***
— Проклятые дороги, — проворчал кучер графа де Варена, зевая во весь рот, — и хрен быстрее поедешь, кады тут одни колбоёбины, мать их! — мужчина хлестнул лошадей кнутом и услышал: — Не спеши, а то успеешь, — один из четырёх стражников, сидевших в открытой карете, сыто рыгнул и продолжил: — Всё одно пока что хозяин останавливаться не велел. — Так-то оно так, да пошто едем в глушь такую? Сказывают, чудищ тут полно... — А это не твоего ума дело, — посуровел стражник, — куда надо, туда и едем. А чудовищ не боись, мы это, — он погладил свой меч, — не для красы носим, понял? — Ага, — послушно кивнул головой мужчина, думая о том, что отдал бы всё на свете, чтобы оказаться сейчас дома, чтобы жена поставила на стол ужин, а потом — упасть на постель, прижав к себе родное и тёплое тело, и уснуть, вдыхая запах ромашки, в которой она всегда мыла свои косы. — Моё дело маленькое. — Во-во, — хохотнул второй стражник, прикладываясь к фляге, из которой пахло хмелем, — всё путём будет, граф всегда дело говорит и платит не в пример другим господам. — И то верно, — согласно кивнул головой кучер и собрался добавить что-то ещё, но вдруг ощутил, как над головой пронеслось что-то, обдав холодным вихрем, хоть ночь была тёплой. — Что за... — начал мужчина, но договорить не успел, потому что в этот момент невидимые, но невероятно сильные руки с острыми когтями схватили его за шею и резко повернули. Хруста своих позвонков кучер уже не услышал, как и не увидел того, как возникший из ниоткуда чудовищных размеров нетопырь выхватил из его рук вожжи и резко дёрнул дышло в сторону, заставляя испуганно заржавших лошадей развернуть повозку поперёк дороги. — Твою мать, — заорал стражник, увидев чудовище, повернувшее к нему оскаленную пасть с сотней сверкающих под луной клыков, — сдохни, тварь! — он мгновенно выхватил меч и вонзил его в грудь монстра, в то место, где у людей находится сердце, но... Чудовище, казалось, усмехнулось, взмахнуло когтистой лапой и... Последнее, что успел сделать стражник — всадить кинжал в бок твари, а потом была вспышка жуткой боли и темнота. Он не видел, да и не мог увидеть, как его голова отлетела в кусты, снесённая с плеч нечеловеческой силы ударом. Нетопырь отвлёкся всего лишь на мгновение, чтобы вытащить меч, торчащий из груди, но этим не замедлил воспользоваться второй стражник, выпустивший в голову чудовища взрывной болт из арбалета. Мгновение спустя он с ужасом наблюдал, как монстр оказывается совсем рядом, хватает его за руки передними лапами и толкает в грудь такой же когтистой задней лапой. Стражник не сразу понял, что обе его руки остались у чудовища, а сам он летит в придорожные кусты, оставляя кровавый след и захлёбываясь собственным криком. Двое остальных умерли быстро, последнее, что они успели увидеть, были сверкающие под луной когти, а потом пришли боль и темнота.***
— Это что за хрень? — спросил стражник из замыкающей повозки, когда процессия внезапно остановилась. — Вроде рано ещё... Граф команды не давал. — А хер его знает, — ответил второй, поправляя оружие, — пошли, проверим. Кучер проводил их взглядом, но не успел вытереть со лба пот, как услышал нечеловеческий крик, увидел тёмный фонтан, взметнувшийся в небо, а потом мужчина ощутил, как его волосы встают дыбом, потому что неподалёку от кареты шлепнулась... половина тела одного из стражников. Луна безжалостно высветила волочащиеся за мужчиной кишки и широкую дорожку крови. Он полз, цепляясь пальцами за траву, а с губ сорвалось беззвучное: — Бегите! Кучер смог это прочесть, потому что его старшая дочь была немой, и тут же заорал: — Спасайся, братва! — сиганул с козел на траву, прокатился по ней и понёсся к лесу, надеясь, что смерть его не догонит. Стражники помедлили ещё мгновение, переглянулись и помчались следом, рассудив, что граф платит им не настолько много, чтобы навсегда остаться здесь. Когда карета резко остановилась, граф де Варен досадливо поморщился и процедил: — Кретины! Какого чёрта мы остановились? Вместо ответа донеслись приглушённые крики ярости и боли, заставившие графа нахмуриться, а Линара внутренне подобраться. Юноша надеялся, что это будет именно то, на что он уповал всё это время, потому что в противном случае его жизнь оборвётся совсем скоро. Но даже Линар ужаснулся, когда дверь кареты отлетела в сторону, сорванная чудовищной силы ударом, и в проёме возник огромный нетопырь, безошибочно повернувший слепую морду к юноше и произнёсший до боли знакомым голосом: — Пригнись. Линар послушно упал на пол кареты, а спустя мгновение на него полилась кровь, в воздухе завоняло внутренностями и дерьмом, по лицу юноши скользнули чьи-то кишки, и он потерял сознание, не успев сказать ни слова.***
Кучер бежал до тех пор, пока в груди не закололо, а дыхание не перехватило настолько, что он просто упал на траву, молясь всем богам, чтобы сберегли от смерти, собиравшей кровавую жатву совсем рядом. Тяжело дыша и держась за грудь, мужчина проклинал себя за каждый съеденный кусок, который сейчас вполне мог встать поперёк горла. Но проходили мгновения и ничего не случалось. Осмелев, он поднял голову и огляделся. Дорога была пустынной, только ржали испуганные лошади, били копытами, пытаясь освободиться. Пролежав ещё немного, кучер поднялся и медленно потащился обратно, надеясь, что не совершает сейчас роковой ошибки. Он знал, что граф никогда не путешествовал с пустым кошелем, но... когда мужчина увидел то, что осталось в карете, согнулся пополам, выблёвывая на дорогу всё, что съел за этот день. Разыскивать в кровавой каше кошель де Варена он не рискнул, пошатываясь, направился к лошадям, собираясь успокоить их, распрячь и продать на ближайшем постоялом дворе, а потом сообщить графине, что её супруг остался в Новиграде для решения крайне важных дел, забрать семью и уехать как можно дальше от проклятого замка. Уехать, надеясь, что рано или поздно перестанет видеть в кошмарах ползущую по траве половину тела того, с кем мгновение назад разговаривал, надеясь скоротать время. Лошадей он продал на ближайшем рынке, первому заинтересовавшимися ими покупателю. Тот мужчина, судя по одежде, аристократ, долго ходил вокруг коней, осматривал и ощупывал их, убеждаясь в том, что глаза его не обманули: это были чистокровные лошади, стоящие немало. И только потом он спросил у кучера: — Сколько ты хочешь? — Сотню, — сглотнув, ответил мужчина, — за голову. — Хм... — почесал подбородок покупатель, прекрасно зная, что на самом деле эти кони стоят как минимум в пять раз дороже, — мне не послышалось? — Нет, господин, — поклонился кучер, — сотню за голову и никаких вопросов. — Хорошо, — усмехнулся мужчина, — я заберу всех, эти лошади достойны хорошего хозяина, — он отсчитал семьсот крон, стараясь не думать о том, что продавец, скорее всего, разбойник или конокрад, ведь в противном случае он не продавал бы прекрасных коней задаром. А кучер, получив деньги, поспешил в ближайшую таверну, надеясь, что махакамский спирт поможет ему забыть о том, что довелось увидеть совсем недавно. Он сел за самый дальний столик и заказал выпивку и жареное мясо. Спирт действительно помог, после первой кружки он уже мог без опаски закрыть глаза — перед ними не возникало кровавое месиво, которое увидел в карете. Он собирался покинуть таверну на следующий же день, но... стоило хоть немного протрезветь, и ужас возвращался, и только новая кружка помогала избавиться от видений, до сих пор ставящих волосы дыбом. Кучер потерял счёт времени, он пил, отключался, а потом снова пил, забыв о том, что собирался домой. А однажды утром он вышел за таверну отлить, прислонился к стене, расстегнул штаны и вдруг ощутил, как дыхание остановилось, он попытался вздохнуть, но не смог и медленно осел на грязную, заплеванную землю, воняющую мочой и дерьмом. Его нашли через несколько часов, такой же горький пьяница вышел облегчиться, увидел лежащего на земле мужика, коснулся плеча: — Эй, брат, ты... Ответа он не услышал и не сразу понял, что перед ним — мертвец, а когда понял — истошно заорал, пятясь назад и забыв застегнуть собственные штаны. Кучера похоронили в безымянной могиле за деревней. Деньги, которые нашлись в его карманах, ушли на его же похороны, и ещё долго завсегдатаи обсуждали, кем мог быть этот мужик, откуда явился и почему отдал богам душу. Ответов они не знали, а в это время в Гелиболе продолжала ждать мужа женщина с преждевременно поседевшими волосами. Каждый день она выходила на дорогу, надеясь, что уж сегодня он обязательно вернётся...***
Стражники неслись к лесу, не видя ничего перед собой и не разбирая дороги. Оружие они бросили ещё в повозке, чтобы не мешало бежать. Обоим хотелось только одного: оказаться как можно дальше от места, где правила бал смерть. Что именно убило всех остальных, они не знали, но это явно был не человек, никому не под силу в одиночку справиться с десятком тренированных воинов. В какой-то момент они разделились, потеряли друг друга из виду, каждый бежал, куда глядели глаза. Но люди ночью видят не так хорошо, как кошки, а потому один из мужчин не сумел вовремя заметить тщательно замаскированную волчью яму. Он понял, что угодил в ловушку, только когда нога, вместо травы, встретила пустоту. Замахав руками, он попытался удержать равновесие, но инерция бега не позволила этого сделать — тело рухнуло вниз, прямо на остро заточенные колья, которыми было утыкано дно. Стражнику не повезло: колья не убили его мгновенно, только обездвижили, пощадили жизненно-важные органы, и ещё неимоверно долгие три дня он медленно и мучительно умирал от обезвоживания и кровопотери. Он чувствовал, как по телу ползают бесчисленные насекомые, как они кусают его, пожирают заживо, но мог только кричать, до тех пор, пока не сорвал голос и хрипел, моля богов о смерти. Боги услышали его через трое суток. Второй стражник углубился в лес и остановился, озираясь. Мужчина тяжело дышал, а тело под доспехами взмокло от пота. Из оружия у него остался только кинжал, но и это было уже что-то. Против зверей. Против того, что медленно приближалось к нему сейчас, оно было бессильно. Она появилась на поляне из ниоткуда: обнажённая и прекрасная дева с тёмными распущенными волосами. Закружилась вокруг него, обольстительно улыбаясь и бесстыдно демонстрируя своё тело. Стражник невольно засмотрелся на такое чудо, остатками здравого рассудка понимая, что это не может быть человек, и почти не удивившись, когда дева ринулась к нему, оскалив длинные клыки. Брукса утащила мужчину в своё логово и несколько дней тешилась, пила его медленно, чтобы не убить сразу. Наслаждалась беспомощностью человека и смаковала его кровь, оказавшуюся на удивление сладкой. А когда крови в нём больше не осталось, брукса ушла, оставив труп голодной волчьей стае, уже давно кружившей неподалёку.***
Первое, что увидел Линар, открыв глаза, было встревоженное лицо Детлаффа. Вампир склонялся над ним, пристально глядя на юношу. — Где я? — спросил Линар, с трудом разлепляя губы. — Дома, — негромко и мягко ответил вампир. — Всё уже закончилось. Больше никто не причинит тебе вреда. Клянусь. — Те люди, которые... — говорить юноше было сложно, а голова до сих пор кружилась. — Мертвы, — сообщил Детлафф. — Почти все. Тех, кто убежал в лес, я преследовать не стал. Они были не опасны. — А мой отец? — спросил Линар, уже зная ответ. — Получил то, что заслужил. Оспоришь? Юноша ответил не сразу, облизнул пересохшие губы, благодарно взглянул на вампира, поднёсшего ему кружку с водой, глотнул и только потом сказал: — Он хотел скормить меня гулям... потому что я... люблю тебя. — Ожидаемо, — криво усмехнулся вампир, — жаль, что меня не было в магазине, когда он явился. Всего этого можно было бы избежать. — Ага, — невесело улыбнулся Линар, — но зато пришлось бы отмывать от крови магазин, потому что его слова тебе точно не понравились бы. — Верно, — вампир наклонился, касаясь губами лба юноши, — в любом случае, всё уже позади. — Кроме одного... — Линар приподнялся на локте, — моего отца больше нет, а мать не узнает об этом до тех пор, пока... — Я могу написать ей, — предложил Детлафф, — если хочешь. — Да, — после недолгого раздумья сказал юноша, — я сам не смогу. Но она должна знать. И ещё... от меня до сих пор воняет кровью... У нас есть вода? — Конечно, — не говоря более ни слова. Детлафф протянул Линару руку, за которую юноша ухватился, только сейчас осознав, что полностью обнажён, а значит: вампир уже купал его, но почему-то запах крови до сих пор был слишком ощутимым. — Я хочу забыть этот день, — прошептал Линар, погружаясь в тёплую, пахнущую благовониями воду, — и его проклятие. — Проклятие? — приподнял бровь вампир, сидящий рядом с бадьёй. — Да, — криво усмехнулся Линар, — он проклял меня, пожелал всех возможных божественных кар за то, что я люблю мужчину. — Он умер, — констатировал факт вампир, — и унёс с собой проклятие. Не думай об этом. Всё кончено, лакхрами. — Кто? Что это значит? — спросил юноша, услышав незнакомое слово. — Любимый, — глухо ответил Детлафф, — так это звучит на твоём языке.