Любовь или Свобода 2: Возможность

       Вороница сидела в кресле, недовольно подперев голову. Ей потребовалось время, чтобы прийти в себя после того, как Алекс увёз детей. В первый день она даже с постели встать не могла и к еде не прикоснулась. На второй Элайя чуть ли не силой заставил её поесть, после чего, убедившись, что женщина воспринимает информацию, вложил в руки эльсодское устройство для связи, настроенное на его часы. И пока не удостоверился, что Вороница запомнила, как им пользоваться, не отставал.        Работы у него не убавилось, а скорее наоборот. Без Лекса приходилось торчать на приёмах, банкетах, ужинах, обедах, переговорах чуть ли не сутками. Поначалу Воронице и дела не было до его отсутствия. Её вообще мало что интересовало. Но постепенно она начала приходить в себя, и в голову полезли мысли не только о том, как там дети, но и, например, о том, где шляется Элайя. За то немногое время, что он проводил в номере, Блек не притрагивался к ней. Если не считать лёгких прикосновений для проверки самочувствия.        — Смешно, зачем ему я, — Вороница забралась в кресло с ногами. Прошло уже четыре дня с отъезда Лекса. — Просто прихоть? Трофей? Третьего не дано, — злость и тоска сжали ей сердце. — Твою налево, что я тут делаю?! Эльсы никогда не были обременены верностью! Наверное, развлекается сейчас с парой симпатичных девочек. А что удивительного? — в гневе она пнула ближайшей к ней столик. Теперь ещё и нога заболела. — Женщины всегда на него вешались. Прямо юбки задирали на месте. Стройный красивый эльс, а теперь ещё и посол…. Ну что ему от меня нужно? Если даже не берёт то, что нужно…. А я ведь уже не раз намекала! Но нет, хочет, чтобы я сама попросила открытым текстом! Как я могу попросить, зная, что сейчас он валяется с какими-нибудь девками не пойми где?! Да я ни в жизни не позволю себя тронуть после этого! Я опять… плачу? — Вороница, сжав зубы, быстро вытерла набежавшие слёзы от обиды. — И уйти, не уйти. Гад, прекрасно понимает: раз дети у него, теперь уже я за ним бегать буду. Сволочь! Пара дней ничего бы не решили! Вот, если бы мы столкнулись не сейчас, а позже? Мог бы просто спрятать Эла, если боялся, что из-за обильного прилёта эльсов его вычислят! И почему я сразу не подумала об этом?! Вот дура!        Вороница горько всхлипнула. Бушевать сама с собой, сидя в кресле, смысла не было.       — Интересно, он вернётся под утро или ещё позже?        Словно в ответ на её слова щёлкнул дверной замок, затем хлопнула дверь.       — Ой, Элайя? — удивлённо моргнула Вороница, завидев вошедшего. — А что ты так рано? — она растерянно перевела взгляд на часы: прошло только четыре часа с момента его ухода. Тем более, ещё даже не начало темнеть.       — Ты хотела, чтобы я опять там всю ночь проторчал? — хмыкнул Блек, снимая форменный плащ. — Наверное, уже напредставляла меня пьяным под столом в обнимку с десятком девиц?       — Нет, — Вороница потупилась: проницательный, как всегда.       — Ясно, — Элайджа обошёл кресло и взял её за руку. — Лекс вернулся. Поэтому я просидел только деловой обед. На развлекательной части он легко меня заменит. Как ты себя чувствуешь?       — Нормально, — Вороницу взволновала новость. — Он уже вернулся? Как…?       — Двойняшки в порядке, — первый вопрос оказалось легко предугадать. — Алекс быстро всё устроил. Говорит, Эл сразу влюбился в свои часы. Полдня за ними просидел, разбираясь в устройстве.       — Если у него теперь есть часы, ты можешь с ним связаться? — моментально сообразила Вороница.       — Нет, он в военной академии, — Элайджа бесцеремонно уселся на подлокотник. — Там блокируется связь. Любые привилегии, как и право звонить или писать домой, нужно заслужить.       — Жестоко, — Вороница надувшись отвернулась. — Он всего лишь ребёнок.       — Зато быстро привыкнет, что ничего в этом мире с неба не падает. Придётся работать.       — Во сколько у вас обычно поступают в академию?       — По-разному. Кого-то и в четыре могут отослать. Кто-то больше доверяет домашней подготовке и тянет чуть ли не до двенадцати.       — А Эл… — Воронице не давала покоя одна мысль. — Он же пошёл в первый класс?       — Первый класс? — не понял Блек.       — Ну да. Самый первый. Он… его дразнить наверняка будут! Ему уже девять лет!       — Я не понимаю твой вопрос. Вероятно, ты сейчас опираешься на земную систему образования?       — А у вас как? Распределяют по возрасту или….       — Сейчас расскажу. Но прежде… — Элайя шустро приподнял её, сам устроился в кресле и усадил женщину себе на колени под возмущённый визг. — Я устал. А ты всё кресло заняла.       — Так вот же свободное! — Вороница ткнула в соседнее. — И диван ещё, и кровать в спальне!       — Ах, Ягуарчик, до спальни мы с тобой непременно дойдём. Но сейчас ты вроде спрашивала, как устроена академия?        Вороница, понимая, что прогонять его бесполезно, буркнула под нос: «Я не это имела в виду». Придётся потерпеть ради информации. Смешно подумать, совсем недавно она жаловалась на недостаток внимания.        «Больше никогда не буду такой дурой!» — подумала про себя Вороница, а вслух приказала:       — Рассказывай!        Элайджа улыбнулся, прижимая её к себе, чтобы та сама не пересела.       — На Эльсоде во всех учебных заведениях все учащиеся живут вместе. На занятия ходят группами, которые составляются исключительно исходя из уровня подготовки эльса. Очень часто случается, что более старшие ученики оказываются по каким-то предметам хуже младших. Если, например, Эл по физической подготовке окажется с новичками, то на занятии по механике вполне может попасть в группу поопытней, если Алекса внимательно слушал во время полёта. Группы переформировываются каждые восемь дней. Так, если кто преуспел и даже обогнал товарищей на самоподготовке, может двигаться дальше, а если не получается, есть возможность повторить заново.       — И сколько там учатся?       — Кто как. Определённого срока нет. В тринадцать лет любой эльс уже может решить, чем хочет заниматься.       — И просто уйти?       — Разумеется, нет. Как решил, надо сказать инструктору. Он проинформирует, по каким предметам необходимо подтвердить знания для достижения выбранной профессии. Говоря вашим языком, экзамены. Обычно на подготовку для сдачи уходит больше трёх лет даже у самых талантливых. А если менее способен, то ещё больше. Но даже после сдачи, из академии не выпустят, пока не устроится на желаемую должность или не поступит в нужный институт. Потому что если подросток не выбрал себе профессию и хочет просто свалить из военной академии, ему придётся подтверждать знания по всем прошедшим предметам.       — Это ведь очень сложно, — Вороница попыталась повернуться, чтобы сесть поудобнее, но вспомнив, на чём ёрзает, не решилась продолжать, во избежание новых насмешек.        — Да, очень.       — А те, кто не имеют права выбрать профессию?       — Эльсам без родителей, и тем, кто хочет стать солдатом, нужно сдать боевые искусства, механику, пилотирование, тактическую оценку, ориентирование… — Блек перечислял, невольно вспоминая, через что самому пришлось пройти. — И всё в таком духе. Если смог сделать это до двадцати, то можешь попытать счастье — поступить в элитную военную школу. Если нет, то получаешь назначение куда придётся в приказном порядке.       — А как учатся девочки?       — Куда проще. Её хозяин сам решает, какие предметы она будет изучать. Никаких подтверждений знаний, если, опять же, хозяин не пожелает.       — Меня тошнит от слова «хозяин»! — взбрыкнулась землянка.       — Да, Вороница, хозяин, — Элайджа чуть-чуть повысил голос. — Можешь сколько угодно артачиться, — он снял с себя ноги землянки и встал. — На Эльсоде эльсы — хозяева. Женщины — их вещи. И какими бы ни были наши внутренние отношения, сути слов они не изменят. Сама выбирай, что для тебя важнее. Грубые названия или моё к тебе реальное отношение, — Блек удалился в ванную, не глядя на землянку.        Вороница опустила голову. Ей было горько и обидно.        «А раньше ты успокаивал меня, — она недовольно скривила губы. — Обнимал, переубеждал…. Но никогда вот так не уходил».       — Почему ты так жесток! — всхлипнула Вороница. — И именно сейчас, когда мне нужна поддержка! — женщина почувствовала себя очень неуютно. — Не хочу быть рабыней! Не хочу быть вещью!        «Но ты ей уже стала», — мысленно услышала она голос Элайджи.        «Верно, — Вороница выдохлась. — Я ей уже давно стала. Сама виновата, что по глупости не смогла уберечь ни тела, ни сердца. И я знала, что он может отобрать у меня детей. То самое право силы, по которому когда-то меня похитил. Так почему я до сих пор… не могу принять правды? Долго я ещё собираюсь бегать от реальности? Ведь… я в самом деле… хочу его ласк…. Но мне страшно. Какие последствия жизни с ним? Потому что вещь… вещь… рабыня… это ужасно!»        Всё время пока Блек был в ванной, Вороница продолжала терзать себя мыслями, предположениями и догадками. Когда он вернулся, землянка сидела всё в том же кресле, опустив голову, и смотрела перед собой. По шагам женщина поняла, что эльс прошёл мимо, не останавливаясь.       — Элайя, — тихо позвала Вороница дрожащим голосом.       — Что? — спокойно отозвался Блек.       — По… поцелуй меня… — Землянка совсем застыла, боясь пошевелиться и побледнела, опасаясь, что сейчас будет осмеяна.        Нежные мужские руки аккуратно дотронулись до её щеки. Женщина резко вдохнула, инстинктивно повинуясь требованию пальцев поднять голову. Не ожидавшая отклика на с трудом давшуюся ей просьбу, она в удивлении раскрыла глаза. Как раз перед тем, как горячие губы завладели её губами. Вороница мгновенно почувствовала себя опьянённой. Настолько крепким оказался долгожданный поцелуй. Обжигающий, дурманящий и подчиняющий.        Сначала прикосновения казались мягкими, но постепенно в них проступало всё больше страсти. Элайджа не отпускал её губ, впиваясь в них с жадной ненасытностью. Его руки всё жарче ласкали Вороницу.       Желая ответить, женщина робко обняла его за шею. Почему-то затаённая обида, что он игнорировал её всё это время, заворочалась снова. И чем сильнее становился его натиск, тем больше Воронице хотелось плакать. Опасаясь, как бы он не почувствовал каким-то образом её состояние, землянка мотнула головой, разрывая их поцелуй.       — Даже не начинай, — шепнул Блек, поймав ладонями её лицо.        Вороница побоялась, что если ответит ему что-нибудь, то разревётся.       — Слишком поздно обижаться и отстраняться, — продолжал нашёптывать Элайя, глядя ей прямо в глаза. — Ты уже позвала меня. И не надейся, что я остановлюсь.        Собравшись с силами для ответа, Вороница открыла рот, но смогла только удивлённо мыкнуть. Потому что Элайя воспользовался ситуацией, как раньше, чего отказывался делать всё предыдущее время. Стоило её губам распахнуться, как они опять оказались во власти Блека. Кажется, он больше не собирается упускать удовольствие вкушать её сладость. Натиск оказался очень жарким и испарил все набежавшие слёзы. Даже запоздалое осознание, что её всего лишь воспитывали, дрессировали, уже не смогло помешать разгоравшемуся пожару в груди. Истерику по этому поводу она сможет закатить и позже, а сейчас… Вороница как никогда нуждалась в заботе и утешении.        «Ещё, — мысленно твердила про себя землянка. — Пожалуйста, дай мне ещё! Не вздумай остановиться!»        Словно прочитав её мысли, Блек снова сжал свою женщину в объятьях, пока с её губ не сорвался сладкий стон. Теперь ласковой атаке подверглось всё тело. Он прошёлся поцелуями по шее, пару раз несильно прикусив её, затем вновь вернулся к губам, но только едва задел их и начал целовать скулы, виски, веки. Как только Вороница издала ещё один стон, в дело пошли руки. Они нежно гладили волосы, жадно сжимали плечи, жарко ласкали грудь и талию, несколько раз проскользнули по бёдрам. После чего одна ладонь сжала ягодицу, а вторая вернулась к груди.        Вороницу охватил пожар, которого она уже давно не чувствовала. Он затмил собой всё, что женщина успела испытать с момента возвращения Элайджи, но всё же не дотягивал до почти забытого пламени, который Блек распалял десять лет назад. Как только Элайя начал ласкать её руками, поцелуи закончились, и их опять ужасно не хватало. Взгляды встретились. Вороница, краснея от желания и смущения, прикрыла глаза и вытянула голову, требуя его губы. Блек едва заметно улыбнулся и приблизился, сокращая расстояние между ними до нескольких сантиметров и замер.        Женщина уже плохо владела собой, поэтому не заметила, что её лицо предельно ясно отобразило недовольство. Но что делать? Сама его поцеловать женщина не решалась, убедив себя, что и так перешла допустимые границы. Между тем, её тело продолжало плавиться и невольные стоны то и дело вырывались с жаркими хрипами. Требовалось большего, срочно! Какими бы пьянящими ни были его прикосновения, они оставались излишне скромными, как будто ему почти не хочется….        Вороница не могла знать, что Блек вовсе не привередничал. Он специально удерживал её на грани, прибавляя напор постепенно, чтобы женщина не заметила перехода к более интимным ласкам, опасаясь, что если поспешить, землянка опять попадёт во власть страхов. Нет, это всё равно случится, но лучше после того, как она пройдёт точку невозврата.        Вороница напоминала Элайдже маленького, пугливого котёнка. Уже не совсем дикого, но очень осторожного и недоверчивого. Которого надо неспеша приманивать к себе. Главное — терпение. Пусть котёнок медленно подойдёт сам, терзаемый любопытством и желанием получить что-нибудь вкусненькое. Он, разумеется, не дастся в руки. Придётся ловить. Но если поспешить и податься ему на встречу слишком резко, то котёнок быстро убежит, и весь пройдённый путь окажется бессмысленным. Поэтому необходимо подманить его поближе. И потом останется только схватить….        И раз уж Вороница кошка, то она непременно опять нуждается в дрессировке. Особенно если и хозяин, и его прикосновения забыты. Нет, его женщина никогда не узнает, сколько силы воли ему пришлось приложить, чтобы сдерживаться эти несколько дней. И насколько больше выдержки приходится прикладывать сейчас, чтобы безудержной похотью не пустить всё насмарку.       Вороница в нетерпении поджала губы.        «Сколько можно?! Опять хочешь, чтобы я просила?!»        От злости землянка нахмурила брови и в нетерпении выдавила:       — Поцелуй меня!       Злость сменилась удивлением, вопреки ожиданиям Блек даже не пошевелился. Подумать или проклясть его женщина не успела. Ладонь Элайджи, плавно проскользнув по внутренней части бедра, опустилась прямо поверх трусиков Вороницы, а длинные пальцы, чуть надавив, проплыли по самой нежной плоти, вызвав сладкую пульсацию. Женщина, громко вскрикнув, непроизвольно дёрнулась вперёд, и на мгновенье их губы соприкоснулись, но она тут же подалась назад, сведя уже немного разведённые ножки.       Теперь землянка смотрела испуганно и жалобно, как будто совершила нечто ужасное и теперь ожидает выговора.        Улыбка Элайи стала одобряющей и ещё более мягкой.       — Сама поцелуй меня.        Женщина едва слышно пискнула, продолжая таращиться распахнутыми глазами.       — В чём дело, Ягуарчик? — сладкий баритон затрагивал сердце. — Ты ведь хочешь меня поцеловать? Так почему сдерживаешься? — Блек убедившись, что между ног не пробиться, вновь вернулся к пышной попе, сжав ягодицы сильнее, чем прежде.        На мгновение вспыхнувшая боль, к удивлению, вызвала ещё больше жажды и жар в самом сокровенном месте. Её бедра инстинктивно приподнялись, подпуская его немного ближе.       — Я же не ядовитый и не взрывоопасный, — продолжал Блек искушать Вороницу словами. — Стоит только начать…        Так близко. Землянка ощущала его дыханье.        «А пошло всё к чёрту! Уже всё равно!»       Со стоном обхватив его дрожащими руками, Вороница буквально ринулась навстречу его губам. И теперь уже её язык проскользнул к нему в гости, где его встретили весьма радушно. Блек ответил ей со страстью, почти повалившись на свою женщину телом. В кресле для двоих всё же недостаточно места…        Переборов себя, Вороница уже не хотела отрываться от его губ. Даже секундная передышка ей не понравилась, и она снова требовательно прижалась к ним. Теперь их языки свободно переплетались, скользя друг к другу, расточая горячую сладость.        От страсти у землянки на мгновение всё поплыло перед глазами, так что пришлось крепко обхватить Элайю за шею. Кажется, он поднял её на руки. Ощущение, что что-то изменилось, тревожно застучало в сознании Вороницы. Она даже захотела посмотреть по сторонам, но, словно загипнотизированная, не могла отвести взгляда от Блека. Словно во сне, женщина опять потянулась за поцелуем.        — Подожди, дай я тебя положу… — нежно шепнул он, опуская на кровать свою хрупкую драгоценную ношу.        Вороница рассеяно завертела головой. Она и не заметила, как они очутились в спальне. В кресле землянка чувствовала себя как-то безопаснее… комфортнее,.. а тут…. Яснее ясного, Элайджа собирается продолжить.        Сомнения заворочались в сознании Вороницы, вот только она никак не могла понять, чем они вызваны? Почему ей странно от мысли, что Блек намерен прямо сейчас заняться любовью?        Между тем, стоило Элайе опустить свою женщину, он хищно набросился на неё. Теперь его мягкие губы сделались твёрдыми, почти жёсткими, а к поцелуям добавилось властность и требование подчиниться.        Уже в который раз ему пришлось сурово подавить свою сущность и умерить натиск. Но и топтаться на месте Блек больше не собирался.        Вороница облегчённо вдохнула, когда налетевший грубый порыв утих и Элайджа снова целовал её медленнее и нежнее. Сильные руки сжали талию, опустились вдоль бёдер и в наглую оказались у неё под юбкой, бесцеремонно задирая её вверх.        Недовольно мыкнув, Вороница ухватилась за подол, одёргивая обратно и обрадованно прикрыла глаза, видя, что Блек не настаивает. Откинув голову назад, она полностью отдалась наслаждению, предоставив мужчине свою шею в полное распоряжение.        Эльс незаметно для Вороницы ухмыльнулся. Он ввёл её в заблуждение, усыпив бдительность. Раз она держится за низ сарафана, он просто решил заняться верхом. Незаметно. А её доверчиво подставленная шейка поможет ему.        Проведя языком от подбородка до ключицы, Элайя жадно втянул кожу в себя, оставляя на белой груди ярко-красный след от засоса. Дыхание у Вороницы ещё больше участилось. Горячие губы, еле ощутимые покусывания, широкие ладони, неустанно ласкающие её грудь, — всё это заставляло ныть её самое сокровенное место. Вороница даже немного повела бёдрами, с силой сжав ноги, надеясь, что это уменьшит пульсацию.        По её груди пробежал холодок, вслед за которым проследовали обжигающие губы Блека и внезапно мягкое влажное прикосновение ощутилось у соска.        — Что? — от неожиданности она подняла голову, но тут же зажмурившись, застонала, он укусил её чуть сильнее, чем обычно, но губы сразу же сомкнулись вокруг потревоженной плоти, успокаивая её.        Женщине понадобилось несколько секунд на осознание, что коварный эльс спустил её одежду до пояса и теперь беспрепятственно терзает грудь, заставляя стонать и желать большего.        «Как стыдно…» — Вороница не выдержала и, с трудом оттолкнув его, краснея, прикрылась руками.        В ту же секунду, Элайджа сдёрнул с неё сарафан полностью. Из-за растерянности землянка не сумела вовремя отреагировать, запутавшись, что ей нужно делать: загораживаться или спасать одежду. В итоге она успела ухватить за самый краешек, отчего ткань треснула.        — Ой! — Вороница расстроено посмотрела на оставшийся у неё в руке клочок и уже собралась упрекнуть Блека, но тот её опередил.        — Ты сама виновата, Ягуарчик, — его глаза лукаво блеснули. — Разве я не предупреждал тебя ещё в прошлый раз? Вся одежда, которую ты откажешься снять добровольно, будет немедленно разорвана.        — Ненавижу… — с трудом выдохнула женщина.        Даже подшучивая, Элайя не прекратил своих ласк.        — Ничего. Хочешь, позже пройдёмся с тобой по магазинам? У тебя наверняка есть, что тебе хотелось бы купить на Земле перед отправкой на Эльсод, — оставив одну ладонь на груди, второй провёл по животику, ощутив под подушечками пальцев старый шрам. Медленно спускаясь ниже, коснулся трусиков. Зацепив их пальцами, он начал стягивать бельё.        — Приподнимись, — велел Блек, с интересом ожидая, как поведёт себя его любимая.        Вороница, как всегда, не заметила подвоха. Она, стыдливо вспыхнув, резко обхватила Элайю руками и притянула к себе.        «Не смотри», — мысленно попросила землянка.        Даже прикосновения смущали меньше, чем осознание, что он видит её тело. Доводы разума, что она ежедневно занимается, её фигура в хорошем состоянии и тем более, она на сцене выступает, не помогали против назойливой идеи: в отличие от него, не изменившегося, она постарела. Глупо ощущать вину за то, что он видит, как изменилось её тело, но Вороница не смогла с собой ничего поделать, ведь оно больше не девичье. Не то, что он ласкал когда-то.        Элайджа поддался на её игру. Но как только он очутился лицом к лицу, Блек стянул с себя рубашку. Теперь его обнажённый торс касался её, отчего Вороница снова поелозила бёдрами. Томление внизу только увеличилось, слишком приятен жар обнажённой кожи. Увидев, что Элайя опять приподнимается, женщина, изобразив недовольную гримасу, вновь потянула его на себя.        Эльс резко упёрся рукой в кровать, так и оставшись возвышаться над ней, снисходительно улыбаясь. Воронице не составило труда догадаться: её раскусили.        — Приподнимись, — повторил Блек, уже двумя руками потянув за трусики. — Или я порву их.        Страдальчески всхлипнув, Вороница прикрылась руками, но бёдра всё же приподняла. Тяжело осознавать себя опять абсолютно беззащитной. Страх кольнул ей сердце, но, на удивление, со страхом усилилось возбуждение. Его мощные волны пробежали по телу. Не спасало и то, что к эльсу, нависшему над ней, она испытывала сильные чувства. А красота обнажённых мышц только добавила страсти. Вороница едва не заелозила на кровати, чтобы хоть как-то облегчить нарастающее мучительное томление.        — Мой Ягуарчик… — Элайе теперь ничего не мешало наслаждаться любимой женщиной. — Ты прекрасна. Но, похоже, мне придётся многому учить тебя заново, не так ли? Не стесняйся, я в восторге от тебя. От любой части тебя.        Больше подавлять страсть Блек не собирался. Теперь Вороница в его руках и с ней можно делать что угодно…. Только осторожнее.        В первую очередь Элайя занялся двумя набухшими округлостями, пока руки сжимали и разжимали ягодицы. Теперь засосов на теле заметно прибавилось. Только насытившись нежной плотью и немного утолив жажду её стонами, вырывающимися всё чаще и громче, Блек решил, что пора переходить к главному блюду.        Вороница терзалась сомненьями. Ласки перешли в более необузданные, но чем слаще они становились, тем больше она чувствовала, что власть над её телом переходит к нему.        Прежде чем Вороница успела взять себя в руки, она уже покорно раздвинула ножки, и Элайя встал на колени между ними. Больше у его пальцев не было преград. Вороница сначала дёрнулась, почувствовав прикосновение к самым потаённым местам, но умелые движения эльса быстро заставили её вскрикнуть от удовольствия. Даже стыд не смог соперничать с невероятными ощущениями. Ласки Элайджи опустошали её. Всё это время языком он продолжал терзать её грудь.        Женщина сжала в ладонях покрывало, задыхаясь под волнами подступающего наивысшего наслаждения. Но Блек мигом остановил её, беспощадно укусив за сосок.        — Не спеши, Ягуарчик, — его брюки трансформировались в халат, который он сразу скинул. — Мы только подходим к самому главному.        Ещё сильнее краснея, Вороница, не отрываясь, смотрела на его тело. Теперь, когда он полностью обнажился, в голову полезли не только приятные воспоминания. Землянку пробил озноб, она внезапно слишком отчётливо вспомнила непереносимую боль, которую он доставил ей в первый раз. А ведь прошло десять лет с тех пор, как она последний раз была с ним. Вдруг… сейчас будет так же больно? Вороница отказывалась понимать, что такое вряд ли повторится. Не в силах с собой совладать, она попыталась соскочить с кровати.        Элайя будто этого ожидал. Он грубо схватил её, не давая осуществить задуманное.       — Прекрати! — даже голос посуровел, словно Блек отчитывал маленькую девочку. — Так и знал, что ты себе глупости напридумываешь. Что теперь стряслось, Ягуарчик?        Вороница молчала, как партизан, продолжая испуганно на него таращиться.       — Дай-ка угадаю: думаешь, опять будет больно?        Землянка шмыгнула носом, чем подтвердила его догадки.       — Глупышка, — Элайя ласково погладил её по голове. — Ты давно уже не девственница, бояться нечего. Или, может, привязать тебя для верности?       — Нет, не надо, — Вороница поникла.       — Тогда будь хорошей девочкой и слушайся меня. Ну-ка, раздвинь ножки пошире.        — Н-нм-м, — несогласно заныла землянка.        Элайджа не стал ждать, а сам согнул её ноги в коленях, вынуждая их сильнее раздвинуться. К счастью, она подчинилась. А ведь мужчина уже начал подумывать, как бы лучше закрепить верёвку, и есть ли вообще верёвка, а если нет, то что использовать вместо.        Обхватывая его бёдрами, Вороница поняла: сопротивление бесполезно. Она уже подпустила и теперь так просто не отделается. Лучше не дрыгаться, а просто перетерпеть. Женщина даже зажмурилась в ожидании болезненного толчка, с которым Блек входил в её тело, но его не последовало. Вместо этого он губами коснулся её век, потом спустился ниже, страстно целуя всё, к чему прикасался, чувствуя, что она раскрывается под его натиском, расслабляется. Этого знака хватило. Вороница ощутила соприкосновение их интимной плоти. Но только совсем лёгкое. Он едва окунулся в неё и замер. Женщина глубоко вздохнула. Желание снова начало застилать глаза, когда Блек вошёл ещё немного, но тут же подался назад. Его дразнящие движения распаляли. Крепко обхватив его руками, Вороница уже желала большего. Медлительность и неглубокие толчки Элайджи не давали ей ни угаснуть, ни сгореть до конца. А жажда и голод распалялись сильнее. Её стоны не стихали, сладкую пытку выносить уже не было сил. Пусть если даже будет больно, Воронице стало всё равно. Только бы побыстрее он полностью заполнил её. Дал утолить похоть.        Мысленно умоляя войти глубже, женщина даже сама попыталась его подтолкнуть, а когда не получилось, задумалась о том, чтобы сползти ниже. Как бы не так. Сильные руки прижимали её к кровати, и сдвинуться не удалось.        Землянка, сжигаемая внутренним пламенем, хлопнула пятками по одеялу. Ей не хватало воздуха, чтобы кричать. Стоны стали слишком похожи на плач. И только сейчас Вороница поняла: Элайя не просто медлит. Он ей мстит, одновременно укрощая. Сколько дней она его отталкивала? А теперь сама испытывает страшный голод, который управляет ею, сводит с ума и заставляет полностью сдаться.       — Пожалуйста! — в голос взмолилась землянка, впиваясь в него ногтями.       — Пожалуйста, что? — Элайджа победно улыбнулся.       — Пожалуйста… возьми меня… до… до конца…       — Как пожелаешь.        Блек очень медленно толкнулся глубже, сначала до половины, подался назад и, наконец, заполнил её собой всю.        — Моя! Ты только моя, Ягуарчик! — нашёптывал он, ускоряя темп.       Вороница широко раскрыла глаза. Её тело не выдержало таких перегрузок, и из глаз покатились неосознанные слёзы, которые высыхали сразу на раскалённой коже. Волшебное наслаждение пронзало её словно разряды тока. Немного охрипнув, землянка продолжала уже не стонать, а орать, расцарапывая спину Элайджи. Резко вскинув голову, Вороница зубами впилась в плечо эльса, после чего сразу зализала укушенное место, как делал с ней он. Наградой ей стал вырванный сладострастный стон, едва не сбивший его частое дыхание. Вороница повторила опыт с шеей и больше ничего сделать не смогла. Мужчина взял бешеный темп, входя в неё резко и беспощадно. Издав особенно громкий вскрик, Вороница откинула голову. Её мышцы свело сладкой судорогой. Высшее наслаждение пронзило мгновенно и остро, распространяясь по всему телу. Громко дыша и всхлипывая, женщина выгнулась в объятьях Элайи. Он тоже кончил, сразу же после неё.        Всё ещё продолжая постанывать, землянка только сейчас поняла, что опять плачет, вот только отчего? Кажется, её организм сам выталкивал слёзы, поскольку не мог больше их хранить. И сейчас взял цель избавиться от всего, что накопилось за прошедшие годы.        Элайя аккуратно вышел из неё и опрокинулся на спину.        — Иди ко мне, любимая, — он бережно уложил, ничего не соображающую Вороницу, к себе на плечо. — Не холодно?        К счастью, ширины покрывала хватило, чтобы сдёрнуть его с краёв и укрыться, не поднимаясь. Уж очень Блеку не хотелось беспокоить Вороницу, которая никак не могла прийти в себя.        Неосознанно прижимаясь к нему сильнее, она мысленно молилась, чтобы больше никогда не пришлось расставаться. Вся выстроенная ею защита лопнула окончательно. Плача, она не могла понять, как ей удавалось жить все прошедшие годы без этого эльса? Он нужен ей, необходим! Просто лежать рядом с ним так хорошо и спокойно. Не нужно ни о чём беспокоиться. Он побеспокоится за неё. Впервые с того момента, как Блек объявился, Вороница поверила, что у них и вправду всё может быть хорошо. Ей не хотелось ни спорить, ни убегать, ни прятаться. Когда Элайя рядом — всё замечательно.        — Люблю тебя… — неожиданно прошептала женщина, немного охрипшим голосом.       — А я люблю тебя, Ягуарчик. Пришла в себя?       — Угу, — кивнула землянка. Хотя ноги всё ещё дрожали и голова шла кругом.        Элайя нежно погладил её по руке и поцеловал в лоб.       — Мне нужно в ванную, — Вороница с трудом подняла голову.       — Полежи пока так, не спеши.       — Ум… — слабо промычала женщина, расслабленно прикрыв глаза.       — Вороница, — тихо позвал Блек, глядя в потолок. — Шрам у тебя внизу живота, от того, чего я думаю? Ты не смогла родить сама?       — Да, — виновато вздохнула землянка. Упоминание о двойняшках пробудило совесть. Как она может беззаботно нежится в постели, когда Эл и Сирена непонятно где….       — Что случилось?       — Просто так… сложилось… — землянка не захотела вдаваться в подробности. Вспоминать пережитое слишком тяжело, ведь она едва не потеряла тогда детей.       — Я настаиваю. Расскажи, — еле слышно приказал Элайя, успокаивающе перебирая её волосы.       — Я… сама виновата. Мужчина, за которого меня продали…. Мы очень много ссорились. Он требовал от меня скромности и послушания. Я отказывалась, и…       — Он тебя ударил? — нахмурился Элайя. Он уже успел пожалеть, что старик умер, и у него нет возможности собственноручно его убить.       — Нет, только толкнул… — Вороница сглотнула. — Мы поскандалили из-за ерунды. Релевант хотел, чтобы я непременно держала его под руку во время прогулки. Я заявила, что никогда не прикоснусь к старой самовлюблённой развалине…. Тогда он назвал меня молодой хамкой и толкнул….       — Дальше, — потребовал Блек.       — Я попятилась. Мы стояли на холме у травы,.. а она после дождя скользкая…. — Вороница прикрыла ладошкой лицо, борясь с воспоминаниями.        Элайя терпеливо ждал, когда его любимая продолжит.       — В общем, я оступилась и скатилась с холма, после чего уже не смогла встать из-за сильной боли в животе. В больнице сказали, что если детей сейчас же не вытащить, то они погибнут. Я была уже на восьмом…. Вот только схватки никак не… одним словом, единственным выходом оставалась операция….       — Тс-с, — Блек ещё крепче её обнял, укачивая и успокаивая, поскольку землянка выглядела совсем несчастной. — Это всего лишь воспоминания. Они не причинят зла. Всё уже давно прошло.       — Знаю, но я их однажды чуть не потеряла. Поэтому тем более не могу потерять сейчас.       — Всё хорошо, Ягуарчик, обещаю, ты их скоро увидишь.       — Нескоро.       — Очень скоро, поверь мне.        Вороница не стала продолжать спор, стараясь быстрее отойти от неприятностей прошлого.       — Мне ещё интересно, — Элайджа повернулся к ней лицом и теперь гипнотизировал глазами. — Если на Земле продают беременных женщин, заботясь о не родившихся детях, то почему нет закона, о выходе замуж повторно, после смерти супруга?       — А? — Землянка задумалась. Хотя думать, смотря ему в глаза, — задача не из лёгких. Все мысли разбегаются. — Так никто и не возьмёт. Не родившихся детей они воспринимают как своих, но уже подросших… с чужой фамилией…. Желающих нет. Кроме того, женщины тоже часто строят хорошую карьеру. Ведь мало кто беременеет до получения образования. Если только совсем не повезёт со случайностью. К тому же, мужчина ищет себе ребёнка ещё и как наследника, значит, в большинстве случаев, дети устроены.       — Но не в твоём, не так ли?       — Это мой выбор, — разгневалась землянка. Если он так хорошо осведомлён, то зачем ведёт допрос?! — Я сразу дала понять, что они мои! И что не собираюсь подлизываться к мужу и… и… в постель с ним ложиться!       — Да уж, в этом вся ты, — беззаботно хихикнул Блек. — Гордая, своенравная женщина, и только моя.       — Даже не мечтай! — зардевшись, пихнула его Вороница.        — Зачем мечтать, когда всё уже сбылось? — подмигнул Элайя. После долгой разлуки и мучительного воздержания обнажённое тело любимой рядом с ним воспринималось как награда.