Феномен

      Ночную тишину нарушили тяжёлые шаги. Мужчина переступил порог комнаты, направив оружие в темноту. Мальчишка не сдвинулся, хотя чувствовал, какой полный ненависти взгляд прожёг его лицо. Шенг щёлкнул затвором и уже был готов надавить на курок, когда послышался слабый, сдавленный голос.       — Не трогай…       Джао передёрнуло, он утратил контроль над эмоциями и посмотрел на мужчину с окровавленной шеей, что лежал на полу, еле дышал, еле соображал и плохо видел, но каким-то неведомым чутьём понимал, что происходит.       Шенг активно глотал пыльный воздух, наполненный запахом металла, и крепче сдавил оружие, с яростью в глазах вновь направив его на Адама.       Но последняя просьба близкого друга вынудила опустить пистолет.       — Не трогай его.              На кошмар это мало было похоже, скорее, напоминало сонный паралич. Его тело окаменело, лежало неподвижно, пока вокруг то возникали, то исчезали образы, по большей части, неприятные, даже пугающие. Он понимал, что находился в подвале, понимал, какое положение занимал, а вокруг него плясали нагие женщины с искривлёнными лицами и завывали свои песни. Они тянули к нему худощавые руки, душили, надавливая на шею и грудную клетку, скакали на животе до хруста в рёбрах, тянули за волосы и ноготками пытались проникнуть под веки, обхватить глазное яблоко и вырвать. А он не мог даже пальцем шевельнуть.       Где-то в закутках сознания послышался знакомый детский голосок.       «Тебе нужно дышать».       Филлипс еле сдвинул взгляд. В дальнем углу он рассмотрел смазанный силуэт, который постепенно обретал ясность и форму, пока он не смог разобрать её лица.       Фелиса приподняла колокольчик и дёрнула им, вызвав вибрацию во всём его теле.       «Просто дыши».       Будь Адам в себе, он бы предположил, что попал в Ад, но внезапно всё оборвалось, тяжесть с груди исчезла, конечности дрогнули, как обычно передёргивает тело, когда резко вырываешься из полусна. Он громко вдохнул и наконец по-настоящему открыл глаза, правда, дискомфорт никуда не делся, кости всё также ломило.       Он лежал на матрасе, который постелили на пол. Всё в том же подвале. Под головой — сложенная кофта.       Кашлянул. Сухость драла глотку, а шея ныла. Адам медленно пополз к ней ладонью и пощупал покрытую синяками кожу. Скорчился. Обессиленно рука легла. Он был совершенно истощён, мог только дышать, даже глазами двигать было тяжело. Мысли потекли вяло, выхватывая из сознания размытые воспоминания, а те в свою очередь перемешивались с ночным кошмаром. Память пострадала, но это не помешало ему в целом понять, что произошло. Правда, верилось ему в то с трудом.       Открыл глаза и, стиснув зубы, аккуратно приподнялся на боку. Тело тут же отозвалось болью, парень застонал, но использовал ощущения в свою пользу — смачно ругнулся, рывком подавшись вверх, и сел, руками сжав матрас. В голове помутилось, тошнота подступила — и Адам поднял голову, громко задышав ртом, чтобы вернуть себе ясность. Вмиг его окатило потом, холод заструился каплями по спине. Парень насильно заставлял себя держать глаза открытыми, иначе потеряется в темноте и снова рухнет.       Вернул голову в нормальное положение — помещение слегка качнулось, и он тоже. На столе горела лампа, причём не одна, принесли вторую. С него сняли кофту, но накрыли покрывалом. Футболка липла к коже.       Всего трясло от слабости. И голода. Оттого радужки глаз его чернели, круги под нижними веками отдавали синевой, как и губы. Он напоминал истощённого дикого зверька, который при всём этом пытался держаться за свою человеческую сторону.       Неупокоенный почти сместил его рассудок.       Взгляд направился в сторону кровати. На полу лежала Тереза, накрытая одеялом, под которое тянулась одна из цепей. Тем временем кандалы с ноги Филлипса сняли.       Почему-то это вызвало у него хмурость, но он пока не мог разобраться в своих чувствах.       Дверь наверху скрипнула и послышалось облегчённое:       — Слава богу… — Итан поспешил вниз, перепрыгивая по две ступеньки за раз.       — Бога нет. — Адам заёрзал, морщась от спазмов в мышцах.       Прайс оказался рядом, не отказывая себе в эмоциях:       — Я думал, всё… — Без сил плюхнулся на край матраса и как следует потёр веки.       Филлипс попытался усмехнуться:       — Куда всё? Я самом расцвете… — Но энергия быстро истрачивалась, он вернул лицу безразличие и решил его придерживаться, хотя очень хотел бы делать вид, что всё в порядке, чтобы Итан лишний раз не беспокоился.       — Пойдём. — Прайс обрадовался, что, наконец-то, может вывести друга из темницы, и взял его под плечо, помогая подняться. Корчась, но не издав ни звука, Адам встал, пытаясь всем весом на Итана не давить, и ещё раз посмотрел на Фрей, по виду которой сложно было понять, жива ли она: бледная, с тёмными кругами под глазами, синими губами, испачканными в черной крови.       — Померла?       — Не знаю. — Прайс смутился, признавшись: — Если честно, я не особо хотел её трогать.       Внимание Филлипса опустилось к полу, что-то внутри неприятно кольнуло в ответ на слова друга.       Итан довёл Адама до дивана в гостиной. За окном вечерело.       — Прошло двое суток. — Прайс помог Филлипсу сесть. — Джиа пришла в себя быстрее. Но она сидит наверху. Всё время. — Парень направился на кухню и вернулся со стаканом тёплой воды. Адам, потирая шею, взял его и покосился на друга, который нервно хрустел пальцами.       — Ты как? — прохрипел.       — Я в ахере, — честно признался Итан, сев рядом с ним. — Но терпимо. Обошёлся лёгким испугом. Не лёгким, — тараторил. — Ты плохо выглядишь.       — Спасибо, — непринуждённо поблагодарил Адам, чем вызвал у Прайса улыбку.       — Голоден?       — Кашей не обойдусь.       На пороге появилась Джиа. Белая как снег, с мешками под глазами и ссадиной на лбу, сутулая, истощённая и просто недовольная. И её состояние вызвало на нездоровом лице Филлипса ухмылку.       — Ну и видок, — прыснул.       У Шенг даже не было сил закатить глаза.              Боль заносилась внутри головы, стучала по лбу, вискам, затылку, ударяло в ноздри, в зубы, скручивала язык — всё лицо горело, зудело, и постепенно неприятные ощущения спускались ниже, охватывая всё больше участков тела. Тереза застонала, когда дискомфорт затронул живот — и свернулась на полу, дрожащими руками коснувшись кожи. С губ сорвался хриплый крик, короткий, но порвавший глотку.       Она пробуждалась.       Фрей сильно сжала веки. Когда открывала глаза, перед теми была лишь темнота. Она тёрла их, прогоняя навязчивые картинки, которые ужасали и только больше впутывали в кошмар. Пока что она не была способна понять, что всё это был вовсе не сон.       Но ощущения говорили сами за себя.       Мокрая от пота и слабости, девушка прижималась к прохладному каменному полу. Не могла двинуться — тяжёлая цепь не позволяла.       В нос забился неразборчивый аромат, Тереза, тихо дыша, кое-как сместила взгляд к лестнице. Наверху, на входе, замерли Джиа с Итаном.       Это от них тянуло. Чем-то… Фрей плохо воспринимала.       Ребята постояли немного, пошептались, не сводя с неё недоверчивых взглядов, после чего вышли, закрыв тяжёлую дверь.       И тут-то Тереза всё поняла.              На кухне воцарилось молчание, во время которого Итан и Джиа продумывали дальнейший разговор, а Адам как-то быстро смекнул, к чему они могут подвести, поэтому затих, хмурый взгляд уперев в стол.       Прайс потирал ладони, окинув вниманием ребят.       — Что будем делать? — решился начать.       — Её нельзя выпускать, — Шенг прошептала с некоторой осторожностью, постукивая костяшками по кончику носа.       Итан коротко глянул на Адама, тот в лице не изменился. Джиа их молчание проанализировала и попыталась объяснить свою позицию чётко и логично:       — Она могла убить нас.       Прайс прищурился, наконец, подводя к тому, что не давало ему покоя последние сутки:       — А ты? — Присмотрелся к ней. — Кто ты вообще?       Филлипс удивился его тону и поднял голову, заметив, что друг внимательно, даже с давлением смотрит на охотницу, которая в свою очередь неожиданно застучала ноготками по столу, вниманием отскочив в стену. Её решительность испарилась, по глазам можно было понять, как суетливо в голове носились мысли. В итоге девушка посмотрела сначала на одного парня, затем на второго и, откашлявшись, произнесла:       — Я ведьма. — Голос в конце прервался, взгляд её стал настороженным, и она опустила одну руку под стол, кажется, у неё в кармане имелось какое-то оружие.       Итан сидел с приоткрытым ртом, пялился на неё как на умалишённую.       — Что, блять? — наконец, отреагировал, не меняясь в лице. — За мат прости.       А вот Адам выглядел не совсем шокированным, он даже со спокойствием выдохнул, ведь, наконец, понял, в чём было дело:       — Это многое объясняет.       — Ведьма? — повторил Прайс, взмахнув руками. — А вампиры у нас водятся? Или оборотни?       Филлипс хмыкнул:       — Ты у нас тут главный оборотень.       — Ты знал, что существуют ведьмы? — не унимался Итан. Его эмоции разгорались, неверие вызывало хаотичность чувств, он не знал, как реагировать.       — Там, откуда я родом, любая бабка считала себя ведьмой, — Адам нашёл объяснение. — Травы варила. На луну выла. Ненаглядного привораживала. — И вяло улыбнулся, а вот Итану весело не было, поэтому парень опустил уголки губ.       Они оба снова посмотрели на Джию, которая ждала их внимания и высказалась:       — И то, что… — Не знала, как преподнести своё предположение, чтобы её не посчитали дурой. — Полагаю, то, кем была охвачена Тереза, тоже ведьма. — Выдержала паузу, дав остальным переварить информацию.       Итан принялся массировать виски, то и дело повторяя:       — Ведьма. Господи.       Адам косился на друга, понимая, сколько всего тот ещё не знал, и хорошо, что он оберегал его от того безумия, что на самом деле творится в секте.       Шенг почувствовала себя увереннее, видя спокойствие Филлипса:       — Вы ничего не знаете о Джозефине?       — Эт сказки, — он отозвался обыденным тоном.       Джиа внимательно на него смотрела.       — Нет. Ты слышал о ней?       — Сказки, — повторил, с нажимом.       Прайс вернулся из мыслей и попытался снова стать частью разговора.       — Но вы сами видели. — Шенг не понимала, почему он отрицает.       — Кто такая Джозефина? — Итан растерянно вертел головой.       — Древняя ведьма. — Хотела было начать рассказывать Джиа, как Прайс снова приподнял ладони к вискам и попросил:       — Так. Стоп.       — Поэтому надо держать её в подвале. — Охотница настаивала. — Хотя бы пока не разберёмся. Так безопаснее.       Внутри Адама вновь что-то неприятно кольнуло, он нахмурился и засверлил взглядом стол, начав подергивать коленом. Итан прижал пальцы к щекам и обратился к другу:       — Что это всё значит?       А тот не смог сдержать яд:       — Только то, что мы поступаем с ней так, как Шенг поступал со мной. Приятного мало. — И самому стало не по себе от тех эмоций, что заклубились внутри. Ему определённо требовалось поесть.       Прайс замялся, а вот Джиа старалась рассуждать разумно, правда, сама сомневалась в том, что говорит, и страшилась тех мыслей, которые от страха лезли в её голову.       — Она может убить нас. Она опасна. Что если… она охвачена Джозефиной? Это многое бы объяснило.       — Ни черта не понимаю… — Итан опустил лицо в ладони.       — И что предлагаешь? — Филлипс медленно поднял на девушку взгляд.       Та ответила нервно и совершенно потерянно:       — У-убить её.       «Его надо прикончить». — Далёкий и знакомый голос пронёсся в голове, вызвав у парня животную усмешку.              Мужчина в сером свитере встал на пороге, расставив руки, пальцы крепко впились в дверную арку. Своим телом он перекрыл дорогу охотнику, пришедшему в его дом в столь поздний час явно с конкретной задачей.       Шенг вздёрнул брови, но мигом принял былой хмурый вид, стиснув рукоятку пистолета за пазухой, не сводил взгляда с бывшего местного шерифа — человека немолодого, уже седого и повидавшего слишком много за время службы, в связи с чем самовольно ушёл в отставку.       «Его надо прикончить». — Охотник не предпринимал никаких действий, полагаясь на здравомыслие друга, но мужчина не шевельнулся, серые глаза смотрели на него с укором и знакомой непоколебимостью, с которой ничего не оставалось делать, как смириться.       Внимание охотника всего на миг метнулось куда-то за его спину, после чего вновь впилось в лицо с большим давлением.       «Ты пожалеешь». — Шенга раздирали неоднозначные чувства.       Хозяин дома рывком захлопнул дверь, закрыл на замки и вслушался в тишину по ту сторону. Прихожая утонула в непроглядной тьме. Мужчина прищурился, не мог уловить никаких звуков, но чётко ощутил чужое присутствие, посему медленно оглянулся, краем глаз разобрав во мраке невысокого мальчишку, выглядывающего из-за стены гостиной.       Мелкий зверь, с чернотой вместо глаз…              Усмешка его Джие не понравилась, но ещё больше ей не нравилась собственная несобранность.       — Сектанты… — проронила. — Они хотят оживить Джозефину.       — Кто она такая? — никак не мог разобраться Итан.       — Бабушка рассказывала мне, что она что-то вроде их божества. В далёком прошлом именно благодаря ней члены секты получали бессмертие. Она создала неупокоенных и…       — Не время для сказок, — перебил Филлипс.       — Это правда.       — М. — Он снова усмехнулся. — Раз так, может, будем обсуждать это в присутствии Терезы?       Джиа и Итан смутились, заминкой Адам воспользовался и присмотрелся к Шенг.       — Ты сможешь убить её?       Девушка напряглась, не успев ничего ответить. Парень продолжил:       — Она обратится.       Джиа поторопилась и замямлила:       — Если сбросить тело в Горную реку, то…       — Ты с ума сошла? — тут-то Прайс не выдержал. — Давайте оставаться в рамках нормы. — Поднялся и забродил из стороны в сторону, барабаня пальцами по виску.       Джиа собралась:       — Не думаю, что она готова к моим предположениям. Вдруг… ну… начнёт закипать.       — После полнолуния? К тому же луна убывает, — напомнил Филлипс. — Энергии будет меньше.       — Но если в ней Джозефина, то… кто его знает?       — Ей надо поесть.       — Не надо, — вдруг встрял Итан, за что был награждён тяжёлым взглядом друга.       — Ты лучше знаешь, я смотрю? — тон его голоса стал грубее.       — Просто… давай подержим её на минималках, ладно? — Прайс знал, что сейчас Адам гораздо более неуправляем, поэтому с ним стоило говорить спокойно.       Филлипс отвернулся и встал. Тут же подскочила Джиа, заводя руку за спину.       — Ей лучше остаться здесь, — твёрдо повторила.       Напряжение возросло, Прайс устало покачал головой.       Адам повернулся к охотнице и долго всматривался в её глаза, а она терпела, правда, в какой-то момент сглотнула, из-за чего на лице парня заиграла полуулыбка.       — Ты трясёшься. — Он нашёл это забавным. — Тебе страшно.       — Адам. — Итан постарался его отвлечь.       — Правильно. — Филлипс, наконец, моргнул и вышел в прихожую, чем освободил девушку от зрительных оков. Она хрипло задышала, не понимая, что сейчас испытала, и села на стул, чувствуя, как быстро силы её покидали. При всём желании не смогла бы сейчас с кем-то бороться. Даже словесно.       — Тебе плохо? — Прайс чуть наклонился, рассматривая её влажное лицо. — Что-нибудь нужно?       — Отвали. — Джиа отмахнулась и, скрывая мучения, опустила голову ниже, пальцами зачёсывая волосы к затылку.       Адам замедлил шаг, пересекая гостиную. На самом деле, ему требовалось переварить услышанное и какое-то время побыть в одиночестве, чтобы сформировать собственное мнение. В том, что говорила Джиа, была доля логики, это действительно объяснило бы многое, но не упростило их ситуацию, а наоборот, та обрела бы иную тяжёлую форму.       По-хорошему, если это была правда, им стоило бы найти способ, как правильно избавиться от Фрей, чтобы избавиться от Джозефины.       В груди вновь кольнуло — и Адам с недовольством притормозил возле арки, чтобы как следует проанализировать ощущения. Ему не нравилось сравнивать себя с кем-то, но разум сам выдавал аналогию, от которой парень не остался в восторге.       Они поступали как Шенг. Только в случае Филлипса, был тот, кто его защитил, и чьей волей охотник не мог пренебречь. А за Терезу кто постоит? Благо хоть Итан опомнился. Да и Джиа явно не уверена в своих же намерениях.       Глубоко вздохнул и, выдержав паузу в мыслях, открыл дверь, заметив, что Фрей пришла в себя. Она продолжала сидеть на полу, поджав коленки к груди, и смотрела в его сторону исподлобья, словно знала, что он какое-то время находился за стеной. Данное предположение Филлипса не обрадовало. Он крепко сжал ладони, тем самым пытаясь сдержать энергию, и направился вниз по лестнице.       — Я знаю, что вы думаете, — неожиданно прошептала Тереза, заставив его остановиться. — Я знаю, что вы чувствуете. — Голос звучал затравлено, но при этом жёстко, озлобленно.       Она дрожала и явно не желала, чтобы кто-то к ней приближался, поэтому Адам, как мог, расслабленно подошёл к дивану у противоположной стены.       — Ну, меня раскусить ты не можешь, — улыбнулся.       — Чувствую.       Он обернулся, вперив в неё нечитаемый взгляд, а она всё так же смотрела исподлобья, когда прошептала:       — Я чувствую тебя.       Объяснение тому искать не надо было — и без того ясно, что слабость Филлипса не даёт ему как следует скрываться, но легче от этой мысли не стало. Он отвык от того, что кто-то мог его пробовать.       Но нашёл силы отшутиться:       — И как я тебе?       Она молчала. Смотрела. Он сел на диван, облокотившись на колени и, переплетя пальцы, прижал ладони к подбородку, с тяжёлым вниманием на неё уставившись.       Думал.       — Я чувствую так много. — Тереза рвано и тихо дышала. — Я знаю, что чувствует Итан. — Её заметно трясло от слабости и пережитого ужаса, который до сих пор отражался в каком-то стеклянном взгляде. — Только Джию не могу разобрать.       — Не пытайся. Она ведьма.       — Что?       — Странные ощущения есть? — не ответил, считая, что сейчас важно было обсуждать другое.       Тереза прислушалась к себе, но не могла размотать клубок чувств, поэтому озвучила те, что находились на поверхности:       — Бессилие. Головокружение. — Её взгляд вновь переместился на парня — и он ощутил, как от груди к локтям, от локтей к ладоням прошла горячая волна.       Она потянула из него энергию.       — Голод, — дополнила Фрей. — Ты очень слаб, — зачем-то заметила, наверное, чувствовала, как мало в нём было того, чем можно было бы напитаться.       Филлипс оставался молчаливым. И просто смотрел на неё.       — Вы не хотите выпускать меня? — Тереза болезненно улыбнулась. — Убьёте меня?       — Не драматизируй, — сказал ровно.       Фрей оценивала его задумчивый взгляд и предположила, казалось, невозможное:       — Ты боишься меня?       — Нет, — он ответил также безэмоционально. — Я же сильнее.       — Очень на это надеюсь, — искреннее призналась.       Адам сам на то надеялся.       Тереза резко сместила взгляд в сторону лестницы. Наверху появились Итан с Джией. Какое-то время потоптались на месте, затем спустились вниз. Всё это время Фрей на них смотрела, а Филлипс смотрел на неё, не меняя положения тела.       Прайс приподнял ладонь в знак приветствия и сжал губы в короткой улыбке, после чего сел рядом с другом, а Шенг заняла стул. И все трое уставились на Терезу. А та скользила вниманием с одного на второго, на третьего.       Их молчание её тяготило.       — Что произошло? — с тревогой спросила, боясь услышать то, что окончательно разрушит её.       — Ты ничего не помнишь? — Прайс кивнул на Адама. — Ты чуть не убила…       Филлипс громко вздохнул. Итан оборвал фразу и принялся потирать лоб.       Джиа выждала приличное время и заговорила:       — Я скажу, что думаю. Прошу не перебивать. — Покосилась в первую очередь на Адама. — Я думаю, сектанты использовали тебя не как жертву в тот день, когда мой отец тебя спас. Думаю, они решили сделать из тебя сосуд. Бабушка рассказывала мне о Джозефине…       — Это сказки, — внезапно перебила Фрей, чем заставила всех хмуриться.       — Ты знаешь? — Шенг как будто бы не удивилась.       — Бабушка мне рассказывала.       — Это не сказки. — Охотница не отступала от своей теории. — Думаю, они подселили её в тебя. Не знаю, полностью ли ты охвачена ею, но… раз ты ещё хранишь рассудок, наверное, что-то пошло не так.       Теперь Филлипс потирал лицо.       — Она говорила через тебя. Действовала через тебя. Не было нападения на дом. Сектанты пришлю, надеясь, что Джозефина вернётся к жизни в твоём обличии. — Девушка окинула ребят взглядом, но те хранили молчание. — Вот, что я думаю. — Закончила, с напряжением всматриваясь в глаза Фрей, ожидая негативную реакцию, отрицание или логичные доводы, опровергающие её слова, но Тереза неожиданно расслабленно выдохнула, уткнувшись взглядом в коленки.       — Да. — На её лице проявилась хмурость. — Это похоже на правду, учитывая, что она рвала мою плоть. — Говорила она спокойно, даже слишком, словно была под воздействием сильных нейролептиков.       Джиа взволнованно потирала ладони, продолжая посматривать на парней. А Итан поглядывал на Адама. А Адам — в стену.       И никто не ожидал, с какой нездоровой надеждой прозвучат следующие слова Фрей:       — Вы знаете, как убить меня?       Трое скрестили на ней взгляды. Затем перекинулись ими между собой. А после — снова обратились зрительно к Терезе, в голове которой заскакали мысли, вызывая боль в висках.       — Горная вода, так? — Её слова лились торопливо, язык путался. — Если эта дрянь во мне, то… если умру я, умрёт ли она? Если да, то всё закончится. Всё. Да? — Она с ненормальным возбуждением смотрела на каждого в поисках подтверждения. — Или нет? Но я просто… — Запнулась, не утаив своего главного желания: — Убейте меня, пожалуйста.              Мальчишка сидел на голом полу. Руки и ноги были в железных кандалах. Он жался в угол, до сих пор не понимая, как очутился в темнице и почему его тут держат. И держат долго. Каждый день тянулся мучительно, голод кусался, а от накатывающей боли его часто тошнило. Близилось полнолуние, но он не мог того знать, потому что Шенг с ним не разговаривал. Не приносил еду, не приносил воды. Он практически не заходил, оставив Адама наедине с тревогой и страхом, которые сами пожирали его, усиливая сущность внутри. Всё, что он мог, — тихо плакать и дрожать, а ещё — он звал того, кого считал своим отцом, но он не приходил на помощь.              Адам не моргал и не дышал. Воспоминания возродили те ощущения, что мучили его в тот период жизни, и он никак не мог с ними расправиться.              «Ты прикончил его». — Джао стоял в метре, с неприязнью всматриваясь в истощённое лицо ребёнка, который нервно замотал головой. Но его кошмары говорили об обратном, они подтверждали слова охотника. Адам сражался с дыханием, кислород с трудом поступал в сжавшееся горло. Он не мог справиться с отчаянием, он практически утратил человеческий рассудок — и теперь, наполнившись отвращением к себе, к своей сути, взмолился:       «Просто убейте меня, пожалуйста».              — Я вас прошу. — Тереза не понимала, чего они молчат. — Убейте.       Она не хотела так жить. Она уже давно не хотела жить. Когда всё это началось. Она старалась изо всех сил поддерживать рассудок, но чем дольше — тем сложнее, тяжелее, невыносимее. Адам был прав: чем раньше примешь, тем легче, но Тереза не могла принять. Всё это для неё слишком безумно. Всё, что она испытывает на себе, она не сможет с этим жить каждый день. Тем более теперь. После полнолуния, которое окончательно её выпотрошило. В буквальном смысле.       — Мы не будем этого делать. — Итан очнулся, с хмуростью дёрнув головой, словно не до конца верил в то, что слышал.       Но Тереза смотрела с такой мольбой, что стало дурно даже Джие, на которую Фрей очень рассчитывала.       Адам похрустел пальцами, смотря в пол, после чего поднялся, прокряхтев как старик.       — Поехали домой.       — Что? — Тереза даже вжалась спиной в кровать позади и закачала головой. — Нет.       — Позже распланируем твоё убийство. — Филлипс присел напротив, тронув цепь. — Сейчас я устал.       Тут с места поднялась Джиа и вынула оружие, которым указала на Адама, но не успела ничего сказать, так как неожиданно для всех среагировал Итан, у которого за эти дни скопилось столько негативных чувств, что даже его мирная позиция немного подкосилась. Он перехватил руки Шенг и вывернул их, из-за чего девушка простонала, а после парень дал ей по внутренней стороне коленки, отчего её ноги подкосились. Девушка упала и тут же присела, с широко распахнутыми глазами уставившись на Прайса, который, осознав, приподнял ладони, отступив:       — Прости, пожалуйста… — И обратился к Адаму, который чуть было от восхищения не ахнул. — Она права. Здесь безопаснее. — Сбивчиво дышал. — Хотя бы ещё день.       Джиа через боль поднялась и отобрала оружие, отпихнув от себя Прайса. Её лицо горело от стыда. Если бы она была в форме, у него бы ничего не вышло!       Филлипс задумался. Ему было необходимо ненадолго отлучиться. Правильно ли оставлять Фрей на Итана?       — Нет. Я хочу, чтобы всё закончилось. — Тереза замотала головой. — Меня же можно как-нибудь убить?       Адам терпеливо выдохнул:       — Подождёт до понедельника?       — Что если это правда? Всё это. Это же похоже на правду. Да?       Филлипс оглянулся на Прайса. Тот нерешительно кивнул.       — Звучит безумно. Но… похоже.       Фрей замычала, ёрзая на полу, и активнее закачала головой, чувствуя полное отвращение к своему телу. Если в ней сидит эта тварь, то… Она пыталась смириться с новой сущностью, но это… это слишком. Что если эти кошмары повторятся? Что если она утратит рассудок? Что если рядом будет мать? Что если она навредит ей? Что если…       Адам пощёлкал пальцами перед её лицом. Девушка вздрогнула и сильнее сжалась, обхватив руками плечи. Филлипс прекрасно чувствовал её эмоции и от того ему становилось хуже, но он смог непринуждённо улыбнуться:       — Продумаем твоё убийство завтра. — Встал и направился к лестнице. Итан растерянно последовал за ним, прошептав:       — Куда ты?       Филлипс ускорился, ощущая любого находящегося сейчас рядом как угрозу, ведь он вёл себя чересчур эмоционально.       Вышел из подвала. Прайс побежал за ним. А Джиа осталась наедине с безумством, которым была охвачена Фрей — она глаза не поднимала, практически не моргала и тряслась, горбясь и клоня голову к коленям.       Итан шагнул в гостиную. Его друг уже завернул в прихожую.       — Ты уходишь? Сейчас? — не верил. — Адам.       Филлипс сдержанно вздохнул и у самой двери обернулся, вперив в Прайса прямой взгляд. С ним Итан был прекрасно знаком, но, даже понимая всю серьёзность его состояния, каждый раз испытывал сильное напряжение:       — Ты толком не пришёл в себя, не принял душ…       — Да, душ — это сейчас важно. — Адам начинал закипать. — Мне надо поесть, ок?       Прайс обессилено опустил руки, не скрывая того беспокойства, что роилось у него внутри.       Каждый раз он боялся, что Филлипс переборщит. И обратится.       Адам то чувствовал, так что снизил эмоциональность, заверив:       — Я в норме. Немного поем. — И попросил: — Всё своё волнение обрушь на Терезу. Судя по всему, она слегка двинулась.       Немного выждав, Итан кивнул. Филлипс покинул дом, бросив ребят наедине с потенциальной угрозой. Но от него не будет толку, если он будет слаб.       Если честно, его вера в свои силы поубавилась. И снова в том была вина Терезы.       Все мысли которой отныне были заняты желанием покончить с собой.              

***

      Мирное солнечное утро с напряжённым соседством. Итан и Джиа сидели напротив друг друга за столом. Вообще, они избегали возможности пересекаться, но встречи были неизбежны, к тому же, чёртова гостеприимность Шенг взяла вверх — и она умудрилась приготовить не только чай, но и омлет, из-за чего заставила Прайса смущаться.       Но сильнее изводила тишина, которая сопровождала их посиделки. И взгляды их скакали по сторонам, а когда случайно встречались, Шенг кривилась, отчего Итану становилась в разы неудобнее.       И вот послышался стук, Прайс вытянулся, а Шенг поспешила в прихожую, чтобы открыть дверь и заодно с такой же кислой миной встретить Филлипса. Тот, к слову, вполне бодро улыбнулся и сместил её в сторону, идя на запах друга, который, судя по эмоциям, был не просто рад, а слишком рад.       Адам остановился на пороге, разглядывая стол.       — Опять чаепитие?       Итан не сдерживал улыбку. Порой он напоминал пса, который только и делал, что жил в ожидании встречи с хозяином.       — Выглядишь… спокойным, — слегка удивлённо подметил Прайс, когда Адам сел рядом, взяв из его тарелки огурчик.       — Я не стал перебарщивать, я же обещал. — Да, он сдержал слово, но чувствовал себя неудовлетворённым и старался то скрывать. Скорее всего, Итан будет против, но в ближайшее время он снова уйдёт. Просто не хотелось оставлять их надолго с Фрей. Вдруг Джиа додумается всё-таки полить её горной водичкой.       Кстати, она вернулась на кухню и приземлилась напротив, не показывая собственного успокоения. Её злил тот факт, что присутствие Адама дарило ей больше уверенности, когда дело касалось того, в чём он, как казалось, действовал без напряжения. Например, во взаимодействии с Терезой.       Пускай он рискует. Она в сторонке постоит.       Филлипс сложил руки на столе, в ожидании посматривая то на друга, то на Шенг, на груди которой заметил кулон в виде мордочки лисы, и завис, рассматривая его, что, конечно, восторга у девушки не вызвало:       — Ты пялишься на грудь?       — Не льсти себе. — Приторно улыбнулся. — Кулон милый. Из дерева. Сама делала?       Джиа убрала его под майку, не желая обсуждать.       — Ну шо? — Адам не мог дождаться, когда же они поведают, чем занимались ночью. — Планы каковы?       Итан посмотрел на Джию. Та задумчивым взглядом скользнула по столу.       — Я думаю, её уже можно выпускать, — приняла решение.       Филлипс перестал хрустеть огурцом, уставившись сначала на девушку, затем на друга.       — Она всё ещё на цепи? — Шокировано разинул рот.       Шенг смутилась, почесав щёку:       — Мы ждали тебя.       Адам повторно вперил в неё взгляд и прыснул:       — А ты точно охотник? А, погодь. Ведьма. Или…       Джиа закатила глаза.       — Выпускаем или нет?              Тереза, расслышав шаги, крепче сдавила веки и сильнее сжалась под одеялом. По-прежнему лежала на полу, двигаться не хотела, дышать не хотела, ощущать себя не хотела. Хотела лишь раствориться и больше себя не чувствовать, полностью отсутствовать.       — Доброе утро, — Адам бодро поприветствовал, оказавшись рядом, и упёр руки в бока, разглядывая её.       Тут Итан, спускаясь следом, понял кое-что занятное — Филлипс словно играл роль весельчака, нет, он всегда строит из себя саркастического чудака, но в данном случае его поведение было немного иным. Будто он слишком старался.       Тереза не отреагировала, отворачивая голову ближе к полу. Адам сначала подтолкнул её ногой, затем наклонился и с силой рванул одеяло. Тереза вдруг сама села и подсобрала коленки, запахнув кофту, а Филлипс вновь испытал шок:       — Вы даже не заставили её переодеться?       Джиа встала рядом с Итаном, пробурчав:       — Она не такая послушная.       — Так накачала бы её травами и помогла переодеться. — Адам опёрся ладонями на коленки, пытаясь заглянуть Терезе в глаза, но она прятала лицо.       — Вы её били? — Ему удалось рассмотреть крупный синяк на лбу.       — Нет. Она пыталась убиться об стену. — Шенг подошла к ней и ключом открыла кандалы, после чего все трое уставились на «заключённого».       Тереза не двигалась.       Меня нет. Ничего нет.       — Ну, восстань. — Адам пихнул её ногой.       Итан выдохнул и отодвинул друга, взяв Фрей под руки. У той не было сил отпираться, но то помогало ей держаться в небытие и не воспринимать происходящее. Джиа указала на дверь.       — Давай в ванную. Я помогу ей принять душ.       И оба пошли к лестнице, а Адам мгновение потоптался на месте, без эмоций смотря перед собой, после чего ожил и поспешил помочь другу, не забывая пропускать шуточки о невменяемости Терезы.       На которые она не реагировала в свойственной себе стервозной манере.              И снова кухня — оплот неловкости. И снова Джиа, которая нашла себя с чайником в руке, благо без фартука. И снова Итан, стреляющий взглядом из стороны в сторону. И снова Адам, сидящий рядом с ним, подперев щёку ладонью.       И Тереза. Вымытая, переодетая, но такая же молчаливая и не поднимающая глаза.       Тишина.       Шенг села за стол, аккуратно поставив перед ней кружку. Она не отреагировала. Влажные волосы прилипли к шее и мочили белую футболку, а ноготки нервно дёргали ткань спортивных штанов. Ещё какое-то время все наблюдали за ней, надеясь, что пристальные взгляды вызовут у неё хотя бы раздражение, но нет. Мраморная статуя.       — Знаю, как это прозвучит. — Итан взял ситуацию под контроль. — Но думаю, нам стоит вернуться в привычный режим. Может, это поможет восстановиться морально.       Филлипс не понял:       — Предлагаешь пойти в школу?       — Да.       — Тереза, — он схватился за уголок её стула, — я за совместный самовыпел.       Прайс улыбнулся, а Джиа подхватила идею:       — Рутина помогает отвлечься.       — Вы оба — чокнутые. — Адам не верил ушам и хотел было перечислить сто причин против, как вдруг послышался хриплый голос, заставивший всех притихнуть.       — Я хочу домой. — Тереза не шевелилась, продолжая вниманием касаться стола. А тот немного раскачивался. Её сознание часто опускалось в темноту и также неожиданно из той выныривало. Тело остыло, девушка практически не ощущала биения сердца, но никому о своём состоянии не сообщала. Может, от голода она обратится, и тогда им придётся её убить.       — К нам? — уточнил Прайс.       — К себе.       — Кто бы сомневался. — Адам, пребывая в раздумьях, сделал глоток чая и тут же выплюнул его обратно под неодобрительным вниманием Джии. — Дрянь какая… — Вручил кружку Итану, который умолчал о том, что пить это уже не собирается. Справившись с неприязнью, парень продолжил: — Ты понимаешь, что, если убьёшь себя, обратишься?       — И, возможно, позволишь Джозефине захватить твоё тело, — напомнила Шенг.       Но никакой заинтересованности со стороны Терезы не последовало. У неё вновь потемнело в глазах.       — Ты давал ей поесть? — Филлипс обратился к Итану, который скованно покачал головой, хотя понимал, что стоило, но… побаивался. — Чу-ва-а-к…       — Вы насильно будете меня удерживать? — Фрей продолжала противостояние. — Я обращусь в полицию.       — Мы пытаемся придумать, как тебе помочь. — Прайс пытался до неё достучаться. — Нам всем это выгодно.       — Будете регулярно сажать меня на цепь? — Впервые за несколько суток на её лице промелькнула эмоция — косая улыбка, наполненная неприязнью.       Итан дал себе мгновение подумать и объяснил план действий:       — Давай поступательно. Здесь перекантовались. Теперь поедем к нам. А там… походим на занятия и… кто знает… получше станет. Заедем только к тебе за одеждой и таблетками. И мать твоя, наверное, приедет скоро.       Прозвучало разумно, остальные ничего не добавили и просто уставились на Терезу в ожидании ответа. Тот прозвучал так же отстранённо:       — У меня есть выбор?       Адам заулыбался:       — Не-а.              Сборов не было — Терезу Адам просто довёл до машины, а Итан задержался на пороге, обратившись к Джии с вполне уместной просьбой:       — Дашь свой номер?       Но девушка почему-то недовольно сморщилась, из-за чего парень отшатнулся и бросил растерянно:       — Увидимся…       Шенг захлопнула дверь и закрылась на все замки. Прислушалась к тишине, повисшей в доме, и прижалась горячим лбом к железной поверхности.       Надо быстрее прийти в себя.       Развернулась и на слабых ногах направилась к кухне, чтобы приготовить себе специальный отвар, который давала бабушка каждый раз, стоило ей пренебрегать наставлением и обращаться к колдовству.       «У неё было видение».       Девушка затормозила как вкопанная, вновь расслышав отголоски прошлого.       «Она предвидела твою судьбу».       Из носа потекла горячая кровь.       Оцепенение не попускало, как бы сильно она с ним не сражалась. Так каждый раз. Ей приходилось слушать до конца, одно и тоже, только тогда её тело освобождалось от хватки невидимых рук.       «Тебе нельзя заниматься колдовством».              Итан был плох в вождении. Он неуверенно держал руль, когда его мысли были чем-то заняты, приходилось постоянно напоминать ему о необходимости следить за дорогой. День ещё такой мерзкий, солнечный, Прайс то и дело сильно щурился, что тоже влияло на его мастерство водить, точнее, на его отсутствие. В салоне главенствовала неприятная тишина. Первое время Филлипс пытался придумать, чем её искоренить, но на ум ничего не приходило, к тому же его одолевали все эмоции, что лились со стороны Фрей, а это мешало ему настроиться.       — Если ты продолжишь щуриться, мы точно покойники. — Адам без восторга косился на улицу, сильнее натягивая капюшон на голову. — А это значит… — просиял. — Не надо будет учить химию. — Кивнул в сторону ближайшего столба. — Разгонись-ка как следует и зажмурься.       — Может, правда безопаснее оставаться у Джии? — Прайс никак не мог смириться с их решением.       — Мы не можем ей доверять.       — У тебя явные проблемы с доверием.       — Да, я не доверяю охотнико-ведьме. — Адам прищурился и, обменявшись коротким взглядом с другом, посмотрел в зеркало заднего вида, в котором заметил только рыжую макушку притихшей Терезы.       Он чувствовал — она отгородилась.       — Это…— привлёк внимание Итан, немного сбавляя скорость.       Машина поравнялась с невысоким истощённым старичком с редкой седой бородкой, в которой путалась сухая трава. На голове — плетённая шляпа. Одет был в длинную рубаху и серые спортивные штаны с потёртыми коленками, на ногах — вьетнамки, а за спиной сетчатый пакетик, набитый сухими листьями, в руке — посох из берёзы.       Адам весело поздоровался:       — Мистер Шмагоу. День добрый.       — Смеёшься? — Искаженное хмуростью вечно недовольное лицо собеседника, шедшего вдоль лесополосы, стало в разы угрюмее.       — А вы чего так далеко забрели? — не отставал Филлипс, казалось, интересуясь из искренних побуждений.       — Детей ищу. — Горбясь, мужичок стрелял по сторонам взглядом исподлобья.       Адам беспечно кивнул.       — А. Ну. Ясно. Удачи.       Прайс надавил на педаль — машина ускорилась, оставив позади местного сумасшедшего.       Вся эта ситуация никакого интереса у Фрей не вызвала. Она продолжала смотреть в пол.              Хоть Филлипс Джии не доверял, но отдалённо понимал, что у неё дома было бы переждать куда безопаснее, но теплилась надежда, что смена обстановки благоприятно повлияет на один очень тревожный ум, носитель которого вот уже больше двадцати минут торчал в ванной. Заранее Итан убрал оттуда все острые и колющие предметы, только после Терезе было разрешено уединиться.       Фрей сидела на дне ванны, пока по спине хлестали капли холодной воды. Она не шевелилась, взглядом примёрзнув к плиточной стене. Плохо воспринимала реальность, что её очень даже устраивало.       Не воспринимаешь окружение, не воспринимаешь себя.       Это ощущение помогало ей успокоиться.       — Меня нет, — шептала, не моргая. — Меня нет. Ничего нет.       Перестала чувствовать, как вода хлещет по коже. Перестала слышать её шипение.       Да, верно. Меня нет.       — Если меня нет, то ничего не имеет значения. — Прижалась носом к изгибу локтя, руками крепче обхватила коленки. — Ничего не имеет значения.       Успокоение разливалось по венам, но оно не имело положительный эффект, наоборот — Тереза мирилась с неизбежным и ждала, когда же неизбежное её настигнет.       Она умрёт. И всё закончится.              Оба парня торчали в комнате. Прайс заполнял свой журнал новыми подробностями, а Филлипс лежал на кровати, головой к порогу и не отвлекался от анализа витающей в воздухе энергии.       — Она очень тревожна, — наконец, заговорил, продолжая отрицать необходимость хотя бы иногда моргать.       Прайс разглядывал доску и чем больше черкал, тем сильнее раздражался.       — Таблетки принимала? — Сорвал несколько стикеров и бросил в ведро.       — Думаю, нет, — погодя, ответил Адам.       — Но если серьёзно… — Прайс оглянулся на него, решаясь заговорить о важном и самом проблематичном. — Что нам делать? Если Шенг подозревал, для чего она им, почему оставил её в живых?       Филлипс сместил взгляд в потолок.       Итан напряженно застучал пальцами по подбородку и схватил со стола тетрадь для записей.       — Джиа явно знает побольше нас. — Вымотавшись, рухнул в кресло и провёл ладонями по лицу. — Я запутался. Нам надо продумать все возможные варианты, в которых эта ваша Джозефина может снова захватить её рассудок.       — Тихо, — шепнул Филлипс и запрокинул голову.       Через несколько секунд на пороге появилась Тереза.       Она окинула ребят неясным взглядом, обнимая рукой плечо, и задержалась, никак не решаясь войти в комнату. Уединение и ледяной душ немного отрезвили мысли, но в целом её желания не изменились, просто теперь удавалось мыслить с более холодной головой, отступая от эмоций.       Прайс неловко почесал затылок и глянул на Филлипса, ожидая от того немедленного включения в режим «батьки». Адам продолжал лежать, запрокинув голову, чтобы видеть Фрей, и глубоко втянул носом аромат недоверия — вибрирующий и в чём-то привлекательный, но пришлось состроить недовольную физиономию ради приличия.       — Мы не убьём тебя. Не надейся.       Тереза прищурилась, находя его взгляд каким-то… странным. Он не переходил за грань, но сейчас его карие глаза выглядели далеко не человеческими.       — Конечно, нет, — прошептала, нерешительно переступив порог. — Я могу взорвать ваши бошки.       О. Кажется, можно было расслышать знакомые нотки. Всё-таки они не зря покинули дом Шенг.       Итан усмехнулся и, качнув головой, вернулся к доске, а вот Филлипс положение тела не сменил, по-прежнему буравя рассудок девушки стеклянным взором.       — Тереза, — проговорил вдруг, отчего Фрей замерла на месте, — успокойся.       Если она продолжит, он не сможет проконтролировать себя. Он недостаточно восстановился.       Прайс без доверия покосился на друга: стабильно после полнолуния тот начинал настораживать своим поведением. Возможно, начиналась разбалансировка, и Адаму требовалось время, чтобы стабилизировать своё состояние. Он вёл себя странно, даже если хорошо поел. Мог, например, часами пялиться на Прайса, пока тот делал домашку за них обоих. Или постоянно принюхиваться, чем смущал людей вокруг. Взгляд у него менялся. И смотрел он на всех исключительно как на источник питания. Обычно это проходило дней через пять. В такие моменты Итан невольно подстраивался под Филлипса, лишний раз не возникал, да и в целом не провоцировал. Сейчас же Прайс вдруг понял, что рядом с Адамом находится довольно сильный источник энергии. Наверное, ему было нелегко.       И, наверное, сегодня он опять уйдёт. А вернётся уже беззаботным разгильдяем. Будто где-то и каким-то образом у него была возможность выпустить свою сущность. Главное, чтобы не пропал на неделю. Иначе Итан рехнётся от волнения.       Тереза из последних сил сражалась с той паникой, что вселяло воздействие этого типа.       — Я очень устала, — объяснила.       — Тебе надо поспать, — Итан подал голос, пытаясь переключить внимание девушки.       Очевидно, Филлипс её напрягал.       — Нет. Не поможет. — Он говорил, не меняясь в лице — мимика застыла. — Она измотана. — Взгляд медленно, не мигая, перетёк к Прайсу, а тот должен был привычно возразить против помыслов друга, но только не сейчас.       Сейчас Итан не хотел бы встать поперёк его глотки, даже несмотря на стойкое убеждение, что этих двоих нельзя оставлять наедине, но пришлось смириться. Хмурясь, он схватил со стола записную книжку и направился в коридор.       Тереза без понимания смотрела ему вслед и, когда за стеной стихли шаги, медленно повернулась к кровати.       — Что с ним?       Адам рывком закатал правый рукав.       — Он противится всему, что для нас нормально. — Протянул к Фрей ладонь, перебрав пальцами воздух. Девушка поморгала, притворившись, словно не понимает, что происходит, хотя внутри закипело сладкое желание. Голод. Не сравнимый с человеческим. Он отличался особым умением вызывать сумбур в голове, от которого, наверное, неупокоенные постепенно и сходили с ума, бросаясь на жертв и поглощая их энергию до собственного полного забытья.       Адам поёрзал головой на краю матраса.       — Сон и еда нам не помогут восполниться, помнишь? Если не поглощать, неупокоенный возьмёт верх.       — И если поглощать, возьмёт верх. — Тереза сделала шаг, несмотря на внутренние противоречия.       — Для этого нужен контроль. — Парень крепко сжимал, а затем разжимал ладонь, чтобы чёрные нити вен сильнее проступили под бледной кожей.       Фрей охватило что-то вроде нежелательного предвкушения: кончики её пальцев закололи, взгляд напряженно впился в чужую руку. И почему-то… зубы начало сводить, будто девушка готовилась впиться ими в кожный покров.       — Всё это на словах понятно, а на деле… — проронила на вздохе, неясным образом оказавшись рядом с кроватью. Даже не заметила, как. Все её мысли были поглощены голодом.       Она же собиралась умереть и…       — Ты жрать будешь? — Филлипс устал от болтовни.       — Тебя? — спросила Тереза, а сама уже тронула пальцами его локоть.       Вопрос был уместным. Учитывая, как трепетно парень относился к защите своей энергии, его предложение звучало абсурдно.       — Есть другие варианты? — Адам скрыл собственный дискомфорт от прикосновения.       — Просто... ты же… — Девушка второй ладонью коснулась его запястья, внимания не спускала с пульсирующих вен.       — Приятного аппетита.       Она прищурилась.       — Льстишь себе.       — Ты себе тоже.       — Ну не знаю, — вяло и немного болезненно улыбнулась, — посасывать меня ты любишь.       — Не подавись. — Адам не моргнул, придерживаясь безразличия, хотя под рёбрами предательски свернулись органы.       Фрей с серьёзным видом уставилась на руку, которую принялась осторожно щупать. Сначала она не чувствовала ничего, что было обычным делом в отношении Филлипса, но постепенно…       Кожа становилась горячее. Его. Это не было похоже на обычный жар. Девушка напряглась, чувствуя, как её ладони жадно стискивают его руку, хватаясь за новые ощущения. Обжигающий, но холодный. Холодный, но горячий. Ей не под силу разобраться, чересчур неоднозначно. Глотнула аромат — нос обожгла яростная зимняя свежесть, глотку раздирало, будто бы девушка стала заложницей в плену морозной вьюги. В растерянных чувствах Тереза бросила на Адама взгляд, встретившись с прежним непроницаемым выражением лица.       Он делал что-то не то. Она понимала. Он…       Фрей сморщилась, голова закружилась, вынуждая её опуститься на коленки. Присев, облокотилась на кровать и, невзирая на не самые однозначные ощущения, продолжила поглощать. Ей было неприятно. И приятно. На каком-то энергетическом уровне её тело наполнялось, словно каждая мышца наливалась горячей тяжестью, а вот рассудок поплыл, как после принятия алкоголя. Веки сомкнулись, ресницы задрожали, голова лбом вжалась в матрас.       Хорошо. И плохо.       Она наполняла себя Адамом и нетрезвым сознанием начинала понимать, почему он зажимал эмоции — они потрясали яркостью и мощью. Такое точно привлекало бы уйму неадекватного внимания со стороны других неупокоенных. И как ему удавалось держать всё это в себе? Или причина их силы именно в сдерживании? И надолго ли его хватало? Ведь любые эмоции требовали выхода, а он ещё и других поглощал.       Почему сейчас он решил продемонстрировать своё нутро?       Еле разжала веки, исподлобья посмотрев на парня, который уже сидел на краю, вперив в неё нечитаемый взгляд.       Высокомерный и внушающий превосходство.       Тереза нахмурилась.       Демонстрировал, чтобы она знала — он сильнее.       Почему-то она не сомневалась, что ему было необходимо это показать и доказать, была необходима её осведомленность.       Зачем? С какой целью?       Неужели… это потому, что он остерегался её?       Внимание медленно вернулось к его руке, к выпирающей вене, пульсация в которой гипнотизировала рассудок. Девушка осторожно провела вдоль неё пальцем, нервно облизнув губы, и, ведомая нечеловеческой потребностью, надавила ноготком.       Взгляд Филлипса изменился, глаза широко распахнулись. А Тереза в страхе активно задышала, но оборвать собственные действия не имела возможности.       Её ноготок с силой резанул по коже — та лопнула, и наружу потекла чёрная густая кровь. Живая тьма, аромат которой вдарил по ноздрям. Все чувства обострились. Тереза открыто растерялась, её мысли продолжали танцевать, и она не осознала, как поднесла испачканные пальцы к губам, попробовав на вкус горячую жидкость.       Замерла в исступлении.       Сердце застучало в висках, в ушах, в коленках. Везде. Всё её тело — пульс. Ничего не слышала. Ничего не различала.       Сознание ухнуло в бездну, а ногти вцепились в руку парня, рывком потянув к лицу, дабы она могла скорее вцепиться зубами в кожу.       Резко Адам впечатал ладонь в её шею и дёрнул назад, надавив до болезненного хруста. Тереза в ту же секунду скорчилась и перехватила его запястье, задыхаясь и кашляя. Филлипс действовал быстрее, она, будучи опьяненной, не успевала отреагировать: он вскочил, рывком вздёрнув девушку, она приподнялась на согнутых ногах, и тут же парень пихнул её от себя. Фрей рухнула на пол, но вздохнуть полной грудью не сумела — Адам сел сверху, продолжая давить на шею, указательным и большим пальцем зачем-то удерживая её нижнюю челюсть.       Тесса закашляла хрипло, круги под глазами значительно потемнели, сил сражаться не нашлось, потому она вяло тёрла запястье парня и легонько пощипывала его.       По вискам потекли слёзы.       Рука Филлипса тряслась, тело обдало жаром. Он сдавил веки, напряженно глотая кислород — возвращал рассудок на место, постепенно ослабляя хватку.       Знал ведь, что не стоит… Не сейчас.       Фрей громко задышала, тронув изнывающую шею пальцами, внимания с парня не сводила, хотя по-прежнему находилась где-то на грани неосознанности.       Адам сжал и разжал ладонь, выпрямившись, и неожиданно сурово, как-то по-отцовски проговорил, окончательно замыкая внутри эмоции:       — Никогда так не делай. — Его голова закружилась, взгляд немного поплыл.       Тереза не понимала. Вряд ли она что-либо способна понять в данный момент. Просто лежала. Просто смотрела. Просто дышала. Хрипло и ускоренно.       А Филлипс мог чувствовать пульсацию в её наполненном теле. Она сыта, ей хорошо, ей сонливо, как ребенок, которого осталось только уложить спать.       Он вовремя прервал.       Больше ничего не сказал, зашагав к порогу, носом зарылся в изгиб локтя, избегая запаха Фрей.       Ушёл. Тереза расслабленно смотрела в потолок. Дыхание постепенно выравнивалось, становилось глубже, чугунная голова продавливала пол. Ей пока не под силу разобраться в собственных ощущениях и порывах, но даже для столь вскруженного разума очевидно было одно.       — Что за чёрт?.. — сорвалось с бледных губ, уголок которых был испачкан чёрной кровью.       Когда Адам миновал порог кухни, Итан, придержав дыхание, неподвижно сидел за столом, дождавшись хлопка входной двери. Ожидаемо.       Прайс постарался отогнать подозрение и склонился над записями. Требовалось их подкорректировать, внести новую информацию и хорошенько проанализировать. Отсутствие Адама ему даже на руку: никто не будет ворчать и сбивать мыслительный процесс.       Стоило подумать об этом, как в дверях застыла Тереза.       Итана пробрало напряжение, он надеялся, что Адам не оставил бы его наедине с Фрей, если бы не был уверен в том, что она будет вести себя адекватно.       Медленно и вяло, словно после принятия дурманящего вещества, девушка шагнула к столу.       — К-куда он? — прошептала, остановившись напротив. Покачивалась. Не держала равновесия.       Итан с напряжением и, одновременно, волнением взглянул на неё.       — Я не знаю. Он уходит. Иногда. — Опустил глаза в записи.       Фрей кое-как держала веки открытыми. Тяжёлые, они так и норовили слипнуться и погрузить её в непонятное состояние эйфории.       — Ты тоже куда-то уходишь, — говорила с паузами и придыханием. — Иногда.       Что-то нервозностью отозвалось в затылке. Прайс нехотя глянул на Терезу, выдерживая её туманное внимание, и ответил как можно непринужденнее:       — Всем нам требуется уединение. У каждого из нас есть личная жизнь.       — Или секреты. — Девушка не моргала, всматриваясь в его глаза, без подозрения, но с намёком.       Итан переключился на её состояние:       — Ты в порядке?       Фрей заторможено покачала головой и окрасила лицо нездоровой улыбкой. Парень потряс ручку, не справляясь с чувством вины, что терзало его долгие часы, и прошептал:       — Простите, что не помогал, просто…       — Боялся. — Тереза вяло хихикнула и опустила голову. — Разумно.       У Итана сжалось сердце — и он сдался:       — Хочешь чем-то отвлечься? Можем посмотреть фильм? Ты хочешь спать?       — Спать, — повторила, путаясь в том, что слышит.       — Я тоже устал. — Поднялся, собирая вещи со стола. — Пойдём. Включим что-нибудь на фоне. А там и уснём.              В этой части леса ночь была в разы темнее. Тьма густая и осязаемая. Чем глубже заходил в чащу, чем более оглушительная тишина забиралась в голову. Но стоило пройти ближе к горе, как природное молчание компенсировалось еле уловимыми басами. Здесь, в заброшенной небольшой деревне располагалось одно из зданий старого завода. Верхние этажи переделали под номера мотеля, в котором останавливались далеко не самые зажиточные люди.       А нижние этажи, включая душный подвал, — место скопления тех, чьи увлечения порицались обществом. Следователи Дьявола, представители разных готических интересов, любители кладбищенской романтики, идеализаторы смерти, даже те, кто свято верил в свою вампирскую сущность.       Прекрасное место для того, кто действительно не являлся человеком.       Душный подвал с низким потолком тонул в агрессивном красном освещении. Тяжелый рок долбился в уши. Запахи алкоголя, сигарет, пота и духов вызывали приступ тошноты у неподготовленных. Подвижная толпа выглядела единым организмом: все тёрлись, липли, прижимались, трогали, целовались, пили, курили. На столиках аккуратно выкладывали дорожку белого порошка, в уголках зала торговали таблетками. Какая-то парочка на одном из диванов слизывала горячую алую кровь с запястий друг друга.       Бармен не спешил, выполняя заказы. Его стойка облеплена людьми, говор не вызывал головную боль. Крупный мужчина в чёрной майке поставил перед каким-то рокером стакан с водкой и взглядом обратился к костлявому гостю, странно озирающемуся по сторонам.       — Что будешь? — неформально уточнил бармен.       Клиент вылизал кончиком языка иссохшие губы и долгим вниманием прицепился к лицу отвечающего за напитки. Бармен оценил его и, осмотревшись, присел к небольшому холодильнику, скрытому под стойкой. А когда поднялся, то без стука поставил перед нервным гостем рюмку с чёрной, густой жидкостью. Истощённый мужчина не сдержал ухмылки и, положив на стол купюру, опрокинул Живую тьму в рот, после всосал воздух носом, резко обернулся, жадным взглядом хватаясь за каждого человека, из которого исходила бурная энергия. Алкоголь и таблетки действовали на каждого по-разному: у одного эмоции выходили из-под контроля, другие наоборот расслаблялись, но это только делало их лёгкими жертвами.       Среди такой массы тяжело отыскать настоящих неупокоенных. Вот, почему нелюди сюда заявлялись.       Вот, почему Адам остановился на последней железной ступеньке.       Он тяжело дышал. Тяжело смотрел.       В предвкушении поглощения, обмена, освобождения.       И удовлетворения.       Если бы Итан узнал…       Нет, не думай.       Его плеча коснулась проходящая мимо девушка. Она пьяно улыбнулась, сжав ладонь незнакомца, и потянула его в живую толпу. Адам глотнул её аромат — в ней бушевали гормоны, спиртное раскрывало энергию.       Радужки его глаз почернели, губы тронула истощённая полуулыбка.       И последовал за ней, отпуская на волю своё «истинное я».