Равноценный обмен

После ухода Линара Делия недолго просидела в кресле, девушке показалось, что время пройдёт гораздо быстрее, если она будет ходить по залу, рассматривать игрушки, словом, делать хоть что-то. Делать и стараться не думать о том, что Анри, возможно, уже мёртв, и совсем скоро Линар сообщит ей об этом, отводя глаза, как делала повитуха, принимавшая у матери роды. Тогда женщина появилась на пороге, держа на руках вопящий свёрток и, опустив голову, сообщила Делии, что теперь у неё есть брат, но больше нет матери. Девушка помнила, как побледнел, услышав это, отец, как схватился за сердце и пошатнулся, а потом повернул к ней голову и сухо произнёс: — Возьми его, Делия, и хорошенько заботься о брате, его появление на свет оплачено слишком дорогой ценой. Прикажи сейчас же отыскать кормилицу и не спускай с брата глаз, а я... мне нужно... — он не смог договорить, резко качнул головой и пошёл в спальню матери, в которой сейчас царила мёртвая тишина. На похоронах Делия впервые увидела, как плачет отец. И тогда это поразило её, совсем ещё девчонку, и буквально бросило на колени перед саркофагом, в который опустили тело матери. Именно в тот момент Делия до конца поняла, что больше никогда не услышит любимого голоса, не увидит тёплых синих глаз, не ощутит нежных прикосновений материнских рук. И это откровение оглушило её, заставило завыть по-звериному, вжимаясь в холодный мрамор. Она не помнила, как долго тогда пробыла в склепе, пришла в себя уже дома, на отцовских коленях. Отец сидел, держа её на руках, словно младенца, и слегка покачивая, а сам смотрел на сопящего в колыбели сына. — Мы назовём его Анри, согласна? — хрипло спросил он, увидев, что Делия открыла глаза. — Думаю, нашей маме понравилось бы это имя. — Мне всё равно, — ответила она, отворачиваясь от колыбели, — если бы не он, мама бы не умерла. — Она хотела, чтобы у тебя был брат, а у меня — сын, — негромко продолжил отец, — знала, что опасно, но хотела... Мы с тобой должны сделать всё, чтобы Анри вырос, считай это последним желанием мамы. Обещай, что будешь хорошо заботиться о брате, Делия, поклянись памятью матери. И она поклялась. И сдержала слово, хоть очень часто Анри доводил Делию до белого каления, прекрасно зная, что ему за это ничего не будет. Он капризничал и дразнился, прятал, рвал и портил её платья и книги, испытывал терпение всеми возможными способами. Временами Делия просто ненавидела брата и не раз в сердцах желала ему исчезнуть... Неужели эти, сгоряча брошенные слова, и стали причиной того, что сейчас она не находит себе места, и уже просто не может не думать о том, как вернётся домой одна и сообщит отцу, что Анри пропал, и, скорее всего, погиб. — Боги, вы же не можете быть такими жестокими, — прошептала девушка, поднимая глаза к потолку и уже не пытаясь вытереть слёзы, снова поползшие по щекам, — вы уже отняли у меня маму, а теперь собираетесь забрать Анри... За что? Чем я заслужила вашу немилость?.. Умоляю, верните мне брата... Она опустилась на колени, закрыла лицо руками, не думая о том, что в магазин в любой момент могут войти. Сейчас Делии было совершенно наплевать на все правила этикета вместе взятые, всё её существо жаждало только одного — чтобы поскорее вернулся Линар, таща за руку упирающегося и капризничающего Анри. И боги наконец-то услышали, потому что дверь магазина резко открылась, словно от удара ногой, и на пороге появился пошатывающийся Линар, держащий на руках белокурого мальчика в залитой кровью синей курточке. — Анри! — пронзительно закричала Делия, вскакивая на ноги и подбегая к юноше. — Линар, что с ним? Он... — Жив, — тяжело дыша и устало опускаясь со своей ношей в кресло, ответил Линар, — но его нужно срочно нести к лекарю или к магу. Он... потерял много крови. — Как? — опустившись на колени и осторожно ощупывая тёплое тельце брата, спросила Делия, а потом увидела рану на шее Анри и медленно подняла голову, глядя на Линара полными ужаса глазами: — Боги, кровь до сих пор течёт! — девушка решительно сорвала кружево со своего рукава и начала обматывать шею брата. — Кто мог сделать такое? — Вампир, — сухо сообщил Линар, — женщина. Она заманила Анри в переулок и... К сожалению, я пришёл слишком поздно, она уже успела выпить его. — Но... как вам удалось её победить? — спросила девушка, мгновенно вспомнившая все легенды о вампирах, которые когда-либо слышала. — У вас были при себе осиновый кол и святая вода? — Нет, — покачал головой Линар, невольно морщась от неприятных воспоминаний, — она ушла сама. — Просто ушла? — недоверчиво спросила Делия, закончив перевязку и протягивая руки, чтобы взять у юноши Анри. — Да, — кивнул Линар, передавая девушке брата, — наверное, напилась уже. — Но разве так бывает? Вы... Вы просто не хотите меня пугать и рассказывать, как сражались с вампиркой! — заявила девушка, поднимаясь на ноги. — Но об этом мы ещё с вами поговорим, а сейчас я понесу Анри в лечебницу. — Я помогу вам, — вставая с кресла, сказал юноша, — он увесистый, — указал кивком головы на Анри, — сама вы не донесёте, а вдвоём мы справимся. — Спасибо вам, — полным признательности голосом произнесла Делия и направилась к двери, а Линар последовал за ней, надеясь, что они успеют вовремя, и Анри выживет. Они успели, хоть и выдохлись оба, по очереди неся мальчика, так и не пришедшего в себя, до лечебницы. На разговоры сил не оставалось, Линар и Делия взмокли и перепачкались в крови, пропитавшей одежду Анри, но сумели донести его живым. А потом лекари выставили из приёмной их обоих, сказав, что позовут, когда закончат. — Он будет жить, — успокаивающе произнёс Линар, плюхаясь на деревянную скамью, — и на ноги встанет совсем скоро, дети... крепче, чем кажутся. — Надеюсь, — тяжело вздохнула девушка, поправляя растрепавшиеся волосы, — отец не вынесет, если с Анри что-то случится, вы не представляете, как сильно он любит брата. — Догадываюсь, — кивнул юноша и предложил, — было бы неплохо послать кого-то к вам домой за носилками или повозкой, боюсь, мы не сумеем донести Анри до дома так быстро и осторожно, как можно это сделать на носилках. — Вы правы, — кивнула Делия, — сейчас я напишу записку дворецкому, а вы отдадите её кому-то из бедняков и попросите отнести в дом Эртонов, — девушка осеклась и покраснела, опуская голову, — простите, что распоряжаюсь вами, Линар, но я не могу отойти отсюда ни на минуту... — Понимаю, — кивнул юноша, подождал, пока Делия напишет несколько слов на маленьком листке, вырванном из небольшой записной книжки, которую девушка извлекла из висевшего на поясе кошеля, взял записку и пошагал к выходу из лечебницы, надеясь, что сумеет быстро отыскать подходящего посыльного.

***

Возвращаясь в магазин, Линар невольно вспоминал, как осторожно вынесла Делия из лечебницы крепко спящего Анри, с перевязанной свежим бинтом шеей. Как опускала его в крытые носилки, которые к тому времени принесли слуги, а потом благодарно улыбнулась ему, сказав на прощание: — Я приду к вам в магазин, как только Анри станет лучше, принесу вашу тетрадь и... куплю брату новый меч. Знаете, что он сказал, когда открыл глаза? «Она сломала мой меч. Злая ведьма сломала мой меч», а потом заплакал и уснул. Лекари говорят, что это хорошо, Анри теперь нужно много спать и есть, и он обязательно поправится. К счастью, вы успели вовремя, и вампирка не успела высосать всю его кровь. Вы спасли жизнь моему брату, Линар, я никогда этого не забуду. — Я просто... — начал юноша, но девушка уже не слышала, склонилась над Анри, негромко застонавшим во сне, а потом медленно пошла рядом с носилками, больше не оглядываясь. — Я всего лишь оказался в нужное время в нужном месте, — пробормотал себе под нос Линар, — а нас обоих спас Детлафф. Если бы не он, ни Анри, ни меня уже не было бы в живых, но об этом вы, Делия, не узнаете никогда. Детлафф. Тот самый, чей приказ не покидать магазин, Линар сегодня грубо нарушил дважды. И за это ему ещё предстоит получить сполна, поскольку нельзя быть настолько безответственным. Тяжело вздохнув, юноша ускорил шаг, решив не откладывать неизбежное: чем скорее они объяснятся, тем лучше. К тому же, у него самого появилась к Детлаффу пара вопросов, задать которые нужно сегодня, потому что они не дадут спокойно спать. Дверь магазина оказалась закрытой на ключ. Понимающе кивнув головой, Линар достал из кармана ключи, открыл, вошёл внутрь и тут же снова запер дверь. Сил на то, чтобы стоять за прилавком, не было совершенно, ноги подкашивались от усталости, руки дрожали, да ещё и снова начало тошнить. Сильнее всего юноше сейчас хотелось сорвать с себя провонявшие кровью Анри тряпки, помыться и рухнуть на постель, не дожидаясь ужина. Однако поступить так было нельзя, потому что занавеска, отделявшая мастерскую от зала, сейчас была отодвинута в сторону, а Детлафф сидел за столом, но ничего не ремонтировал, молча смотрел на приближающегося Линара, ожидая, когда же он заговорит. Юноша подошёл вплотную, прислонился спиной к стене у дверного проёма, ведущего в мастерскую, а потом сел на пол, закрыл глаза, опёрся затылком о стену и заговорил: — Я знаю, что не должен был бросать магазин, я дал тебе слово, но... — Обстоятельства изменились? — совершенно спокойно спросил вампир. — Да. Ты прекрасно знаешь, почему и куда я пошёл. — Знаю, искать собственную смерть, — теперь в голосе Детлафф ясно слышалась ирония, — похоже, тебе настолько не терпится распрощаться с жизнью, что ты бросаешься, очертя голову, на поиски чужого ребёнка. Непростительная глупость для столь слабого существа. — Глупость? — криво усмехнулся Линар. — А что я, по-твоему, должен был сделать? — Проводить девушку к начальнику городской стражи, — серьёзно ответил Детлафф. — Сегодня ты в третий раз родился на свет, окажись в переулке не брукса, а призрак или обычный разбойник, ты остался бы там навсегда. — Откуда ты знаешь, что это была... как ты сказал? — поднимаясь на ноги и пристально глядя на вампира, спросил Линар, озарённый внезапной и пугающей мыслью. — Брукса, — повторил Детлафф, — одна из немногих, живущих здесь давно. А что касается — откуда я знаю — я был там. Не мог же я позволить, чтобы моего продавца выпотрошила какая-то тварь, неважно какого вида. — Ты... был... там... — раздельно переспросил юноша. — Да, — повторил вампир, — и как выяснилось, только зря потратил время. Ни тебе, ни этому мальчишке ровным счётом ничего не угрожало. — Не угрожало? — невольно повышая голос, спросил юноша. — Ты серьёзно? Она выпила почти всю его кровь! Я не знаю, как скоро Анри сможет вставать с постели! — Ключевое слово — почти, верно? — Детлафф усмехнулся. — Брукса взяла ровно столько, чтобы насладиться вкусом крови и не убить, так что не вижу повода для беспокойства. — Как ты можешь?! — сорвался на крик юноша, перед глазами которого сейчас стояла оскаленная окровавленная пасть чудовища. — Это ребёнок, Детлафф, а не бутылка хорошего вина! Неужели для вас нет никакой разницы: мужчина, женщина, дитя или старик? — Ну почему же нет, есть, — не отводя глаз, начал вампир, — кровь стариков часто горчит и плохо пахнет; у мужчин — так сильно смешана с алкоголем, что порой неясно, чего в человеке больше: вина в крови или крови в вине, а детская кровь — самая сладкая, её запах разносится так далеко и кружит голову, пробуждая жажду даже в тех из нас, кто пьёт очень редко. — И в тебе? — на всякий случай, отступая на шаг, спросил Линар, с ужасом глядя на Детлаффа, и только сейчас начиная полностью осознавать, насколько же они разные. — Да, — последовал краткий и отвратительно честный ответ, — поэтому я и нанимаю продавцов. И не смотри так, словно только что узнал, кто я на самом деле, — холодно добавил вампир, — скажи спасибо, что времена, когда мы разводили вас, словно скот, давно миновали. — Что? — ошарашено переспросил Линар и услышал в ответ: — Это происходило почти сразу после Сопряжения Сфер, те из нас, кто попал сюда первыми, быстро поняли, что ваша кровь изумительна на вкус, и решили не тратить время на ловлю добычи, а сами разводить людей. Одни держали вас в клетках, другие — создавали иллюзию свободы и защиты, строили для своих людей деревни и города и пили столько, сколько хотели. И знаешь что? — усмехаясь холодно и зло, спросил Детлафф и тут же ответил сам: — Некоторым из вас это даже нравилось, они испытывали сексуальное возбуждение, когда их пили, и были готовы умереть, защищая своего господина. — А что предпочитал ты: клетку или свободу? Как ты содержал своих... — Линар не договорил, осёкся, задохнувшись от гнева и бессильной ярости. — Ничего, — спокойно ответил Детлафф, — ты невнимательно слушал, это было почти полторы тысячи лет назад, с тех пор многое изменилось. Мы больше не разводим людей, а вместо этого или пытаемся жить среди вас, прикидываясь человеком, как Регис, или проводим большую часть времени вдали от вас, как... — Ты, — закончил за вампира юноша, ощущая себя полностью опустошённым, — я понял. И спасибо, что снова спас мою жалкую мотыльковую жизнь, — Линар отвернулся и поплёлся в купальню. — Не за что, — послышалось за спиной ироничное, — но в следующий раз сначала подумай, а потом изображай из себя рыцаря. Я не всегда смогу прикрывать твой... тыл. — И не надо, — буркнул себе под нос Линар, прекрасно зная, что вампир всё равно услышит.

***

Лёжа вечером в постели, Линар вспоминал разговор с Детлаффом и циничное: «Мы разводили вас, как скот». Слышать это было обидно и горько, понимать, что Детлафф никогда не будет воспринимать тебя, как равного. В лучшем случае, как забавное существо, которое умеет придумывать интересные истории. Существо глупое, слабое и беспомощное, которое можно защищать, жалеть, но не любить. А ведь именно этого хотелось отчаянно: ощутить прикосновение губ вампира, узнать, что такое поцелуй, почувствовать, как сильные руки скользнут по телу, как пальцы с длинными ногтями зароются в волосы, увидеть, как потемнеют от желания светло-серые глаза. На мгновение Линару даже показалось, что он понял, почему люди, которых разводили предки Детлаффа, испытывали возбуждение и удовольствие, когда их пили: до того, как в шею вонзались клыки, её касались губы — так же интимно и волнующе, как настоящий поцелуй... Линар не знал, да и не мог знать, что Детлафф, привычно стоя по вечерам у окна, рисовал в воображении не менее жаркие картины, и тут же обрывал себя, напоминая себе о том, что люди-мужчины презирают такие отношения, а значит, точно также думает и Линар. Детлафф не знал, как пояснить юноше, что в некоторых случаях пол не имеет значения. Вампир никогда не отличался красноречием, как Регис, ему проще было показать, чем пояснять и проводить параллели, превращая каждую беседу в познавательную лекцию. Детлафф жил чувствами, эмоциями, которых в нём всегда было слишком много и пролетевшие столетия не смогли это изменить. Любовь, ненависть, желание всегда захватывали его целиком, не оставляя места для раздумий, он не различал оттенков, только да и нет, чёрное и белое. Регис часто говорил, что голова должна оставаться холодной и здравой в любой ситуации. Умом Детлафф это понимал и даже соглашался, но продолжал безрассудно бросаться в омут очередного увлечения, не думая о том, что чистый на первый взгляд пруд на деле может оказаться гнилым болотом, дно которого завалено падалью. Таким, как оказалась Сианна, отравившая его ложью и превратившая в убийцу. И, чёрт возьми, Линар оказался прав, когда сказал, что и от этого яда существует противоядие. Новая любовь. Странная и пока что неизведанная, желанная и пугающая, заставляющая проводить ночи, стоя у окна, глядя в небо и видя вместо него тёмно-карие глаза, в которых безумно хочется отразиться. Никогда ещё за сотни прожитых лет, желаемое не было так близко и далеко одновременно. Видовые различия, бредовые запреты, на которых был воспитан Линар, до конца не исчезнувшие опасения Детлаффа, что и эта страсть закончится так же, как любовь к Сианне: всё это разделяло их, и пока что вампир не знал, как сломать эти барьеры. Да и стоит ли это делать, особенно теперь, когда Линар с воодушевлением, достойным лучшего применения, принялся опекать белокурую дворяночку и её бестолкового брата. Будь девица безразлична ему, Линар не бросился бы на помощь, забыв о том, что и за себя-то постоять не в состоянии. Он рискнул собственной жизнью, а люди никогда не делают подобного просто так. Для этого должна быть очень веская причина, такая, как... любовь?..