Стрела и Тетива

      Дождь начался в середине второго дня и не прекращался. Дорожная пыль осела, отбив запахи столицы, и все вокруг заволокло плотным влажным туманом. Дорога шла по лесу: пахло сырой землей и хвоей, но шлем мешал насладиться красотами местной природы. Мхаири сняла бы его, да вот толку-то? И так промокла до нитки, а мелкий дождь барабанил по шлему и отдавался ритмичным, раздражающим эхом в голове. Она бы сейчас все отдала за легкий доспех стражей, как на ее спутнице, но тут же отругала себя за такие мысли: не пристало рыцарю жаловаться на походные мелочи. Бросив взгляд по свою левую руку, она тяжело вздохнула: за всю дорогу от Денерима Страж-командор и словом не обмолвилась, кроме единственного раза, когда Мхаири имела неосторожность предложить переждать ливень.       «Едем дальше», - услышала она в ответ, и пришлось подчиниться.       С тех пор так и ехали: седло мерзко хлюпало всякий раз, когда случалось привставать, облегчая рысь, а потник намертво прилип к лошадиной спине. Доспехи протестующе звенели, и ей даже думать не хотелось, как долго их придется чистить от вязкой грязи и глины, налетевшей с дороги. И как назло, каждый раз, когда она пыталась выказать свое неудовольствие, слова вставали поперек горла.       «Это же героиня Ферелдена! – пришлось напомнить себе, - она год боролась с Мором, ночевала, где придется, и явно переживала погоду похуже нынешней. У нее наверняка есть свои соображения, почему нужно так спешить. Радуйся, что она вообще взяла тебя с собой».       Чистая правда: пару дней назад Мхаири едва ли не прыгала от счастья, узнав, что ей разрешили остаться проводником при знаменитой героине, тейрне Кусланд, заступившей на пост главы Серых Стражей Ферелдена. Из тех немногих рыцарей, кто годился сопровождать героиню, королева отсеяла больше половины, а потом и сама Страж-командор появилась, чтобы лично назначить ее на этот важный пост.       Мхаири со стыдом вспоминала этот момент: пять рыцарей вытянулись по струнке, когда высокие резные двери тронного зала распахнулись, и она впервые воочию увидела прославленную героиню Ферелдена. И когда выяснилось, что это всего лишь невысокая, усталая молодая девушка, недоуменно переглянулась с товарищами.        «Разве это она?»       Много чего рассказывали про Стража, но реальность, как это бывает, моментально спустила с небес на землю. Дело даже не в предрассудках, нет. Просто не верилось, что девушка, с виду много младше ее самой, сражалась с Архидемоном. А теперь будет командовать целым отрядом Стражей в самом сердце Амарантайна. Мхаири сама собиралась вступить в Стражи и прокручивала в голове целые речи, которые скажет, но все их будто корова языком слизнула.       «Поедешь со мной». Она неловко кашлянула, поняв, что, во-первых, разглядывала Стража-командора все это время, во-вторых, что обращаются к ней. Привкус досады оставался до сих пор: ей-то думалось, что ее отберут за выдающиеся заслуги, похвалят, отметят, а не… Так. Не так, будто ей сделали огромное одолжение. Она помнила, что рассеянно кивнула, слыша лишь стук крови в ушах, а Страж моргнула и отвернулась, продолжая какой-то важный разговор с королевой. Ребята из корпуса не уставали поздравлять с назначением, но всю радость как рукой сняло: что-то убило все возбуждение по поводу предстоящей поездки. Страж так и не зашла в бараки ни разу проведать ее или спросить, как Мхаири планирует вести ее по эрлингу, видимо, на это ей было глубоко плевать, как и на дождь, донимавший их уже больше суток.       Она лишь накинула плащ, закрыв от дождя лук и стрелы, и капюшон на голову, двинувшись дальше. Тропа Пилигримов превратилась в сплошное грязевое месиво, но даже так они скакали довольно быстро. Огромный мабари командора бежал за ними почти без устали, и, пожалуй, единственный радовался непогоде. Иногда Мхаири чудилось, что ведет их импровизированный отряд совсем не она, особенно, когда командор периодически смотрела в сторону обступившего их леса, будто решая, свернуть с дороги или нет. Может, не застигни их ливень, они и поехали бы в обход, но крюк по неизвестной местности задержал бы их еще больше. И они обе это понимали, или казалось, что понимали.       От скуки она разглядывала окрестности – во всяком случае – видимые окрестности. Она уже проезжала по этой части Тропы Пилигримов по пути из Башни Бдения в Денерим, но никак не могла привыкнуть к смене обстановки. Весь Мор они только и делали, что охраняли дворец и столицу, и Мхаири тогда сочла это малодушием. Она с детства хотела защищать людей, а не штопать носки мужу, которого ей выберут родители. Она сбежала в армию: туда, где могла действительно пригодиться. Мечтала попасть в почетный королевский караул, поэтому сопровождала короля Кайлана. Пережила Остагар. В память врезалось, как весь корпус, словно трусы, отсиживался во дворце по приказу тейрна Логейна, ей казалось, что она бы все отдала, очутившись вместо этого на поле битвы, вместе со Стражами. А уж когда выяснилось, что Страж Кусланд спасла королеву, это желание упрочилось, укоренилось в сознании, заставив работать еще усерднее. Заставило записаться в рекруты. Только королева Анора стала искать проводника, Мхаири уже знала, что все сделает, лишь бы быть полезной новому Стражу-командору. Может, зря?       Ей ведь, честно говоря, почти ничего неизвестно о командоре, кроме того, что она – тейрна Хайевера, и целый год в компании спутников собирала силы для борьбы с Мором. Тоже Остагар пережила. Архидемона убила. Вот и все, пожалуй. Стало даже как-то совестно: образ героини вдохновлял и восхищал, но стоило очутиться с ней бок о бок, все радужные мечты разрушились, будто карточный домик. Почему? Мхаири щурилась, вглядывалась, в сокрытое капюшоном лицо: командор ехала молча, без видимых затруднений, хоть и промокла, судя по всему, не хуже нее самой. Несмотря на небольшой рост, лошадь она вела уверенно и легко, даже по грязи. Можно подумать, ей нравилась эта погода, этот треклятый, нескончаемый дождь, проливавшийся из низких, рокочущих облаков, что она ни разу даже не посетовала на них. Это ведь свойственно знатным особам, сетовать? Тем, которых она знала, так точно. Но командор ничего не говорила, лишь иногда оборачивалась проверить, не устал ли ее пес, и тогда расплывчатые, болезненные тени залегали на ее лице, отчего Мхаири не могла разобрать, о чем та думает.       Мабари, кажется, его звали Даг, вдруг резко припустил вперед, встревожив лошадей, и громко залаял, исчезая в тумане. Мхаири осторожно придержала поводья, вглядываясь в молочную пелену, и только сейчас поняла, что лес расступился. На ее память они должны просто ехать дальше по дороге, пока не упрутся в крепость, и она вдруг растерялась. Напряженно вглядываясь вдаль, они и съехались поближе, пока обеспокоенные лошади топтались на месте, фырча. Сердце вдруг застучало как бешеное: сейчас, в тумане, они оказались как на ладони для любого затаившегося в засаде врага. Дорога проходила спокойно, но она списывала это на непогоду и мобильность их отряда, но в душу заползло сомнение. Все ли так хорошо, как кажется?       Мхаири вскинулась, натянутая, словно струна, готовая в любой момент отразить готовящуюся атаку: рука сама дернулась к мечу, но командор предупредительно подняла ладонь, замерев. Пара минут прошла в нервном ожидании, а потом они услышали шум щебня и короткий лай совсем рядом, и вздохнули с видимым облегчением. Пес вынырнул из тумана, грязный, но довольный, снова гавкнул, подбегая к коню своей хозяйки. Командор наклонилась, протянула руку, смахнув с шерсти немного грязи, и придирчиво рассмотрела ее. Во рту у мабари что-то болталось, и Мхаири сумела разглядеть уродливую черную стрелу с грубым зазубренным наконечником. Кровь похолодела: она уже видела подобные. Такими стрелами пользовались порождения тьмы, и ей слишком хорошо помнилось, как они обстреливали ее отряд при Остагаре. На секунду звуки битвы и всполохи огня наполнили голову так оглушительно, что показались реальными, осязаемыми. Ужасы пережитого мелькали настолько ярко, что ей пришлось моргнуть. Вместо пылающих руин, наполненных трупами, она снова оказалась на дороге, среди дождя.       - Впереди холмы, - приглушенно донесся голос командора.       Мхаири пришла в себя, отдышавшись. Переключилась. Стало быть, холмы, а за ними небольшое ущелье, выводящее их к Башне Бдения, так ей представлялась карта. Если повезет, ехать еще полдня. Им бы только успеть к темноте, ночевать в дороге при такой погоде совершенно не хотелось. – Будем двигаться дальше, думаю, к концу дня будем на месте.       - Но порождения тьмы…       Мхаири запнулась. Не только найденная стрела, но и неспокойная обстановка в эрлинге тревожила ее. Конечно же, перед тем как отправиться в обратный путь, она получила подробные инструкции от королевы и наказ защищать Стража-командора в дороге. Да, Стражи в башне докладывали об активности порождений тьмы в этом регионе – за тем они, в общем-то, и приехали: уладить беспорядки и загнать мерзких тварей обратно, под землю. Гнев, горевший внутри при мыслях об Остагаре и Денериме, перемешивался с животным, противоестественным ужасом, который она испытывала при виде порождений тьмы, их изувеченной кожи и гнилых зубов, взгляда, исполненного жгучей ненавистью ко всему живому.       Командор, впрочем, не разделяла этих опасений: развернув коня, она внимательно смотрела на Мхаири, и той показалось на мгновение, что глаза ее нечеловечески побелели, и от этого волосы встали дыбом. Наваждение длилось всего мгновение: потом та расслабилась и, перехватив уздечку поудобнее, отвернулась и ласково потрепала собаку за ухом.       - Их здесь нет, – голос ее звучал до того обыденно, что Мхаири захотелось возмутиться вслух, но пришлось стиснуть кулаки и промолчать. – Перебили не так давно. Нам нужно быстрее добраться до Башни, давай постараемся успеть до заката? Даг!       Одернув пса, командор легонько подстегнула коня и двинулась дальше. Мхаири проводила ее взглядом, негромко выругалась и поехала следом.       Они въехали на холмы: эти скалистые наросты, похожие на мозоли, так назвать язык не поворачивался, и они постепенно сужались, подступая с обеих сторон. Вода лилась на камни, под ноги, с высоких выступов вниз, на редкую поросль мха и одинокие кривые сосны, росшие в ущелье. Оно имело недружелюбный, угловатый вид, неровно нависая обрывистыми кусками скал. Черный, голый камень и низкое, грязно-серое небо составляли угрюмую, давящую картину, даже трава и мох, росшие тут и там, казались не зелеными, а блеклыми и выцветшими.       Когда приходилось подниматься, им противостояли бурные потоки воды, ручьями огибавшие коней и пса. Тот, на удивление, еще ни разу от них не отстал, и относительно бодро переносил препятствия. Мхаири всегда восхищали мабари, как и любую ферелденку: выносливые, верные, необычайно умные - лучшего компаньона и не найти. Ей такой зверь, конечно, не по карману, да и сложное это дело - воспитать такую собаку. Хоть она и бывала на королевской псарне часто, да и рыцарей обучали основам поведения с боевыми волкодавами, с ее-то службой и времени ни на что не оставалось. Никто, правда, не запрещал ей мечтать, что когда-нибудь и у нее появится такой вот мохнатый друг, способный перегрызть глотку любому обидчику. Иногда, когда она натыкалась на щенков мабари, сердце щемило: уж очень хотелось взять себе такой вот пухлый тявкающий комочек и заботиться о нем, растить. Но Мхаири себя вовремя одергивала: негде ей держать такого зверя. Вся жизнь ее проходила в казарме, и только сейчас, когда Мор, наконец, закончился, впереди маячили изменения. Может, в Башне командор разрешит ей держать пса? Уж она-то постарается за ним приглядеть.       «Ага, как же, – кисло ответила она сама себе, - любишь же ты забегать вперед. Кто вообще сказал, что Стражам нужны мабари? У тех же, что сейчас там, их нет? Нет, нужно же, чтобы в крепости была псарня, как это без нее, кто же будет за этим бедолагой приглядывать?»       Как почуяв ее мысли, Даг тут же повернул квадратную морду в ее сторону и высунул язык. Вид у него при этом стал такой добродушно-нелепый и совсем не устрашающий, что Мхаири невольно хохотнула, чувствуя, как губы трогает слабая, вымученная улыбка. Оживилась и командор, привлеченная смешком: потерянно обернулась, будто желая понять, что же такого веселого Мхаири находила в окружавшей их тленной природе? Обнаружив, что причиной оживления стал Даг, командор вдруг одобряюще улыбнулась, и на секунду на месте угрюмой всадницы появился совсем другой человек: мягкий, дружелюбный, располагающий. Их взгляды встретились, и Мхаири не обнаружила враждебности или раздражения, казалось, витавших вокруг них, только затаенную глубокую усталость, смешанную с теплой привязанностью. Даг мог гордиться своей хозяйкой: она в нем души не чаяла, и это даже дураку понятно, а Мхаири и подавно.       Это ее немного успокоило на остаток их пути, ведь приятнее думать, что с тобой едет человек, а не камень. Поневоле она задумалась, какова командор все-таки на самом деле, но эти мысли пришлось отложить до прибытия в башню: в какой-то момент командор напряглась, это Мхаири тут же поняла по тому, как захрустели ее перчатки, сжавшие поводья. Она нервно заозиралась, будто ища невидимого врага, а Даг прижал уши и низко зарычал. Они тут же остановили коней, и, стоило резко вскинуть голову, ущелье вдруг показалось черным: день ведь шел к концу. Лишь протяжный вой ветра и шум дождя стояли вокруг, и Мхаири вдруг услышала, как громко и сипло дышит рядом командор. Из ее рта вырывались облачка пара, и она закрывала глаза, морщась и хмуря светлые брови так, что между ними залегла глубокая складка. За всю их дорогу Мхаири ни разу не видела, чтобы ее спутница вдруг так волновалась, и это ее пугало. Но вместе с тем страх подстегивал, заставлял собраться. Она отреагировала, как учили: заведя коня перед командором, уже было потянула руку, чтобы вытащить меч…       - Спешиваемся, - голос командора, глухой и не терпящий возражений, резанул по ушам не хуже крика. - Сейчас же. Мы почти приехали, дальше пойдем пешком.       Дважды можно и не повторять: приказы Мхаири понимала отлично. Она тут же вытащила ноги из стремян и спешилась, чувствуя, как неумолимо намокают носки ее сапог. Кони нетерпеливо ржали, то и дело дергая назад, чувствуя напряжение своих хозяев, но приходилось идти вперед. Командор скинула плащ, держась позади, и осталась лишь в стражеском дублете. За спиной у нее виднелся внушительных размеров лук, но разглядеть его у Мхаири не вышло: начинало смеркаться.       Они шли около получаса, пока дорога, наконец, не начала расширяться, а туман - отступать. Башня вынырнула из ниоткуда: неприветливая, как и Амарантайн, и ветхая. Мхаири поморщилась, пытаясь разглядеть окрестности: вокруг башни высилась знакомая полуразрушенная крепостная стена с тяжелыми воротами, за которыми виднелись кривые каменные дома. Раздавался непонятный, приглушенный шум, и она, не сговариваясь с командором, отвела коня в сторону, привязав к одиноко стоявшему кусту. Башня выглядела подозрительно, даже если не считать привычную разруху: за крепостной стеной ходили непонятные рыжие всполохи и тени, вокруг - ни одной живой души. У Мхаири неприятно засосало под ложечкой.       Но пришлось двинуться дальше, осторожно, медленно. Мабари оставили сторожить лошадей, и без него стало только хуже. От повисшего молчания волосы под шлемом вставали дыбом, а язык казался неповоротливой уродливой гусеницей во рту.       - Где караульные? - негромко спросила она вслух, будто звук собственного голоса мог успокоить. - Неужели никого не выставили, чтобы нас встретить?       Она на секунду повернулась, чтобы увидеть, как командор мотает головой и хватается за лук. Летящая стрела просвистела слева от ее шлема.       А потом она услышала крик.

***

      - Здесь что-то не то… Командор, берегитесь!       Ага, как бы не так.       Прежде чем подумать, Мира по привычке отпрыгнула, и рука дернулась к колчану раньше, чем она увидела врагов: трое низких гарлоков-разведчиков оголтело гнались за мужчиной, который со всех ног бежал им навстречу и пронзительно вопил. Мхаири уже достала щит, готовясь отражать атаку, но Мира оказалась проворнее. Она оттянула тетиву, чиркнув ногтем по небольшой огненной руне, предусмотрительно нацарапанной на ее луке беднягой Сендалом в их последнюю встречу. Тот только радовался возможности совершить над ее оружием какое-нибудь колдовство, и теперь Мира благодарила Создателя, что это пригодилось. Она прицелилась в самого жирного гарлока, бежавшего посередине: тот брызгал слюной и размахивал кривой уродливой саблей. В ту секунду как мужчина вдруг резко оторвался от преследователей, она спустила тетиву и смотрела, как пущенная стрела, проносясь мимо головы Мхаири, вспыхивает магическим огнем. Она вонзилась гарлоку аккурат в шею – тот булькнул, взмахнув руками, и в этот момент прогремел взрыв. Их с Мхаири откинуло на пару метров - приземлились кто на спину, кто на живот. Мужчине повезло меньше: его подкинуло, и он шлепнулся наземь рядом с ними, а обгорелые останки порождений тьмы с противным чавканьем разбросало по округе. Запах горелой плоти казался почти родным, и забирался под одежду, заставляя Миру морщиться. Она резво подтянулась и встала, даже несмотря на то, что вымазалась в вязкой грязи. Земля еще дымилась, а от ошметков горелого мяса, костей и лимфы начал подниматься густой зловонный смрад. Мира осмотрелась, выискивая новых врагов, и деловито оглядела трупы на предмет стрел – часть чудом сохранилась в единственном не обгоревшем колчане. Пока она молча доставала стрелы, остальные пришли в себя: Мхаири потирала шлем и поясницу, а тот самый мужчина, за которым гнались, судорожно махал вокруг себя мечом, вращая глазами. Мхаири что-то ему крикнула, от чего мужчина притих, и тогда, в потемках, Мира разглядела форму стражника.       Задница Андрасте!       Вдох. Выдох. Картина мира прояснилась, стала резкой, отогнав вдруг мутные туманы Амарантайна и плотную духоту Денерима. Порождения тьмы. Здесь, в крепости. Этот простой факт будто заставил встрепенуться от долгого, тяжелого морока. Руки привычно сжали лук, а шаг стал легким и пружинистым: за последний год – это ее реальность. И стоило стрессу вновь заставить сердце бешено стучать в груди, как она вдруг собралась, наполнилась решимостью, жаждой действия. В два маха она подлетела к Мхаири и стражнику: тот вздрагивал, а доспехи блестели от крови - своей или чужой – демон его знает. На лице застыло знакомое выражение животного ужаса, и Миру передернуло.       «Прямо как в Лотеринге».       Его взгляд неверяще блуждал сквозь нее по месту недавнего сражения, а рука, сжимавшая меч, крупно дрожала. Наконец, стражник разглядел ее – для этого пришлось откинуть капюшон - и глаза его округлились от смеси страха и благоговения.       - Это вы! – голос мужчины звучал свистяще, надломлено и неестественно. - Героиня Ферелдена! Слава Создателю, мы спасены.       У Миры дернулась верхняя губа: догадаться, что случилось, нетрудно. Башню атаковали, без сомнения, атаковали порождения тьмы, и, судя по всему, успешно, раз ее прибытие расценивалось подобно чуду. Как такое могло произойти? По бумагам тут как минимум сотня стражей, если не больше, неужели они не смогли отбить атаку? Но тут же под кожу заполз холодок: а что если не смогли? Всю дорогу по ущелью она чувствовала что-то странное, как будто в сверхъестественный протяжный хор голосов, что она слышала с самого Посвящения, вмешивались странные, нестройные шепотки, и их становилось все больше, стоило им приблизиться к Башне. Из-за них присутствие порождений тьмы труднее чувствовалось, может быть, в этом дело?       - Откуда они взялись? – спросила она резче, чем хотела, держа лук наготове.       Стражник дернулся так, словно она собиралась прострелить ему голову. Ей помогла Мхаири, ухватив бедолагу за плечо и хорошенько встряхнув. Под напористым, колючим взглядом Миры мужчина быстро сдался.       - Я не знаю! - он рвано рубанул мечом воздух, показывая на мертвых гарлоков, и повысил голос. - Не знаю! Они будто появились из ниоткуда! Вышли из-под земли! Я услышал… Услышал крики, Создатель, как они кричали… Помогите! Помогите нам, сделайте что-нибудь!       Тут он закрыл лицо руками, сотрясаясь, и Мира потрясенно покачала головой. Последний месяц показался ей чудесным, волшебным сном, а сейчас она будто оказалась в гуще Мора. Снова. Все они говорили одно и то же, все просили ее о помощи. И всегда вокруг лишь эти твари, рыщущие в темноте, в ее голове и ее душе.       «Выше нос! – зазвучал вдруг в голове знакомый голос, - эдак мне одному Мор останавливать, если ты сейчас раскиснешь».       Мира мотнула головой, обернувшись: никакого Алистера и в помине не стояло у нее за спиной. Только горящая Башня, битва и она одна посреди всего этого. Что же, отступать, – не выход.       «Вот не послушала я Анору, - кисло подумалось ей, - но тогда и спасать было бы нечего».       - Что со Стражами? – раздался голос Мхаири. - Много ли их осталось?       От вопроса стражник растерялся и начал испуганно мотать головой, переводя взгляд с одной на другую. В какой-то момент его взгляд вдруг обрел ясность, и он начал тараторить.       - Я побежал сюда, как только услышал крики, и наткнулся на этих… Но, кажется, за мной был маг… Точно, был, но я не знаю, Страж ли.       Мира облизнула губы. Маг? Маг – это хорошо. Если крепость сейчас кишит порождениями тьмы, а их всего двое, маг им пригодится. Потому что Мира, конечно, могла и с кинжалами управиться, но с магической поддержкой это не сравнилось бы. Эх, где же сейчас Винн? Некстати вспомнилась Башня Ишала, и она хмыкнула, поправив колчан. Тогда им с Алистером тоже пришлось нелегко, да и знали они друг дружку без году неделя. Получится ли у нее повторить подвиг теперь? Наверняка поселение у крепостных стен тоже атаковали, и простые люди пытались сейчас выбраться из этого кровавого кошмара. Мира нахмурилась: стоило ли прорубаться напрямую к башне или попробовать зачистить поселение и помочь выжившим? Если, конечно, кто-то выжил. Чудесное спасение, как в легендах и сказках, с реальностью соотносилось мало. Стоило ли рисковать, когда времени не оставалось?       И тут раздался оглушительный рев.       Боевой рык огра нельзя спутать ни с чем: глубокий, протяжный и до того жуткий, что кровь в жилах холодела, а волосы вставали дыбом. Из всех видов порождений тьмы огры и эмиссары казались Мире самыми мерзкими: их труднее всего убить. То, что сейчас где-то за стеной ходит кровожадный гигант, никак не обнадеживало, и стражник дернулся, явно собираясь броситься прочь, как можно дальше от этого места и от этого ужаса. Мира не могла его винить.       - На дороге… Патруль… Попробую позвать на помощь, – слабо промямлил мужчина.       Но Мхаири держала его крепко, не давая убежать, и испытующе смотрела на Миру, ожидая ее решения. Та поморщилась на мгновение, но решение пришло быстро.       - Возьми коней, - она проговорила это четко, как приказ, махнув рукой в сторону их стоянки, - их охраняет мой мабари. Выезжай на дорогу и постарайся найти патруль. Не успеешь привести подмогу к рассвету – можешь не возвращаться.       От неожиданности Мхаири выпустила плечо стражника, глядя на Миру, и тот незамедлительно закивал, ломанувшись в сторону. Он что-то кричал им вслед, кажется, благодарил, но они уже ничего не слышали, глядя друг на дружку. Молчание угнетало, особенно, такое, перед боем. Мхаири все-таки – мечник, единственная линия обороны, защищающая лучника. Иметь с ней разлад сейчас – непозволительно, но Мира даже не знала, что ее возмущает. Не рассказывать же ей, взрослой женщине, что их шансы на выживание в такой бойне стремятся к нулю и кони вряд ли им понадобятся? Все это так до боли напоминало Остагар: Мира еще помнила ужас и отчаяние, и, честно говоря, тогда им помогло чудо. Ну а тут никакой Флемет и никаких драконов в помине не предвиделось, поэтому оставалось стиснуть зубы и идти вперед.       - У нас мало времени, командор, - наконец, вымолвила Мхаири, и голос ее звучал зло и неуверенно.       Впрочем, учитывая обстоятельства, это вполне предсказуемо.       - Верно, - Мира кивнула и выпрямилась, развернувшись к воротам, - если не сможем сейчас добраться до Башни – это уже не будет важно. Впереди огр, возможно, не один, гарлоки и, Создатель знает, что еще. Прямо как в Остагаре, да?       Она невесело усмехнулась: знала, что Мхаири - ветеран той битвы, как и то, что шутка неудачная. Но отчего-то хотелось ядовито шутить, наверное, так она справлялась со страхом. Но он никуда не уходил, только растекался неприятным покалыванием где-то на затылке. Мира повела плечами, пытаясь смахнуть с себя оцепенение, и заметила, что выражение лица Мхаири поменялось. Она злилась минуту назад, но теперь гнев уступил место решимости.       - Идемте, - кивнула она, - покажем этим тварям!       И с этими словами Мхаири двинулась вверх по дороге. В потемках они увидели несколько домишек, явно покинутых людьми. Разбитые окна выдавали следы борьбы, но останавливаться нельзя: всем не поможешь, хотя иногда и хочется. Скорее всего, обитатели давно убежали или были убиты порождениями тьмы, бесчинствовавшими вокруг.       На подходе к внешним воротам их ждали несколько мелких отрядов гарлоков, но с ними они расправились быстро. Мхаири отлично прикрывала своим внушительным щитом, а Мира отстреливала тварей, стараясь не сильно расходовать стрелы. Им повезло: несколько гарлоков оказались лучниками, и их колчаны Мира опустошала с почти профессиональной сноровкой. Голова казалась удивительно пустой и свежей: в моменты боя все лишние мысли улетучивались, оставались только действия, только молниеносная реакция и холодная беспощадность, которых порой так не хватало. Мира будто очутилась снова в своей стихии, выпуская стрелы точно и быстро, слыша звон тетивы и треск гнущегося лука. Иногда к этому примешивался звон щита Мхаири: та отбрасывала генлоков широкими, сильными ударами, и рубила наискось тяжелым полуторным мечом. Все ее доспехи то тут то там покрывала черная смолистая кровь, и разделавшись с очередным отрядом порождений тьмы, Мира вдруг заметила, что мечница растирает в пальцах и нюхает эту мерзость.       - Не смей! – рявкнула она, тут же пожалев, что открыла рот: на ее крик тут же отозвались порождения тьмы и стали подбираться ближе.       Мхаири выругалась, закрывая Миру щитом, и вот так, в связке, они добрались до ворот, сопровождаемые жутким гулом, которые издавали порождения тьмы. Правда, длилось это недолго: огр за воротами снова взревел, и приглядевшись, Мира с ужасом поняла, что он не просто крушит все на своем пути. В руке у твари болталось тело – чье, понять невозможно: руки и ноги неестественно вывернулись и безвольно болтались из стороны в сторону. Огр тряс уродливыми останками, словно ребенок тряпичной куклой, раскидывал кулаки и угрожающе ревел, брызжа слюной. В какой-то момент он взмахнул руками особенно сильно, и Мира едва успела увернуться от летящего тела - оно приземлилось всего в паре метров от них. За время Мора она столького навидалась, но ее все равно передернуло от вида и запаха крови и внутренностей: крепкий доспех, изодраный в тряпицы, открывал развороченную грудную клетку. По хребту прошел холодок: даже по обрывкам ткани и обломкам чешуйчатой пластины Мира узнала броню Стражей. С минуту она, замерев, разглядывала тело: это оказалась девушка. Вместо лица - кровавое пятно со слипшимися светлыми волосами, чуть ниже - огромная рваная рана, протянувшаяся от груди к самому низу живота. Раздробленные конечности с острыми, торчавшими костями, надорвавшими кожу - разбросаны, словно у марионетки. Мира часто заморгала, пытаясь отогнать заслонившую вдруг глаза пелену: а ведь это могла быть и она. Мхаири тоже разглядывала тело со смесью отвращения и страха и вдруг низко злобно рыкнула. -       Сволочь! – вскинулась она и хотела было ринуться в атаку, но тварь уже заметила их.       Огр пригнулся и заревел, что есть мочи, разбрызгивая слюну и кровь. Между ними - метров сто, но ринься он сейчас в атаку в лоб – у них нет ни шанса. Бежать от огра бесполезно: догонит и убьет. Будь с ними маг, шанс на фронтальную атаку хоть небольшой, да имелся, но сейчас они оказались одни. Мхаири ничего не могла бы сделать с гигантским порождением тьмы, ну а Мире ничего не оставалось, как стрелять.       - С дороги! Быстрее! - крикнула она, доставая стрелу: шанс выстрелить и попасть точно в цель - только один.       Меткий, смертельный выстрел требовал концентрации и спокойствия: Мира целилась огру в глаз. При должной силе и расчете стрела насквозь пройдет через мягкие ткани, а дальше дело за малым. Она натянула тетиву, приняв закрытую стойку, пока тварь, откинувшись назад, вдруг не бросилась вперед рывком. Мира ничего не видела, кроме цели: в сумерках молочно-белые глаза огра выделялись яркими пятнами. Он бежал к ним размашисто и неуклюже, и в какой-то момент время замедлилось, а Мира слышала лишь стук крови в ушах и свое тяжелое дыхание. Пальцы заломило от силы натяжения тетивы, но она не шелохнулась, широко раскрыв глаза и выжидая момент. Стрельба сродни колдовству: либо ты чувствуешь ее, либо нет. И Мира почувствовала, что момент настал почти молниеносно, активировала руну и отпустила тетиву. Стрела пронеслась совсем незаметно, но вонзилась точно в цель: это Мира поняла только секунд десять спустя , когда тварь, зарычав, остановилась, царапая себе лицо. Мхаири что-то кричала, но что?..       Ноги будто налились свинцом, а руки дрожали, когда она поняла, что ничего не происходит. Руна, которую, - она точно помнила - активировала полминуты назад, должна была уже сработать. Но огр все так же стоял, рыча и скуля, и хватался за морду. Между ними - метров десять, не больше, и Мира вдруг почувствовала чью-то руку, хватающую ее за локоть. Мхаири?       - Бегом! - голос мечницы будто вернул время в привычное русло.       Они двинулись было, но тут огр развернулся к ним и оскалился. Бежать - некуда, все равно бы не успели. Он рванулся, занося кулаки, и Мире подумалось, что смерть получается нелепая, совсем не геройская, а такая, обыкновенная, как и всякая смерть. Ничего не пролетало перед глазами, лишь момент, казалось, застыл, как и сам огр.       Бум.       Его голова разорвалась с оглушительным рокочущим грохотом, не оставив на плечах ничего кроме влажного обрубка кости, и около Миры шлепнулся, дымясь, огромный мутный глаз. Она медленно обернулась, глядя себе под ноги, пока Мхаири с криком дернула ее на себя. Туша огра качнулась, словно пьяница, и начала падать на них, отвесно и смертельно, и они с трудом по грязи успели откатиться от упавшего тела. Земля под ними задрожала, а мир поплыл, смешавшись в большое черное пятно. У Миры загудела голова, а дыхание безнадежно сбилось из-за резкого падения. Она закашлялась, глубоко и надсадно, будто пытаясь выкашлять легкие, и почувствовала, как кто-то хлопает ее по спине. Мхаири озабоченно смотрела на нее, едва приподнявшись от земли, и дышала тяжело и быстро. Они неверяще переглянулись, и взгляд Мхаири наполнился молчаливым одобрением и благодарностью.       - Спасибо, - прохрипела Мира, когда мечница, поднявшись с четверенек, подала ей руку, - быть расплющенной гигантской задницей – участь незавидная.       - Это было глупо, - буркнула Мхаири и помогла ей подняться, - что если бы…       - Тогда бы мы все равно не выжили.       - Но…       - От огра далеко не убежишь и не спрячешься, тем более, что...       Протяжный вопль о помощи совсем рядом сбил их с мыслей, вернув в реальность. Бойня продолжалась: обитатели крепости дрались не на жизнь, а на смерть. Кричавший судя по всему, сражался где-то совсем рядом, и Мира снова приготовила лук, переглянувшись с Мхаири. Если тут остались те, кто еще может сражаться – они обязаны помочь.       - Идем, - позвала она Мхаири, и та мрачно кивнула, прикрывшись щитом.       Они помогут, обязательно.

***

      Щит загудел, встретившись с мечом, а рослый гарлок зарычал, обнажил гнилые кривые клыки и обдал ее зловонным дыханием. Мхаири с воинственным криком оттолкнула его, крутанулась вокруг своей оси, разогнав меч настолько, чтобы начисто снести твари голову. В этой части поселения, кажется, больше порождений тьмы не появлялись, и Мхаири тяжело дышала, чувствуя, как вся вспотела под тяжелым доспехом, несмотря на холод и влажность. Они с командором никак не могли восстановить дыхание, пока солдаты, которых они спасли, рассыпались в судорожных благодарностях. Командор настояла: нужно помочь в первую очередь тем, кто способен держать оружие в руках. Мхаири хотела сначала оспорить столь поспешное решение, но пришла к выводу, что неправа. В крепости еще достаточно стражников, которые могли бы помочь удержать периметр и спасти селян – именно их они вырывали из лап врага, одного за одним. Решение оказалось мудрым: то, что они вдвоем просто неспособны убить всех порождений тьмы в башне, стало понятно после пятой группы гарлоков.       После самоубийственных выходок командора Мхаири глаз с нее не спускала, боясь, что та опять полезет на рожон. С одной стороны - это раздражало, с другой – восхищало. То, как она в одиночку уложила огра, не дрогнув и не отступив, не подставив ее под удар, хотя могла бы – удивительно. Мхаири словно увидела командора из рассказов: бесстрашную и сильную, готовую пожертвовать собой для спасения других. А может это – всего лишь эгоистичное безрассудство? Демон его знает. Но в одном уверилась: она прикроет ее, что бы ни произошло, а та ответит тем же. Командор так и поступала, не позволяя врагам окружать их. С разрывными стрелами, правда, пришлось осторожничать: а вдруг ненароком попадет по своим? Но с этой задачей командор справлялась на ура: они глубоко продвинулись во внутренний двор, и каждый раз Мхаири переводила дух, пока командор отдавала сухие, короткие приказы, отправляя выживших сгруппироваться и гнать противника прочь от крепости. Удивительно, что она вообще знала, как устроена крепость и куда лучше идти, словно уже бывала тут не раз, поэтому оставалось только положиться на ее чутье. Ее присутствие действовало на стражников отрезвляюще, а приказной тон помогал сориентироваться и справиться со страхом.       - За патрулем Амарантайна уже послали, - ободряюще хлопала она дрожавших от ужаса солдат по плечам, - поспешите.       Куда девалась та усталая апатия, которую командор излучала всю их дорогу сюда? Мхаири может и спросила бы, если бы не обстоятельства. Она лишь коротко, судорожно дышала, пытаясь собраться для следующей атаки: они почти добрались до внутренних ворот и уже поднимались по шаткой деревянной лестнице, когда услышали какой-то шум.       Мхаири едва успела дернуться и прикрыть их щитом, когда деревянные ворота вдруг с хрустом разлетелись, обдав их волной крупных щепок больно оцарапав ноги. Они едва устояли, когда огромный кусок дерева с глухим звоном ударился о щит, и отскочил, дымясь.       - Что за… - только и успела выдохнуть она, когда порождения тьмы пошли в атаку, издав грудной боевой клич.       Их оказалось больше, и они казались крупнее, а вдали маячил рослый гарлок в непонятных лохмотьях, державший в руках подобие копья. Нет, не копья… Посоха. Глаза Мхаири округлились от ужаса.       - Эмиссар, - прошипела сзади командор и выскочила из-за укрытия, выпуская очередную огненную стрелу.       Их обдало жаром, копотью, и летящими острыми щепками, и если Мхаири защищал шлем, то командор уже успела рассечь бровь, и кровь стекала по правой стороне лица, смешиваясь с дождем. Она стреляла с удвоенным остервенением и шла на врага в упор: хотела достать до эмиссара, но тот защищал себя барьером, от которого обычные стрелы отскакивали, как травинки. Гарлоки уже не взрывались, – просто сгорали почти до самых костей, не успевала стрела попасть в них. Что такое с этим луком, Мхаири даже знать не хотела: главное, он единственный позволял им иметь хоть какое-то преимущество.       Эмиссар кричал: с посоха, искрясь, срывались шары энергии, но каким-то чудом командор от них просто уклонялась, не выпуская лука из рук. Дистанция между ними сокращалась: Мхаири судорожно пыталась поспеть, добивая тех порождений тьмы, которых пока не уничтожили стрелы. В какой-то момент взрывы прекратились: командор зачерпнула воздух рукой и крепко выругалась, закидывая лук на плечо. Стало жутко, ведь теперь она ничем не могла себя защитить, а сдерживать в одиночку не только рядовых порождений, но и эмиссара Мхаири не смогла бы. Глаза эмиссара победно сверкнули и он, воздев руку к небу, что-то громко завыл, но тут же закашлялся, схватившись за горло. Пришлось повернуться, прежде чем стало понятно, что из горла эмиссара торчит длинный кинжал, пронзивший его насквозь. Черная кровь неровными струями вырывалась наружу, пока гарлок пытался не то вытащить оружие, не то зажать рану. Командор оказалась рядом с ним в два счета, в ее руках – второй кинжал. Она взмахнула руками, – Мхаири даже не успела рассмотреть как – и голова эмиссара, точно перезрелая тыква, покатилась прочь, подпрыгивая. Отпихнув безголовую тушу ногой, командор повернулась, отбиваясь от двух гарлоков, подбежавших сзади. Мхаири не могла ничем помочь, даже посмотреть не могла, отбиваясь сама, и в голове лишь мелькали судорожные мысли: как она там? Почему ей казалось, что командор не может постоять за себя, когда та бесстрашно кидалась в гущу сражения, несмотря на раны и усталость?       Проткнув последнего врага, Мхаири резко развернулась, ища командора глазами: та припала на одно колено, держась за бедро и опираясь одной рукой на кинжал. Вокруг лежали мертвые гарлоки, и она вздохнула с облегчением, убирая меч в ножны, а щит – за спину. Командор поднялась, и Мхаири заметила на ее бедре глубокий саднящий порез.       - Нужны бинты…       - Ерунда, потом.       - Но, командор!       - Помоги собрать стрелы, сейчас это важнее.       Командор поморщилась, убирая кинжалы за отвороты сапог, и стала тут же шарить в поисках стрел. Ее нога подрагивала, и она то и дело хмурилась, но не всхлипнула, не вздохнула даже, не попросила передышки. Вдвоем они собрали достаточно стрел, чтобы заполнить большой колчан полностью, и Мхаири хотела было опять предложить помощь, но стоило открыть рот, как они снова увидели порождений тьмы. Им нет конца!       Создатель, храни их: времени прошло всего ничего, но казалось, сколько бы тварей они не убили, из-под земли вылезут все новые и новые. Надежда истлевала на глазах, и даже то, что они уже спасли столько людей, уже не радовало. Как могли они вдвоем очистить целую крепость? На что надеялась Страж-командор? На людей, еще оставшихся в живых? На Стражей, которых, скорее всего, перебили? Они – не какие-то там герои сказаний, а простые люди из плоти и крови, а командор ранена, не смертельно, но неприятно. В голову вдруг ворвалось осознание: вот так, наверное, все и случилось в форте Драккон. По спине пробежал ледяной пот, стоило Мхаири представить перед собой огромного дракона. Она видела его тогда, пока Денерим горел, но никогда не думала, каково это – сражаться один на один с исполинской тварью, безо всякой надежды, с ничтожными шансами на победу. На секунду стало стыдно за саму себя: она уже опустила руки, когда живое подтверждение того, что не все потеряно – Страж-командор – уже помогла стражникам отбиться и спешила вперед, прихрамывая.       - Хвала Создателю, - мужчины бросились к ним, - мы бы не справились, если бы не вы! Вы… Вы Страж-командор?       Ответом им послужил кивок, и стражники отсалютовали, держась вместе. Пятеро, часть ранена, но все они со смесью благоговения и удивления оглядывали командора. Та вынесла эту вопиющую наглость стоически.       - Сколько еще стражи во дворе?       - Взвод, Ваша Светлость, - пробасил усатый стражник, держась за бок, - часть осталась на другом конце деревни, но не знаю, живы ли они.       - Есть бинты? – встряла Мхаири, грозно поглядев на растерявшихся стражников, мигом заозиравшихся по сторонам: вопрос явно застал их врасплох.       Впрочем, бинты все же нашлись: небольшой грязно-серый сверток, но и его должно хватить. Она благодарно кивнула, помедлив – забрать столь необходимую вещь ощущалось неловко, но нужно сейчас перевязать ногу командору. Смотреть, как та мучается, не хотелось, да и проку от такого бойца гораздо меньше. Мхаири развернулась, смерив командора красноречивым взглядом, и принялась разматывать бинт.       - Я сама, - буркнула в ответ та, убирая лук за спину, забрала бинт из рук, и замерла, взглянув на мужчин , - а вы как же? Есть еще бинты поблизости? Настойки?       - В жилом квартале, с другой стороны, - отозвался усач, - может, сумеем добраться.       Командор потерянно замерла прямо так, с бинтом в руках, и на лице ее отразилась борьба, словно она хотела остаться и помочь, но они обе знали, что этого сделать нельзя. Мхаири подавленно смотрела на стражников, словно в последний раз, перед смертью. Те молчали и следили, как командор усердно бинтует ногу, пряча рану под тканью, зажимая и кривясь. Наспех закончив, она подняла взгляд и еще раз оглядела всех присутствующих.       - Доведем вас до ворот, - сказала она, - если там порождения, я вас прикрою, но дальше придется самим.       - Управимся уж.       - Оставайтесь на периметре. Ниже есть человек пятнадцать, помогают выжившим.       Мхаири переглянулась с командором: та ответила с мрачной решимостью; снова достала лук, и кивнула, подтверждая, что пора выдвигаться. Повязка пошла ей на пользу: нога перестала дрожать, и теперь шаг давался ей заметно легче. Небольшой отряд выдвинулся. Воины пошли впереди, прикрывая командора полукругом, мечи наголо, щиты в руках. Вывернув на площадь перед воротами, они остановились, выискивая врага: тот не заставил себя ждать. С другой стороны на них уже снова неслись гарлоки, но их постигла та же участь, что их собратьев ранее: огненные стрелы не щадили никого.       Стражники приободрились, глядя, как порождения тьмы катаются по земле, истошно вопя от боли: ринулись вперед, прорубая себе дорогу к жилому кварталу. Сколько из них вернется обратно, кто знает? Мхаири хотелось надеяться, что большинство. Сколько осталось в живых тех, кого они успели спасти? Сколько мирных жителей: детей, женщин, стариков? Сколько вообще уцелело в этой бойне? Хотелось верить, что все получится, что даже те немногие, кто выжил, еще держатся. Что им просто нужно двигаться вперед.       По плечу ее вдруг тихонько похлопали, и Мхаири поняла, что уже пару секунд стояла с опущенной головой. Подбородок мелко дрожал, но она встрепенулась, не желая показывать упадок сил. Командор выглядела обеспокоенной и смотрела снизу вверх, понимающе, пытаясь молча приободрить.       - Нам нужно внутрь, - сказала она тихо, и Мхаири кивнула, - тут мы легкая мишень.       Она окинула прощальным взглядом разрушенную площадь, усеянную свежими еще трупами, и дождь вдруг показался оглушительным и злым. Где-то внутри, смешиваясь с отчаянием, поднималась ярость, глухая и надсадная. Она отомстит, отомстит за каждого убитого товарища, за каждого растерзанного человека, за каждую загубленную жизнь. Она прорубит им путь наверх, к башне, даже если погибнет.       Кивнув, Мхаири последовала за командором вперед, к низкой зубчатой решетке ворот, и, оскалившись, нырнула в темноту.