Феномен

      Не то, чтобы Тереза горела желанием…       В своё оправдание она могла бы заявить, что её правда пугало присутствие чего-то потустороннего и, возможно, оно сейчас поджидало её дома. Хотелось, чтобы каждый сантиметр осмотрели люди, разбирающиеся в происходящей ахинеи. Иначе ей неизвестно, как долго протянет её тревожная личность. Оставалось надеяться на то, что со временем она станет счастливой обладательницей таких же крепких нервов как у этих двух чудил, излюбленное место ночёвки которых где-то близ кладбища.       Непривычно было приводить кого-то в свой дом. Никто из её так называемых друзей не был здесь по одной простой причине — требовалось поддерживать статус.       В компании с кем-то действовать в разы проще, а потому Тереза открыла входную дверь, пропустив ребят вперёд. Нет, не то, чтобы она боялась… просто пусть они заходят первыми.       Итан остановился возле лестницы, осмотрелся. Филлипс действовал куда активнее: заглянул на кухню, прошёл к двери во двор, а после, вернувшись в прихожую, долго всматривался в угол потолка, где той злополучной ночью вниз головой висело нечто.       — А есть ли возможность защитить себя? — Её вопрос достаточно актуальный. Не собиралась же она каждый раз обращаться за чужой помощью.       — Горную реку знаешь? — Прайс отозвался.       — Да. — Она кивнула, сложив руки на груди, и искоса следила за Филлипсом, который обернулся к комоду, рассматривая разбросанный на нём разновидный хлам.       — Вот вода из Горной — лучшее оружие против них. И не спрашивай, почему, я сам пока не понял. Нам Шенг рассказал. — Итан без спроса направился на второй этаж. — Надо будет набрать в бутылку.       — Только на себя случайно не пролей. А то тебя разъест так же, как твоих недавних похитителей, — дополнил Филлипс.       — Горная река вредит неупокоенным?       — Убивает, я бы сказал. — Адам коснулся деревянной рамки от фотографии, уложенной лицевой стороной вниз.       — Не трогай, — Тереза практически прорычала шёпотом.       Парень отдёрнул руку и обе сцепил за спиной, после чего с непринужденной улыбкой миновал девушку, последовав за другом. Фрей опомнилась и поспешила за ними на второй этаж. Стоило признать, что чувствовала она себя гораздо увереннее в их присутствии.       Итан заглянул в ванную, а Адам притормозил у порога её комнаты и без разрешения зашёл внутрь, чем вызвал внутри девушки прилив негодования. Ускорившись, она вмиг оказалась возле двери и наблюдала за перемещением чудилы номер один, а тот, казалось, её вниманию не придавал значения.       — Ну у тебя и беспорядок. — Покружился, осматривая комнату. — Итан и то чистоплотнее.       Она зарделась от неловкости, но изобразила безразличие и, хмыкнув, отвернулась, сместив внимание на Прайса, который тем временем исследовал спальню её матери.       Терезу вдруг посетило привычное волнение, странное чувство, словно какое-то внутреннее отвержение происходящего, что подводило её к стремлению поскорее избавиться от дискомфорта путём побега от ситуации.       Например, напиться.       Всё вокруг казалось ей слишком нереальным. Это не могло происходить с ней.       А за волнением пришла тревога. Тереза опустила разочарованный взгляд и, потирая ладонью шею, глубоко дышала, как её учил доктор. Но следом появилась дрожь в руках, и она вспомнила, что сегодня ещё не принимала лекарства.       Тревога застучала в груди, камнем оседая в глотке, перекрыла поступление кислорода, но Фрей была способна контролировать мысли, поэтому, не раздумывая, обернулась в надежде, что Адам уже покинул её комнату и она сможет принять таблетки.       И да, он покинул. Встав практически вплотную за её спиной.       — Боже. — Девушка машинально отпихнула его и сама отступила. — Личное пространство, алло.       — Беспокойство. — Парень выпрямился, с непонятным выражением всматриваясь в её лицо. Она уставилась в ответ, ощутив уже привычный дискомфорт от его пристального взгляда.       — Лицо попроще, — прошептала и, задев его плечом, направилась к лестнице, чтобы спуститься на кухню и налить себе воды, а то в глотке вдруг пересохло.       Лекарства примет, когда они уйдут.       Тереза успела сделать всего пару шагов вниз, когда входная дверь отворилась — и в прихожую зашла женщина с пакетами в руках. Девушка замерла, с объяснимым удивлением уставившись на мать, которая, заметив её, без улыбки и с усталостью в глазах поприветствовала:       — Привет, а почему ты не в школе?       Тереза, растерявшись, давилась звуками:       — Я-я, э…       А со стороны второго этажа донёсся смешливый голос Филлипса:       — Всё чисто в мистическом смысле. — Он вышел из-за стены, демонстративно проводя пальцем по перилам лестницы. — Но пыль я бы протё-ёр… — заикнулся, заметив незнакомую женщину.       А. Так усталостью вовсе не от Терезы несло, а от её матери… Обознался, бывает. Так бы они с Итаном уже давно сбежали, выпрыгнув в окно.       — Здрасте, — Адам произнёс как-то скованно, что могло бы вызвать смешок у Фрей, будь ситуация иной.       Из-за стены выглянул Прайс, с беспокойством направив взгляд на Джессику, которая пару секунд изучала ребят и неожиданно для всех присутствующих просияла:       — Я приехала тебя проведать, но вижу, что ты больше, чем в порядке. — Её лицо озарилось подозрительной улыбкой.       О-нет.       — Мама, — Тереза сдержанно предупредила, — не надо…       Но она уже опустила пакеты и взмахнула ладонью:       — Привет, я Джессика. — И так приятно улыбалась, что Фрей, понимая, куда всё катится, еле сдерживалась, чтобы не стукнуться лбом об стену.       Кусая ногти, она покосилась на парней. Адам-таки активизировался, представившись:       — Приятно познакомиться, Андрэ. — И указал на Прайса, который всем своим видом отвечал взаимностью на негодование Терезы, вызванное очередным стебом Филлипса. — И Туллио.       Девушка качнула головой.       — Этого кретина зовут Адам, а его более-менее адекватного друга — Итан.       — А вы друзья? — Джессика слышала только собственные мысли, и её прищуренный взгляд касался то Прайса, то Филлипса. — Как бы друзья или чуть больше?       Кто-нибудь, вызовите Терезе дурку.       — Боже, мама… — она прошептала, готовясь всё-таки впечататься лбом в стену.       Адам отреагировал спокойно, словно они не впервые слышали подобное предположение:       — Нет, мы друзья в рамках дозволенного, — остудил фантазии новой знакомой. — Но иногда он заглядывается на меня. — Подмигнул явно охреневшему Прайсу.       — Хорошо, — женщина потирала ладони.       И от данного жеста у Фрей-младшей куку-холодок по спине пробежал:       — Мам.       — Вы не голодны? — Она открыто игнорировала дочь. — Я купила продуктов и…       — Они уже ели, — Тереза ответила за ребят, пытаясь угомонить эту женщину.       — Но мальчикам надо много кушать, верно?       Ребята замялись.       — Оставайтесь, не стесняйтесь. Тем более, мне понадобится помощь, а вы, судя по всему, ребята на все руки. У нас тут кое-что подлатать надо, а мужчин в доме нет.       Вот вечно она... Не дает и шанса подумать. Тереза уже заранее сочувствовала чудилам.       Адам и Итан переглянулись, не обнаружив друг у друга ни единой идеи, как бы сопротивляться этой настырной женщине. Отчасти, они её почему-то побаивались.       Прайс почесал затылок, проронив:       — Хорошо.       Ой, парни…       — Спасибо. — Джессика мило улыбнулась. — Сейчас я вам всё объясню и покажу. Тереза, идём. — Кивнула на один из пакетов и прошла на кухню.       Тереза выдохнула в потолок. Затем посмотрела на слегка потерянных ребят, которые будто всё ещё пытались осознать, что это вообще за приторно-сладкая феечка к ним снизошла.       А эт Фрей-старшая. Манипулятор хоть куда, когда дело касается личной жизни её дочери.       — Вы попали, — девушка поставила парней перед фактом и спустилась под их молчаливым наблюдением, взяла пакет да вошла на кухню, успев прикрыть дверь до того, как мать набросилась с расспросами:       — Кто они? Лица знакомые… Неважно. Хорошенькие и не гомосексуалисты.       — Матерь Божья, — только и могла в ответ вздыхать Тереза.       — Уверена, именно она снизошла до такой дурочки как ты и преподнесла нормальных парней. — Отняла пакет и поставила на стол. — Не смазливые, как этот… Эду-ард, — скривилась, с наслаждением коверкая его имя. — Даже имя его звучит, как карамельный приторный сироп.       — Мам. — Тереза выдвинула стул и без сил опустилась на него. — Перестань…       — Цыц. — Она щёлкнула дочери по носу, указав на пакеты с продуктами. — Раскладывай, а я к ним. — С загадочной улыбкой женщина направилась обратно в прихожую.       Тереза была убеждена, что парни до сих пор не сдвинулись с места, пытаясь понять, во что ввязались. А думать было поздно.       Ссутулилась, подперев щеку ладонью, и поймала себя на достаточно светлой мысли, которая вызвала усталую улыбку.       А ведь мама как-то взбодрилась, да?              Забавная ситуация и очень даже неловкая…       Адам сидел на полу в позе йога, с неосознанным видом смотря на молоток в одной руке и гвозди в другой. Когда это успело произойти?.. Мисс Фрей оказалась шумной африканской птичкой, щебетание которой вводило в непреодолимый транс. Филлипс перевёл взгляд на Прайса. Итан с таким же видом пялился на ящик, который женщина попросила починить и вставить обратно в стол.       Смена лампочек в нескольких комнатах, починка двери на задний двор, перетаскивание вещей на чердак. За окном уже вечер. Парни торчали в спальне мисс Фрей и изредка встречались взглядами.       На пороге появилась Тереза, с таким же измотанным видом прижавшись плечом к дверному косяку.       — Вы живы?       Парни отмерли, возобновив деятельность. Адам обратил на неё насмешливый взгляд.       — Мы гоняем неупокоенных сутками. Думаешь, молоток и гвозди, — поднял их к лицу, — это серьёзное испытание?       Итан усмехнулся, умолчав о том, что теней гонять куда проще.       — Вы мою мать не знаете. — Тереза вздохнула, подходя к книжному шкафу. — Она увидит, что вы справились с чем-то лёгким, возьмёт ваш номерок и будет трезвонить по любому поводу.       — Я не против. — Адам пожал плечами. — Она милая. И в кого ты такая? В отца что ли?       Тереза скользнула пальцами по пыльным полкам, проговорив довольно холодно:       — Не знаю. Он мёртв.       В затылок Адама врезался недовольный взгляд Итана. Филлипс засуетился в мыслях, но нервную улыбку с лица убрать не смог:       — А-ну… — Рыскал по сторонам, наконец, находя, что сказать. — Мой тоже, — растянул губы, вновь посмотрев на Фрей, на которую указал молотком. — У нас столько общего.       Прайс, прикрыв глаза, двумя пальцами сжал переносицу. Девушка ничего не ответила и, не взглянув на Филлипса, покинула комнату, выбросив из головы только что состоявшийся разговор.       Адам продолжал смотреть в сторону порога, покусывая кончик нижней губы, и стукнул молотком по коленке Итана, который потёр ладонью по лбу, прошептав:       — Идиот. Вот вечно ты так. — Под растерянным взглядом Адама поднял ящик и вставил обратно в стол.              — Так вы одноклассники? — Джессика с искренним дружелюбием развивала разговор за ужином.       Парням, сидящим напротив за обеденным столом, явно было некомфортно от такой доброжелательности. Отвыкли за столько лет от нормального отношения со стороны людей.       — Да, — в основном говорил Итан. Перед тем как спуститься ужинать он упросил друга снизить свою недо-коммуникабельность до минимума. Адам постоянно выкидывал что-то неуместное и порой настораживающее. Точнее иногда он даже не осознавал, что сказанное им — это нечто выходящее за рамки понимания обычных людей. Огромную роль в формировании его личности сыграло раздвоение на человека и неупокоенного, в процессе которого второе заметно преобладало.       Им необходимо было найти общий язык с Терезой, понравиться её матери не будет лишним.       — Не удивлюсь, если вы ещё в ясли вместе ходили. — Джессика посматривала на молчаливую дочь, сидящую сбоку и бесцельно ковыряющую салат. Всё, чего она желала — принять душ и завалиться спать.       — Вряд ли. — Адам тыкал вилкой в дольки огурца. — Мой отец предпочитал держать меня подальше от общества.       Итан пихнул его коленом. Джессика немного растерялась, с вопросом уставившись на Филлипса, но тёплой улыбкой быстро расправилась с неловкой паузой:       — Н-у… У каждого свои методы воспитания. Терезу, вон, тоже пришлось какое-то время держать подальше от людей.       — Мам. — Девушка прикрыла веки.       Парни обменялись взглядами, промолчав, а женщина напомнила о еде:       — Кушайте. Худые такие.              В целом ужин прошёл спокойно, ребята даже привыкли к тому факту, что один человек из Рестлесса отнёсся к ним адекватно, хотя ничем не обоснованная доброта Джессики напрягала их параноидальные умы. Тереза же весь ужин пялилась в тарелку, изредка фыркая и хмыкая, если Филлипс решался открыть рот. Всё потому, что тот никогда не следил за языком. Итан уже высказал ему по этому поводу, закрепив эффект наставления неслабым таким ударом молотка по башке.       Адам проверял время на экране телефона, быстро спускаясь по лестнице на первый этаж. Пора сваливать. Целый день провести в гостях у Фрей не входило в их изначальные планы. Снова придётся отложить осмотр мест захоронений. Прайс начнёт ныть по этому поводу.       Со стороны кухни доносились голоса.       — Я вам положу с собой. — Джессика звенела посудой.       — Ну… — Прайс отчаянный, раз решил задержаться с этой женщиной наедине. — Спасибо.       Осторожность Филлипса сыграла ему на руку, ведь внезапно женщина с интересом попросила:       — Итан. А расскажи-ка о себе.       Адам отскочил от порога, скрывшись за стеной с гадкой усмешкой, которую его друг успел заметить. Товарищ был брошен на «растерзание», а предатель тихо побрёл к входной двери, чтобы подождать в машине, но его внимание само попросилось к перевёрнутой рамке фотографии. Адам притормозил. Потоптался. Несколько раз оглянулся. И, аккуратно приподняв рамку, поднёс её к лицу, с серьёзным видом рассматривая снимок. Ребёнок лет пяти, наверное, Тереза, сидел на плечах молодого мужчины, который придерживал её за коленки. Рядом прижималась мисс Фрей. Тереза пальцами поставила ей рожки.       Адам поспешил вернуть рамку в прежнее положение. Когда фотография легла, он замер, чувствуя, как пальцы подрагивают, как вибрирует воздух. Темнеющий взгляд врезался в стену, в глотке сгущался ком из ощущений, которые он опробовал и глубоко вдохнул, обернувшись к двери, выходящей на задний двор.       Ни с чем не спутает его. Никогда.       Так ощущается тревога.       Носом втягивал тягучее чувство. По коже побежали мурашки. Парень передёрнул плечами и хорошенько поморгал, чтобы чернота в глазах сузилась до размера зрачков, и уже с более ясным сознанием направился к источнику знакомого чувства.       Вечерний воздух был пропитан ароматами близко расположенного леса. Тереза не отвлеклась на дверной скрип. Она стояла на террасе, всматриваясь в черноту, плывущую меж деревьев, которая издавала тихий шёпот. Пыталась разобрать слова, но тщетно.       Филлипс какое-то время не шевелился, наблюдая за неподвижной девушкой и, чего таить, в последний раз глотнув её тревогу, громко захлопнул дверь.       Тереза дёрнулась и бросила на него недовольный взгляд.       — У вас нет ограждения. — Парень спрятал ладони в карманах джинсов, остановился рядом с ней и, видя, что она продолжает всматриваться в темноту, сам попытался что-нибудь разглядеть. — Сразу лес.       Тереза переминалась с ноги на ногу, крепче прижав сложенные руки к груди, и с хмурым видом поморщилась от морозного ветра.       — Дело времени. — Фрей следила за тенями, передвигавшимися меж стволами во мраке. — Мать уже подумывает, как заставить вас поставить забор.       Филлипс скосил край губ. Разговор себя исчерпал, но парень постарался его поддержать:       — А ты умело притворялась элиткой.       Фрей реагировала без интереса, наблюдая за плавным движением темноты:       — Ничего сверхъестественного. Друзья Эда те ещё идиоты.       Её отрешенность Адам принял на свой счёт, поэтому, откашлявшись, сделал большой шаг назад, дабы вернуться в дом, но Фрей неожиданно его остановила, порвав оболочку ночной тишины шёпотом:       — Адам.       — М? — Парень оглянулся, немного отклонившись спиной назад, предприняв тем самым попытку рассмотреть её профиль. Девушка намеренно к нему не оборачивалась, пытаясь прибегнуть к своим новым, кхм, способностям, и глубоко вдохнула.       Странно, значит, она не ошиблась.       — Почему я тебя не чувствую? — нахмурилась. Удивительно, но данный факт вызвал у неё тревогу, словно невозможность кого-то почуять было равносильно опасности.       Не успев продолжить расспросы, девушка дёрнулась в сторону, ведь этот идиот не придумал ничего лучше, кроме как заявить о своём присутствии, дунув ей в шею. И смотрел на неё, довольный реакцией.       — Я не об этом. — Тереза справилась с желанием стукнуть его чем-нибудь по голове. Молотком, например. — Ты пустой.       — Сама пустышка, — с наигранным возмущением отозвался Адам.       — Тебя словно не существует. — Фрей продолжала о своём. — Грубо говоря, ты не пахнешь.       — А. — Филлипс делал вид, будто изначально не понял, о чём она. — Это и есть контроль.       Тереза задумчиво постучала пальцами по подбородку, но дальнейшие её вопросы прервал внезапный шёпот, раздавшийся у самого уха. Девушка взмахнула ладонью, отгоняя назойливое создание в образе еле различимой тени, что быстренько, словно облако пыли, растворилось в воздухе.       — Как их заткнуть? — Рассерженно осмотрелась под бдительным вниманием парня.       Теперь пришла его очередь испытывать напряжение.       Невозможно видеть тени, не переходя в состояние неупокоенного. Почему она видит?       Адам подошёл к ней и склонился, заглядывая в глаза, отчего Фрей не пришла в восторг и, отступая, щурилась. Филлипс ничего не рассмотрел. Глаза, как глаза. Зелёные. Ни намёка на переход.       Захотелось изучить повнимательней.       — Давай посмотрим, чё по чём у тебя. — Коснулся пальцами её шеи — девушка буквально отпрыгнула, показалось, даже зашипела как разъярённая кошка:       — Ты чё удумал?       Адам поморгал, удивившись, что у неё волосы дыбом не встали и хвост не отрос.       — Покажу кое-что, ты же просила.       — Для этого обязательно трогать?       — Допустим.       Фрей молча сверлила его взглядом, после чего бегло посмотрела в сторону двери и пробурчала:       — Быстро?       — Просто покажу, заодно сам посмотрю.       — Я тебе диковинка?       — Меня в подвале держат, Тереза. И тебя тоже будут. Привыкай к такому отношению.       Девушка опустила руки и вскинула голову, выдохнув в чёрное небо. Смирилась. Филлипс подошёл ближе, сжимая и разжимая пальцы, и зачем-то проронил «ладно» с ноткой неуверенности, которую Тереза уловила и потому растерянно на него взглянула.       Скованно поднёс ладони к её шее, надавив у основания скул. Тереза с большей суровостью принялась пялиться на него и сложила руки на груди, чтобы невольно не заехать этому типу по лицу. Пальцы у него ледяные, но пришлось терпеть первые секунды две, а затем она вдруг ощутила, как от них начала исходить вибрация. Она волнами распространялась по телу, накатывала на голову и оседала где-то в затылке, после чего следовала новая волна.       Девушка завороженно замерла, растворяясь в ощущениях, её внимание вяло скользило из стороны в сторону: мир терял краски, становился чёрно-белым, плавным, заторможенным, как при замедленной съёмке, а шёпот теней обрёл чёткость, даже можно было разобрать какие-то отдельные слова, сами же они по-прежнему напоминали тёмные силуэты.       — Что происходит? — Девушка медленно двигала головой, чувствуя, как начинает зудеть в глазах.       — Искажение.       Пока Тереза жадно изучала новый мир, Адам изучал её. Зрачки затянулись белой плёнкой, которая совсем немного выходила на зелёные радужки. Так. У неупокоенных стандарты красоты какие? Чёрные глаза. Тьма, растущая от зрачков на радужки, а затем обволакивающая всё глазное яблоко. А тут белые. Подумаешь, пф, чего странного, верно?       Именно в этот момент Филлипс понял — похоже, они обзавелись большой проблемой, масштабы которой предположить даже ему не удастся.       — Что это? — Фрей постучала кончиком пальца по тыльной стороне его ладони.       — Импульсы.       Тереза чувствовала, как импульс накатывал волной, расслабляя мускулы её лица, и, спускаясь к телу, лишал то напряжения. Язык онемел.       — И что это? — повторила.       — Не то же самое, что отдавать энергию или обмениваться ею. Это, скорее, способ взбудоражить внутренности. Одурманить. А потом поглощать. Расслабляет. Лишает контроля. Как будто вводишь в гипноз.       — Все неупокоенные так умеют? — кое-как пошевелила губами, чувствуя дрожь в коленях.       — Скорее всего. — Адам встал ближе, готовясь контролировать переход. — Надо же им как-то погружать людей… — Немного усилил импульс, и радужки Фрей побелели, а сама девушка сдавленно замычала, сжав веки:       — Больно! — Схватила парня за запястья, предприняв попытку отдёрнуть, но Адам не отпустил, приказным тоном шепнув:       — Тихо. — Встряхнул её голову. — Глаза открой. Нам в детстве так помогали совершать переход. Импульсы не просто ослабляют контроль, они будят сущность внутри тебя.       Тереза, страдая от рваной боли, предприняла попытку распахнуть влажные веки. Адам заметил, что бледность начинает выходить за границы радужек, поэтому ослабил импульс.       Но допустил ошибку. Намеренно.       Слишком неожиданно боль затихла, а волны сменили курс, направляясь обратно к рукам парня. На сознание опустился дурман. Девушка чувствовала, как волны медленной тягой стремятся к шее, покидая её тело вместе с болезненными ощущениями.       Она нахмурилась, заморгав, и ослабила хватку, в отличие от Адама, который крепче за неё держался, вдавливая пальцы в кожу и чувствуя пульсацию крови в шее. Вместе с дискомфортом Фрей покинула фоновая тревога. Девушка проглотила вздох и озадаченно посмотрела на Филлипса своим «побелевшим» взглядом.       — Ты…       — Поглощаю, — перебил, скользнув пальцами ближе к скулам. — Даю импульс. И впитываю. — Он выглядел непривычно расслабленным.       Тереза хмыкнула, поняв, как спокойно реагирует на тот факт, что её в данный момент буквально пожирают.       — Тебе ужина было мало?       — Эмоции и чувства не пресные. — Филлипс немного усилил приток — по его телу волной прокатились мурашки, он нервно сглотнул. — Они воспринимаются как… — Не выдержал и прикрыл веки, наплевав, что не может скрыть от её внимания своё удовольствие. — Как алкоголь.       — Опьяняет? — На тело Фрей накатила нешуточная слабость.       — Вроде того. — Адам разжал веки, вскинув голову, и глотнул кислород, будто это могло помочь ему вернуть здравый смысл.       Лучше остановиться сейчас.       Но…       — Если честно… — Его затуманенный взгляд тронул дрожащие ладони. — В качестве подпитки сойдут любые эмоции. Просто негативные — самые сильные, мне больше всего нравится беспокойство.       Тереза свела брови к переносице, с опаской покосившись на Филлипса, но и чувство опасности было моментально им поглощено.       — Оно граничит со страхом и обжигает, как ром.       — Ты часто… — Терезе не характерно такое послушание, но она по понятной причине не была способна отпихнуть Адама. — Ну, пьёшь других?       Адам молчал.       — Есть только импульсы и поглощение? — неосознанно она разговором пыталась удержать парня на поверхности, а то казалось, будто он куда-то отдалялся.       — Обмен, импульс, поглощение, контакт.       — Вы придумали названия?       — Помню из детства.       — Все виды мне покажешь?       — Только импульс и поглощение. Ну и, может, контакт.       — Почему?       Адам немного раскачивался.       — Обмен и контакт нечто интимное. Контакт — это передача своей энергии кому-то, без поглощения в ответ. А при обмене происходит циркуляция энергии. По ощущениям напоминает сексуальное возбуждение. И заканчивается примерно тем же, что секс.       — Тогда обереги от этого, — поморщилась Тереза и вновь обратила внимание на мир вокруг, который оказался совершенно иным: плавность сменилась резкостью, бледность — темнотой. Всё рябило как на экране сломанного телевизора или при просмотре старой кассеты. К шёпоту прибавился писк в ушах, будто её оглушило.       — Темно. И всё такое подвижное.       Словно в состоянии съёмки с негативным эффектом: ровные углы двери дрожали, крыша террасы кривилась, а горящая лампочка над аркой пульсировала холодным светом.       — Это уже грань, — Филлипс шепнул в ответ, водя пальцами по коже её шеи, Тереза хмуро на него посмотрела, желая уточнить, скоро ли он её отпустит, но тут Адам резко отстранился, даже немного отпихнул её, принимаясь вытирать ладони о джинсы.       В эту же секунду на террасу вышел Прайс.       Девушка пошатнулась, но удержала равновесие, ладонью коснувшись шеи, а Адам с напряжением уставился на Итана, заводя трясущиеся руки за спину.       — Ты совсем чокнулся? — Прайс всё понял и тихо выругался, прикрыв дверь.       Зрение Фрей медленно восстанавливалось. Она трясла головой и щупала шею, кожа которой временно утратила чувствительность.       — Всё было под контролем. — Беспечность Адама вызвала всплеск негатива.       — И дня не прошло, а ты опять жрешь.       — Будто я виноват в том, кем являюсь, Итан. — Стальной тон Филлипса пробудил Терезу окончательно. Она удивлённым взглядом перескакивала с одного парня на другого, наблюдая за развернувшейся ссорой.       — Просто… — Итан вздохнул. — Давайте не терять головы, — обратился к Адаму, который прятал дрожащие руки за спиной.       Прайс щёлкнул пальцами перед носом Терезы. Её сознание, наконец, полностью выпуталось из паутины, и она засуетилась, не зная, как реагировать на новые ощущения, но показывать парням свою растерянность не хотела, поэтому направилась к двери, грубоватым тоном нарушив тишину:       — Валите, пока моя мать не выдала меня за одного из вас замуж. — Зашла в дом, оставив ребят наедине.       И данного «уединения» Филлипс постарался бы избежать. Прайс упёр руки в бока и недовольно притоптывал ногой. Порой Адам действительно чувствовал себя несносным сынком, постоянно получающим от батьки, то бишь от Итана.              Терезе ещё никогда не было так неловко. Её мать была подозрительно мила и вежлива с незваными гостями, которые уже минут пять стояли на пороге входной двери, согласившись… вынужденно согласившись взять с собой остатки с ужина.       — Спасибо, — Итан скованно поблагодарил.       — Вам спасибо. Буду рада видеть ещё раз.       Парни синхронно кивнули, скованно отвернулись и направились к машине, постепенно ускоряя шаг, а Джессика подпихнула дочь, прошептав сквозь зубы:       — Проводи их.       — Мам…       Но «мам» повторно подтолкнула.       — Пошла-пошла.       Ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться, и, сложив руки, она спустилась к тротуару.        — Прозвучит странно, но я оставил свой номер твоей матери. — Итан ей нервно улыбнулся, открыв дверцу.       Фрей закатила глаза.       — Было бы странно, если бы ты НЕ оставил.       — Звони. — Прайс сел в салон.       Адам громко захлопнул дверцу, заняв место водителя, и завёл мотор. Тереза с раздражением отвела взгляд и, преодолев себя, наклонилась к окну.       — В общем… — заговорила бесчувственно. — Спасибо.       — Что-что-что?— Адам моментально заглушил мотор, взгляд вперив в лобовое стекло.       Даже Итан приподнял брови от удивления, отчего Терезе сделалось в разы хуже.       Она еле собралась и процедила:       — Чистосердечно благодарю за помощь.       Прайс с тем же выражением лица уставился на Филлипса, Филлипс уставился в ответ, а затем они уставились на Фрей, которая готовилась обоим харкнуть в рожу.       — Ого. Вот как звучит благодарность, — Адам хмыкнул и вновь завёл мотор. Тереза выругалась под нос и, гордо вскинув подбородок, уверенной походкой вернулась домой.       Тяжелый и выматывающий день.       Фрей закрыла дверь на все замки, прошла на кухню, обнаружив свою мать в том же бодром состоянии. Давненько Тереза не видела её такой. И она… чувствовала это.        Чужую энергию, запах. Она могла уловить всё это кожей, кончиком языка, попробовать на вкус, пропустить сквозь себя.       Позитивная энергия матери заполнила помещение. Фрей испуганно сжалась, стараясь хоть как-то прекратить впитывать.       Как понять, что ты попробовал? Какого это — испить другого? Вдруг она вытянет из матери всю энергию? Ей нужно больше уроков от этого придурка!       — Хорошие ребята. — Джессика протёрла стол. — А главное свободные, — сделала правильный акцент, стрельнув глазками в сторону непутевой дочери, которая вяло качнула головой и опустилась на стул.       — Боже…       Женщина с задоринкой во взгляде и широкой улыбкой на устах подскочила к ней, вытирая ладони полотенцем.       — И кто же из них тот самый? — Бедром подтолкнула плечо Терезы. Та со скучающим видом подпёрла ладонью щеку. — Можешь не говорить, я уже все видела.       — О чём ты? — Девушка сонно зевнула.       — Будто я не знаю, чего подростки на тёмной улице уединяются.       — Ой, мам, ты не поверишь. — Тереза прикрыла глаза.       — Я тоже была молодой. А теперь помоги посуду помыть.       Фрей лениво поднялась и встала у раковины, включив воду. Мать за спиной что-то напевала под нос, и Тереза невольно поймала себя на мысли, что рада видеть её такой. Такой, какой она всегда была. И пускай причина тому какие-то чудаковатые парни.       А ведь чувствовать эмоции другого человека довольно удобно. Теперь девушке будет проще следить за состоянием матери.       Главное, та взбодрилась. Пускай думает, что у её дочери всё в порядке.