May the bridges I have burned light my way back home оn the fourth of July

Наташа долго сердиться не умела, поэтому уже на следующий день вновь оказалась в больнице, в которой лежал Стив. Однако пустующая палата ввела ее в недоумение, а когда медсестра на посту сказала, что мистер Роджерс в отделении недоношенных, так и вовсе внутри забилась паника. Она примерно представляла, как выглядит сейчас ребенок Кэпа, и боялась, как бы у того не случилось шока. — Так, спокойно, Романофф, — твердила себе шпионка, стоя под дверью в отделение. — В любом случае все можно исправить. Стив склонился над кувезом, внимательно разглядывая маленькое краснокожее нечто, больше похожее на детеныша пришельца, нежели на человеческое дитя. Со всех сторон малыша оплетали провода, едва слышно пищал кардиомонитор. — Посмотри на него, — тихо произнес Капитан, даже не оборачиваясь. — Я думал, что с ума сойду, когда увидел его вчера вечером впервые. Он такой… хрупкий. Совсем непохожий на меня или Баки. — Стив, я не… — А сейчас ничего, вроде привык даже к нему. Все-таки мое дитя. Вот, думаю назвать его Джеймсом, что скажешь? А, не отвечай, знаю я, что ты скажешь. «Не надейся на то, что он выживет, Стив!» А он возьмет и выживет. Вот просто вам всем назло. Не понимаю, — все-таки обернулся к русской Капитан. — Неужели ты настолько меня ненавидишь, что желаешь смерти моему сыну? — Наташа даже задохнулась от этого предположения. — Я не желаю ему смерти, Стив. Просто знаю, насколько больно, когда дарят надежду, а потом отнимают ее. Я не хочу, чтобы тебе было больно, пойми, я просто хочу подготовить… — Подготовить к чему? — яростно прорычал Стив. — Я теряю близких всю свою жизнь, к этому невозможно привыкнуть, невозможно подготовиться! Мама, Баки… Я сделаю все для того, чтобы этот малыш выжил, пусть даже мне придется поднять на уши всю Америку. — Пусть будет так. И да, Стив, — Вдова взлохматила блондинистые вихры на макушке Роджерса. — Будь осторожен. Вчера прохожие видели Зимнего в двух кварталах отсюда, в книжной лавке. Забавно, да? Киллер международного масштаба в книжном магазине, интересно, что он там забыл… — Врачи говорят, — перебил Романофф Капитан, — что дети открывают глаза на двадцать шестой неделе. Удивительно, правда? Еще находясь в утробе матери они все видят, слышат, понимают… Откликаются на любое изменение в материнском организме. Даже думать не хочу, как больно было ему, когда в меня стреляли. — Стив, — насторожилась Наташа, понимая, что он не просто так увел разговор от темы про Зимнего Солдата. — Он приходил… к тебе? — Нет. — Ты не умеешь врать, тебе говорили это? — Черная Вдова покачала головой. — Я бы прочитала тебе лекцию, почему не нужно дружить с больными на голову дядечками-маньяками, но ты уже большой мальчик, а я не твоя мама. Сам как-нибудь разберешься. — Разберусь, — повторил Стив, прикасаясь ладонью к пластику кувеза в том месте, где находилось личико ребенка. — Он хочет вспомнить, Нат. — Поражает твоя вера в лучшее. А если он притворяется, подбирается ближе, чтобы убить тебя, убить твоего ребенка? — Ты не видела его глаз… Человек, у которого в глазах такая боль и сожаление, не станет убивать. Он не машина ГИДРЫ, уже нет. Но и не Баки Барнс. Нечто среднее. — в дверь протиснулся лечащий врач Роджерса. — Капитан, там к Вам посетитель, представился мистером Барнсом. — Наташа предупреждающе сжала запястье Стива. — Если бы он захотел меня убить, он бы точно не стал светиться перед всем приемным отделением этой больницы.

***

Сидя в комнате для приема посетителей, Стив чувствовал себя неуютно. Баки сверлил взглядом Наташу, шпионка не спускала взгляда с наемника, и в воздухе витало вполне ощутимое напряжение. — Итак… — манерно начала Романофф. — Что хотел от Стива наемник ГИДРЫ? — Я хотел поговорить со Стивом, — пробурчал Баки, сильнее вжимаясь в стул, на котором сидел. Наташа хмыкнула. — Где гарантии того, что как только я выйду, ты не зарежешь Роджерса? — Понимаю, что у тебя нет причин доверять мне… — Баки упрямо не поднимал глаз от пола, поэтому не заметил, как Романофф насмешливо вскинула бровь: да действительно, он всего-то пропорол ей живот, какой пустяк! — Но я не причиню ему вреда. — Нат, оставь нас, пожалуйста, — взмолился Капитан. — Я смогу постоять за себя в случае непредвиденных обстоятельств. — Вдова, все так же усмехаясь, скрылась за дверью. — Я прочитал про этих самых альф… — Книжная лавка в паре кварталов, — догадался Роджерс. — Но я все еще ничего не помню. Думал, что если прочитаю книги, хоть какие-то воспоминания вернутся, но ничего, пустота… — Ты еще вспомнишь, — Стив утешающе сжал плечо альфы. — Они говорили о ребенке, — вновь начал наемник. — Я прочитал, что дети появляются из-за того, что альфа и омега повязались. На хэликерриерах ты говорил, что я твой альфа. У тебя родился ребенок, значит, ты был с кем-то повязан… кроме меня? Я был в музее, там было написано, что я, как и ты — из сороковых. — Ты сделал меня своим омегой в сорок четвертом. — кивнул Капитан. — И, понимаю, что звучит безумно, но ни с кем я больше не был повязан. — Но ребенок… — Баки выглядел совершенно потерянным. — Он твой. Я провел семьдесят лет во льдах, вместе… с ним. — Барнс вскинул голову, явственно пытаясь улыбнуться, но выходило что-то совершенно иное, непонятное. — Можно мне увидеть? — Я… — Стив сглотнул. Одно дело общаться с глазу на глаз, в то время как за дверями стоит Наташа, да и сам он может защититься, если вдруг Зимнего Солдата заклинит, но совсем другое пускать его к беззащитному малышу… Наемник понурился. — Бак, я… — Я понял, не стоит. Я бы тоже опасался за ребенка, и не подпустил бы к нему сумасшедшего со съехавшей к черту крышей. Извини. — и тенью выскользнул из комнаты посещений. — Бак, стой! — кинулся за ним Роджерс, но в коридоре больницы было пусто. Кажется, он только что разрушил хрупкое доверие Баки к нему.