимости привести себя в порядок?! Это всё придурок эльс виноват!       — Я не стану тебя караулить, — Элайя преградил ей дорогу, не давая быстро убежать. — Но, пожалуйста, Ягуарчик, не сделай никакой глупости. Поправь макияж и сразу в зал. Мы как раз немного успокоим толпу.        — А если я не вернусь? — Вороницу жгла обида за игнорирование.       — Если бы я допускал мысль, что ты сбежишь, я бы всюду водил тебя за ручку, как маленькую. Но ты ведь уже осознала правдивость моих слов, не так ли?       — Не принимай желаемое за действительное, — землянка не смогла побороть гордость.       — Никогда, — нагло подмигнул он, отступая. — Только правду. Не задерживайся.        Вороница, мысленно посылая на его голову проклятья, чуть ни бегом бросилась прочь. Хотелось побыстрее оказаться у зеркала и посмотреть, что стало с её лицом. После сильной истерики и водопада слёз там не только макияж с краской мог растечься.        «А может и правда убежать?» — мелькнула своевольная мысль, пока она двигалась к выделенной ей гримёрной.       В мечтах Вороница уже видела, как Элайя, не дождавшись её среди гостей, Юрхаясь, выбегает на улицу и ломает голову, где же теперь её искать. Но понаслаждавшись фантазией пару минут, пришлось признать: она скорее проглотит сотню обид и оскорблений, чем оставит детей в опасности. И Блек это понял, потому и не волнуется. Он увидел: ему удалось убедить её в своей правоте и теперь Вороница никуда не денется.        «Чтоб его… — землянка запнулась. Так хотелось придумать достойную эльсодскую кару, но на ум ничего не приходило. Только человеческие ругательства, которые она уже щедро употребила в мыслях. — Ну и к чёрту его! Ко всем чёртовым героям! Да пошёл он к… космическому кракену!» — женщина фыркнула, представляя себе кракена в скафандрах на голове и, почему-то, щупальцах, одновременно с этим подлетая к зеркалу.       — Что у нас тут? Твою ж…! — собственное отражение отнюдь не порадовало Вороницу. — Кракен в скафандре и то краше. Как я могла довести себя до такого?!       Краска, используемая ей, хоть и была устойчива ко влаге, но слёз и утирания их руками одновременно вынести не смогла. К тому же, лицо всё опухло, глаза превратились в маленькие щёлочки. Судя по ущербу, легче нанести новый макияж, а заодно и умыться холодной водой. Чем женщина и занялась.       — Спасибо хоть не пустил меня в таком виде, — продолжала ворчать землянка, колдуя над собственным лицом. — Хорошо, могу и парик поправить.        Спустя полчаса напряжённого труда, реставрация внешности закончилась. Теперь только припухшие глаза выдавали прошедшую бурю. Возвращаться в зал, в самом деле, не хотелось. Даже возникла мысль, а не отсидеться ли тут, пока Элайджа с красноволосым отприсутствуют обязательную программу, но вспомнив, что сама первая начала настаивать на возвращении, пересилила себя.        На мгновение Воронице даже стало любопытно, как народ отреагировал, когда эльсы зашли обратно. Впрочем, прекрасно понимая, что ей предстоит эту же реакцию испытать на себе, женщина понуро вздохнула и слегка приоткрыла двери, надеясь войти как можно незаметнее.        На удивление у неё это получилось. В зале играла громкая музыка. Кучка возбуждённых, громко смеющихся дам оживлённо вертелись около Блека. Кажется, их положительно впечатлила его выходка. Провожатый стоял рядом, но чувствовал себя явно менее свободно. Улыбка слишком наигранная, абсолютно не естественная. Стоит себе каменным столбом, редкие движение слишком резкие. Элайя же как всегда само очарование. Спокоен, вежлив, уверен в себе…        «Убила бы, — Вороницу оскорбило его внешнее безразличие. — Ничего необычного. Я переживаю, нервничаю, волнуюсь, злюсь, а он… спокойно общается с другими женщинами».        Она завертела головой в поисках Дерека и наткнулась на любопытные взгляды. Оказывается, её уже давно, не стесняясь, рассматривали. Кто-то втихаря, а кто-то в открытую пялился. Это и без выходки Элайи постоянно происходило. Восхищённо смотрели вслед, жадно наблюдали за выступлением, завистливо хихикали или пытались познакомиться, но сейчас всё по-другому. На неё смотрели не как на известную певицу, а как на чудище из кунсткамеры или животное в зоопарке. Даже те, кто гордились своим положением, и считали себя выше бестактности, нет-нет, да и бросали холодные взгляды, что-то тихо нашёптывая собеседнику.        «Что, успели напридумывать в моё отсутствие?» — Вороница не знала, куда спрятаться. Слишком неуютно под безжалостными языками.        Дерека нигде не видно. Элайджа и Алекс, видимо, пресытились светскими беседами, сделали несколько шагов в сторону.        «Если подойду, Элайя усмехнётся… Но за ними я смогу спрятаться от любопытных», — землянка пыталась выбрать лучшее из двух зол.        Пара из молодой женщины и солидного пожилого мужчины прошла мимо неё, достаточно близко, чтобы Вороница смогла расслышать:       — … Так Ночной Вор не с Земли? Поэтому таинственность и маски? — увлечённо щебетала женщина, не таясь, тыкая пальцем в предмет своего разговора.       — С Земли, просто рабыня эльса. Он решил сделать из неё звезду, чтобы цену поднять, — мужчина уверенно поднял голову, отводя супругу в сторону, чтобы та не показывала пальцем.        Вороница не обратила на них внимая, только изобразила милую улыбку, стремительно двинувшись в противоположную сторону.        — Ночной Вор сбежала с Эльсода, от своего хозяина, — шептала пожилая дама двум своим собеседницам.       — Выращена дикими скитальцами и продана эльсу… — делился важной информацией юноша, привлекая к себе внимание сразу нескольких дам.        Обрывки сплетен доносились до Вороницы со всех сторон. Причём фантазия людей становилось всё менее правдоподобной. Ей безумно хотелось зажать уши и заорать, чтобы все заткнулись и перестали выдумывать небылицы, но она продолжала улыбаться.       — Элайя, — еле слышно выдохнула женщина, твёрдо решив: лучше стерпеть его насмешки, но быть защищённой от незнающих границ людских сплетен. Поэтому Вороница, из последних сил поддерживая спокойное выражение лица, направилась прямиком к двум эльсам.        «Терпи, — щёки землянки пылали. — Никто не знает, кто ты на самом деле. Ночной Вор — маска. Всего лишь маска. Не живой человек. Ей всё равно на сплетни… интересно, а эти двое тоже меня обсуждают?! Хотя, почему обязательно меня? Что, у них других тем для разговора нет? О чём, кроме баб, говорят эльсы? Может, это важный разговор по работе? Вон этот красный, как его? Лекс. Серьёзный донельзя. А Блек опять ухмыляется…»        Посол и его провожатый, продолжая беседу, сделали несколько шагов в сторону, скрывшись за угловой стеной. Судя по торчащему локтю, Лони облокотился на край.        « Ну и хорошо, — решила Вороница. — Просто постою рядом. Как удачно, что у Рейни не обычная скучная комната, а вся извилистая».        Стараясь не шуметь, женщина приблизилась.        —… ём решении? — услышала она голос Алекса.        — Не понимаю я тебя, Блек, — продолжал Лекс. — Никогда не понимал. Сначала не мог поверить, что от женщины можно и в самом деле голову потерять. И зачем нужно было отпускать, если хотел её…        Ответ Элайджи расслышать не удалось, и заинтригованная Вороница вжалась в стену, подступая к ним ещё ближе. Даже дыхание затаила — не хотелось оказаться застуканной за подслушиванием.       — Ну ладно, — Лони проигнорировал аргументы собеседника. — Допустим, признаю. Страсть, длящаяся дольше года, — странная вещь и может называться любовью. Но с чего ты взял, что с её стороны то же самое? Мне-то как раз показалось, её не особо обрадовало твоё появление.       — Ничего, это просто страх, — уверенно заявил Блек.       — Неудивительно, — Алекс начал злиться. Последние наигранные нотки веселья исчезли из его голоса. — Если ты утверждаешь, что любишь её, как тогда посмел с ней так разговаривать?! Вороница не похожа на женщину, которая станет терпеть! Вот возьмёт и найдёт себе мужа на Земле, чтобы ты похитить её не смог. Или кого из эльсов соблазнит и попросит вызволить из лап проклятого садиста.        Элайя расхохотался, отчего землянка вздрогнула.       — Скажешь тоже. Она, конечно, женщина истеричная, но не совсем глупая. Прекрасно понимает, что хоть тысячу мужей найдёт — от меня не спасётся. Да и Эл мой по закону.       — Как будто он тебе нужен.       — Это тебя не касается. Вороница, выйдя замуж, не сможет удержать его у себя. А что-что, детей она не бросит.       — А ты не забыл рассказать ей об одной маленькой детали? Что будет с девочкой, когда та вырастет. Сомневаюсь, что твоя любимая позволит так поступить с её дочерью.        Вороница громко ахнула, но тут же зажала рот руками.       — «Так» это как? — равнодушно поинтересовался Элайя. — Ничего особенного с девочкой не произойдёт.       — А вот мне кажется, Вороница посчитает существенным, что взрослую дочь невозможно оставить в отцовском доме.       — Продажа рождённой вещи не закон.       — Разумеется, потому что глупый получился бы закон. Эльсы не считают дочерей своими родственниками, но никогда не пустят их в свою постель. Сие отвращение заложено в нас природой.       — Замечательно. Не хватало, чтобы Вороница меня в подобной мерзости заподозрила. Насколько я знаю, у людей родственные связи тоже не приветствуются.       — Это не изменяет того, что девочку придётся продать новому хозяину, как только она вырастет.        Вороница чуть не упала от заявления Алекса. Просто счастье, что ей удалось услышать важнейшие подробности, до того, как она совершила роковую ошибку. Поборов желание выскочить и расцарапать Элайе лицо, Вороница снова обратилась в слух. Сейчас важнее не пропустить ещё какую-нибудь важную новость. Высказать своё мнение она всегда успеет.       — Придётся? — самоуверенно хмыкнул Блек. — А кто меня заставит?       — Пойдут слухи. Очень мерзкие, — Лони чуть подался вперёд. — Заткнуть всех ты не сможешь. Позволишь им распространиться — навредишь второму ребёнку. Ведь чем чище родовое имя, тем больше возможностей у твоего сына. Одним из двойняшек придётся пожертвовать.        Элайджа тихо засмеялся вместо ответа.       — Рад, что тебе весело. Ну так что, я пойду сообщу твоей вещичке чудесную новость? Или ты сам? — Лекс сделал шаг назад, и Вороница сжалась: он вот-вот обернётся и лицом к лицу встретится с предметом их разговора, выпучившим глаза от шока.       — Ты считаешь, ей обязательно знать? — Элайджа всё ещё посмеивался. По глухому удару стало понятно, он навалился на стену. — С чего вдруг у тебя открылось стремление к честности?       — Может, я глаз на неё положил? И только и жду, когда ты совершишь ошибку.       — Какую ошибку, Лекс? Она моя собственность.       — Один раз ты уже отпустил свою женщину по её просьбе. Что, если она влюбится в другого и окажется с тобой абсолютно несчастной?       — Собираешься стать тем «другим»? — Устало вздохнул Блек, но интонация осталась весёлой и снисходительной. — Далеко же ты собрался зайти ради пары ночей разврата.       — Быть может… итак, кто проинформирует «несчастную обманутую женщину»? — театрально вздохнул Лони.       — Допустим, я захотел бы избежать огласки….       — Проще простого, — тут же отозвался Алекс, обрадованный, что Блек быстро поинтересовался о плате за молчание. — Я хочу Вороницу.        Землянка пошатнулась, громко вдохнув, но, кажется, её не услышали.       — Поясни, — спокойно попросил Блек.       — А что тут пояснять? Я хочу её трахнуть. И не один раз, а трахать каждый раз, когда приспичит, пока она мне не опротивеет. Ну что, поделишься сладким нектаром?        — Нет, — Элайджа не рассердился.       — Тогда второй вариант, — Лони, по-видимому, был готов к отказу. - Помнишь, я его уже предлагал? Я попробую её соблазнить. Ты уверен в её преданности? Мне кажется, все женщины развратны и доступны. Стоит лишь найти нужный подход. Поспорим? Победителю достанется…       — Нет, — Элайджа перебил друга уже строже.       — Почему нет-то? — Алекс не хотел сдаваться.       — Потому что я люблю её и никогда не сделаю предметом спора. И да, я знаю, как защитить Сирену.       — И как же?       — Так же, как и Вороницу. Помнишь, что ты пообещал мне десять лет назад?       — Ты вытянул из меня слово позаботиться о твоей вещичке, если с тобой что случится. И оставил на меня завещание, — Алекса совсем не обрадовало упоминание о старом обещании. — Хитро. Заставил поклясться не притрагиваться к ней. Вот только, я, дурак, должен был сначала настоять, чтобы ты показал её. Я и не подозревал, что сильно захочу её.       — Верно, ты в жизни бы не согласился, увидев.       — А с чего ты вообще решил, что я бы сдержал своё слово?       — Лекс, я тебя слишком хорошо знаю. Ты цепляешься за гордость эльса. Поэтому, как бы ни хотелось, никогда не нарушишь обещания погибшему другу.       — Сомневаюсь.       — Будем надеяться, узнать не придётся.       — Ну, а причём здесь Сирена? Или как её там?       — Когда придёт время, отдам её тебе, — пояснил Элайя свою задумку.       — Разумеется, с уверенностью, что я её не трону?       — С уверенностью, что ты её не обидишь.       — Эльсы секс обидой не считают.       — Люди тоже, если он по взаимности.       — И что, Вороница сие позволит?       — У меня будет много лет, чтобы придумать другой план. Это пока одна из возможностей.        Элайя замолчал. В наставшей паузе землянка услышала своё гневное дыхание. Сейчас она еле боролась с желанием прибить обоих. Хотя, если задуматься, красноволосый выступил против идеи Элайджи.        «Всё равно! — Вороница решила, что прощения он не заслуживает. — Он эльс, а значит похотливое животное, которое должно получить самую грозную кару! Ишь чего удумал, меня соблазнить захотел! Вот сейчас как раскрою голову…»       — В любом случае, — довольно продолжил Блек, — если тебя интересует её мнение, скоро ты его услышишь. Вряд ли Вороница сможет долго сдерживаться. Не так ли, Ягуарчик?       — А? — одновременно вырвалось у Алекса и Вороницы, потому что прежде чем они разобрались в сказанном, Элайя уже отодвинул друга в сторону и высунулся из-за угла, с пониманием поглядев на свою женщину.        Лони ошарашенно открыл рот, но тут же спохватился и прогнал с лица удивление.       — Давно подслушиваешь?       — Мне тоже интересно, — Элайджа, в отличие от провожатого, совсем не казался расстроенным или рассерженным. — А то я заметил где-то на середине.        Вороница с минуту поборолась с собой. Она сильно покраснела, едва не начав оправдываться. Внезапно возникшее чувство стыда чуть не выбило решимость устроить головомойку. Гордо вскинув голову, землянка набрала побольше воздуха в грудь для длиннющей тирады.        — Я…       — Не отдашь Сирену. Я понял, Ягуарчик. — Элайя мягко кивнул.       — Именно! Не отдам! Я всё слышала! Не позволю продать мою дочь!       — Вашу дочь, — поправил Лони, и пока гнев женщины не направился на него, поспешил ретироваться. — Пойду-ка я, займусь крейсером. Нам ведь нужно смыться, не привлекая внимания?       — Хотелось бы, если получится.        Поскольку Вороница не собиралась молча дать им обсудить важные дела, Блек молниеносно обхватил свою женщину за талию и зажал ей рот.       — Крейсером вполне можем воспользоваться нашим. А вот корабль ты используешь запасной.       — Который я с кофаннианкой приобрёл? — Алекс покрутил головой, не слушает ли их ещё кто лишний. — Да, лучше скрыть от людей факт моего отлёта.       — Верно. Ягуарчик, — обратился Элайя к мычащей, вырывающейся, пинающейся и кусающейся землянке. — Я непременно выслушаю все твои жалобы, но сейчас будь хорошей девочкой, дай двум взрослым дядям решить важные вопросы, — он поудобнее обхватил бушующую женщину. — А так ты опять привлекаешь внимание.       Вороница, замерев, убедилась в правдивости его слов. Её неадекватное, по мнению людей, поведение опять обратило на себя взгляды присутствующих.        «Ну, а на что он рассчитывал? Что я буду стоять смирно, пока они решают судьбу моих детей?! И главное, в самом деле не дал ничего сказать! Просто заткнул рот! Ладно, вот только отпусти…»        — Лекс, — Элайджа остался доволен временным затишьем, но благоразумно руки не разжал. — Запроси список принимающих сейчас академий и не забудь позаботиться о часах для Эла.       — Как ты объяснишь неожиданное появление мальчика? Сие означает, что женщина его скрыла.       — И что?        — То, что её никто не оставит безнаказанной.       — Кого же они накажут, подумай, Лони?       — Вероятно, его мать. Или ты уже продумал пути отступления и забыл мне сказать?       — Мне показалось, всё очевидно. В случае с сыном не нужно предъявлять им родившую его женщину. Ей может быть кто угодно.       — Забыл совсем, — Лекс хлопнул себя по лбу. — Хватит и сравнения генетического кода с твоим. Скажем, что его мать уже мертва. А девочка от другой женщины, твоей собственности.        «Не позволю! — Вороница почти озверела, услышав это. — Что значит Эл от другой женщины?! Его совсем собираются у меня отобрать?! Да если понадобится, ворвусь в совет и… и…»        Что собирается делать в совете, Вороница не знала, так же как и кто её туда пустит. Только возобновила попытки отпинать Блека и даже вскинула руку, чтобы ухватить красноглазого за волосы и повыдёргивать их.       — Хорошо, Лони, иди, готовь крейсер, — Элайджа поспешил оттащить землянку подальше от друга. Применить ещё больше силы для удержания означало сделать ей больно, чего мужчина хотел бы избежать. — Я сейчас её успокою, скажу пару слов Дереку, и мы присоединимся к тебе.       — Да уж, хорошо, если тебе под силу успокоить дикую кошку, — тонкие губы Алекса тронула загадочная улыбка. — Я бы на её месте прибил тебя или разорвал бы на части.        «Стой, гад, куда?! — Вороница так резко взмахнула ногой в сторону уходящего эльса, что с неё едва не слетела туфелька. — Стой, стой, стой! Так и быть, не буду тебе глаза выцарапывать! Помоги этого верзилу поколотить! Ну и Стей с тобой! Сама справлюсь! Ну что, Элайя, покажи, как ты собираешься меня успокаивать!» — Вороница застыла в предвкушении, чтобы он быстрее купился на её примерное поведение и отпустил. Нет, конечно, ещё не совсем отключившемся от злости мозгом землянка понимала — большого вреда эльсу ей не причинить. Но пару заслуженных тумаков он непременно получит, перед тем, как скрутит её снова.       — Да, Ягуарчик, — шепнул ей на ухо тихий голос. — Твои актёрские способности заметно улучшились, но не для меня.        «Чего?!» — Вороница сумела сдержать ярость и изобразить в глазах удивление и невинность.       — Я держу тебя в объятьях, моя маленькая глупышка, — Элайджу позабавило, с каким упорством женщина изображает покорность, лишь бы наброситься на него, едва оказавшись на свободе. — А значит, чувствую даже маленькое изменение в твоём пульсе. Как бы ты не разыгрывала смирение, сердце выдаёт тебя.        «Твою ж налево!» — стараясь успокоиться, землянка закрыла глаза, глубоко вздохнула, но услышав смешок, плюнула на всё и попыталась вцепиться зубами ему в ладонь, которой он по-прежнему зажимал ей рот.       — Ох, Ягуарчик, — теперь его дыхание обожгло шею. — Я понимаю, что ты злишься, но постарайся хотя бы выслушать меня.        «Нет, ты не представляешь, насколько я злюсь! Вот разожми руки и узнаешь!» — мычанием Вороница дала понять, что не желает слушать, а желает пинаться.       — Хорошо, если мои объяснения тебя не устроят, ты сможешь выразить это кулаками и когтями, только не прилюдно. Договорились?        «Рот мне открой!» — женщина завертела головой, надеясь, что её знак будет истолкован как готовность к диалогу, но без зажиманий с его стороны.       — Нет, глупышка, не выпущу, пока ты не образумишься и не начнёшь слушать. Хватит на сегодня сцен для публики. Они и так в восторге: столько интересного за один вечер.        С этим поспорить было трудно. Бесстыжие, любопытные взгляды до сих пор направлены на них. Вороница не сомневалась, все кости ей перемыли! Напридумывали хрен знает чего, и то, что она уже слышала, наверняка самое безобидное. Пришлось на время сдержать ярость и начать слушать.        — Ну вот, молодец, — похвалил Блек, моментально уловив реальное изменение в её поведении. — Начнём по порядку, ладно? Как я уже говорил, Сирене ничего не угрожает, если мы увезём её на Эльсод. Ягуарчик, постарайся понять, я не обещаю тебе идеальной жизни без проблем и забот. Я вовсе не говорю, что всё будет легко и по твоему желанию. Есть обстоятельства, к которым нужно приспособляться, обычаи, с которыми придётся мириться. И это касается не только моего мира, — добавил он, поскольку Вороница начала протестующе мычать. — На Земле ты так же не можешь получить всё, чего пожелаешь. Согласен, самой понимать ситуацию и рассчитывать только на себя кажется более… надёжным, чем полностью положиться на другого.       Женщина всхлипнула, желая, чтобы он побыстрее перешёл к объяснениям, а не терзал душу. Зачем ему подчёркивать её одиночество и вынужденную самостоятельность? Надеяться на кого-то? Что за глупости! Если кто-то помогает или добр к тебе, значит ему что-то надо. И это что-то — чаще всего постель. Гораздо проще облачиться в мысленную броню и сделать всё самой. Не придётся бояться быть преданной.        Элайджа как будто не замечал, что своими словами делает ей хуже.       — Это моя вина, что ты осталась совсем одна. Прости, Ягуарчик, мне не следовало тогда потакать твоим желаниям, самоуверенно полагая, что всё просчитал. Я всего лишь хотел дать тебе немного погулять на свободе, прийти в себя, но не смог предугадать твоё поведение и в результате потерял на десять лет.       — Хафит, фофами фо тену! — потребовала Вороница.       — Я говорю только по делу,  — голос Элайджи сделался ещё тише. — Но ты меня не услышишь, если не прорваться сквозь твою стену.       — Мммм…— землянка протестующе замотала головой.       — Не спорь, Ягуарчик. Тебе придётся потерпеть, потому как я не остановлюсь, пока не разрушу её полностью, — Элайджа наконец-то отпустил любимую. Вороница отвернулась к стене, чтобы никто из гостей не заметил пары слезинок, слетевших против воли. Тёплая ладонь прошлась по шее, нежно поглаживая её. Сильными руками мужчина развернул женщину к себе и загородил от окружающих.        — Всё ломаешь, — с трудом выговорила Вороница. - Ты делаешь мне очень больно! Полностью уничтожаешь мой мир!       — Так нужно, Ягуарчик, иначе ты никого к себе не подпустишь. Нельзя всю жизнь провести в одиночестве. Да и я не собираюсь оставаться на расстоянии.       — Не хочу, — как бы ни желала Вороница довериться ему, она уже знала по своему опыту: все уходят, все предают. Учиться заново быть сильной и самостоятельной намного тяжелее, чем оставаться таковой всегда.       — Хочешь, просто боишься, — Блек оказался совсем близко. Руки ласкают её лицо. — Боишься, что станет ещё больнее. Боишься, что привыкнешь, а потом потеряешь. Но я не собираюсь тебя больше отпускать. Никуда. Как бы ты ни просилась, всё равно ты моя. Убежишь — найду и верну обратно. Смирись уже и доверься мне.        Вороница не выдержала и опять приоткрыла ротик в надежде на поцелуй, но Элайя даже не задел её губ. Острая обида кольнула сердце. Блек не мог не заметить столь открытого намёка. Значит, просто не захотел её целовать.        — Ты пытаешься отобрать у меня детей! — разум мгновенно прояснился от сладкого тумана.       — Ягуарчик, не кричи, иначе мне придётся снова зажать тебе рот, — мягко пригрозил Элайя. — Я никого у тебя не отнимаю.       — Сирена…        — Да, Сирена не сможет остаться моей собственностью, когда вырастет. Мне придётся оформить её на другого.        — Этого красноволосого монстра!       — Несправедливо утверждать это, даже не попытавшись его узнать. У Алекса доброе сердце. Он не причинит вреда молодой девушке.       — Он меня чуть было не изнасиловал! И я слышала, как он говорил, что хочет трахнуть меня! Он извращенец, думающий своим…       — Как и все эльсы, не так ли? — Элайя уже строже перебил свою женщину. Ему даже пришлось взять её за плечи, поскольку в порыве эмоций она начала размахивать руками.       — Ягуарчик, ты для него была посторонним человеком. К тому же, женщиной, мозолившей глаза, к чему скрывать, своей сексуальностью несколько лет. Я ещё удивляюсь, как он так быстро взял себя в руки, хотя, похоже, не до конца смирился. А вот Сирена моя дочь. Он не посмеет ей ничего сделать, как и тебе теперь.       — Как и мне?! Он только что говорил…       — Говорил, но дальше слов Лекс не зайдёт. И вовсе не потому, что у эльсов за использование чужих вещей без разрешения часто расплачиваются жизнью. Мой друг вполне безрассуден, чтобы наплевать на опасность, но нашу дружбу предавать не будет. Даже если очень захочет.       — Как же ты ему веришь, — землянка не собиралась скрывать отвращения. — Кажется, что бы он не сделал, ты всё равно не перестанешь доверять ему.       — Чтобы я перестал ему доверять, должно случиться что-то из ряда вон выходящее.       — Но с одним твоим другом мне уже пришлось пообщаться!       — Фроуд был всего лишь моим солдатом. И, как помнишь, я вовсе не доверял ему.        — Проехали, — возвращаться к тяжёлым воспоминаниям не хотелось. — Допустим, он не собирается брать Сирену силой, но вполне может соблазнить мою дочь!       — А ты её в монастырь, что ли, готовила? Ягуарчик, Сирена к этому времени будет взрослой девушкой и вполне сама сможет понять, хочется ей или нет.       — Но он же…!       — Тише, ты опять кричишь, — Элайджа коснулся пальцем её губ. Землянка смотрела на него такими жалостливыми, испуганными глазами, что он не сдержал одобряющей улыбки. — Никто нашу дочь запирать не собирается. Она сможет знакомиться со сверстниками, общаться, жить с нами, если захочет, просто числиться будет за другим. А частенько бывает, что юные эльсы и девушки, выращенные в доме эльсов, приобретают друг к другу взаимный интерес. Если Сирена найдёт того, … — Элайя осёкся, чуть было не сказав: «чьей вещью захочет стать». Этого Вороница точно бы не стерпела. — Кого-то особенного для себя. Её всегда можно будет отдать ему.       — Но…       — Ягуарчик! — Блек слегка повысил голос. — А какие у нас варианты ещё остаются? Либо это, либо Земля, на которой её, скорее всего, всё равно похитят на Эльсод. Или чего похуже. Ну, или она немного подрастёт, выберет, с кем повеселиться, забеременеет, а после ты продашь её замуж за старика.       — Не говори так!       — Именно так я и буду говорить, Вороница. Ты рассчитывала, что Сирена вырастет сильной женщиной, выучится, сделает себе карьеру и будет сторониться мужчин как огня? Не глупи. Девочка не будет жить твоими мечтами. Ваша реальность такова, что на любую приличную должность устраиваются через постель. Причём и мужчины, и женщины. Не время тешить себя иллюзиями. Пора посмотреть в лицо реальности, — он бережно взял землянку за руку. — Понимаю, решение тяжёлое, но оно необходимо.        Вороница сдалась, подавшись вперёд, и уткнулась лицом ему в грудь, всхлипывая. Если вдуматься, то выбора, в самом деле, нет.       — А Эл? — женщина сделала последнюю слабую попытку посопротивляться.       — А что с ним?       — Ты же… Велел назвать его матерью не меня… А… другую, несуществующую женщину!       — Ты понимаешь, какая разница совету?       — Какая?       — Живую нужно убить. Мёртвая уже не ответит.       — Он не будет числиться моим сыном!       — Ягуарчик, ни один эльс не имеет официальной матери. Не бушуй, послушай. Я не собираюсь отнимать у тебя Эла. Пойми наконец. Я поздно зарегистрирую его существование, совет видит в этом вину женщины. В любом другом случае он не станет спрашивать, кто родил. На Эльсоде значения не имеет.       — Но он мой, — Вороница упрямо дёрнула Элайю за рукав.       — Нет, Ягуарчик. Он наш. Как и Сирена наша.       — Тебе вообще плевать на детей. Без разницы, есть они или нет.       — Вороница, они есть, и это факт. И отказываться от данного факта я не собираюсь. Несомненно, мне неизвестно, что значит быть отцом. Если бы речь шла о какой-то случайной женщине, то мне в самом бы деле было бы безразлично.       — И я о том же, — Вороница с горечью опустила голову.       — Но ты не случайная. Неужели ты не понимаешь, Ягуарчик, — Блек поднял её лицо за подбородок, пронзая взглядом. — Мне дорога любая частичка тебя так же, как ты сама.        Вороница нервно сглотнула. Его чёрные глаза завораживали. Так близко…       — И всё же… — землянка, словно загипнотизированная, не смогла отвернуться. — Ты собираешь разрушить всю мою защиту.       — Я сам стану твоей защитой.        Вороница, не вытерпев, решила дать ему последний шанс и, опять, сделала глубокий вдох.        -Нет, Ягуарчик, — широко улыбнулся эльс.       — А? — вздрогнула Вороница.       — Я не стану тебя целовать.       — Как… как будто я бы позволила, — неестественно огрызнулась женщина. Её щёки стыдливо покраснели.        Улыбка Блека сделалась ещё шире и нежнее. Он поднёс ладонь землянки к своей щеке и, словно кот, потёрся об неё.       — Я не стану целовать твою стену, — ответил Элайджа на немой вопрос. — Если захочешь мои губы, придётся попросить о них вслух.       — Да иди ты…!       — И быть готовой, — Элайя зарылся в её волосы, вдыхая их аромат, — что я тут же проломлюсь во внутрь твоей брони, — его палец ткнулся ей в грудь. — Обратно к тебе в сердце. Куда ты сейчас всеми силами стараешься меня не впустить. А до тех пор, как ты будешь готова, ограничимся скромными прикосновениями.        Вот такой наглости Вороница никак не ожидала. Словно маленькая девочка, она стояла, надувшись, даже не зная, что возразить. Конечно, можно опять вернуться к воплям «кому ты нужен», но какой в них смысл, когда тебя читают, как открытую книгу. Позволив Блеку утереть свои слёзы, землянка молча смотрела на то, как Элайя подозвал Рейни, проинформировал, что они уходят и, не слушая возражений представителя землян, ухватил Вороницу за руку, уводя за собой. На взгляды посторонних женщина уже не обращала внимания. Какого чёрта ей реагировать на сплетников, если даже неизвестно, увидит ли она их снова. Элайя ничего не говорил: разрешит ли им возвращаться на Землю.