— Passion.

— Мистер Бён, может быть Вы соизволите назвать нам металл котлов, в которых варят целебные зелья? — Снейп обвёл раздражённым взглядом первокурсников. Никчёмные, ничего не знающие и ленивые дети. За исключением одного. К большому сожалению профессора — пуффендуйца. — Конечно, сэр. — Тощий мальчонка в жёлто-чёрной форме с радостной улыбкой поднялся со своего места. Его переполняло удовольствие, он не зря столько сидел над старым учебником! И спал с ним, чего уж таить. — Используют серебро, потому что оно обладает антисептическими свойствами, и, как ничто другое подходит для исцеляющих зелий. Мужчина сдержано кивает, одним лишь жестом руки показывает — мальчик может сесть. Взмах волшебной палочки, невербальное заклятие и на доске появляется сегодняшняя тема «Виды ингредиентов: растительные, животные, минеральные». — Соизвольте сегодня законспектировать каждое моё слово и на следующем занятии блистать частицами ваших мозгов, надеюсь, они всё-таки у вас есть. В конце лекции мини-контрольная по сегодняшнему материалу. И. — Лицо мужчины ненадолго искажается, губы декана Слизерина передёргиваются в недовольстве. — Десять очков Пуффендую, мистер Бён. Следующая часть занятия проходит спокойно. Бён с детской очаровательной улыбкой нехотя покидает подземный лекторий — он слишком любит это место: странный химозный запах, паль от горелок, влажная прохлада, аура всевозможностей. Как же притягательно и удивительно зельеварение! Сколько открытий оно дало маго-миру. И могло бы дать магглам. Но их миры по разные стороны: не волшебники не должны знать о магии. — Лу! А ведь это бы могло спасти столько жизней, так ведь? — Произносит Бэкхён мечтательно и обо что-то спотыкается: учебники, что он нес в руках, разлетаются по полу, сам мальчик приземляется на колени и, кажется, рвет брюки. Чуть позади раздается ехидный смех. А попытка пуффендуйца подняться пресекается ярым ударом по плечу. Такой же мальчишка, только в форме с зелеными тонами, гербом змеи на мантии, встает не перед ним и не дает подняться с колен. Под рукавом мантии Бён замечает у него тату. — О каких жизнях лепечет наша грязнокровка? — Толпа позади, в такой же зеленой форме хихикает. — О своей позаботься! — Все та же группка начинает сдерживать Лухана: тот порывался налететь на обидчика с кулаками. — Вот чего ты позоришь нас перед деканом? А? Нет бы, промолчал, так хочется чужого внимания? Неужели не эмпат, пуффендуец же. Мы вчера заняты были, придумывали новые пакости. А ты все настроение испортил! — Я всего лишь хочу учиться, ты, недоучка! — Я тебе слова не давал, грязнокровка! Помни о своем статусе. — Мальчики сцепляются, хватая друг друга за верх мантий. — Хочешь внимания, так получишь его вдоволь от меня! Я устрою твою жизнь, и ты даже отказаться не можешь! Разве я не чересчур щедр по отношению к тебе? — Сила слизеринца выше: Бэкхен опять падает, почти плача, от собственного бессилия и от внезапной ненависти однокурсников. — До встречи, Бэки. Лу бросается к своему другу. Эти подонки! Унизили, расстроили и испортили форму. Взяли и просто ушли, будто ничего не было. — Пойдем в больничное крыло? Посмотри на свои колени, Бён Бэкхён! — Старший поднимает мальчишку и помогает добраться до медсестры. Чтоб этих слизеринцев огнекраб сжег. И гиппогриф заклевал. А потом акромантул съел. Магнус вздрагивает и давится чаем, после слишком громкого хлопка двери. Бэкхён, злобный и сильно раздраженный, на одном дыхании врывается в спальню. Следом за ним Лухан, тоже злой и намеревающийся что-то сказать, если даже не прокричать. Последним, запинаясь о свои собственные ноги, в комнату залетает Питер. Он беспокойно смотрит на товарищей. — Если ты будешь прятаться под пледом, это ничего не решит! Немедленно вылезай и соберись! Кто на седьмом курсе прячется на кровати от своих страхов? — Лухан силой стаскивает покрывало и бросает его в до сих пор ничего не понимающего Магнуса. — Он даже не смотрел на нас, а ты сбежал. Если будешь и дальше так поступать… — То что? — То он точно тебя заметит и вернет твою жизнь на четыре года назад, Бэк. — Проурчал Пит. — Конечно, это же не над вами изделались в течение трех лет, кого-нибудь из вас запирали в кабинке туалета Плаксы Миртл? Вы получали подножки? Постоянные подставы? Да на вас никогда гиппогриф не набрасывался, потому что чертов слизеринец за вашей спиной никогда не раздразнивал это существо! — У Бэкхена голос почти срывается, потому что он уже давно кричит. Его руки трясутся все больше от каждого сказанного слова, а цвет волос, обычно черный, от корней постепенно меняется на пепельный блодн, потому что Бёну страшно и неприятно, он самого себя сейчас ненавидит за эту жуткую истерику. — А почему? — Мы чистокровнные. — Продолжает за него Магнус и на недовольный взгляд еще двух персон лишь жмет плечами. — Ты попал в точку, дружок. Мой отец женился на женщине-маггле. Только потому что моя мама не может ничего сделать взмахом палочки, она получает столько презрения. А я… — А ты ни капли не вырос Бён Бэкхён, и продолжаешь жалеть себя, ничего не предпренимая. — С этими словами Лу покидает комнату: пусть его друг разбирается сам. Уже не мальчишка тринадцати лет, а мужчина [почти]. До кухни Лухан добраться не успевает, на пути он пересекается со старостой Слизерина. Всего двух секунд зрительного контакта было достаточно: их глаза начали переливаться. Теплые оранжево-желтые оттенки в глазах Лу и серо-голубые, хрустальные у О. Хань закрывает глаза и отворачивается, закусив губу. — Мы уже обсуждали это, не строй мне глазки, пуффендуец. — У меня есть имя, мерлиновы подштанники, О Сехун! — Былая ярость вновь нарастает, затупляя то легкое чувство восторга, которое Хань успел ощутить, глядя в бескрайние синие глаза слизеринца в те пары секунд. — У тебя было бы имя, будь ты важен. Мы оба знаем об ошибке природы. И её нужно хранить в тайне. Избавь меня от позора на факультете. — Слизеринец устало потирает переносицу. Нужно же было пересечься, ладно, спокойно, это было неприлюдно, хорошо. — Не глазей на меня, как в Большом зале. Ты явно недооцениваешь зоркость своих глаз, бывай. — Плечом о плечо, О Сехун небольно толкает парня и уходит, скрываясь в очередном коридоре подземелья. А у Лу остается горький-горький осадок безответности, которую он никогда не покажет этому мерзацу. Середина осени. Первый год обучения. Хань погрузился в учебу с головой: проводил вечера в библиотеке, пропуская ужин. Хогвартс подарил ему шанс делать новые открытия, изучать магию, пользовать ею. И Лу не хватало занятий. Он впитывал все быстрее губки. Ещё-ещё. Однажды вечером он засиделся в библиотеке, мадам Пинс запропостилась. Либо уже ушла, не заметив тихого завсегдатая в самом углу учебной части, либо отлучилась по делу. Лухан листал старый учебник зельеварения — ему не давался предмет. Постоянные переключения Снейпа с материала на оскорбления студентов затрудняли восприятие. — Безоар образуется внутри козы, постепенно нарастает. И как я должен понять какого он происхождения? Это же камень, который вырос внутри козы! — Лу готов разрыдаться. — Это минерал. Всё сводится к его составу: это камень. — Хань вздрагивает, за его спиной стоит блондин в форме Слизерина. На эмблеме змеи пуффендуец и останавливает свой подозрительный взгляд. — Или моя принадлежность влияет на твою веру? — Мальчик усмехается, обходит стол, не смотря на однокурсника. — Что? Нет, наоборот. Вы, слизеринцы, хорошо понимаете предмет… — Не волнуйся, не обманываю. Не подгоняй всех под свой слизеринский стандарт. Убедишься в этом на следуюдем занятии, бывай. — Мальчишка с книгой по травологии покидает библиотеку, оставляя Лу в смятении. Еще какое-то время пуффендуец листает учебник, пока не находит в нем подтверждение слов слизеринца. Он не соврал! — И правда, минерал. — Лу улыбается, сам того не замечая. — Так они действительно не все такие противные? — Мальчик мечтательно подпирает ладонью подбородок, рисуя в голове образ своего спасителя. Вечер. Пуффендуй проводит общее собрание: домашние посиделки. С чаем, кексами, студентами и даже выпускниками. Некоторые из них — потрясающие эмпаты. В их числе и действующая заместителтница старосты — Солар Джеймс, самая активная и чересчур жизнерадостная девчонка-пятикурсница с пушистыми розовыми [сегодня] волосами. — Так, мои хорошие. Давненько мы не собирались! Слышала, в начале недели староста вам лекцию прочитал о домашнем, занятиях, баллах. Так что сейчас время пати-уют-фанни-тайм. Забыли всё-всё: проблемы, страхи, грусть, обиды. Поднялись, обратились в один большой комочек радости. Живехонько! — Мисс и подскочила самой первой, так что все следом за ней, сделали тоже самое: они образовали большой кружок и обнимались долго-долго. Это семья. Остаток вечера они провели за играми: я никогда не, правда или действие, ешь ещё кекс или говори правду! И пока один старшекурсник, Уокер, проспорил Солар «переодеться в женское платье», Бён подполз к Лу, накрыл их одним пледом и лег на плечо. — Прости меня, ты был прав. Я слишком остро реагирую. Даже в ситуацию не вникнул. Может он стал другим. — Судя по его стилю, разочарую тебя, нет. — Хань негромко хихикает, замечая Николаса в бордовом коротком платье. — Я погорячился. Так что прошу прощения в ответ. Ты тоже прав. Тогда я не заступался за тебя, только жалел. Потом. После очередной вашей стычки. Никудышный я друг. — Хань обнимает младшего сильно-сильно, хочется защить его. В этот раз он не будет стоять в стороне. И в этот раз у него есть дополнительный стимул: избавиться от всех сусбурных чувств к слизеринскому старосте. — Сойдемся, что мы оба были маленькими дурачками. — Вы были маленькими барсучками, мои крошки, ну-ка, я тоже хочу! — Маклин залезает к ним, чтобы подарить тепло еще и своего тела.