Лепестки из прошлого

      Сквозь сон с утра Сириус услышал голоса Поттеров:       — Короче говоря, он прилетел где-то в два часа ночи на мотоцикле к нам, — говорил Джеймс. — Хотел в «Дырявый котел», но я его не пустил.       — Правильно сделал, сынок, — второй голос принадлежал мистеру Поттеру-старшему. — Ему сейчас лучше всего остаться у нас. Так будет безопаснее. А исполнится в ноябре семнадцать, тогда уже может сам решать. Хотя я бы оставил его у нас до окончания Хогварста как минимум, — отец Джеймса был явно обеспокоен не на шутку всем тем, что произошло в доме Блэков.       — Не может идти и речи ни о каком другом решении! — вступила в разговор миссис Поттер. — Я никуда Сириуса не отпущу! Он останется у нас…       Бродяга снова провалился в сон. Ему показалось, что прошло всего несколько минут, как вдруг снова наступило пробуждение: чья-то теплая и мягкая ладонь отбросила с его лица отросшую прядь волос. Это было настолько непривычно, неожиданно и необычно, что Сириус невольно сразу открыл глаза. А ведь никогда прежде еще ничто не могло разбудить его так быстро — ни вечное утреннее кряхтение Кикимера, ни крики матери. На краю постели, улыбаясь и с нежностью и безграничной заботой глядя на него, сидела миссис Поттер.       — Доброе утро, Сириус! — мягко и приветливо произнесла она.       — Доброе утро, миссис Поттер, — Сириус немедленно сел на постели, отбросил с глаз волосы и виновато продолжил: — Прошу прощения, что я вот так вот заявился к вам. Мне просто нужно было повидаться с Джеймсом, а он наотрез оказался меня отпускать и оставил ночевать у себя…       — Все хорошо, дорогой, — успокаивающим тоном прервала его женщина, погладив по щеке. — Сириус, тебе не надо никуда ехать: ты останешься у нас.       В дверях показались мистер Поттер и Джеймс.       — Доброе утро, мистер Поттер, — голос Сириуса все еще был виноватым, но он ничего не мог с этим поделать. Улыбнувшись ему, мистер Поттер подошел ближе, по-отечески похлопал его по плечу и сказал:       — Ты правильно поступил, Сириус. Тебе давно пора было перебраться к нам. Так, вы тут располагайтесь, а мне пора на работу, — уже отойдя к двери, взъерошив по пути шевелюру любимого сына, мужчина обернулся и добавил мягко: — Чувствуй себя как дома, сынок. Ты здесь свой. Всегда помни об этом.       Простые, дружелюбные слова глубоко кольнули сердце юного Блэка. Но это была вовсе не боль — радость, безграничное счастье от того, что где-то его все же любят и непременно ждут. А именно — здесь, в особняке Поттеров. На краткий, прекрасный миг Сириусу показалось, что именно сейчас он действительно дома. А ведь родному дому на площади Гриммо, 12 так и не удалось подарить ему это ощущение за все его неполные семнадцать лет жизни.       — Ну, мальчики, — вдруг непринужденно произнесла миссис Поттер, — пойдемте завтракать, — с этими словами она поднялась на ноги, аккуратно перебросив длинные иссиня-черные с уже давно появившейся проседью волосы обратно за спину, отчего солнечные лучи весело заиграли на них, отражаясь ослепительными бликами, и все такой же, как и в далекой молодости, легкой походкой покинула спальню Джеймса. Но одно непривычное изменение в ее внешнем виде Сириус все же отметил: впервые на его памяти миссис Поттер была облачена в черное. Это наблюдение вдруг встревожило юношу, не говоря уже о том, что на миг ему показалось, будто в глубине ее красивых карих глаз плещутся горечь и печаль.       — Все, старик, баста! — заявил Джеймс, едва дверь затворилась за матерью. — Теперь хер ты куда от нас уедешь!       Сириус в ответ лишь усмехнулся и, встав с кровати, потянулся за своей футболкой, комком валявшейся на полу. Пока он одевался, Сохатый вдруг с ужасом узрел его рассеченное плечо и свежие красные всполохи и рубцы на спине — не иначе как мадам Блэк хлестала старшего сына обжигающими заклятиями. Не успел еще Джеймс порадоваться, что хотя бы мама этого не видела, как дверь неожиданно распахнулась, и на пороге вновь появилась миссис Поттер.       — Мальчики, ну что же вы не идете… — прежде, чем Сириус успел одернуть футболку, женщина успела заметить жуткие отметины. — Сириус, дорогой, что это у тебя? — ее голос задрожал от волнения.       — Это ничего, это так… — почему-то вновь виновато ответил было парень, но миссис Поттер, не слушая его сконфуженных протестов, подошла к нему, зашла за спину и осторожно приподняла футболку.       — Мерлин Великий! Не иначе как почерк Вальбурги! О Господи, что же она делает? Обжигающее заклятие, Режущее заклинание… — сокрушенно вздыхая, женщина, попросив Сириуса сесть на постель и снять футболку, удалилась.       — Мы узнали еще вчера… Про Альфарда, — тихо сказал Джеймс. — Ты, наверное, заметил, что она сегодня такая… Она жутко переживает. Сам понимаешь: он приходился ей племянником.       Внезапно все это: и непривычное черное платье, и печаль, боль и тревога в глазах — все стало для Сириуса понятным. «Он приходился ей племянником». Да, Сириус знал это. Его действительно связывали кровные узы с Поттерами, непрямые, но довольно близкие: миссис Поттер приходилась родной теткой его матери и ее старшему брату, Альфарду Блэку. Надо сказать, они с Джеймсом были в шоке, когда на втором курсе узнали, что Сириус — его двоюродный племянник. Сразу это показалось забавным и невероятным: племянник — ровесник дяди и даже, более того, на несколько месяцев старше него. Но потом, осознав, что в таком случае Джеймс — кузен его дражайшей маман, Сириус невольно проникся сожалением к лучшему другу, как будто сам был виноват в безумстве своей родни. Ну, а вообще-то сейчас, в почти совершеннолетнем возрасте, осознав с полным пониманием всю суть происхождения чистокровных семейств, парни нисколько этому не удивлялись. Подумаешь — да все чистокровные семьи в определенном поколении состоят в родстве между собой. А уж тем более Блэки — короли волшебного чистокровного мира, верхушка Священных двадцати восьми. Туда же входили и Поттеры, но скорее несколько пониже рангом. Ни Сириуса, ни Джеймса их собственное благородное происхождение абсолютно не трогало. Пусть этим кичатся фанатики, любители чистокровия и приспешники психа Волдеморта. Великое дело — чистокровность! Кому это вообще важно? Вот когда они на четвертом курсе, приехав летом в гости к Люпинам, узнали, что их Римус — на четверть француз, так как его бабушка со стороны матери — благородная магла, которая родилась и провела первые десять лет жизни в самом Париже, прежде чем переехать в Англию и впоследствии выйти замуж за англичанина, — вот тогда они просто охренели!       Миссис Поттер вернулась с банкой какой-то мази и хорошенько обработала раны Сириуса. Надо признать, боль как рукой сняло. Но еще несколько дней Сириус все никак не мог прийти в себя, ходил с каменным, холодным лицом и до ужаса пустыми глазами. Джеймс прекрасно понимал: Бродяга очень тяжело переживает смерть дяди Альфарда. Так же тяжело, как и миссис Поттер. Ведь если не считать опальную кузину Андромеду, чей поступок — отказ от всех фамильных ценностей, побег из дома во имя любви к маглорожденному Теду Тонксу и их брак — так восхитил и Поттера, и Блэка, то у него не было больше никого в семье, кому он был дорог и кто его действительно любил. А с Сириусом всегда так: чем тяжелее он переносит какие-то события, тем надменнее, холоднее и безразличнее кажется. И в этой ситуации могло помочь только одно — хорошая эмоциональная встряска.       Как-то вечером, уже поужинав, Джеймс и Сириус поднялись к себе. Бродяга не стал занимать гостевую спальню — вместе с Сохатым им было удобнее. Они были готовы даже делить одну кровать, хотя возможность поместить сюда еще одну, несомненно, была. Сириус тут же улегся было на постель, пустым взглядом глядя в потолок, как Джеймс, заранее подготовившийся к разговору, предложил:       — Бродяга, ну что нам тут киснуть? Время детское — полдевятого всего. Давай двинем в магловские кварталы!       Сириус тут же оживился, приподнялся на кровати, а глаза его наконец вспыхнули почти тем же авантюризмом.       — Но как? — спросил он. — Согласись, в Годриковой Впадине нам с тобой даже на магловских улицах уже делать нехер. А до ближайшего города как до Каллендорского леса на лукотрусе…       — Блядь, Бродяга, не тупи! — нетерпеливо оборвал его Сохатый и многозначительно взглянул в серые глаза лучшего друга. — Как-то ж ты дохерачил до нас среди ночи.       В следующий миг в глазах Блэка заплясали чертики, такие же, как и у Поттера. Расплывшись в блаженной улыбке, он воскликнул:       — Мотоцикл! Сохатый, ты гений!       — Ну нет, не путай удила, — со смешком возразил тот. — Гений в нашей компании — Лунатик. А я мастер поиска приключений на наши многоуважаемые задницы.       Хохоча, оба начали собираться. Для них это было нетрудно: в Хогвартсе по выходным и тем более летом они всегда носили магловскую одежду. Джинсы, кеды Джеймса, многое повидавшие на своем веку, несравненные оксфорды Сириуса, непонятно каким образом всегда безупречно целые и чистые, футболки с изображениями магловских групп, кожанка Сириуса, темный пиджак Джеймса — и вуаля: они оба неотличимы от подростков-маглов. Сунув за пояс волшебные палочки, — колдовать им, конечно же, пока нельзя, но в нынешние неспокойные времена надо всегда держать оружие при себе — парни озадачились одним лишь вопросом: как улизнуть из дому? Мистер Поттер, и сам в юности отличавшийся большим авантюризмом, их бы, может, и пустил, но вот миссис Поттер, прекрасная мать, так сильно переживающая за них обоих, точно будет против, тем более в создавшейся ситуации, когда повсюду рыщут Пожиратели смерти и страна неумолимо приближается к состоянию открытой войны. Свет горел еще практически во всех комнатах, а значит, улизнуть незамеченными ни через черный ход, ни тем более через парадную дверь у них однозначно не получится. Путь к отступлению был только один — окно. Опасно, конечно, лезть со второго этажа по побегам плюща, путь и достаточно крепким, но ведь Сохатый среди ночи как-то слез. Да и выбора у них не было: метлы в сарае, заперты, так что и Манящие чары тут не помогут.       Сириус первым влез на подоконник и уже было перевесил ногу за окно, но вдруг обернулся к Джеймсу. В голову пришла неожиданная мысль.       — Сохатый, а если они услышат, как я завожу мотор?       Джеймс потупился и, как всегда в задумчивости, взъерошил и без того торчащие во все стороны иссиня-черные волосы. Ему понадобилась всего пара минут, чтобы найти решение.       — Сейчас исправим! — с этими словами он нырнул под стол, где на отдельной полочке хранилась его личная коллекция виниловых пластинок. Вытащив, не глядя, одну из них, парень поставил ее на свой, тоже, к слову, магловский проигрыватель. Комнату немедленно огласили звуки гитары несравненного Эдди Кокрана и его яркий вокал. Сириус мгновенно узнал эту вещь — «Twenty Flight Rock». Всего за пару лет Сохатый ухитрился собрать впечатляющую музыкальную коллекцию, в которой встречались порой весьма оригинальные и редкие вещи.       — Ну вот, — торжествующе произнес Джеймс, выпрямившись. — Теперь родители вряд ли обратят внимание на грохот в саду. Ладно, погнали!       Сириус сиганул с окна и тут же уцепился за плющ. Осторожно и медленно, чередуя руки, парень начал свой опасный спуск. «Твою мать, Поттер, и как ты вчера не навернулся?» — пронеслось у него в голове. Судя по звуку, Джеймс тоже уже спускался. Сириус поднял голову, чтобы проверить, так ли это, но его рука вдруг соскользнула, побег плюща с треском оторвался о общей гущи, и Блэк неумолимо быстро проехался по стене вниз. Он уже успел попрощаться с жизнью, как вдруг инстинктивно пальцы вновь крепко вцепились в новый побег плюща, на сей раз, более крепкий. Едва отдышавшись, парень посмотрел вверх. На уровне второго этажа на него расширенными от немого ужаса глазами уставился Джеймс. Судя по тому, как крепко он уцепился левой рукой за плющ, правая секунду назад потянулась к палочке.       — Пиздец, — одними губами шепнул он. — Я думал, тебе крышка.       — Я тоже, — так же тихо ответил Сириус и мгновение спустя наконец стал ногами на твердую землю. Джеймс спустился следом за ним.       Мотоцикл Сириуса переставили в сарай, но открыть его сейчас было не так уж сложно, даже без ключа. В доме Поттеров проживали только волшебники, а значит, отследить Джеймса никто в Министерстве не мог, поэтому он без всяких зазрений совести прибегнул к магии. Секундой позже оба оказались внутри. В целом, этот сарай правильнее было бы назвать гаражом. Но, судя по планировке, когда-то давно, еще во времена детства мистера Поттера-старшего, он использовался именно по назначению. Сейчас же это довольно просторное строение покоило в себе старую домашнюю утварь, целые ящики различных приспособлений опытного мракоборца мистера Поттера, сосуды из-под старых зелий, котлы и, конечно же, метлы.       — Кстати, друг мой рогатый, а чего это вы нам не предложили использовать так любимые вами метлы? — хитро сощурившись, с убийственной долей иронии спросил Сириус.       — Потому что, друг мой лохматый, ваша чудо-хреновина поможет нам в пару минут добраться до цели, а метла требует особого подхода и несколько большего количества времени, — невозмутимо, в тон ему ответил Джеймс.       — Сам ты хреновина! — уже в который раз повторил Бродяга, усаживаясь на свой мотоцикл. — Этот красавец способен на большее, чем любая самая крутая метла.       Фыркнув, Сохатый уселся прямо за его спиной. Сириус покрутил ручки, нажал пару каких-то кнопок — и мотор взревел. Парни искренне надеялись, что музыка наверху заглушила этот шум.       — Ты видел когда-нибудь что-либо более прекрасное? — спросил Блэк, горящими от восторга глазами оглядывая свой драгоценный мотоцикл.       — Видел, видел! — нетерпеливо ответил Поттер, вцепившись в друга. — Он охуителен и все такое, но давай мы уже поедем!       — Так, Сохатый, двинем в Лондон! — с лающим смешком произнес Сириус. — А теперь держись!       В следующую секунду они с ревом выкатил из сарая, а проехав пару метров, Сириус рванул руль на себя, и мотоцикл оторвался от земли, стремительно взмывая в темнеющее небо. Джеймс, пока они еще не оказались слишком далеко, чтобы безнаказанно прибегнуть к магии, развернулся и запер сарай заклинанием. Скоро оба парня мчались высоко в небе, скрывшись от глаз людей внизу. Можно было уже не держаться так крепко. Ветер, влажный и холодный, взъерошил волосы юношей, куртка Сириуса хлопала у него за спиной, полы пиджака Джеймса развевались в разные стороны, а на душе у обоих были безграничная радость и эйфория от собственного почти незаконного поступка. В избытке чувств Джеймс, покрепче сжав мотоцикл коленями, чуть откинулся назад и, запрокинув голову и широко распрямив руки, издал полный восторга вопль. Ответом ему был лающий хохот Сириуса.       Прошло около двадцати минут, и Сириус вдруг начал снижать мотоцикл, приземляясь в темном пригороде Лондона. Им ведь не нужно, чтобы маглы заметили их парящими в небе! Конечно, можно было бы эпично опуститься, скажем, посреди Пикадили, но перспектива вылета из Хогвартса никого из них не радовала. И хотя лететь было куда приятнее, на земле Сириус, к полному восторгу Джеймса и своему собственному удовлетворению, развил колоссальную скорость. Проезжающие мимо редкие автомобили превратились в размытые пятна, ветер свистел в ушах, все вокруг расплывалось. Бродяга глянул через плечо на Сохатого. Тот, широко ухмыляясь в чистом блаженстве, прокричал:       — Не размажь нас по асфальту, придурок! — и расхохотался. Сириус, подхватив хохот, в отместку набрал еще большую скорость.       Остановились они в одном из центральных кварталов. Оставив мотоцикл, оба двинулись на ярко освещенную улицу, предвкушая чудный вечер. Надо сказать, их ожидания оправдались сполна. Вначале они просто шагали по улице, заходя в первые попавшиеся магазины и покупая там самые неожиданные мелочи. Сириус, к примеру, обзавелся новой механической зажигалкой, приведшей его в такой восторг, что он потом по пути еще долго то и дело щелкал ею. Они с Джеймсом брели по улицам, сворачивая куда душа соблаговолит, что-то бурно обсуждая и временами хохоча так, что даже прохожие иногда оборачивались. А ведь это показатель, потому как в такое время этот квартал всегда очень шумен оживлен.       — Глянь! — Сириус окликнул Джеймса, остановившись у афиши кинотеатра. — Киноха про сиськастых девчонок! — он указал на эффектную девушку на фото. Джеймс, тут же ее узнав, рассмеялся и ответил:       — Это Бриджит Бардо. И киноха, как бы тебя это ни удивило, не про сиськастых девчонок. Вообще фильм довольно старый, я смотрел его очень давно.       — Жаль, — вздохнул Сириус и, развернувшись, бросил напоследок: — Но сиськи классные!       Усмехнувшись, Джеймс проследовал за ним. Он, в отличие от Бродяги, был куда ближе знаком с миром маглов, потому как частенько гулял среди таких улиц еще в детстве, когда отец брал его с собой в Лондон. А Сириус в это время торчал взаперти на площади Гриммо, 12. Пройдясь еще немного по улице, заглядывая в витрины магазинов, подмигивая и присвистывая вслед особенно симпатичным девушкам, парни наконец зашли в небольшой, темноватый паб. Заняв один из столиков и заказав по пинте магловского пива, друзья впервые за несколько дней дорвались до сигарет. Они что-то, как всегда, шумно обсуждали, но здесь это было обычным делом. Именно поэтому никто из них не заметил троих взрослых мужчин, почему-то пристально наблюдавших за ними с другого конца паба. По прошествии получаса взглянув на часы и решив, что им пора двигаться назад, юноши наконец встали. Джеймс, вытащив из кармана кошелек с немаленькой кипой магловских денег, долгое время сосредоточенно в них разбирался, а потом не без малых усилий наконец вытащил пару купюр, оставив на столике несколько большую, чем требовалось, сумму. Покинув паб, они с Сириусом уже гораздо быстрее пошли к мотоциклу, по дороге обсуждая вечер. Наконец добравшись до цели, Сириус первым уселся на мотоцикл, на ходу сказав:       — Надо будет Лунатику и Хвосту рассказать про наше сегодняшнее рандеву. Как думаешь, им понравится?       — Хвосту-то да, — ответил Джеймс, усаживаясь позади него. — А вот Лунатик совершенно точно назовет нас дебилами.       — Сохатый, ты что, Лунатика не знаешь? — рассмеялся Сириус. — Сказать-то он скажет, но идея ему понравится точно. Клянусь трусами Мерлина!       Джеймс хотел сказать что-то еще, но неожиданно рядом с ними раздался низкий голос:       — Ну-ка стоп, цыплятки!       Не успели парни удивленно переглянуться, как прямо рядом с ними выросли три внушительные фигуры взрослых мужчин. Только сейчас парни осознали: всю дорогу за ними кто-то шел, но из-за толпы они и не обратили на это внимания. А теперь в темном пустом переулке никого, кроме них и этих громил, нет.       — Что ж это вы так поздно гуляете, мальчики? — спросил один.       — И хули вам с этого? — нахально спросил Джеймс, чувствуя, как страх уступает место всплеску адреналина.       — А вам мамочка не говорила, как опасно ходить гулять ночью? — с нарастающей угрозой спросил другой мужчина.       — Придется штрафчик платить, ребятки, — добавил третий и многозначительно щелкнул пальцами. Вот, значит, чего от них хотят. Трое громил собрались вытрясти из них деньги. Один, самый огромный, подошел вплотную к Сириусу, как только тот завел мотор, и схватился за руль.       — Лапы убери, — коротко и так же нахально, как и Джеймс, бросил Сириус.       — Чего? — мужик от такого нахальства просто опешил. Джеймс ухмыльнулся, заметив:       — Ты гляди, такой большой мальчик, а слова так медленно входят. Может, ты слишком уж большой для этого, а?       — Что ты там вякнул, очкарик?! — тут же взбесился второй грабитель.       — Он сказал, чтобы вы убрали свои жирные жопы с дороги, или вам придется сильно пожалеть, — пояснил Сириус, ухмыляясь под стать другу.       Трое верзил даже расхохотались от удивления. Двое подростков угрожают им, взрослым здоровенным мужикам! А Сириус, воспользовавшись заминкой, рванул руль, и мотоцикл, едва не сбив чудом успевшего отскочит грабителя, сорвался с места. Но Блэк никуда не уехал — он остановился футах в пятнадцати, поставив мотоцикл посреди дороги.       — Кажется, я говорил вам съебаться с дороги, — проорал он, и они с Джеймсом расхохотались. Трое несостоявшихся грабителей кинулись к ним. На миг Сириусу показалось, что Джеймс потянулся за палочкой, но вместо нее он вдруг вытащил давно забытую в кармане навозную бомбу и метким броском швырнул ее прямо в верзил. Они тут же скрылись в дыму вонючего снаряда, а Поттер и Блэк умирали со смеху, глядя, как те, зажмурившись, ругаясь и суча руками, натыкаются один на одного. Стоило им наконец выбраться из дыма, как Поттер еще более нахально, хотя это казалось практически невозможным, свистнул, выставил мужикам средний палец и заорал:       — Адьос, педрилы!       Сириус, давясь от хохота, понял: вот теперь самое время делать ноги. Прежде, чем громилы достигли их, он сорвал мотоцикл с места и одному ему только ведомым способом развил сразу огромную скорость. Грабители вмиг остались позади, но Джеймс все-таки не убирал средний палец, пока Сириус не свернул в безлюдный переулок и не взмыл наконец в сырое ночное небо.       — Охуеть!!! — хором заорали они оба и пуще прежнего расхохотались, пребывая на вершине блаженства. Пару минут назад захлестывающий в крови адреналин оставил после себя ощущение сильнейшей эйфории. Ради такого стоило нарваться на троих огромных взрослых отморозков-грабителей.       Перед тем, как отправиться в Годрикову Впадину, парни все же, не устояв, сгоняли на Эбби Роуд, прошлись по улице около легендарной студии звукозаписи и напоследок заскочили в музыкальный магазинчик, оставив там почти все последние магловские сбережения на внушительные кипы виниловых пластинок — этой страстью обоих давно заразил не кто иной, как господин Лунатик. И только после этого с чувством полного удовлетворения покинули наконец Лондон.