***
Она велела трубить в рожок, но за стуком крови в ушах ничего не услышала. Кажется, Даг, которого они чудом встретили на пути, зашелся протяжным воем и рванул вперед конвоя. Анора окликнула его, но тщетно: мабари унесся за ворота и, судя по короткому нечеловеческому визгу, уже вцепился какому-то порождению тьмы в голову. Она еще в Денериме увидела, как свиреп пес в бою, но тревога не оставляла ее, вынуждала судорожно сжимать поводья у мечущейся, тревожной лошади. Только бы все обошлось. Крепость разгромили порождения тьмы, судя по словам едва живого стражника. На подъезде к Башне тут и там валялись трупы: человеческие и не очень. Сладковатый запах разложения вызывал тошноту, и Анора прикрывала рот рукой, говорила себе держаться. Она уже видела все это и не раз. Она не будет думать о том, что близкий ей человек, возможно, лежит где-то среди разбросанных тел лицом вниз, нет. Но картинка будто сама просилась в голову, яркая, красочная, такая реальная, что пришлось помотать головой, чтобы ее прогнать. Нет, Мира так погибнуть не могла. Только не она. Почему же она не послушала? — Ваше Величество, — пробасил сзади один из солдат, — нужно спешиться. Анора вздрогнула, моргнув, и тут же собралась, вспомнив, что у нее есть более важные обязанности. И в обязанности эти входило найти выживших и помочь им. Она сильно сомневалась, что уцелевших осталось много: об этом свидетельствовали следы борьбы и множество трупов. Выходит, стражник не солгал. Крепость в рекордные сроки атаковали порождения тьмы. Их отряд продвигался медленно: солдаты оцепили ее, мечи наготове, щиты подняты. Сама Анора тоже обнажила оружие — не собиралась отсиживаться, пока ее люди рисковали жизнью. В битве при Денериме все казалось еще безнадежнее, но даже тогда она вела своих людей в бой, на смерть, и шла за ними следом, готовая умирать. Тогда против них выступал огромный дракон и целая орда — казалось, что шансов почти нет. Тогда. Мор побежден, архидемон — повержен, но кровь и война не желали прекращаться. Анора знала, что миром, как в сказках, все не разрешится. Но никогда бы не подумала, что угроза распространится не изнутри, а от порождений тьмы. Врагов, казалось, уже побежденных. Какого демона они забыли в Башне? Разве это не работа Алистера — загнать всех тварей обратно под землю? Разве не для этого его выслали из Денерима? От бессильной злости приходилось сжимать кулаки, отчего латные перчатки угрожающе хрустели. Все это — неправильно. Мире надлежало взять с собой отряд! Как она могла выжить, если с нею оказалась только провожатая? Закончить мысль не удалось: войдя во внешние ворота, они наткнулись на безголовую тушу огра, преградившую им часть пути. Голова — снесена начисто, словно взорвалась, и Анора не смогла сдержать дрожи: огр все еще выглядел внушительно, во много раз больше любого солдата. Его окровавленные кулаки навеки застыли, но не составляло никакого труда представить, что они с легкостью могли бы переломить человека пополам, словно спичку. Совсем как Кайлана. Живот скрутило. Анора закашлялась, давясь зловонным трупным воздухом, и стукнула себя кулаком по груди, пытаясь унять спазмы, но стало только хуже, и перед глазами поплыло. Солдаты засуетились вокруг, но она махнула рукой, мол, все в порядке, не стоит беспокоиться. Ее взгляд бессознательно блуждал по мерзкой темно-серой туше, заляпанной кровью и грязью, пока не наткнулся на выглядывавшую из-за его плеча светлую макушку. Светлую. Нет, нет, нет. Неправда. Анора дернулась вперед, отталкивая идущего впереди стражника, попыталась разглядеть придавленного огром Стража, но лицо погибшей уже превратилось в кровавое месиво. Развороченное, изуродованное, наполовину придавленное тело могло и не принадлежать Мире, но голова разрывалась от мыслей об обратном. Нельзя просто так встретиться с огром и выжить. Нельзя просто так приехать в кишащую порождениями тьмы крепость и победить. Она взяла только лук и кинжалы — как с этим она могла дать отпор такому чудищу? И теперь, вместо того, чтобы послушать ее, она валялась безвольной безжизненной куклой, в грязи, омываемая дождем. В носу защипало, а горло засаднило, и пустота навалилась как-то сразу, точно обухом по голове. Вокруг что-то происходило, солдаты, кажется, кого-то заметили, что-то закричали, но звуки доносились, словно сквозь плотную мягкую вату. С Кайланом было не так. С ее отцом — тоже. Она могла собраться, всегда могла, особенно тогда, на Собрании Земель. Она обращала свой страх и свою боль в гнев, в решимость. И в тот день Мира, помнится, смотрела на нее открыто и так же потерянно, как она сама, и то, что кто-то понимал ее боль в тот момент, наверное, помогло. Но теперь, кажется, никого не осталось. Анора присела, потерянно шаря руками по голове и спине, ищуще, неверяще. — Лук, — забормотала она, — у нее был лук… — Ваше Величество! — один из солдат грубо дернул Анору за плечо, отчего та вынырнула из вязкого, удушливого самобичевания. Мир вокруг снова наполнился звуками — какая ирония. Жизнь продолжалась. Ее жизнь - да. Скольких еще людей она обречет на… Закончить мысль не удалось: непонятное мельтешение среди дождя превратилось в стражников башни, оцепивших группу выживших. Они дрожали, сбившись в кучу, и быстро приближались к их отряду, перекрикиваясь с солдатами, и из этих криков она поняла, что порождения тьмы отступают. Или уже отступили? — Она возникла из ниоткуда, в доспехе этом, глаза горящие, — размахивая руками, возбужденно говорил один из стражников, — и тут как трахнуло и тварей раскидало, как кутят! «Она?» Солдаты еще что-то спрашивали, но Анора лишь выдохнула, осознала, что запаниковала совершенно зря. В конце концов, это же Мира. Она и архидемона в одиночку пристрелила, не могла она погибнуть вот так глупо. Она мотнула головой: нет, не глупо. Нет ничего глупого в смерти, какой бы она не являлась. И кем бы ни была та Страж, что сейчас безжизненно валялась у нее под ногами, ее смерть — трагедия. Как и сотни других. И Анора должна помнить об этом. Стало немного стыдно за те мысли, что роились в голове пару минут назад, и она поежилась, мигом взяв себя в руки. Нужно двигаться внутрь. Немедленно. — В Башню, в Башню пошла, — он махнул рукой к воротам, — только вы туда не суйтесь, там этих — пруд пруди. — Вам есть, где укрыться? — наконец заговорила Анора. — Где переждать атаку, если вернутся порождения тьмы? — На старом складе, Ваше Величество, — неловко пробасил стражник в попытке отвесить поклон, но Анора покачала головой, повелительно махнув рукой. Не до церемоний. — Возьмите четверых из взвода, — скомандовала она, — пусть помогут. Ее охрана ничего не потеряла, но теперь к людям хотя бы пришла подмога. Наверняка выжившие напуганы и опустошены: им сейчас нужно перевязать раны и прийти в себя. Солдаты могли обеспечить необходимую передышку и тактический отход в случае нападения. Анора огляделась: действительно, несмотря на шум и гам, порождений тьмы им еще не встретилось. Видимо охрана и Серые Стражи выкосили большую часть вражеских сил. Так, по крайней мере, хотелось думать. Иллюзии, впрочем, разбились быстро: на подходе к внутренним воротам их ждал отряд приземистых порождений тьмы. Завидев вооруженный взвод, они, глухо зарычав, бросились наутек. Это немного обескураживало: Анора ждала, по крайней мере, ожесточенной схватки, но низкие генлоки, вопреки здравому смыслу, убегали. Правда, бежать им осталось недолго: один из них вдруг будто поскользнулся и нелепо упал, а за ним последовал второй и третий. Не сразу, но по мере приближения она разглядела, наконец, торчавшие из их голов узкие кривые стрелы. Лучница не заставила себя ждать. Когда Мира вынырнула из тумана с луком наизготовку, доспехи — в крови и грязи, Аноре показалось, что она уже это видела. Разве что вокруг не бушевал огонь и не ревел огромный оскверненный дракон. Она так же стояла посреди разрухи, растрепанная и злая, готовая в любой момент броситься, выстрелить, поразить врага. Ее лицо изменилось, вытянулось от удивления, стоило ей завидеть Анору. От этого внутри зашевелилось что-то похожее на мрачное, горделивое удовлетворение. Да уж, помощь королевского личного эскорта, пусть и не очень многочисленного, ей сейчас пригодилась бы. Это Анора могла сказать наверняка. Как и то, что Мира с досадой думает, что оказалась неправа. Как же хорошо, что она цела и невредима. Эта мысль пронзила с ног до головы, и она дернулась вперед широким, неровным шагом, чуть поспешнее, чем нужно. Не хотелось выдавать ниоткуда взявшееся волнение, но оно так и билось где-то в горле. Уже подходя, она заметила провожатую Миры, а еще — рыжего гнома, нервного мага и седовласого стражника, державшегося за бок. По описанию и выправке тот походил на сенешаля, назначенного в Башню Стражами, но Анора никак не могла вспомнить его имени. Разношерстная компания выглядела потрепанной, но шедшая впереди Мира довольно резво убрала лук и поспешно припала на одно колено, несмотря на грязь и, скорее всего, остаточную боль в спине. Остальные, разглядев все же, кто перед ними, поспешно последовали за ней. Анора, наконец, приблизилась вплотную, и замерла: на языке, словно огоньки, плясали рвущиеся наружу слова, но так и замирали, пока она шумно дышала через нос. Хотелось столько всего сказать! Что она оказалась права, что Мире следовало бы слушать ее, что она слишком волновалась, что нельзя так ее пугать. Хотелось пожурить, ведь не реши она пойти следом, кто знает, что случилось бы? Хотелось протянуть руки и обнять ее за плечи, иррационально, просто чтобы прогнать страх, убедиться, что она действительно жива. Но нельзя. Нельзя себе позволить, не здесь и не сейчас, поэтому Анора выпрямилась и, смерив коленопреклоненную Миру внимательным спокойным взглядом, кивком головы позволила ей встать. — Спасибо, — негромко поблагодарила Мира, выпрямившись, — Ваше Величество. Анора кивнула, разрешая подняться всем остальным. Хотелось спросить о многом, но в первую очередь о главном. — Какова ситуация? — Порождения тьмы. Большинство — в Башне, но я не уверена, сколько. В окрестностях тоже, но их можно отогнать катапультами. — Катапульт нет, — заговорил стоявший рядом с ней сенешаль, и его голос оказался низким и грубоватым, с легкой хрипотцой, присущей людям в возрасте, — есть несколько старых баллист на стенах. Будет ли от них толк, командор? — Толк будет, если доберемся, — сухо бросила она сенешалю и тут же деловито повернулась к Аноре. В темноте она даже не увидела — почувствовала, как та напряглась, будто желая сформулировать что-то важное. Молчание длилось недолго. — Просить неловко, но нам сейчас нужна любая помощь. — Понимаю. Часть моих людей осталась с выжившими стражниками. — Они выжили? Это радует, — Мира задумчиво потерла шею, поглядев куда-то Аноре за плечо, и вздохнула: не то с облегчением, не то с усталостью. — Возможно, выжившие остались и в Башне? Что со Стражами? — Погибли, Ваше Величество, — подал голос сенешаль, сделав шаг вперед, — или схвачены в плен. Но в башне не осталось ни одного Стража… Не считая командора, конечно. Мира сдержанно кивнула, а Анора с недоумением переводила взгляд от одного к другой, пытаясь осознать смысл сказанного. В голове не укладывалось: больше сотни Серых Стражей… Мертвы? Схвачены? Кем и зачем? — Порождения тьмы берут пленных? — с ужасом осведомилась она, и голос ее звучал посажено и хрипло. Только этих новостей не хватало. Сначала непонятная орда, слоняющаяся без дела и разоряющая эрлинг, торговые пути и подступы к одному из важных северных портов; потом — смутные рассказы очевидцев и неспокойное положение в стране, натянутые отношения с Орлеем. И сейчас, когда Стражи прибыли, чтобы хоть как-то исправить положение, — нате вам. Столько дней переговоров и работы просто сгинули в Тени! Столько людей, надеявшихся на нее, на Стражей, убито просто по недосмотру! И помимо этих лишений, оказывается, порождения тьмы теперь берут пленных? Что дальше? Демоны выходят из Тени и гуляют по Тедасу? — Как бы то ни было, Вы, Ваша Светлость, единственный Страж… — Знаю, — отрезала Мира, зыркнула на сенешаля и поморщилась. На миг ее глаза, кажется, посерели, едва засветившись в темноте, как у эльфа. Анора моргнула, и наваждение исчезло, а подруга заозиралась по сторонам, смешно вытягивая шею, как в детстве. — Они уходят, — заметила она, обернувшись к Башне. — Трусливые ублюдки, — рыкнул гном, вдруг сплюнув наземь. Проводница Миры шикнула на него, ткнув в плечо, и тот начал бубнить что-то про наземничьи обычаи, вперемешку с отборными гномьими ругательствами. — Что бы ни случилось, нужно занять башню. В главном зале можно будет укрыть выживших и помочь раненым, с нами целитель. Это наша первая задача, — не обращая ни малейшего внимания на неразбериху, продолжила Мира, и звук ее голоса разом встряхнул присутствующих. Даже гном перестал ворчать, прислушиваясь. Анора кивнула. — Их много? — Нет. Их предводитель мертв, они, скорее всего, бегут обратно в ту нору, из которой вылезли. — Поняла. Повисла неловкая пауза, пока их отряды мялись вокруг, они сами — напряженно глядели друг на дружку. Мира выглядела уставшей, измотанной, но в какой-то момент ее лицо разгладилось и приняло извиняющееся выражение, и она поджала губы, опустив взгляд. Извиняется. Анора покачала головой: сама уступила. Время вспять не повернешь, все что оставалось — принимать правильные решения в настоящем. А настоящее таково — без ее помощи Мире придется туго. — Идем, — скомандовала Анора, и Мира отошла, давая указания перестроиться своему маленькому отряду. Она услышала, как та попросила сенешаля успокоить выживших и ждать сигнального выстрела из баллисты. Мага отправили в тыл, неотесанного гнома вместе с провожатой — в авангард. Солдаты плотно оцепили их, и встав плечом к плечу с Мирой, Анора вдруг вспомнила, что хотела спросить. — Ты сказала, первая задача. — М? — она удивленно вскинулась, вложив стрелу в лук. — Ты сказала, наша первая задача занять крепость. А какова вторая, позволь узнать? Мира заметно помрачнела, помолчав. — Жечь мертвых.***
Они справились. Очистить Башню от порождений тьмы оказалось легче, чем она предполагала. Мире казалось, что они не управятся, обязательно возникнет какой-то подвох, ведь без подвоха не бывает. И действительно: порождения тьмы убегали в определенное место, стекались к одному из подвалов, точно тараканы, но никто не стал их преследовать. Начал заниматься рассвет, когда Мира всадила стрелу в последнего гарлока, и смогла, наконец, выдохнуть. Картина, тем не менее, сложилась жуткая: Башня кишела телами, своих и врагов, и, стоя посреди всего этого, Мира чувствовала себя растерянной. На минуту жар битвы отхлынул, и захотелось опустить руки, забиться куда-нибудь подальше от всего этого, не видеть, не слышать. Она зажмурилась, попыталась справиться с наваждением, но чувство отвращения и вины захлестнуло как удавка. Если бы только она послушалась. Если бы только смогла прийти раньше, помочь всем этим людям, отбить атаку. Становилось тяжело дышать, и Мира бессильно сжимала кулаки, судорожно дыша, пока солдаты и ее отряд приходили в себя. И только то, что Анора осторожно и незаметно сжала ее ладонь, спасло ее от давящих мрачных мыслей. Заставило встрепенуться. Они переглянулись: уставшие, заляпанные черной кровью, и не сговариваясь, пошли на стену — сенешаль ждал их сигнала. Выжившие начали подтягиваться к Башне медленно, с опаской. Мира вышла их встречать в одиночку: остальные отправились расчищать главный зал, чтобы разместить раненных. Едва она вышла из-за ворот, на нее с радостным лаем бросился Даг, широко раскрыв слюнявую пасть, и принялся лизать ее замызганное кровью лицо. Мабари вился вокруг нее, то и дело норовя уронить в грязь. Она устало потрепала его за ухом. Судя по заляпанной кровью шерсти и тяжелому дыханию, Даг тоже ожесточенно сражался всего пару минут назад. «Надо показать его Андерсу, — обеспокоенно заметила Мира, оглядывая раненный бок мабари, — надеюсь, он сумеет что-то сделать». Нагружать мага казалось ей не очень вежливым, но неизбежным — он единственный владел целительной магией, а многие нуждались в ней как можно скорее. Во время Мора только стараниями Винн их небольшой отряд мог двигаться дальше, справляться с ранениями. Так что хотел он этого или нет, сейчас Андерс оказался единственным, кто мог помочь, и она не собиралась разменивать эту помощь. Да и особого выхода у него не оставалось — это они знали оба. Может, поэтому он с готовностью согласился тратить свою энергию на незнакомых людей? Или же им двигало что-то еще? Наверное, она спросит об этом, если выдастся минутка. Однако ее задача — не перевязка ран. Мира стояла под дождем, снабжая указаниями дееспособных стражников, собравшихся вокруг нее полукругом, пока сенешаль отводил выживших группами под безопасные своды главного зала. Людей оказалось больше, чем она думала: многих успели спрятать, часть сумела скрыться в лесу, часть отбили те стражники, которым они с Мхаири помогли на въезде в крепость. Люди тянули к ней дрожащие мокрые руки, гладили по плечам и сбивчиво, в слезах благодарили вперемешку с молитвами. Каждому она улыбалась, кажется, ободряюще. Каждого просила идти в безопасное место, по крайней мере, на время. Но скоро лица слились в серую, пугающую массу, и очнулась Мира только когда сенешаль вдруг дернул ее за плечо. На мгновение в глазах задвоилось, и она устало потерла переносицу. — Это все, — хрипло отрапортовал он, — мы можем идти внутрь. Вряд ли Ее Величество будет рада нашему отсутствию. — Вы плохо знаете Ее Величество, — отмахнулась от него Мира, — сейчас нужно выставить караул хотя бы вокруг Башни. Даже если где-то пробежит белка — я и это хочу знать. У вас остались люди, способные простоять несколько часов? Потом сменимся. — Да, — нахмурился сенешаль и покачал головой, — для настоящего караула маловато, но хватит, чтобы предупредить. Что потом? — Сначала всех осмотрим. Где сможем — поможем. Поутру придется сгрести трупы на главной площади и молиться Андрасте, чтобы дождь кончился. — Понял. — Среди вас была преподобная мать. — Не выжила. — Жаль, — Мира вздохнула, — тогда сами. Буду ждать в главном зале. С этими словами она развернулась и, свистнув Дага, нырнула под свод крепостных ворот. В Башне воцарилась удивительная, почти мертвецкая тишина. Только факелы трещали, и шаги по мощеному полу отдавались эхом на подходе к главному залу. Трупы оттуда уже выволокли, и они валялись двумя кучами: одна — порождения тьмы, кое-как скинутые друг на дружку, вторая — обитатели Башни, напротив, аккуратно сложены вдоль стены, покрыты наспех сорванными где-то гобеленами с выцветшим медведем посередине. Чем ближе она подходила, тем слышнее становился плач и стоны раненых, лязганье доспехов и, как ни странно, голос Аноры. Подойдя поближе, Мира замерла, неловко выглянув из-за двери: та стояла, раздавая указания солдатам, таскавшим лавки и мешки, чтобы организовать подобие лазарета. Ее присутствие, как это бывало, помогало людям не упасть духом, и то и дело там и тут Мира слышала приглушенный шепот, поминавший Андрасте, благодаривший Создателя за помощь, а королеву — за доброту и понимание. Помявшись еще немного, Мира вышла из своего укрытия и глубоко вдохнула. Даг громко гавкнул, и все в зале как один повернули головы в ее сторону. Она выпрямилась по привычке, пряча все волнение и усталость глубже внутрь, и тихо велела мабари найти Андерса. Молчание вокруг придавило ее к месту, ноги стали каменными и тяжелыми, а дыхание сперло. Все эти люди ждали от нее чего-то: слова или жеста, и эта ответственность душила, тянула к земле. Она бы с удовольствием позволила вещать Аноре — той не привыкать быть в центре событий. Но тут же пришлось себя одернуть: больше так думать нельзя. Это теперь — ее люди. Ее благополучие — их благополучие. Ее задача — их защита, и это помогло ей, в конце концов прорубить путь сквозь порождения тьмы, несмотря на численный перевес. «Чего они хотят? — спросила она себя. — Что бы я хотела услышать сейчас?» — Порождения тьмы отступили, — голос показался слишком жестким и хриплым, но она старалась звучать уверенно и одобряюще, — здесь вам ничего не грозит, вы под моей защитой. Она заметила, как уголки губ Аноры едва дернулись вверх, а где-то в глубине зала знакомо крякнул Огрен. Она не видела, но узнала бы этот смешок где угодно. По залу пошел оживленный одобрительный шепот, переходивший в гул, и напряжение немного спало. Миру тут же окружили стражники, ждавшие указаний. Те, впрочем, остались прежними — очистить Башню, патрулировать каждый уровень, выволочь тела прочь, вернуться, отчитаться. Где-то вдали через стражу пытался пробраться Андерс. Он громко возмущался, что, дескать, он тут с ног сбился всех лечить, а ему ни спасибо, ни пожалуйста, и вообще, пустите его к командору немедленно. Пришлось спешно закончить командовать и мягко оттеснить стражников от себя, чтобы добраться до мага. Тот выглядел неважно: бледный, взъерошенный словно ворона, под глазами синяки, лоб весь блестел от пота. Он явно потратил много энергии — ему бы не помешало немного лириума, но ничего даже близко похожего у нее с собой не оказалось. Стало жаль его на минуту: она взвалила это на него, не оставив выбора, и выматывала, ведь временем на передышку они пока не располагали. — Как ты себя чувствуешь? — первым делом осведомилась Мира, еще раз придирчиво оглядев его. Заметила, что пальцы, держащие посох, немного дрожат. Плохо. От ее вопроса Андерс, казалось, совсем опешил: так и замер с полуоткрытым ртом, будто собрался что-то такое колкое сказать, но передумал. Он вдруг как-то сдулся, осунулся, словно раздражение и праведный гнев вышли из него с тяжелым выдохом, и от этого он показался ей совсем уставшим. — Ничего смертельного, спасибо, миледи — буркнул он, но тут же вернул на лицо вымученную улыбку, — давно о моем здоровье не справлялась такая сногсшибательная дама. И нет, не потому, что выкосила орду порождений тьмы. Хотя это, признаюсь, приятное приложение. От этой ахинеи губы ее дернулись, и она неверяще усмехнулась: нашел время шутки шутить. Хотя что еще оставалось делать в подобной ситуации? — Я… — попыталась объясниться она, — знаю, что магам приходится нелегко после длительного использования магии. У нас много раненых, хватит ли тебе сил им помочь? — Ха, «хватит ли сил»! — передразнил ее маг, самодовольно хмыкнув. — Самые тяжелые случаи я немного подлатал, остальные больше напуганы, чем ранены. А, о, еще тут был… Пес, — при этих словах он брезгливо поморщился и вздрогнул всем телом, — теперь от робы будет разить псиной, что ж, прощай, удобная роба. — Надеюсь, Даг не сильно тебя напугал. — Даг? Так это… — сообразил Андерс. — Ах, оу, неловко вышло. Он помялся с ноги на ногу, не зная, что сказать, но она махнула рукой — не страшно. — Я постараюсь найти немного лириума, наверняка у Стражей… - она запнулась, некстати вспомнив разорванную огром девушку-Стража, оставшуюся там, на площади. — Среди них, наверняка были маги. Что-нибудь да осталось. — О… Спасибо, — Андерс сник следом за ней, — я постараюсь сделать то, что в моих силах… Командор. Звание немного резануло ей по ушам, и она, нахмурившись, кивнула. Андерс засуетился, заметался и тут же исчез из ее поля зрения, возвращаясь к раненым. Зато Анора уже направлялась в ее сторону с внушительным, но довольным видом. Она осторожно взяла Миру за локоть и отвела чуть поодаль, к стене, чтобы разговаривать вполголоса стало удобнее. Да, им предстояло многое обсудить. Гром грянул через несколько часов. Утро только успело заняться: птицы слабо запели, стоило тучам немного разойтись, а дождю — поутихнуть. Туман все еще стоял, как и утренняя прохлада, но стоило подуть ветру, пришедшему с моря, как начало проясняться. В главном зале удалось затопить камины: нашлись сухие дрова, и в тепле люди уснули, пытаясь забыть ужасы ночи. Мире сна не досталось — они так и продолжали таскать трупы из Башни, но, слава Андрасте, нашлись хотя бы тележки. Солдаты Аноры стали хорошим подспорьем караульным и смогли заменить большую часть охраны, так что рук хватало. Но даже так Мира отложила лук и работала вместе со всеми, периодически отлучаясь с сенешалем. Обход крепости ничего не дал: порождения тьмы точно ушли в тот треклятый подвал, который они перво-наперво замуровали до прояснения обстановки. И хоть твари успели вырезать половину обитателей Башни, почти все вещи остались нетронутыми, что казалось даже удивительным. Когда оставшиеся придут в себя, уверял сенешаль, можно будет привести крепость в порядок. Мира сдержанно кивала, но знала, что людям нужно отдохнуть. Особенно Андерсу. Тот продолжал лечение, но, даже снабженный найденным на паре тел лириумом, едва держался. Однако прибрать комнату покойного эрла она все же велела — туда они перевели королеву. Анора не настолько привыкла бодрствовать пару часов в день, чтобы легко выносить такие потрясения. Она еще успеет всех поддержать, но для этого нужен здоровый, долгий сон, а это все, что Мира могла сделать, чтобы он оказался еще и безопасным. Когда мальчишка-стражник, сбиваясь с ног, влетел в библиотеку, Мира поняла, что случилось что-то, что вряд ли ей понравится. — Командор! — с порога прокричал он, путаясь в ногах, и попытался вытянуться по струнке. — Там… Мира подорвалась мгновенно и перешла почти на бег: стражник выглядел растерянным и испуганным. Что там такое стряслось? Неужели вернулись порождения тьмы? Она прислушалась к ощущениям — нет, скверна ворочалась где-то глубоко под землей, медленно, далеко. Значит тут что-то другое. Разбойники? Вурдалаки? Вооруженный конвой, бесцеремонно прокладывавший путь к главному залу, она заметила сразу. Тяжелые латы, блестящие нагрудники, а на каждом — пылающий меч. Красные богатые робы, едва скрадывающие поступь массивных ботинок, щиты и мечи, угрожающе звякающие в такт каждому шагу. Они немного задержались на входе: королевская охрана не сразу решилась пускать храмовников, но отступила, когда вперед вышла темноволосая храмовница, что-то гневно вещавшая. До Миры ее выкрики долетали, но за стучавшей в ушах кровью она не могла их разобрать. От бега натощак после тяжелой ночи мутило, и ей казалось, что она просто вывернется наизнанку. Но, тем не менее, она успела добежать и просочиться в зал ровно в тот момент, когда та самая храмовница, вытащив меч, начала угрожать Андерсу, прикорнувшему у стены. Тот едва успел разлепить глаза — всю ночь стоял на ногах. Он и уснул-то, закутавшись в кусок какой-то ткани, рядом посох, за который ему не давали схватиться. Храмовники оцепили его полностью, чем изрядно напугали спавших людей. Где-то заплакал разбуженный ребенок. Мира попыталась протиснуться к храмовнице, но потеснить тяжеловооруженных рыцарей оказалось не так уж просто. Один из них даже попытался ее отодвинуть, не очень-то вежливо, но она резко отбила его руку, машинально почти. — Разошлись, — вдруг скомандовала Мира, и ее голос звонким эхом пронесся, отзываясь от стен. Отец рассказывал ей много раз, как хитро устраивали главные залы в старых крепостях. Так, чтобы в любом угле его голос говорившего звучал громко и отчетливо. — Немедленно. Первый ряд храмовников разомкнулся нехотя. Они с удивлением разглядывали ее, но замечая заляпанный кровью нагрудник с гордо парящим грифоном, все-таки отступали, освобождали ей путь, образовывая живой коридор. Храмовница уже в красках допытывала Андерса, что тот сделал с сопровождавшим его конвоем, угрожала, что этот седьмой побег - его последний, что они усмирят его, только он вернется, как пить дать усмирят, и она за этим проследит сама. — Я не… — пытался оправдаться маг, но тщетно. — Они уже… Ладно, вы же все равно мне не поверите, какой смысл? Он сник, глядя на храмовницу с неприкрытой, жгучей ненавистью, и начал было подниматься, но Мира в два широких шага преодолела последнее расстояние между ними и грубо толкнула его за плечо вниз, к полу. Не ожидая, он плюхнулся на зад, а меч храмовницы метнулся, упершись Мире почти в горло. Она замерла, и их взгляды встретились, словно два острых клинка, и будь на то воля Создателя — посыпались бы искры. — Сиди, — бросила она Андерсу, крепко держа его за плечо. — Это еще кто? — заговорила храмовница, и ее голос, высокий и раздраженный, резанул Мире по ушам. Захотелось отвесить этой женщине хороших тумаков, потому что следовало бы сначала подумать, а потом размахивать мечами, словно палками. — Нет, это вы — кто? — мрачно осведомилась Мира. — И кто позволил вам входить в крепость, не спросив хозяев разрешения войти? На секунду храмовница опешила, оглядев, наконец, ее с ног до головы. От цепкого взгляда не укрылся ни заляпанный доспех Серого Стража, ни злое, усталое лицо. Тонкие темные брови сошлись на переносице, образовав глубокую складку. — А вы, стало быть, хозяйка? — произнесла она с подозрением, отчего Мира почувствовала привычный ей при усталости прилив раздражения. Андерс ойкнул: кажется, она чересчур сильно сжала его плечо, но не собиралась отпускать. — А вас, стало быть, глаза подводят? Или, может, стража не растолковала? Это — крепость Серых Стражей. Может, мне почистить нагрудник, если так не видно? Откуда-то сзади раздался смущенный кашель, и стоявшие вокруг них храмовники зашептались, переминаясь с ноги на ногу. Храмовница перевела взгляд со своего отряда обратно на Миру, и меч ее теперь ткнулся прямо посередь металлического грифона. Она набрала воздуха, чтобы что-то сказать, но не успела: ее прервал другой, знакомый зычный голос. — Что, во имя Андрасте, тут происходит? Немедленно прекратите! — Ваше Величество, что… Анора влетела в зал вместе с сенешалем, растрепанная, без доспехов. Ее подняли со сна, это ясно, но теперь Ее Величество метала гром и молнии, да так, что храмовники расступились сами, услышав, что перед ними стоит сама королева Ферелдена. Мира вздохнула с облегчением: присутствие даже заспанной, злой Аноры удерживало ее от необдуманных, импульсивных поступков, которые она так и норовила совершить, будучи совершенно вымотанной. — Ради Создателя, опустите оружие! — раздраженно повторила Анора. Храмовница, пристыженная, наконец послушалась, припала на одно колено. Остальные последовали ее примеру. Воцарилась неловкая пауза, пока Анора метала гневные взгляды то на Миру, то на храмовницу, пытаясь понять, кто виноват больше и кого следует журить. — В своем ли вы уме угрожать эрлессе Амарантайна и Стражу-Командору Ферелдена? — осведомилась она, не разрешая храмовнице подняться с колен. — Кто вы? Что вы делаете в Башне Бдения? Мира аж оторопела, так быстро у Аноры получилось взять ситуацию под контроль. Пришлось себе напомнить, что это ей не впервой, она сильный прирожденный лидер. Звания, которые она произнесла, еще казались немного чужими, но осознание, что оба они теперь составляют ее жизнь и существо, постепенно появлялось внутри. И это тревожило. — Мое имя Рилок, Ваше Величество, — сдавленно проговорила храмовница, но взяла себя в руки и подняла голову, возвращая голосу былую уверенность, — я возглавляю отряд храмовников, посланных взять под арест этого мага. Анора повернулась и смерила Андерса недовольным взглядом, а потом зыркнула на Миру, так и вцепившуюся в него намертво. Она вынесла тяжелый взгляд стоически, не в первый раз. — Ваше Величество, он — опасный отступник и сбегал из Круга Магов не один раз. Список злодеяний, которые он совершил, бесконечен, и в довершение он убил сопровождавших его храмовников, а Страж-командор… — Ложь, — Мира заговорила тихо и зло, в упор разглядывая Рилок. — Ваших храмовников убили порождения тьмы. Как и обитателей этой Башни, если вы не заметили. Анора недовольно посмотрела на нее, но Мира пожала плечами, мол, эрлесса она, в конце концов, хотя бы фигурально, или нет? — Я не могу позволить вам его забрать сейчас, — пояснила она, немного остыв, — этот маг единственный целитель, способный помочь людям. — Маг без должного надзора — угроза всем этим людям и вашей королеве! — возмутилась храмовница. — Он сбежал в Амарантайн, чтобы уничтожить свою филактерию. Я не могу оставить его разгуливать на свободе! — Вы можете остаться в Башне, — предложила Анора, — помочь в восстановлении, приглядеть за магом… — Мы должны доставить его в Круг немедленно, так велит церковное предписание! — не унималась Рилок. — Только в Круге маги находятся в безопасности для себя и окружающих. — Ага, как дикие звери в клетках, — буркнул Андерс, нахмурившись. — Вы же нас даже за людей не считаете! Какой смысл им что-то доказывать, — он обратился уже к ней, отчаянно совсем, безнадежно, — если они уже все для себя решили? Вот и все спасибо за то, что мы делаем. Это бесполезно, — голос его словно выцвел и стал безжизненным, и он поднялся, смахнув ее руку, — давайте покончим с этим, незачем мараться о меня. Стало тошно и мерзко. Мира почувствовала это физически: вспотела шея и спина прилипла к куртке. Она снова ощутила какую-то беспомощность. По сути, этот маг ей — никто. Случайно встреченный попутчик в кровавом месиве, в которое превратилась Башня за несколько часов. Но он спас ей жизнь, как и многим другим, ничего не попросив взамен. Она потом, все же, успела спросить его почему, но тот лишь пожал плечами. «Нравится помогать людям, наверное. А может, я просто хочу, чтобы глядя на меня люди видели человека, а не врага». Анора пожала плечами, кивком разрешила храмовнице встать. Та выпрямилась, победно и горделиво, и обе они смотрели теперь на нее, Миру, которая все еще оставалась единственной преградой между ними и Андерсом. Мутно и неповоротливо, наперебой с усталостью, внутри поднималось раздражение. Какая из нее, к демонам, эрлесса или командор, если она, словно клуша, разинув рот просто стоит и глотает все, что ей говорят? Разве не ее задача защищать всех вверенных ей людей? Особенно тех, кто защитить себя не может, не может из-за предвзятости, из-за низкого положения. Разве не таким людям нужно протянуть руку помощи? Разве не она обязана ему тем, что еще дышит и ходит? Разве она беспомощна? Нет. Вовсе нет. — Право Призыва, — произнесла она негромко, предупреждающе выставив вперед руку, и Рилок вскинулась, не сразу осознав, что происходит. — Прошу прощения? — Сим объявляю Право Призыва, — повторила Мира уже увереннее всем присутствующим, — как Страж-командор Серых Стражей Ферелдена, мага Андерса я призываю на службу Ордену. В Ферелдене нас практически не осталось, и мы с радостью примем его в свои ряды. Анора удивленно моргнула, и, вопреки ожиданиям, вдруг удовлетворенно улыбнулась, как улыбается мать, довольная своим ребенком. Рилок оторопела на секунду, потом покраснела, дернулась в ее сторону. — Не позволю! — рявкнула она, но Мира не шелохнулась. — У меня нет возражений, — заговорила Анора, — насколько я помню, Серые Стражи еще не утратили право призывать всех, кого сочтут нужными, в свои ряды. Решение Стража-командора тем самым обжалованию не подлежит. Мира благодарно кивнула и поклонилась. Андерс за ее спиной еще что-то пробормотал, мол, его-то они спросить забыли, и вообще он что, не имеет права голоса в этом вопросе, но быстро замолчал. Они с Рилок так и сверлили друг друга взглядами, но слово королевы оставалось нерушимым. — Хорошо, — с неохотой уступила храмовница, поклонившись следом. Мире боковым зрением показалось, что Андерс высунул язык, но та вынесла все стоически: больше унижаться она не собиралась. — Это еще не все, — продолжила Мира, осмелев, — как хозяйка Башни Бдения, я принимаю вас у себя и постараюсь обеспечить отдыхом перед дорогой обратно к твердыне Кинлоха. Как видите, Башня переживает последствия атаки порождений тьмы. Люди вокруг измождены и напуганы. Я прошу содействия храмовников в помощи раненым, а так же в погребальном обряде, который мы не можем провести, так как погибла преподобная мать. Храмовница замерла, обдумывая сказанное. С одной стороны Мира ее сейчас разозлила, спровоцировала и выставила в дураках, оставшись при своем. С другой стороны — предоставила возможность подтвердить свою значимость и остаться на ночлег. Мира знала, что воины устали с дороги, да и коням требовался отдых. Тем более, что отказаться провести похоронный обряд — оскорбление, которое в присутствии королевы нанести нельзя. Повисла неловкая пауза: подобным образом она так или иначе загнала храмовницу в тупик. — Мы поможем, — сухо подвела черту Рилок и натянуто улыбнулась, — а так же расскажем в Круге о вашем решении. — Отлично, — она протянула руку, и храмовница сжала ее решительно и больно. Но это уже не имело значения: Мира все-таки победила. Впору плясать от радости, но все, чего действительно хотелось — угол с сеном, на которое можно упасть и забыться коротким глубоким сном. Сенешаль, перехватив ее тяжелый, помутневший взгляд, кивнул и осторожно вывел храмовников из зала. Люди успокаивались, укладываясь обратно спать, да и Анора, беззвучно прошептав «молодец», наскоро вышла, возвращаясь в свои покои. Все, казалось, закончилось, и Мира устало сползла по стене прямо рядом с Андерсом. Тот что-то шепнул, и у нее согрелись ноги, а по телу разлилась свинцовая усталость. Она провалилась в темноту резко, словно с разбегу нырнула в вязкую глубину без снов.