***
Кто сказал, что во снах ты счастлив и имеешь прекрасное ощущение полета в розовых облаках? Маринетт же не чувствовала ничего из этого; ей казалось, словно десятитонный валун был привязан к ее шее и тащил ко дну. Она была уверена, что спала, потому что не помнила ни одного момента, чтобы деревья и трава в Париже были синего и черного оттенков, а небо окрасилось в болезненно-серый цвет. Маринетт не была ни в своей постели, ни дома, — она оказалась в пижаме на какой-то из улиц, без единого прохожего в округе. В этом месте не существовало ни одного звука: ни пения птиц, ни ударов каблуков об асфальт, ни всплесков воды в Сене, — ничего. Как будто кто-то выключил звук во всем мире. Брюнетка не помнила, чтобы хоть раз ее сон был таким пугающим и отталкивающим, чтобы она желала как можно скорее проснуться и забыть о нем. — Жутко, — думала девушка, проходя по пустынным улицам. Это продолжалось в течение нескольких часов. Маринетт желала, чтобы в этом сне оказалась Тикки, с которой бы она могла поговорить, и которая добавила бы некоторый свет в ее тоскливый сон. Вскоре она оказалась в подозрительно знакомом месте. Девушка пришла в восьмой округ, где была найдена Кэти Саймон. Подходя все ближе, Маринетт чувствовала, как ее сердце едва не выскакивало из груди, пока она внимательней осматривала место. На земле лежала не Кэти, это было нечто гораздо хуже. Тело было полностью расчленено и было похоже на манекен из универмага, выглядевшего точь-в-точь как Кэти Саймон, — от рыжего парика до накрашенных синим лаком ногтей — реалистичная кукла выглядела точно так же, как девушка. Если бы не восковая кожа и бесчувственные глаза, можно было подумать, что это один и тот же человек. Маринетт отметила, что поза, в которой лежал манекен, была точно такая же, в какой была найдена Кэти. — Наверное, Тикки была права, — подумала девушка, выскочив из переулка. — Может быть, я слишком сильно зацикливаюсь на этом деле. Маринетт побежала, но споткнулась о большой камень, лежавший посреди переулка, и, саданув ладони и колени, зашипела от тихой, далекой боли. Поднявшись, она сердито обернулась на вещь, о которую споткнулась, и чуть не вскрикнула. Рядом с ней лежал полностью расчлененный манекен, имевший поразительное сходство с Амандой Брисетт. Брюнетка со всех ног ринулась бежать из этого жуткого переулка. Она не знала, каким образом, но должна была уйти от этих проклятых манекенов. — Хорошо, Тикки была права, я слишком одержима этим делом, — подумала Маринетт, когда весь пейзаж стал больше походить на декорации к черно-белому фильму ужасов. — Нужно проснуться! К сожалению Маринетт, она не могла проснуться. В течение следующего часа эта мысль стала главной мечтой брюнетки, когда в каждом переулке она находила реалистичных манекенов, каждый из которых напоминал тела «спящих красавиц». Она даже как-то умудрялась оказываться в местах, которые были разбросаны по всему городу, в считанные секунды. Последняя капля мужества испарилась, когда Маринетт оказалась на месте нападения на первую жертву — Александру Роукс. Ее тело было найдено небрежно брошенным посреди улицы, где машины могли легко задавить ее. Хотя Александра не была задавленной или пострадавшей от проезжавших автомобилей, манекен, изображавший ее, был весь покрыт следами шин. Девушка не понимала, что кричала, пока ее горло не начало болеть. К тому времени, пока она, наконец, перестала кричать, она каким-то образом оказалась у себя дома. Пекарня семьи выглядела тоскливой и давно заброшенной, десерты и булочки на витринах стали серые от плесени. — Маринетт… У брюнетки едва не выскочило сердце, когда она услышала слабый шепот, звавший ее по имени, эхом разносившийся по всему зданию, посылая мурашки по ее спине. Она не могла определить пол человека по голосу, так как он казался искаженным и расплывчатым. — Мама, папа! — окрикнула девушка, искренне надеясь, что на этом пугающие события ее сна закончились. — Это вы? — Маринетт, — она снова услышала жуткий шепот. — Поднимись наверх. Она не хотела подниматься в свою квартиру, так как ее тело начало трястись от неудержимого страха, но ноги сами повели ее в заднюю часть пекарни и вверх по лестнице. Девушка продолжала звать своих родителей, Алю, одноклассников, — буквально всех, кому, по ее мнению, мог принадлежать голос. Но голос не откликался и просто продолжал заманивать Маринетт к себе. Голос казался ей знакомым, но она не могла вспомнить, где могла его слышать. Ее гостиная была окрашена в те же цвета, что и улица: черный, белый, серый, — но там никого не было. Голос позвал ее снова, и Маринетт испугалась еще сильнее, когда поняла, что голос исходил из ее комнаты. — Тикки? — пропищала девушка, услышав громкий скрип половиц под ее ногами. — Э-это ты? Осторожно открыв крышку люка, стараясь сдерживать крик, Маринетт заглянула в свою комнаты, замечая… ничего. Никого здесь не было. Поднявшись в комнату, девушка начала обыскивать ее: кровать, шкафы, — любое место, где мог бы скрываться человек, но ничего не нашла. Она начала успокаиваться, пытаясь утихомирить свое бешено бьющееся сердце. Боковым зрением девушка заметила слабое мерцание около своего окна. — Тикки? — подумала она, подходя к окну и пытаясь найти там знакомую красно-черную квами, летающую в воздухе. Присмотревшись внимательнее, глаза Маринетт расширились, когда она увидела силуэт на другой стороне дороги, глядевший в ее окно. Спрятавшись за стеной, Маринетт сразу стала толкать мебель, коробки и прочие вещи на люк. Снова глянув на улицу, она к своему ужасу обнаружила, что силуэт исчез. Девушка услышала шаги внизу, поднимавшиеся вверх по лестнице к ее комнате. Она тут же забралась по лестнице на крышу, оказавшись на улице, услышала скрип распахнувшегося люка и грохот разлетевшихся по всех комнате вещей. — Проснись! Проснись! Проснись! — скандировала Маринетт, хлопая себя по щекам, пытаясь разбудить. Она оказалась в ловушке. Здесь не было выхода, не было Тикки или прохожих, которые могли бы услышать ее крики о помощи. Брюнетка быстро подбежала к перилам, смотря вниз, — она находилась на высоте четвертого этажа, и если прыгнет, то в лучшем случае просто переломает себе ноги. Обернувшись, в надежде найти что-нибудь, чтобы заблокировать вход на крышу, Маринетт закричала, когда нечто оказалось прямо перед ней. Пепельная кожа, светящиеся красные глаза и длинные пальцы с белыми ногтями — было все, что она успела рассмотреть до того, как начала терять сознание от испуга. Нечто нависало над ней, закрывая все пути к побегу. Девушка почувствовала острую боль в ладонях, когда она схватилась за перила, пытаясь удержаться на ногах и разглядеть больше; но чем больше она вглядывалась, тем более нечетким и неотличимым становилось нечто. Открыв рот, оно тихо прошептало. — Привет, Маринетт. Брюнетка в ужасе замерла. Это был тот самый голос, который звал ее. Но как оно так быстро оказалось на другой стороне улицы? Каким образом оно звало ее из ее дома? Все эти вопросы метались в ее голове, пока она смотрела на нечто, почти не дыша. Она резко зажмурилась, когда вытянутая рука с длинными ногтями замахнулась на нее. Маринетт взвизгнула и полетела вниз через перила.***
Тело Маринетт, к счастью, только упало на небольшой участок пола между ее кроватью и лестницей, а не дальше, что привело бы к падению с двух метров на этаж ниже. Она подскочила, задыхаясь; глаза стали быстро осматривать комнату. — Тикки! — прохрипела она. — Тикки, где ты? — Маринетт? — брюнетка чуть не заплакала от облегчения, когда крошечная квами подлетела к ней. — Ты в порядке? Ты вся дрожишь. Схватив квами в воздухе, Маринетт без предупреждения прижала Тикки к щеке, по которой текли слезы. Квами растерялась, не в состоянии понять причину тихих всхлипываний Маринетт, только изредка улавливая «кошмар», «манекены», «кто-то звал меня», «за окном» и «падение с крыши». Тикки быстро успокоила девушку, говоря ей сделать глубокий вдох и расслабиться. Маринетт так и сделала, и ей удалось сократить частоту ударов сердца и спуститься вниз. Ее одежда, которую она так и не сменила со вчерашнего дня, прилипла к коже от пота, что делало все движения скованными и жутко неудобными; волосы были спутанными и беспорядочными; капилляры на глазах полопались, а под ними появились темные мешки, несмотря на довольно продолжительный сон. Маринетт тихо фыркнула и решила принять ванну, не желая отправляться в таком состоянии в школу. Было всего шесть утра, поэтому брюнетка тихо прокралась в ванную, оставив тарелку пальмье для Тикки, чтобы перекусить на завтрак. Сняв мокрую одежду, Маринетт приняла долгий горячий душ. Теплый пар и звук льющейся воды смогли немного успокоить ее, но образ расчлененных манекенов-жертв и красные глаза чудовища до сих пор преследовали ее. Что бы это значило? Хотело ли ее подсознание сказать ей, что она была слишком одержима «спящими красавицами»? Было ли это влияние Парижского Инкуба? Качая головой и кутаясь в полотенце, Маринетт стала сушить волосы и настраиваться на новый день. — Может быть, мне стоит отвлечься от этого дела? По крайней мере на некоторое время, — пробормотала девушка. — После школы я пойду с Алей на новый фильм, который она так хотела посмотреть. Да, мне определенно стоит немного расслабиться. Из-за резкого похолодания она оделась в теплый свитер и новые джинсы. Солнце только что показалось над горизонтом, а она уже слышала, как внизу проснулись родители, готовя пекарню к открытию. Сабина сказала, что Маринетт самой придется готовить себе завтрак, так как ей и Тому нужно было выполнить большой ранний заказ и подготовить его к отправке. Девушка согласно крикнула в ответ, и, дождавшись того, как стихли шаги мамы, спустилась вниз и схватила круассан для перекуса. — Разве тебе не нужно нормально питаться? — спросила Тикки. — Ты выглядишь так, словно вот-вот упадешь в обморок. — Со мной все хорошо, — ответила Маринетт, выдавливая из себя слабую улыбку. — Свежий воздух и прогулка по парку помогут мне оживиться.