***
Удостоверившись, что Аля ушла и никто больше не собирался входить, Маринетт открыла свою сумку. — Тикки? — прошептала она. — Ты здесь? Девушка едва не завизжала, когда квами подлетела к ее лицу, плача, обнимая за щеку. — Маринетт, ты в порядке? Что случилось? — крикнула Тикки. Брюнетка взяла крошечную квами в ладони, целуя в лоб, пока та не перестала плакать. — Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через все это, Тикки, — сказала Маринетт, мягко гладя ее. — Ты, должно быть, едва не сошла с ума от беспокойства за меня. — Маринетт… ты разговаривала с кем-то, кто сбросил тебя через перила, — начала Тикки. — С кем ты разговаривала? Кто сделал это с тобой? Брюнетка закусила губу, не зная, хотела ли она рассказывать Тикки, что произошло. — Ты решишь, что я сошла с ума. — Маринетт, ты чуть не расшибла себе череп, — крикнула квами. Вздохнув, Маринетт открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его, когда услышала стук в дверь. Тикки ахнула и скользнула в сумку, которую девушка тут же спрятала обратно в ящик. В палату вошла улыбавшаяся Аля, а за ней Нино и Адриан с большим букетом цветов и открыткой в нем. — Смотри, кто пришел к тебе в гости, — пропела блогерша. — Привет, Маринетт, — сказал Адриан, протягивая ей букет цветов. — Это для тебя. Надеюсь, что ты скоро поправишься. Розовые розы и ярко-розовые маленькие гвоздики, а так же ромашки, и все это было красиво составлено и завернуто в бежевую бумагу с розовой лентой, повязанной вокруг стеблей. Маринетт почувствовала, как ее лицо становится красным от того, что Адриан, ее красивый, милый, любимый Адриан, давал ей это. Она неловко улыбнулась в ответ и поблагодарила его, надеясь, что ее голос не сильно дрожал. — Маринетт скоро выписывают, — сказала Аля, нарушая тишину. — Но лучше ей пока полежать дома. — Везет, — повеселел Нино. — По крайней мере, у тебя теперь есть повод, чтобы прогулять школу. Боюсь представить, что госпожа Менделеева сделает с классом на следующем занятии. — Сам виноват, что не слушал ее, — пожурила Аля. — Эй, это не только моя вина, — завыл Нино. — Никто не обращал внимания. Даже наш Мистер Совершенство был точно не на уроке… — Между прочим, я записывал, — встрял Адриан. Школьники смеялись, пока доктор Ла-Поинт не вернулась с родителями Маринетт, говоря ей, что у нее больше нет причин держать ее в больнице. Том помог дочери встать с кровати и выйти из больницы. Маринетт была очень благодарна, что все еще находилась в своей одежде, а не в неудобной больничной сорочке. Это стало бы катастрофой, если бы она предстала в ней перед друзьями, а особенно перед Адрианом. Блондин предложил подвезти Маринетт и ее родителей домой в его лимузине. Девушка смущенно молчала на протяжении всей поездки, но в голове мысли устроили фейерверк от ликования. Она находилась в лимузине Адриана Агреста! Он разговаривал с ее родителями! Он подарил ей цветы и предложил довезти до дома! Если бы в этот момент он встал перед ней на колено и предложил выйти за него замуж, то все ее желания сбылись бы в один день. Когда Адриан поднял ее на руки, Маринетт едва не потеряла сознание. Нет, на этот раз не от усталости, а от искреннего счастья. Парень, заметив ее ярко-красные щеки, с волнением поинтересовался, все ли с ней нормально, на что Маринетт только пробормотала, что все хорошо, уловив тихий щелчок камеры со стороны Али. Брюнетка сделала мысленную заметку попросить подругу отправить фотографию ей позже. Когда они вошли в ее комнату, она облегченно вздохнула и поблагодарила себя за забывчивость. После ночного визита Гектора она так и не смогла повесить обратно фотографии Адриана или сменить обои на компьютере, так что девушка была спасена от еще более сильного смущения. Адриан положил Маринетт на кровать, где отец заранее заботливо взбил подушку, а мама нежно укрыла дочь одеялом. Блондин не мог ничего с собой поделать, но печальная улыбка сама собой рвалась наружу, когда он смотрел на родителей Маринетт, осыпавших ее такой любовью и вниманием. — Как бы я хотел, чтобы мой папа был хоть немного похож на него,— подумал он. Ребята спустились вниз, и Том всучил каждому по небольшой коробке сладостей, чтобы поднять им настроение и развеять переживания. Развезя по домам Нино и Алю, он вернулся к себе. Плагг, не теряя времени, тут же проглотил сыр, наполнявший пирожные. — М, вкусно, — стонал квами, глотая начинку свежеиспеченного гужера. — Хорошо, Плагг, что ты собирался рассказать мне о Маринетт? — спросил Адриан. — Почему я должен беспокоиться о ней? Маленький котенок вдохнул, еще одну секунду лелея надежду, что он может сделать это немного позже, но решил, что время пришло. — Когда мы были в больничной палате, я ощутил дуновение воздуха вокруг нее, — ответил он. — От этой девушки, Маринетт, попахивает вмешательством акумы. — Как? — крикнул Адриан. — Что ты имеешь в виду? В нее вселилась или… — Не вселилась, но Маринетт находилась рядом с зараженным акумой человеком, — сказал Плагг. — Смею предположить, что это Парижский Инкуб. Адриан смотрел на него в неверии. — Это невозможно, — сказал он. — Маринетт не соответствует его стандарту жертв. Она не испорченная, или жестокая, или эгоистичная, или… — Ну и что? Разве он не мог изменить тип жертвы? — ответил квами. — В любом случае, эта девушка была в тесном контакте с акумой и медленно теряет свою энергию. Ее истощение и обмороки не из-за шитья по ночам, а из-за вмешательства акумы. Адриан почувствовал обжигающий холодом страх. Он всегда ненавидел акум, которые нацеливались на невинных людей, не имеющих никакого отношения к их несчастью. Однако всякий раз, когда дело доходило до большинства зараженных акумами злодеев, ЛедиБаг и Супер-Кот понимали их мотивы и причины, почему они делали то, что они делали: Непогода атаковала Мирей и метеостанцию, потому что проиграла в голосовании; Пузырь похитил взрослых из-за обиды на господина Агреста, не разрешившего устроить вечеринку в честь дня рождения его сына; месье Голубь похитил полицию, запрещавшую ему кормить птиц; еще были злодеи вроде Повелительницы времени или Темного купидона, нападавших на всех, но у них были свои причины, чтобы злиться, хоть это и не оправдывало того, что они сделали. — Сначала Злолюстратор, теперь это, — простонал Адриан. Почему Маринетт становилась мишенью для акум? Он понимал, почему злодеи нападали на Хлою, — не было ни одного месяца, чтобы девушка не доводила какую-нибудь бедную душу, в которую вселялся акума, но Маринетт? Она была милым и самым невинным человеком, которого он когда-либо знал, и у него просто не укладывалось в голове, почему кто-то хотел причинить ей вред. — А вдруг она его отвергла? — подумал он, но тут же отмахнулся от этой мысли, так как Парижский Инкуб был известен своими навыками соблазнения жертв, но Маринетт ни с кем не встречалась. Аля ничего не говорила о ее свиданиях, а блогерша знала все о брюнетке, поэтому он сомневался, что она виделась с кем-то. Тогда как Инкуб смог так близко подобраться к ней? Он вспомнил, что Парижский Инкуб, Генри, хотел стать учителем и работал в средней школе до его перевоплощения. Таким образом, люди, которые могли находиться рядом с ней, не вызывая при этом подозрений, были преподавателями и студентами. Адриан немедленно вычеркнул учителей — Маринетт никогда бы не стала близко общаться с человеком, который намного старше ее, и Аля знала бы, если бы кто-то из учителей сближался с ней. Тогда студент? Он не помнил кого-либо еще, кто был бы близок с Маринетт, кроме их одноклассников, но все их общение сводилось в основном к учебным проблемам. Не считая тех, кто действительно общался с Маринетт: он, Аля, Нино и… — Гектор? — вскрикнул Адриан. — А? — спросил Плагг, проглатывая кусок своего драгоценного сыра. — Что не так с этим студентом по обмену? У Адриана началась паника. Гектор? Парижский Инкуб? Это не представлялось возможным, он не хотел, чтобы это было возможным, но это имело смысл. Гектор был единственным новичком в их школе, который просто внезапно возник ближе к концу семестра и сразу же всем понравился. Гектор так же был тем, кто ближе всех приблизился к Маринетт. И это, к сожалению, не вызвало ни у кого никаких подозрений, в конце концов, он был их одноклассником и ее напарником по проекту по истории. — Плагг, нам нужно идти, — приказал Адриан, закрывая дверь и распахивая окно. — Ай, почему именно сейчас? — заскулил квами. — По крайней мере, позволь мне доесть мой… — Плагг, выпускай когти!***
Маринетт застонала, проснувшись от присутствия рядом мамы, которая принесла ей куриный бульон и овощи. — Маринетт, мне и твоему отцу нужно сделать еще одну доставку на другой конец города, — сказала Сабина. — Думаешь, ты можешь остаться одна? Или мне попросить Алю приехать? — Нет, нет, я буду в порядке, — ответила брюнетка, отмахиваясь от озабоченности матери. — Я просто поужинаю и снова лягу спать. — Хорошо, — пробормотала женщина, улыбаясь. — Постарайся съесть все и не сиди долго в телефоне. Тебе нужно отдохнуть. — Да, мама, — сказала Маринетт, медленно ложась обратно в постель. Сабина поцеловала дочь в щеку, возвращаясь к работе в пекарне. Через какое-то время Маринетт, наконец, смогла восстановить часть ее сил и нормально поесть. К тому моменту, как она съела последнюю ложку супа, она услышала звон колокольчика над входной дверью. Выглянув в окно, Маринетт увидела, как ее родители погрузили коробки с печеньем в грузовик и скрылись за поворотом. Небо было уже черным как смоль, несмотря на то, что было всего пол восьмого вечера. Девушка вместе с пустой тарелкой спустилась вниз, вымыла посуду и отправилась обратно в постель. Тикки все еще прижималась к подушке, бормоча во сне, пока Маринетт не ткнула ее. Квами потерла заспанные глаза и посмотрела на брюнетку. — Эй, Маринетт, хорошо спалось? — Ну, настолько хорошо, насколько спится человеку, который упал с двух метров, — сухо ответила школьница. — По крайней мере, моя голова больше не пульсирует. Тикки хихикнула, приземляясь на волосы Маринетт. — Не волнуйся. Я знаю, что ты скоро поправишься. По крайней мере, благодаря этому ты могла насладиться тем, как Адриан нес тебя на руках. — Угу, — засмущалась брюнетка. — Он очень сильный. Я могла чувствовать его мышцы. Уроки фехтования не прошли даром. Тикки захихикала, а Маринетт продолжала мечтать об Адриане, его мышцах, о том, как легко он нес ее по лестнице к кровати. Родители так же рассказали ей, каким милым и вежливым он был, когда просил разрешения прийти и проведать ее завтра. От этих слов Маринетт практически визжала, но была слишком уставшей и, в итоге, мечтая, скоро уснула. Девушка зевнула; еще немного повспоминав длинный день, она решила вернуться к просмотру своего сна. Прижавшись к подушке, Маринетт натянула одеяло до щек и закрыла глаза. Внезапно три громких стука эхом прокатились по ее комнате. Маринетт подскочила на кровати, случайно подбросив Тикки на ее голове в воздух. Перегнувшись через перила, девушка посмотрела на люк, думая, что ей просто привиделись эти стуки, пока они не повторились снова, и на этот раз гораздо громче. Брюнетка выглядела растерянной. Кто это стучался? Родители? Может они что-то забыли? Если да, то почему они стучались, когда могли просто войти? Быстро спустившись вниз, едва не падая с лестницы, Маринетт склонилась над люком и открыла его. Она только успела заглушить свой крик, отпрыгивая от него в шоке. Человек на лестнице засмеялся. — Прости, я, должно быть, напугал тебя. Маринетт уставилась на него в замешательстве и тревоге. — Гектор? Что ты здесь делаешь?