Мейнстрим

Сокджин на это не подписывался. На нем, как на самом старшем, лежит ответственность за донсенов, даже если самим донсенам это все нахуй не сдалось. По крайней мере, Сокджин уверен, что его обязанность - направлять и помогать. Юнги говорит, что из человека, который в душе немного четырнадцатилетняя девочка, лидер никакой, а Намджун с его направленческими способностями уже полгода как в армии. Сокджин на это закатывает глаза - "и вообще все равно первым побежишь ко мне за помощью". Чонгук звонит в третьем часу ночи и ревет в трубку, потому что у Тэхена обморок. Сокджин как раз собирается спать и что делать в таких ситуациях без понятия - Чонгука он кое-как успокаивает и обещает завтра зайти. У Сокджина с собой два картонных ведерка жареной курочки. Чонгук кажется каким-то совершенно помятым, даже несмотря на то, что это для него нормальное состояние. - Так что у вас тут вчера произошло? – спрашивает Сокджин, пока Чонгук ставит разогреваться рис. - Ну, Тэхен потерял сознание, а я испугался, что он умрет, - говорит Чонгук, и Сокджин почти смеется, хотя это нефига не смешно: - А вообще, как это было-то? Он же не просто так стоял и упал. - Нет, не просто, - Чонгук вздыхает. – Мы занимались сексом, а он вдруг взял, и ебнулся. Сокджин открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывает, а потом открывает снова: -А ты не мог его просто затрахать до такого состояния? Чонгук мотает головой, и в этот же момент одновременно пищит микроволновка, а из-за двери ванной высовывается мокрая голова Тэхена: - Чонгуки, принеси мне полотенце. О, привет, хен. Сокджин криво улыбается. Когда завернутый в полотенце аж по грудь Тэхен почти с разбегу запрыгивает на стул, Сокджин очень радуется, что с он ними не живет. У Тэхена мокрая голова и красные щеки – от вида мяса он морщится и отворачивается. Сокджин сваливает в ванную ровно на две минуты. Что такое происходит за эти две минуты, он не знает и даже не хочет знать, потому что как только он делает шаг в комнату, Чонгук совершенно обыденным тоном говорит: - Бля, ну тогда заделаю себе пирсинг на члене. Это странно. - Не надо, - у Тэхена тон тоже совершенно обычный. – Ты же мне там все раздерешь нахрен. Хен, вот ты что думаешь? Это реально странно. - Ты прекрасно знаешь, что я обо всем этом думаю, - говорит Сокджин. – Хесан за бровь уже огреб. Он, кроме, наверное, проколотых ушей, никакие телесные модификации не принимает. - Тогда, - Чонгук даже в ладоши хлопает, какой он молодец, как зашибенно придумал, - забьюсь татухами. Под этого, Уту из Токийского гуля. Или, еще лучше, набью эту штуку на лице, как у Аллена. Или заделаю дреды. - Идея с тоннелями была лучше. Сокджин думает, что он слишком стар для этого дерьма.