Мейнстрим

Юнги не уверен, что полетит в окно первым: Хесан, его ебаный вейп или гироскутер. Хесан поддатый и полет в окно, скорей всего, расценит как увлекательное путешествие, если прежде этого не полезет махаться кулаками. У Сокджина в глазах бегущей строчкой – «пойми и прости». Он поддатый чуть менее, и врезать ему у Юнги желания не появляется. Важней этого, что такое Хесан должен был сделать, чтобы таки уговорить его на покупку гироскутера (но, скорее всего, это не то, что Юнги хотел бы знать). Хесан катается туда-сюда, от стенки до стенки, в тяжелых клубах вейпного пара (откуда у него эта хуйня не знает даже Сокджин), и кажется таким пиздец довольным, как будто давно не получал по ебалу. Но Юнги внезапно совсем похую – хоть платье Эльзы напяливай и заводи «Отпусти и забудь» во весь голос – но съебаться от них подальше, чтобы жизнь такой грустной не казалась, все-таки хочется невыносимо.  Иногда судьба бывает благосклонна к Мин Юнги – Чимин кидает маяк, что сегодня он дома один.  Пока Юнги мучает отсыревшие шнурки на кедах, из локального ада комнаты высирается Сокджин с внезапным желанием выйти покурить. - Иногда мне кажется, что ты меня ненавидишь, - Сокджин качается на пятках, спрятав руки в бесконечные карманы своего пальто, и на Юнги старается не смотреть.  Вечером на улице уже почти по-зимнему холодно, и отовсюду капает, потому что недавно шел дождь. В белом свете фонаря зеленоватая кожа Юнги кажется прозрачной. Сокджин вздыхает тяжело: - Хесан хоть и припезднутый алкоголик, но безобидный. Серьезно, тебе не о чем беспокоиться. Тем более, ты можешь доверять мне, - Сокджин улыбается по-доброму и пожимает широкими плечами. "Да я ебал" - думает Юнги. Брать на себя роль дракона, похищающего девственниц и не дающего возлюбленным миловаться в своей пещере, как-то не прикольно. Из Сокджина фиговый принц, который не пойдет спасать принцессу даже под угрозой жизни, даже если принцесса эта Хесан, который в роли дамы сердца смотрится откровенно хуево. - Я не пустил бы тебя в свою квартиру если бы не Намджун, - Юнги затягивается, смотрит колюче в упор. - Я, блять, не хочу, чтобы снова все хуево закончилось. Одному реально спокойней. Для Сокджина это нефига не новости, он Юнги не первый день знает, но довольный Чимин на каждой третьей фотографии в инсте как-то не вяжется с его праведным "с людьми круто, с собой круче". - Даже без Чимина? "Давно по ебалу не получал?" - огрызается одним взглядом Юнги. С Сокджином проще, когда тот молчит. - Ты еще общаешься с кем-нибудь из той тусовки? - он спрашивает как-то неправильно серьезно. Юнги хоть и считал, что довольно неплохо разбирается в людях, но падлу в тогдашнем соседе смог рассмотреть, только когда его знакомая девчонка плакалась в трубку о том, что и как он с ней сделал. Юнги может быть и не узнал бы об этом, если бы уебок не домогался до нее в его квартире. Потом был допрос, цветные картинки на картонных стенах, молоденькая секретарь, с третьего раза правильно написавшая его имя, печатные листы с протоколом и прочая хуеверть. Юнги переставил мебель и перевесил зеркало, но находиться в квартире и не думать об этом было сложно. А потом пришел Намджун, сказал: "он свой, отвечаю" и втащил за собой Сокджина с чемоданом и в розовой бейсболке. - Нет, - Юнги откидывает недокуренную сигарету куда-то в сторону и собирается уходить. - Эй, мы же друзья, чувак, - Сокджин не спрашивает, констатирует. В густом сумраке Юнги не видно его лица. - Друзья, - кивает Юнги. - Расслабься, тебе я верю. На душе у Сокджина как-будто бы легче.