Феномен

      Громкий вдох, голова резко запрокинулась и… спокойное её возвращение в былое положение, тихий, совершенно неуловимый продолжительный выдох. Взгляд был направлен перед собой, но не имел конечной цели. Все те эмоции, что бурлили внутри неё, наполняли пространство и изводили Адама, утихли, вмиг испарились, словно их и не было вовсе, посему он в растерянности отстранился, с иного ракурса изучая профиль девушки, после чего жёсткой хваткой вцепился в её кисть, нащупывая давление Тьмы в венах.       Удары ровные, спокойные.       И глаза… её зрачки побелели.       — Всё нормально? — Итан сел боком, чтобы видеть их.       Адам без доверия наблюдал за расслабленным лицом Фрей. Она молчала, направление взгляда не меняла.       — Что с ней? — не унимался Прайс. — Она переходит в Искажение?       Джиа изо всех сил старалась от вождения не отвлекаться, хотя общее напряжение уловила.       — Будто в трансе… — Итан медленно махнул ладонью перед носом девушки, та не моргнула. — Это можно как-то объяснить? — И дёрнул друга за рукав футболки. — Хватит молчать.       Филлипс нерешительно отпустил руку Терезы и, хмурясь, отстранился, прошептав:       — Привяжем её — и будет нам счастье.       — С удовольствием, — отозвалась Шенг.       Прайс вздохнул и попытался установить зрительный контакт с девушкой, но её туманный взгляд не реагировал.       Машина съехала на обочину, ближе к лесу. Джиа погасила фары и заглушила мотор. Салон погрузился в тишину. Ребята внимательно всматривались в темноту по ту сторону окон, пытались уловить чужое присутствие, но, кажется, обстановка была безопасной, от того вызывала мало доверия. На чистом небе сверкала луна.       Остались сутки.       Шенг обернулась, окинув взглядом молчаливую, словно бездыханную Терезу, затем обратилась к более адекватной части команды:       — Ну?       Парни переглянулись и, выдохнув, открыли двери. Джиа немного взволнованно постучала пальцами по рулю, дала себе время набраться смелости, после вышла уже с привычной для других уверенностью на лице, которую подкрепляло наличие оружия за пазухой.       Адам с Итаном обошли машину, желая открыть дверцу со стороны Терезы, и замерли, оступившись, ведь девушка уже стояла на улице, подняв глаза в ночное небо. Парни, изогнув брови, перекинулись взглядами, а рядом возникла Шенг, еле сдерживая негодование при виде чужого замешательства:       — Вы всегда такие пугливые? — Правда, она сама побаивалась, но лучше сдохнет, чем покажет это. — Тереза, очнись!       Фрей медленно опустила голову, медленно повернула её в сторону ребят. Все неловко отступили назад.       — В чём дело? — совершенно обыденным тоном поинтересовалась, словно бы ничего необычного с ней не творилось.       Теперь взглядами обменялись между собой все трое, после чего Джиа, проглотив тревогу, сама подошла к Фрей и взяла под руку.       — Погнали, — бросила остальным.       Итан и Адам, озираясь, последовали за ними в лес, прислушивались к окружившей их природной тишине.       — Ты что-нибудь чувствуешь? — Прайс крутанулся вокруг своей оси и вскинул взгляд к кронам высоких деревьев.       Адам прислушался к ощущениям и заключил с очевидным удивлением:       — Нет… Вообще ничего.       Это и было странно. Обычно перед полнолунием начинала происходит самая настоящая дичь, вплоть до того, что настырные тени могли хвататься даже за обычных людей, уже не говоря про неупокоенных, которые завывали по-волчьи, будоража обычный люд.       Филлипс посмотрел в спину Фрей, которая не вертела головой, шла неспешно и… чёрт возьми, бесила его как никогда прежде! Одна из сотни особенностей Адама — он терпеть не мог того, чего не понимал, особенно когда речь шла, вроде как, о том, в чём он как раз-таки лучше всех разбирался, по крайней мере в их компании. Но Тереза рушила все его предположения, и с каждой минутой он всё больше убеждался в правильности слов Джии об их никчёмности. Кажется, даже она знала больше, поэтому в итоге пристала к ним. Только из-за Фрей.       Дом Шенга в действительности не был похож на хижину или берлогу — самый обычный двухэтажный, только обнесён высоким забором и имел под собой два подвала, широких и глубоких. В одном он проводил большую часть своего времени, ведя расследование, и там же хранил оружие, а второй был предназначен для Адама.       Джиа открыла ворота, пропустила ребят, ещё раз окинула вниманием двор и деревья, после чего, с выражением серьёзного непонимания, закрыла и повела остальных к дому.       — Почему так тихо? — задавала самой себе вопрос.       — Это странно, — Итан поддержал и оглянулся на Адама, который шёл позади Терезы и просто отмахнулся, не желая демонстрировать собственную растерянность.       Шенг открыла массивную железную дверь и впустила нежеланных гостей в прихожую с высоким потолком. Если снаружи дом выглядел громоздким, был сделан из камня, то внутри пахло деревом. У Джо было одно безопасное увлечение — он любил мастерить из дуба.       Тереза прошла чуть вперёд, осматривая голые стены. Убранство дома было не то, чтобы скудным, но как-то легко можно было угадать, что здесь живёт одинокий мужчина. Зато радовала чистота и просторность, без нагромождения.       Джиа закрыла дверь на все замки и обернулась, видя, что оба парня, не спрашивая, прошли в гостиную. Лисица развела руками и, проглотив недовольство, последовала за ними, решив не включать свет, — в темноте безопаснее. Адам уже стоял напротив окна, немного отодвинув штору, а Итан скромно остановился у стены, наверное, понимал, что не стоило хозяйничать. Тереза же медленно блуждала по помещению, рассматривая каждый уголок, а рассматривать было что, ведь Джао не просто мастерил мебель, он украшал их узорами, так что девушке было на чём залипнуть, позволив остальным собраться в кружок и как следует подумать.       — Всё это странно… — начал было Итан, на что Адам уже не стерпел:       — Да вы зае…       — Никакого мата, — прервала его Джиа с каким-то необычным возмущением, словно, материнским. Филлипс покосился на неё удивлённо, но язык придержал. Вдруг ещё в угол поставит, а ему на сегодня позора достаточно.       Прайс обдумывал:       — В подвал сразу или…       — Давайте сразу. — Шенг косилась на Терезу, которая подошла к камину и внимательно разглядывала фотографии.       Итан кивнул Адаму:       — Ты как?       Парень пожал плечами:       — Душ бы принял. — И, заметив настырный взгляд этих двоих, попытался быть серьёзнее: — Нормально я, голова немного кружится и есть ощущение некоторой внутренней взвинченности, но, полагаю, это из-за этой бабищи. — Мазнул вниманием по профилю Фрей, после чего сморщился и принюхался. — Чем у тебя воняет? Опять травы всякие жжёшь или это твой обычный запах?       Лисица издёвку пропустила мимо:       — Это необходимо. Поменьше беситься будете.       — А себе травку какую-нибудь заваришь? Чтобы пострадать за компанию.       — Твоя мать? — вдруг подала голос Тереза.       Джиа немного напряглась, видя, как она поднесла к лицу фотографию, ту самую, которую Лисица зрительно избегала, но почему-то не решалась убрать. Шенг без доверия прищурилась и, не отрывая взгляда от девушки, поинтересовалась:       — Скажите, она, может, делает что-нибудь необычное?       — Ты серьёзно? — Адам вниманием упёрся ей в висок, не веря, что она задаёт такой глупый вопрос.       — В смысле… — Девушка осеклась и повернулась к ним, пояснив: — Что-то, что не свойственно неупокоенным.       Филлипс готовился пожать плечами, а вместе с тем Итан выдал с присущим ему простодушием:       — Сегодня свет из-за неё мерцал.       Адам сквозь зубы и с нажимом проговорил:       — Или это были неполадки, ты видела, в какой дыре она живёт.       — А глаза у неё почему белые? — Джиа сложила руки на груди, уставившись на Филлипса с подозрением. Тот уставился в ответ, не моргая, и обронил ровным тоном:       — Потому что.       — Может, что-то ещё? — Шенг поняла, с кем ей стоит вести беседу, и обратилась к Итану, который без задней мысли отвечал, углубляясь в раздумья:       — Теней слышит без перехода на Грань или в Искажение.       — Давай, всё ей выдай. — Адам закатил глаза.       — Она мертва. — Фрей вновь привлекла к себе внимание.       Все вперили в неё взгляды. Джиа полностью повернулась в её сторону и еле придерживалась своего безопасного образа.       Тереза пригляделась к фотографии, пальцем проведя по лицу Джао.       — А он жив.       Трое окончательно растерялись. Итан, хмурясь, нарушил молчание:       — Откуда ты знаешь?       Фрей не реагировала несколько секунд, после чего её белые зрачки смесились к краю глаз — взгляд врезался в лицо Джии. Лисица непроизвольно сделала шаг назад, сжала рукоять пистолета за спиной. Филлипс почуял угрозу и, беззаботно зевнув, хлопнул в ладони.       — Чё, погнали? — Направился к Терезе, вырвав из её рук рамку, которую вернул на полку, и принялся подталкивать девушку к арке, за ней располагался небольшой коридорчик с дверями в подвалы. — Затусим, пазлы собирать будем, в домино играть. Обалдеешь как весело.       Они ушли. Джиа оставила оружие и опустила руки, посмотрев в сторону злополучной фотографии. Повисло неловкое молчание, которое внезапно нарушило урчание в животе Прайса.       Шенг медленно перевела на него взгляд. Итан пытался его избегать и почесал затылок, чуть опустив глаза.       — Ты серьёзно? — не могла поверить Лисица.       — Чаю бы попил… — нерешительно ответил Прайс, из-за чего какое-то время Джиа стояла с приоткрытым ртом. Аппетит? Сейчас? В такой момент? Что с этими чудиками не так?       — Почему вы такие спокойные?       — Не в первый раз. — Парень зажёг небольшую лампу на книжной полке. — Мы нервничаем, обычно, пока здесь не оказываемся. Тут ясно, как действовать. Эти двое — на цепь и под замок. А мы с Джао следили за тем, чтобы неупокоенные не приблизились к дому.       — Ты и Джао? — Джиа прыснула. — Ты? Оружие хоть правильно держать умеешь?       Итан выделялся поразительным терпением, выводящим из себя миролюбием, смирением и порой даже покорностью, но сейчас его лицо приобрело нотки, которые больше характерны для Адама, а взгляд медленно опустился на Шенг, раздражённый, полный осознания, как сильно эта девка может играть на нервах, а главное — она явно понимала, куда бить, и попала прямо в один из сильных комплексов Прайса.       Он чувствовал себя бестолковым и беспомощным, а Джао даже не думал обучить его хотя бы стрелять.       Джиа пропустила смешок и обошла парня:       — Пойдём, воин, хлопья поешь.       Она пропала в темноте прихожей, а Итан собрался и выдохнул из себя злость.       Он считал себя слабым, но на самом деле, в сдержанности и умении собой совладать, а также в каком-то искреннем добродушие заключалась его настоящая сила. Особенно когда вокруг творилась вакханалия, а рядом находился друг, у которого по любому поводу возгоралась пятая точка.              Первый раз Адам попал в темницу ещё в детстве. С тех пор подвал стал более комфортным. Раньше здесь не было ничего, кроме голого матраса на полу и цепей, но со временем (точнее, с появлением в их компании Итана) Джао сделал невысокую кровать, стол, даже диван откуда-то притащил. Конечно, в полнолуние ничего из этого Адаму на фиг не сдалось, но статус с обычной псины до более-менее человека у него повысился.       Единственное, чего они не продумали…       Кандалы были предусмотрены для одного. Две крепкие цепи висели у стены над кроватью, и Адам, когда вошёл в подвал, понял, что не совсем знает, как ему поступить. Он остановился перед крутой железной лестницей и, разыграв на лице безмятежность, обернулся к Терезе, которая изучала помещение со спокойным видом.       — Здесь мило. — Парень отошёл в сторону, пропуская её вперёд. — Будешь послушной — всё пройдёт без травм.       Девушка шла, не держась за перила, что было необдуманно на таком резком спуске. Адам изо всех сил гнал прочь напряжение, параллельно пытался сообразить, как всё организовать. Тереза остановилась в центре подвала и скользнула вниманием по потолку, тем временем Филлипс включил настольную лампу и подошёл к кровати, осмотрев цепи. Они были приделаны к каменной стене, на концах — кандалы. Конструкция тяжёлая, может, каждому хватит одного?       Обернулся. Фрей смотрела на него, белые зрачки красиво светились в полумраке. Адам даже слегка оцепенел, но ненадолго, а то вдруг она решит, что он любуется ею — потом в её издёвках захлебнётся.       — Сюды иди. — Призвал ладонью.       Тереза подошла.       — Садись к стене.       Тереза села к стене.       — Ты бесишь. — Адам внимательно посмотрел ей в глаза. — С хера такая послушная?       Она молча смотрела на кандалы, которыми он звякнул. Один из них он прицепил к её ноге — та под тяжестью тут же рухнула на матрас. Филлипс ещё раз посмотрел на девушку, та не отрывала взгляда от стопы.       — Норм? — уточил, будто бы не знал, каково это.       Тереза не моргала.       Адам сошёл с кровати и с сомнением изучал представшую перед ним картину маслом: прикованная Фрей — ну не мечта ли? Давно пора было это сделать, а Итан всё взывал к разумности.       — В этот раз я буду рядом, чтобы помочь. До следующего полнолуния придумаем, куда меня сажать. Наверняка у Джао имеются ещё цепи, — рассуждал, отдалённо понимая, что она его не слушает.       Тереза пальцами трогала холодное железо. Адам упёр руки в бока и переступил с ноги на ногу, нервно куснув губу. Ожидал, что она хоть как-то себя проявит, но нет.       — Я наверх сгоняю.       Молчание.       — Во-от… Удобно?       Молчание.       Выдохнул и отправился обратно.              Чайник на плите вскипел, молоко в холодильнике нашлось, да и хлопья, которые Джиа купила, пришлись по вкусу. Шенг сама не поняла, в каком момент начала вести себя как хозяюшка. Восточная гостеприимность взыграла.       Она поставила перед Итаном кружку с чаем. Парень без доверия изучил содержимое и стрельнул в девушку взглядом. Та призналась:       — Травы.       — Отправлюсь?       — Не мечтай. — Она налила себе и села напротив. — Немного бодрят, но мелисса не даёт сильно перевозбудиться.       — Ясно, — не знал, что ещё мог ответить, благо на кухню вошёл Филлипс и усмехнулся:       — Вау, прям семейный вечерок. А как же совместный просмотр фильмов? Я за «Сумерки».       Джиа и Итан настроение не поддержали. Прайс понимал, что на самом деле друг тоже был на взводе, поэтому уточнил:       — А ему травки можно?       — Наркоманы. — Адам выдвинул стул рядом и рухнула на него, выдохнув в потолок.       — Как она себя ведёт? — Джиа, ведомая тем самым воспитанием, налила ему чай и мысленно себя обругала за это.       — Бесяче послушно. Мне придётся сидеть рядом. За себя я ручаюсь, за неё — нет.       — Что она может вытворять? — Девушка напряглась, не зная, чего ожидать от данного феномена.       — Боюсь, она может отнять мою неупокоенную невинность.       Итан только хотел открыть рот, дабы выдать шутку про его сексуальное развитие, но Адам успел грозно на него посмотреть.       — О-у… Защищай свою честь. Хотя… учитывая ваше положение в обществе, сомневаюсь, что у вас был секс, может, она сделает тебе одолжение. — Джиа хохотнула, всеми силами пытаясь не выражать смущения, мол, якобы для неё эти темы — обычное дело…       — Это не секс, — процедил парень. Ему надоело объяснять каждому встречному. — Если тебе интересно, секс у меня был.       «Был?» — в один голос вопросили Итан с Джией. Первый поражённо, вторая недоверчиво.       — Человеческий? — глупо уточнил Итан, растерявшись. — Прям… человеческий?       Адам щурился.       — Врёт он. — Шенг пялилась на него, как на инопланетянина. — Небось, бедняжка была пьяна и в темноте твою рожу не разглядела.       Адам щурился.       — Человеческий? — повторял друг, ускользнув взглядом в сторону. — Вау. Я боялся, всё человеческое тебе чуждо.       Адам устал щуриться и выпалил:       — Так что прекратите переживать, невинные души.       Шенг покраснела, на мгновение утратив контроль над лицом, а Прайс поспешил сменить тему, понимая, что сейчас совсем не время для подобных разговоров, хотя именно такие, глупые, обычно расслабляли и помогали унять тревогу, да и какого чёрта он не был в курсе?! Всю душу из Филлипса вытрясет! Друг, называется!       — Она сказала, — кашлянул, — Джао жив. Это может быть правдой?..       Джиа встрепенулась, возбуждённо поддержав другую темы:       — Откуда ей знать? — Поднялась, чтобы налить себе воды… холодной.       — Может… у неё какие способности есть? — Итан пытался подключить Адама к разговору, но тот сидел, сложа руки, и смотрел куда-то в стену.       — Принесу ей одежду. — Джиа поняла, что не может перетерпеть жар, и поспешила в прихожую.       — Обойдись чем-то ненужным, — бросил ей в спину Филлипс. — Потеть и блевать будет, не отстираешь.       Она убежала, потирая горячие уши, а висок Адама прожёг взгляд друга, и он старательно его игнорировал.       Прайс сам догадался:       — Там, куда ты уходишь?       — Пойду, проверю психованную. — Вышел из-за стола, не имея желания обсуждать.       Филлипс не любил, когда Итан искал подтверждение тому, что в нём есть что-то человеческое, особенно, если то касалось эмоций и потребностей.       Он — не человек.       Вошёл в подвал и уже на первых ступеньках понял — что-то не так. Фрей сидела, по-прежнему лениво ковыряя цепь. Адам медленно спускался, пытаясь попробовать её энергию на вкус. До сих пор полнейшее ничего.       — Тереза?       Девушка резко повернула голову на зов — в лицо ударил прохладный весенний ветер, ароматы пробуждающегося леса наполнили лёгкие, приятной вибрацией по коже промчались мурашки. Она сидела на влажной траве, касаясь ладонью голени. Вокруг — ночной мрак, а между стволами — мелкие огоньки. Тереза с преспокойной душой поднялась, не принялась в панике осматриваться. Её белые глаза были устремлены куда-то вперёд, а в мыслях зазвучал женский голос.       «Иди».       Она шагнула, мазнув босыми пятками по грязи. С плеч соскользнула шелковая светлая накидка, оголив её тело. Фрей шла медленно, по обе стороны стояли женщины и мужчины в белых рубахах со свечами в руках и тихо бубнили молитвы на языке, который не был понятен обычному человеку.       Фрей вышла на поляну. Не было безумства, не было костра, лишь полукругом стояли люди, а в центре — высокий старый дуб с чёрной корой, перед которым — всё тот же мраморный пьедестал, а за ним — трое мужчин со скрытыми под чёрными мантиями лицами.       «Иди».       Тереза спокойно пошла. Ни единой мысли, ни единой эмоции.       Остановилась, смотрела на белый треснувший мрамор. Тут-то что-то внутри начало пробуждаться, но она медленно забралась на пьедестал и легла на спину, взглядом взмахнув к ночному небу, к полной, налитой кровью луне.       Молитва утихла. Всё погрузилось в покалывающую тишину. Фрей тихо дышала и начинала чувствовать, но мимика оставалась неподвижной, как и тело. Попытка пошевелиться — не получилось. Попытка что-либо сказать — дыхание не прервалось, губы остались чуть приоткрытыми, но не обронили ни единого звука.       Над ней нависли трое. Все трое подняли над ней серебряные кинжалы.       Грудная клетка активнее задвигалась, но взгляда от луны она отвести не могла. В уголках глаз скопились слёзы.       Взмах — и пронзила рваная боль. На её шею брызнула живая тьма.       Один резанул от груди к пупку, второй — от гениталий к животу, а третий — поперёк талии.       Беззвучно распахнулся рот, хриплый вздох нарушил тишину, глаза остались равнодушными, но по вискам сползали одинокие слёзы.       Тело сотрясало дрожью. В распоротом животе забулькала кровь, она вязкой, смолистой чёрной жидкостью полилась за края. Мужчины отошли и возвысили ладони к небу, молитва заполнила поляну, громкая, прерывающаяся на рыдания и вопли прихожан.       Горло наполнилось кровью, Тереза теряла возможность дышать и захлёбывалась ею, продолжая дёргаться от судорог, как вдруг почувствовала шевеление. Внутри.       Из порванного живота показались длинные пальцы. Наружу вылезла костлявая рука и крепко ухватилась за край мрамора. Затем, вывалив кишки, уже решительно вырвалась вторая. И медленно между ними показалась макушка. Лоб. Чёрные волосы липли к испачканному бледному лицу, что выглянуло из-под кожи. Тереза приглушённо стонала от боли, а Она лезла из её плоти, вытягивая худощавое голое тело, и выбралась по пояс, медленно наклонилась к её лицу, замещая собой полную луну. Застыла. Тереза смотрела в пустые глазницы и чувствовала, как они всасывают в себя её энергию, опустошая, истощая.       Вдруг Она когтистой рукой схватила её за лицо, придавив второй грудь, и со всех сил оторвала голову.              С истошным воплем Тереза пробудилась, заелозила ногами по мятой простыне, кричала, хватаясь за матрас, и отползла в самый угол, прижалась к нему, бешеным взглядом заскакав по тёмному, освещённому одной настольной лампой помещению. Обезумевшая, она попыталась вскочить, но в ногах звякнула цепь — девушка рухнула на пол и закричала громче прежнего, пытаясь сорвать кандалы, рванула ногти.       В глаза попал размытый силуэт. Мокрая от пота Фрей в панике заползла под кровать, правда из-за цепи далеко не получилось, одна нога продолжила выглядывать наружу, ей главное было оттащить туловище подальше. Сворачиваясь от дикой боли в животе, она крепко его обхватила и сжала, ощущая, как под кожей что-то шевелится.       Послышался звон. Тереза сдавила губы, громко дышала носом и в ужасе уставилась в проём, видя, как медленно на колени кто-то опустился, затем лёг на пол и заглянул под кровать.       — Чокнулась? — Адам хмурился и попытался быть менее грубым, хотя сам чувствовал себя отвратительно: — Сорри, я просто не знаю, что в таком случае говорить.       Его немного трясло. Постоянно накатывал жар, а за ним — холод. Знобило, сводило мышцы, в груди сбоило сердце, да и мысли уже принялись скакать. Но всё это было привычным, он понимал, чего ждать от своей сущности.       Тереза не моргала. Дрожала, защищая живот. Филлипс тихо похлопал по полу — её передёрнуло, попыталась отползти — не вышло.       Адам смирился с чужим бешенством и уложил голову на ладони, выдохнув:       — Ты понимаешь, кто я? — Ему стоило придержать силы, чтобы ночь прошла хорошо. И не быть слишком эмоциональным. Сейчас это опасно. — Приходи в себя, нас ждёт неплохая ночка.       Она не улыбнулась, но в глазах мелькнуло больше осознанности. Может, болтовня поможет привести её в чувства?       — Ты вовремя проснулась. — Адам объяснил: — Полнолуние сегодня. И уже вечер. — Девушка сильнее свернулась в клубок, что вызвало у парня негодование: — Тереза, не теряй рассудок, столько сил в тебя вложено, обосраться.       Она прикрыла веки, следила за дыханием, постепенно возможность мыслить здраво возвращалась, правда, ноющая боль в животе сохранилась, а двигаться было всё также тяжело — аффект прошёл.       — П-помоги мне вылезти… — попросила, но Филлипс отстранился.       — Я не могу. У тебя слишком сильные эмоции. Лучше друг друга не трогать.       — Что?.. — Тереза обмякла и прикрыла веки.       — Не засыпай. Это опасно, — поставил перед фактом.       Фрей кое-как разжала веки. Именно сейчас сон пытался захватить над нею власть, и откуда-то появилось убеждение, что именно этого Она и хочет.       Девушка, преодолевая все терзающие её чувства, кое-как поползла обратно. Адам приставал на колени и, когда она показалась, взял за капюшон, помогая выбраться. Тереза тут же закашляла и прижала ладони плотной ткани, которую, сев, начала торопливо расстёгивать.       Филлипс отшутился:       — Вот так сразу? Я буду защищаться.       Фрей распахнула кофту и принялась щупать живот.       Всё на месте…       Прижалась спиной к краю кровати, запрокинув голову, и прикрыла веки, глубоко задышала. Адам сел чуть поодаль, подтянув колени, и внимательно на неё смотрел, ожидая большей адекватности в поведении.       Тереза вниманием скользнула по подвалу и с болезненным видом хмыкнула:       — Королевские покои…       — О-па. — Филлипс оживился. — Есть контакт.       Но ей по-прежнему весело не было. Девушка продолжала давить на живот, и вдруг её тело содрогнулось — Тереза качнулась в сторону, изо рта хлынула чёрная жидкость, пачкая кофту. Дыхание рвало глотку. В голове помутилось, она так ослабла, что еле и хрипло глотала кислород. Адам придержал её за капюшон, не давая упасть. Дрожащими пальцами Фрей трогала губы и подбородок. Чёрная слизь липла к коже.       — Это нормально. — Адам забросил руку на кровать и взял принесённую вчера одежду.       Тереза закачала головой.       — Я не могу. — У неё не хватит сил переодеться. Повернулась к нему спиной, прижимаясь плечом к кровати, и подсобрала поближе ноги, накрыв их одной рукой, второй обхватив живот. Закрыла глаза. Вся взмокла. Непонятное чувство, словно всё тело разом воспалилось.       Адам потёр влажное лицо.       — Не отрубись. — Глянул ей в затылок. — Что ты видела?       Приоткрыла веки. В голове пронеслись обрывки воспоминаний, от которых её передёрнуло — и она вновь подалась вперёд, захлёбываясь рвущейся наружу чёрной рвотой. Филлипс непроизвольно протянул руку, чтобы схватить её за плечо, но остановился и просто подождал, пока девушка вновь сядет.       Тереза фокусировала взгляд на лампе.       — Как что-то вылезает.       Парень предположил:       — Обращение?       — Не знаю. — Она боролась с темнотой в глазах. — Что-то, на меня не похожее и не похожее на неупокоенных. Но у неё было женское лицо.              Свет во всём доме был погашен. Джиа стояла возле окна с оружием в руках и внимательно следила за обстановкой. С другой стороны оконной рамы находился Итан, единственный способ защиты которого — горная река в бутылке.       Над домом сверкала огромная полная луна.       Шенг сдавливала челюсти, никак не могла понять, кто там — на ветках деревьев. Силуэты светлые, но смазанные, в руках что-то горело пламенем.       — Кто это? — Прайс тоже их видел. Никогда прежде ему подобные не встречались.       — Скорее всего, сектанты, — шептала девушка, не зная, что её больше напрягает.       Наверное, всё-таки бездействие. И ни единого неупокоенного.       — Слышишь? — Итан повернул голову ухом к окну.       Джиа притихла и заторможено отреагировала:       — Голос.       Непонятное бормотание становилось всё громче.              Её снова тошнило.       А Адам чувствовал — его охватывало. Прикрыл глаза, фокусируясь на дыхании, и размял руки. Энергия завибрировала в пальцах, он проследил за её медленным стеканием к запястьям, затем к локтям, словно морской отлив. Таким образом происходило сдерживание эмоций, когда вся энергия собиралась по телу и формировала суетливый клубок где-то в районе солнечного сплетения. Это и был один из главных видов контроля, который не давал другим, в том числе Терезе, его чувствовать. Сейчас данное упражнение давалось с трудом, внутри всё воспламенялось и бурлило, требовало выхода и разрядки.       Разжал веки — радужки глаз почернели.       Сбоку стонала Фрей. Он ровно проговорил:       — Терпи. Можем о чём-нибудь потрещать.       Тереза пыталась ухватиться хотя бы за что-нибудь, поэтому заняла былое положение и, сражаясь с удушьем, прошептала:       — Тебя Шенг тоже привязывал?       — Я бойкий самец.       — Часто не контролируешь себя?       — Последние несколько лет проще. Но иногда бывало… когда не успевали к Шенгу.       — Что происходило, когда не успевали? — Держаться… за реальность… просто говорить.       Адам, будучи не совсем в себе, выдал спокойно:       — Однажды я чуть не убил... — И вовремя опомнился:— Неважно.       Фрей повернула к нему голову, еле разбирая его черты лица.       — Где твои родители? — слетело с искусанных губ.       — У меня нет семьи. — До ушей донёсся какой-то шум сверху, но он не мог обследовать пространство.       Начнёт поглощать — утратит рассудок.       — Тебе плохо? — Девушка присмотрелась.       — Нет, — лгал.       Никто не должен заподозрить его в наличии чувств.       Фрей взгляда не отводила, и Адам ощутил, как легко начала закипать кровь от злости:       — Что?       — Я понимаю, ты крут и всё такое, — еле шевелила губами, — но я думала, мы работаем вместе. Ты не должен нести на себе ответственность. — Прервалась на попытку унять тошноту. — Я к тому, что… мы вроде команда. Мы должны поддерживать друг друга. И, если потребуется, мы прикроем тебя. А ты… выстраиваешь такую стену, словно… Просто расслабься. Хотя бы на какое-то время.       — Если расслаблюсь, обращусь.       — Не думаю, что…       — Ты не знаешь.       Ему только дай волю — и он забудется.       Как забылся однажды.              …Его руки обсыпало тёмными каплями. В детских глазах клубилась тьма. За спиной раздался протяжный скрип — дверь отворилась. Мальчишка медленно повернул голову и не отреагировал на свет фонарика, что вдарил по лицу.       Испачканном человеческой кровью. Того, кто лежал у него в ногах.       Того единственного, кто относился к нему с отцовской любовью…              Никакой слабости. Никаких чувств. Ничего.       Адам протяжно выдохнул, зашевелив плечами, и крепко стиснул кулаки.       Никакой слабости. Никаких чувств. Ничего.       Никакой слабости. Никаких чувств. Ниче…       Тереза застонала, корчась от боли, что пульсировала в животе. Она в ужасе заелозила ногами по полу, ведь чувствовала, как между органов что-то возилось, подбираясь к коже.       Филлипс сдержанно повторил:       — Терпи.       Фрей замычала, накрывая ладонями живот, на который смотрела с ужасом.       — Слышишь?.. — обронила, чем вынудила парня разжать веки. — Это они. Они пришли за Ней.              — Пение? — Итан напряг слух.       В груди Джии активнее забилось сердце от осознания:       — Молятся.       — Что?       — Тихо… — Она схватила его за локоть, чуть присев, он вторил ей — и они оба выглянули из-за подоконника.       У самого забора стояли трое в чёрных мантиях. Их руки были обращены к небу.              Тереза завопила так истошно, что выдержка Филлипса истощилась, он вперил в неё распахнутый взгляд, не понимая:       — Что? Что такое?       — Лезет! Внутри! Я не могу! — Девушка давила руками на живот, под кожей которого что-то зашевелилось активнее.       Бормотание вокруг становилось громче. Адам завертел головой, не понимая, как сюда проникали голоса. Лампочка на столе замерцала. Фрей снова сорвалась на крик, и парень не выдержал, схватив её за рукава, чтобы убрать от живота ладони. И отшатнулся в ужасе.       На коже возникали и пропадали непонятные бугорки, словно что-то мяло живот изнутри пальцами.       — Что происходит?.. — Тереза плакала, потянув руку к парню, но тот отполз, продолжая наблюдать за тем, как нечто уже сильнее давило — кожа оттягивалась повыше.       Рука Фрей слабо упала на пол. От болевого шока она почти утратила чувства.       Светильник горел то слишком ярко, то затемнялся — в итоге лампочка лопнула, но подвал не погрузился во мрак. Адам поднял взгляд — над головами парили мелкие огоньки, похожие на язычки пламени от свечи.       Тереза замычала — под кожей кто-то провел длинным коготком, живот натянулся. Филлипс в панике поднялся и отошёл, но вновь приблизился и присел на корточки. И снова поднялся, потирая лицо. И снова сел, разминая ладони и пальцы.       — Так… — проронил.       Фрей закричала, давя на подвижную кожу.       — Блять… — Парень сделал пару глубоких вдохов и прижал к ладони к её животу.       Тут же сущность отозвалась, заскреблась внутри, воспламенила тело с новой силой, втягивая в себя чужую энергию. Адам начал задыхаться, всеми силами отталкивая её и сдерживая свою. Всё, что пришло ему в голову, — просто помогать ей давить на живот.       — Сдерживай, — шептал. — Не давай выйти.       Кому? Чему? Сейчас не было важно.       — Не могу! Не могу больше! — Тереза замотала головой. — Убей меня! — Она искреннее молила об этом.       Филлипс почувствовал, как коготки под кожей прошлись по его ладоням.              Шенг отошла от окна. Итан замер. Теперь и он не знал, как быть, ведь полностью полагался на охотницу. Но в глазах той видел лишь страх.       — Это Она. — Девушка не могла поверить. — Здесь… Но как?       — Кто? — Прайс поднялся, подойдя к ней. Девушка сверлила взглядом пол и что-то шептала, он не мог разобрать.       — Джиа? — Схватил её за плечи и с силой встряхнул.       Шенг подняла голову и резко оглянулась.              — Пошёл прочь!       Адам не успел понять. Тереза схватила его за горло обеими руками, впила ногти в кожу, её голос исказился, звучал несколькими тональностями.       Парень перехватил её запястья и попытался оттянуть от себя, но она была полна неведомой силы и сжала глотку, отчего он утратил возможность дышать.       — Предатель! — Фрей оттолкнула его от себя.       Филлипс отлетел настолько, насколько позволяла длина цепи, и перевернулся на спину.       Её тело само заняло сидячее положение, само под звучание голосов приподнялось на коленях и начало выгибаться, резко, хрустя позвонками в спине. Рот распахнулся, веки растянулись, зрачки задрожали. Ладони тыльной стороной прижались к полу. Она всё сильнее выгибалась, издавая короткие болезненные стоны, вместе с которыми изо рта брызнула бушующая Тьма.       Адам опёрся руками на пол, попытался приподняться, но тяжесть цепи и давление голосов повалило его обратно. Обливаясь холодным потом, он наблюдал за тем, как дрожало от напряжения тело Фрей, продолжая неестественно выгибаться затылком к полу.       Он ничего не мог. Абсолютно. Даже дышать.       Глаза Терезы закатились под веки, оставляя открытым покрасневший белок. Молитва зазвучала быстрее, слова сплелись между собой.       Тело Фрей вдруг прекратило трястись. Руки опали. Адам начал ерзать ногами, стараясь отползти подальше, но отступать некуда.       Тереза больше не издавала стонов, не кряхтела.       Её глазные яблоки задвигались, зрачки выплыли из-под век.       Побелевшие зрачки, побелевшие глаза.       Она медленно выпрямилась, голова осталась запрокинутой, а ноги каким-то образом вытянулись по струнке — она полностью «восстала», паря в нескольких сантиметрах от пола. Голова перекатилась с затылка к плечу, с плеча — вперёд, прижавшись подбородком к грудной клетке. И также постепенно поднялась.       Медленно её внимание обратилось в сторону Филлипса, и тот почувствовал — сущность реагировала, она с силой сдавила сердце, а он — пальцами сжал ткань футболки на груди.       Дверь со звоном ударилась о стену, на лестницу выскочила Джиа, за которой ворвался ошалевший Итан. Шенг растерянно заскакала взглядом по потолку, направив сначала оружие на откуда-то возникших в воздухе людей в мантиях, и только после обратила внимание на Терезу, которая указала пальцем на Адама, воскликнув на разрывающих ушные перепонки тонах:       — Предатель!       Филлипс и Прайс сорвались на хриплые стоны. Итан схватился за голову, грохнувшись на колени.       Джиа дала слабину, в глазах помутилось, но её руки вытянули оружие, а холодный рассудок успел дать команду.       Она нажала на курок.       Три выстрела. Оглушительных.       Три зависшие в воздухе серебряные пули.       Охотница разомкнула губы, в ужасе наблюдая за тем, как они со звоном упали в ноги Фрей, а сама она повернула голову, пронзая Джию неживым взглядом.       «Ничтожество», — раздалось в голове Лисицы.       Это Она…       — Боже… — Девушка в последний момент заставила себя крепче ухватиться за оружие и повторила попытку выстрелить в Терезу, но та махнула рукой и снесла Шенг с лестницы, словно неживой предмет. Лисица повалилась вниз, ушибла голову и застонала от боли, заерзав ногами по полу. Итан еле поднялся, схватившись за перила.       Тереза снова обратила взгляд на Адама и направила в его сторону ладонь. На шее парня появились вмятины от пальцев. Он судорожно глотал кислород, терзая ногтями кожу.       На лице Фрей промелькнула полуулыбка.       А Джиа, лежа на боку, из последних сил вытянула из-за пазухи кинжал, остриём которого резанула по ладони, выпуская горячую кровь.       Уголки губ Фрей опустились.       Шенг приподнялась на здоровой руке.       Тереза оглянулась.       Джиа вытянула травмированную ладонь, воскликнув:       — Chulai, delichma! (Изыди, демон!)       Вспышка белого, ослепляющего света врезалась в глаза и волной прошла сквозь тела, сдула свечи, стёрла парящие в воздухе силуэты. Стены затрещали, лестница заскрипела, а по ту сторону дома ветер раскачал тяжёлые ветви деревьев.       А после наступила оглушительная тишина.       Как после взрыва бомбы.       Итан держался за перила, не зная, как заставить себя дышать. Тереза бессознательным грузом рухнула на пол. Сознание Адама вышибло, но вместе с тем — умолкла его сущность.       Куски догорающих мантий витали, медленно опускаясь на пол, пепел парил в воздухе.       Прайс в шоке открыл рот, хрипло закашлявшись, и, моргая, пытался справиться с белыми пятнами перед глазами, а когда зрение немного восстановил, заметил Джию.       Кулон в виде морды лисы на шее охотницы нагрелся.       Хитрые глазёнки животного горели огнём.       И радужки глаз Шенг горели огнём.       Но короткое мгновение.       Глаза Джии закатились — и такое же ослабшее тело, лишённое сознания, упало на пол.       Прайс продолжал держаться за перила, продолжал сидеть с распахнутым ртом, пока остальные окунулись в небытие.       Спустя несколько минут тишины, Итан нашёл в себе силы пошевелить губами:       — Охренеть.