***
— Нет, ну вы подумайте? — довольно громко вещал Сириус. — Я и толком-то не помнил имени той пуффендуйки, а она где-то шепнула подружкам, будто мы ходили на свидание со всеми вытекающими последствиями. А наше местное сарафанное радио Берта Джоркинс тут же подхватила эту чудесную историю и разнесла ее по всему замку! Мародеры дружно расхохотались. Они все спускались в вестибюль по красивой мраморной лестнице, направляясь на территорию замка, в теплицы, где должен был проходить урок травологии — последний на сегодня. — Да, Бродяга, если бы все, что треплет Джоркинс, было правдой, то по Хогвартсу разгуливала бы как минимум дюжина Сириусов Блэков, одновременно встречающихся с абсолютно разными девчонками, — смеялся Джеймс. Никого из всей четверки очередные слухи нисколько не удивили: Сириус был вечным фаворитом девушек, а Берта Джоркинс — болтливой и не особенно блистающей умом семикурсницей, эпицентром практически всех хогвартских сплетен. Небольшие группки учеников выходили из замка или, наоборот, возвращались назад. Четверо друзей, продолжая беседу и смеясь, уже спустились с лестницы, когда прямо за их спинами послышался грохот падающих учебников, и кто-то споткнулся. — Рэйчел! — испуганно воскликнула девушка, а следом раздался другой голос, принадлежавший ее подруге. Вскрикнув, та полетела прямо вперед, вниз с лестницы, выронив открывшуюся сумку и все оставшиеся у нее в руках тетрадки. Парни резко обернулись на звук. И через миг Римус, стоявший ближе всех, инстинктивно подхватил девушку, не дав ей удариться о последнюю ступеньку. Он и сам не успел понять, как это произошло. Но в следующее мгновение одной рукой держал ее руку, а другой поддерживал под спину, наблюдая прямо перед собой глубокие синие глаза, расширенные от испуга и удивления. На какой-то миг он не видел ничего, кроме этих глаз и рассыпавшихся крупными светлыми, белокурыми волнами волос. А потом тут же узнал эту девушку — это была Рэйчел Уоллис, их однокурсница с Когтеврана, всегда отличавшаяся некоторой неуклюжестью. Ее подружка бросилась вниз, на ходу подбирая вещи Рэйчел. Сириус, Джеймс и Питер стали ей помогать. Наконец Лунатик выпрямился, помогая Уоллис стать на ноги, и вежливо спросил: — Ты в порядке, Рэйчел? — Я… Да, спасибо, Римус… — она оправила юбку, опустила взгляд, а щеки ее залились тусклым румянцем. Заставив себя снова смущенно взглянуть в глаза своему спасителю, она тихо добавила: — Извини. — Да ничего, — Рим невольно улыбнулся, глядя на нее в ответ. Тем временем подружка Рэйчел подлетела к ней, протягивая поднятую на лестнице сумку и обеспокоенно хлопоча вокруг нее. Но сама девушка почему-то не сводила глаз с Лунатика, и тот, никогда не любивший такое пристальное внимание, повернулся к подоспевшим друзьям. — Держи, — Сириус протянул Уоллис учебники, а Джеймс — тетради и пенал. — Не ушиблась? Смотри, осторожнее в другой раз. Подруги, тоже направлявшиеся на урок травологии, задержались в вестибюле, а Мародеры тем временем уже спустились со школьного крыльца. Рэйчел Уоллис проводила Римуса долгим взглядом, которого он не заметил или счел нужным не заметить. — Да, сдается мне, господин Лунатик, ваше время пришло! — смеялся Джеймс по дороге к теплицам. — Сама судьба подает вам знак свыше! — Точно, свыше! — поддержал его смех Сириус. — С верхних ступеней лестницы! Лунатик, девушки так и падают к твоим ногам! — Ой, да заткнитесь вы уже! — отмахнулся Римус, которого впервые за все время смущали подколы друзей. — Это же Рэйчел Уоллис! — усмехнулся Питер, который, впрочем, находил эти подколы забавными. — Она часто спотыкается и все такое… — Ну нееее… Дорогой Хвост, это судьба! — Джеймс перекинул руку на плечи Питера. — Совершенно точно! — Лунатик настолько шикарен, что это сбивает с ног милых дам, — не унимался Сириус. — Хватит, Бродяга, замолчи наконец! — Рим безуспешно пытался заткнуть рот довольному другу. Но заткнуть Блэка — задачка не из легких. — И не говори! Бродяга, у нас офигенная конкуренция! — подхватил Сохатый. — И если так пойдет и дальше… — То боюсь, милый друг… — Кое-кто будет новым Казановой Хогвартса… — Если воспользуется шансами… — Безупречными шансами!.. — Безотказными шансами!.. — УМОЛКНИТЕ! — Римус наконец потерял терпение. Но трое его друзей лишь в очередной раз расхохотались. Шуточки Джеймса и Сириуса на время прервались лишь на травологии. Всем четверым пришлось сражаться с цапнем, добывая его плоды-огурцы. Побеги, вырывающиеся из пня, стоило только к нему подойти, раздраженно хлестали воздух, цепляясь за одежду и волосы. Мародеры распределили силы: Сириус стоял наготове с огромным секатором, Римус и Питер дружно навалились на пень, стараясь раскрыть его, а Джеймс, едва только путь был свободен, храбро сунул руку в глубь проклятого пня. В следующий миг он с победным кличем вздернул руку вверх, сжимая круглый зеленый плод, похожий на огурец. — Да! — торжествующе взревел Поттер. — Мы сделали эту трухлявую сволочь! Сириус расслабился и опустил секатор. Римус и Питер приводили дыхание в норму. Джеймс все еще держал над собой огурец, точно только что красиво пойманный снитч. И вдруг из глубины пня вырвался очередной побег и вцепился в прядь волос Сохатого с такой силой, что заставил беднягу согнуться. — Сука! — заорал было Джеймс, но Сириус немедленно отхватил разозленный побег секатором. В общей суете парни не обратили внимания на то, что Рэйчел Уоллис, работавшая вместе с подругами всего в нескольких футах от них, не сводила глаз с Лунатика. Он совершенно точно не узнал бы об этом, если бы вдруг сам не обернулся. Получилось как-то неловко: они встретились взглядами, Рэйчел едва заметно зарделась, улыбнулась и помахала ему, а Римус, тоже улыбнувшись и кивнув в ответ, вдруг почувствовал себя так, словно где-то у него внутри желудок сделал сальто-мортале. Ему вспомнились широко распахнутые ярко-синие глаза и очень светлые белокурые волосы, заслонившие часть ее лица. Зажмурившись на секунду, Лунатик поспешил стряхнуть с себя видение и вернуться к работе. Но теперь он в буквальном смысле спиной чувствовал, что на него практически непрерывно смотрят. Хорошо хоть парни пока не видят. Совершенно неосознанно Рим то и дело вспоминал происшествие на лестнице. Он был уверен, что вся та неловкость, которую он вдруг ощутил, встретившись взглядом с Рэйчел Уоллис, вызвана именно им. Ведь в конце концов, существуют такие ситуации, которые запоминаются надолго и при воспоминании вполне могут вызвать смущение. И случай, когда на тебя едва не рухнула девушка, которую ты успел поймать в паре сантиметров от пола, несомненно, относится к ряду таких ситуаций. Со звонком порядком уставшие и выдохшиеся шестикурсники покинули теплицы и направились к замку, обсуждая кому какие неудобства принес дикий цапень. Мародеры покинули теплицу одними из первых и теперь двигались по извилистой тропинке, огибающей все остальные теплицы и ведущей во двор школы. Увлеченные обсуждением отборочных по квиддичу, которые Джеймс планировал назначить на завтра, они обошли уже все теплицы, когда неожиданно за их спинами раздался знакомый голос: — Сириус! Все четверо обернулись. Шагах в пяти от них стоял Регулус Блэк, видимо, направляющийся вместе с четверокурсниками Слизерина и Пуффендуя на травологию. Он смотрел на старшего брата с явным намерением поговорить. Парни напряглись. Прошла уже целая неделя после того, как они прибыли в Хогвартс, но Сириус с Регулусом так и не пересеклись. По сути они ни разу не находились в непосредственной близости друг от друга с того самого знаменательного дня, когда Сириус сбежал из родного дома. И что же это, интересно, вдруг заставило Регулуса напрямую обратиться к брату? Джеймс, Римус и Питер, до сих пор напряженные и взволнованные, с подозрением посмотрели на младшего Блэка, а затем перевели взгляды на Бродягу. Тот не сводил глаз с младшего брата, но по выражению его лица стало понятно: Сириус догадался, что Регулус хочет поговорить с ним наедине. — Парни, я вас догоню, — сказал он и спокойной, своей обычной расслабленной походкой двинулся к брату. — Бродяга… — начал было Джеймс, но Сириус только улыбнулся ему уголком губ, заверив: — Все нормально, идите. Я догоню. Сохатый хотел, видимо, сказать еще что-то, но Лунатик, кивнув с пониманием Бродяге, поспешил забрать его и Хвоста, оставив Блэков одних. Сириус наконец подошел к брату, сунул руки в карманы брюк и спросил ровным тоном: — Ты что-то хотел, Регулус? — Не здесь, — Регулус оглянулся на проходивших мимо них однокурсников. — Давай зайдем за ту теплицу, — и указал на ближайшую из них. Сириус прекрасно понимал, что он нисколько не рискует и что младший брат действительно хочет просто поговорить, потому без опасений двинулся следом за ним. Но все-таки ему было очень любопытно, почему это вдруг Регулусу понадобилось срочно с ним поговорить. Когда они наконец оказались в полном одиночестве, старший повторил: — Так что же ты хотел, Регулус? — Просто… поговорить, — непривычно сбивчиво и неуверенно ответил младший. — Мы с того дня так и не виделись. Где ты жил весь август? — Ясно, — Сириус почувствовал, что в нем медленно поднимается раздражение. — Если наша дорогая маман просила тебя выведать, как и где я теперь живу, можешь передать ей, чтобы она катилась ко всем чертям! И что у меня все прекрасно! — Мама тут ни при чем! — Регулус поднял голову и устремил взгляд в глубину серых глаз брата, так похожих на его собственные. — Сириус, я сам хотел узнать. Сириус молчал. Зачатки раздражения вмиг растворились без следа. Теперь он, слегка склонив голову набок, с любопытством оглядел младшего брата с головы до ног, отчего тот вновь опустил глаза. Ему показалось, что Регулус как-то изменился. Казалось, он почему-то встревожен и напряжен. Сириус хотел было спросить, зачем ему это все вообще надо, но что-то вдруг на подсознательном уровне подсказало ему, что для Регулуса это, должно быть, важно. А в следующую секунду совершенно ниоткуда пришла уверенность: брат не расскажет родителям об этом разговоре ни при каких обстоятельствах. Наконец он решил прервать молчание, ответив: — Я сейчас живу у Джеймса. С того самого дня. Регулус вновь посмотрел на брата и признался: — Они подозревали, что ты будешь там. Родители. Но можешь не волноваться — я ничего им не скажу. Я просто хотел знать, что у тебя все в порядке, — Регулус, напоследок снова посмотрев в глаза брату, на голову превосходящему его по росту, развернулся, намереваясь отправиться на урок в теплицу. Сириус вдруг ощутил, что его терзает какое-то странное, необъяснимое, дурное предчувствие. Ему на миг показалось, что с Регулусом что-то происходит, что он хотел рассказать ему что-то еще, но так и не решился. Мгновенно по всему его телу прокатилась холодная волна тревоги. И он неосознанно мягко взял брата за локоть, останавливая и заставляя вновь посмотреть на себя. Казалось, лицо Регулуса теперь было бледнее обычного, серые глаза отражают какое-то беспокойство или даже испуг. От прикосновения брата он вздрогнул, совсем не ожидая такого. В последний раз Сириус оттолкнул его от себя, когда он пытался помешать ему бросить заклятие в дверь дома на площади Гриммо. Тогда старший брат был преисполнен ярости и раздражения, а сейчас один только этот жест, казалось, источал искреннее беспокойство. Регулус в очередной раз взглянул на него. Так и есть: Сириус великолепно умел при надобности скрывать эмоции, как и положено воспитанному в аристократической среде юноше, но сейчас глаза выдали его. В них Регулус на долю мгновения увидел тот же знакомый отблеск, который всякий раз появлялся в их раннем детстве, когда маленькому Регулусу случалось плакать, а Сириус немедленно приходил выяснить причину. И даже сейчас голос брата прозвучал практически так же, как и тогда: — Рег, что происходит? Ты ничего случайно не хочешь мне рассказать? Сириусу показалось, что младший брат силится скрыть смущение и чувство вины. Так или иначе, он все-таки совладал с собой и ответил: — Нет. Сириус… Мне пора. До встречи. Сириус, рассеянно попрощавшись, с подозрением и уже плохо скрываемым беспокойством глядел, как младший брат уходит прочь, сворачивая за угол теплицы. И дурное предчувствие вновь закралось в его душу, не желая отпускать и заставляя погрузиться в тревожные мысли о брате.***
Вечер подходил к концу. Солнце давно село, а в гостиной Гриффиндора зажглась большая люстра со свечами. Учебная неделя завершилась, и гриффиндорцы с расслабленным видом отдыхали и общались в гостиной. Малыши затеяли игру в плюй-камни, и Лили, как старосте, пришлось следить, чтобы они не сильно расходились в споре. Римуса, да и вообще всей компании Мародеров, видно не было. Марлин умчалась на свидание с семикурсником из Когтеврана, Эммелина сидела неподалеку со своей подругой, живо обсуждая, есть ли у нее шансы попасть в команду по квиддичу на место охотника. Мэри, Лили и Алиса уютно расположились на диване. — Ух, как хорошо! Наконец-то эта неделя закончилась! — МакДональд от души потянулась и, скинув туфли, забралась на диван с ногами. — Я так устала! — поддержала ее Ревелл. — Особенно от профессора Уилткисс. Сидишь и боишься лишний раз повернуться, чтобы она не взбесилась. — Да уж, — согласилась Лили, отложив в сторону магловский журнал, который только что просматривала на разделе музыки. — Не надо было тогда спорить с ней. Теперь, кажется, она по любому поводу может снять баллы или просто придраться. Вот парни вообще зря вскинулись. Римус палку перегнул, Блэк с Поттером поддержали — и теперь она, похоже, только и ждет удобного случая, чтобы снова прицепиться к ним. Вот уж кому точно надо быть поосторожнее! — Беспокоишься за них? — Мэри внимательно взглянула на Лили. В ее глазах заплясали лукавые огоньки. — Между прочим, Рим мой друг! — Эванс довольно резко отреагировала на этот многозначительный взгляд. — А как же Блэк и Поттер? — Алиса посмотрела на лучшую подругу практически так же, как и Мэри. — Им тоже не улыбается лишиться возможности изучать ЗОТИ, — по голосу Лили стало ясно, что она хочет закрыть эту тему. Но Алиса вдруг зашла в другое русло, вновь заговорив: — Кстати, о Поттере. Между прочим, вы не заметили, что он изменился? — В смысле основательно вырос и стал еще симпатичнее? — улыбнулась Мэри. — Нет, — Ревелл невольно бросила взгляд на нахмурившуюся Эванс и тоже улыбнулась. — Лили, ты обратила внимание, что он больше не выпендривается перед тобой да и вообще не ходит следом? За всю неделю вы и словом не перекинулись. Лили, поймав взгляд Алисы, неохотно кивнула. Выходит, не только она заметила эти разительные перемены, после которых для нее тема Поттера стала еще более щекотливой. Но самое необычное в том, что в повседневной жизни Поттер остался практически таким же, за исключением одного существенного «но»: в нем явно поубавилось спеси. Мэри, посмотрев сначала на Алису, а потом на Лили, предположила: — Ну мало ли. Может, он повзрослел? — ее голос показался Лили каким-то странным, почти сочувствующим. Стало отчего-то неудобно сидеть, захотелось уйти из гостиной. Эванс поднялась на ноги и, поправив юбку, ответила: — И слава Мерлину! Наконец-то! — голос ее едва ощутимо зазвенел, словно бы от тщательно скрываемой обиды. Лили взглянула на часы и ахнула: — Я опаздываю! Мне надо обойти коридоры перед отбоем! И Дирк Крессвелл, староста с пятого курса Когтеврана, наверняка уже там. Мы сегодня патрулируем вместе. Ладно, девочки, я побежала! — и она метнулась к портрету Полной Дамы, закрывающему вход в гостиную Гриффиндора, отчасти радуясь возможности уйти от этого разговора. Алиса проводила ее сочувствующим взглядом. Когда она оказалась возле самого портрета, тот неожиданно открылся, и в гостиную вошла всем известная компания Мародеров, как всегда о чем-то болтая и смеясь. Лили не успела отойти в сторону и столкнулась с Поттером. Он от неожиданности вздрогнул, удивленно уставился на нее, потом вдруг улыбнулся и машинально ляпнул: — Привет, Лили! Извини, — на миг его теплые карие глаза задержались на девушке, мимолетно оглядев ее с головы до ног. Длинные медно-рыжие волосы, удивленные, невообразимые ярко-зеленые миндалевидные глаза, по праву считавшиеся в Гриффиндоре самыми красивыми, молочно-светлая кожа с едва заметной россыпью веснушек на щеках, точеная фигурка, тонкая талия, невысокий рост… За лето Эванс, определенно, стала только прекраснее, превратившись в настоящую красавицу. Но ослепительный миг неожиданно рассыпался тысячами осколков, когда Джеймс вдруг вспомнил о своем намерении никогда больше не приставать к Лили. Он уже корил себя за то, что вообще открыл рот. Но Эванс совершенно неожиданно и тоже явно машинально ответила: — Привет, — а потом на несколько секунд задержала взгляд, глядя ему прямо в глаза, и вдруг, осознав, видимо, что только что произошло, быстренько шмыгнула в проход за портретом. Едва он закрылся за ней, Сириус, Римус и Питер дружно уставились на Джеймса совершенно изумленными взглядами. Только что на их глазах Эванс и Поттер заговорили друг с другом, причем сделав это явно неосознанно, но, что самое интересное, впервые за все время непринужденно и вежливо, практически как друзья или хорошие знакомые. Трое парней вдруг дружно ухмыльнулись, не веря своим глазам. А Джеймс, все так же сохраняя мягкую улыбку, появившуюся на его лице при виде Лили, стоял столбом около входа. А вот глаза его так и светились изумлением. Похоже, он и сам не мог понять, что вообще происходит.***
Лили молча брела по коридору рядом с Дирком Крессвеллом. Вначале они иногда беседовали на ходу, но потом Эванс погрузилась в задумчивое молчание, размышляя над тем, что случилось у входа в гостиную. Впервые Поттер, доселе после ссоры словно бы старавшийся держаться на расстоянии, просто и свободно поздоровался с ней, как будто и не было никакого конфликта, словно он и не преследовал ее все эти годы и всячески не доставал. На миг Лили неожиданно почувствовала непонятную, безотчетную радость. Это было довольно приятно: простой знак вежливости, приветствие и улыбка однокурснице как приятельнице, даже почти как подруге. Мягкая, добрая, без намека на выпендреж, самодовольство и бахвальство. Всего какие-то пару секунд, несколько мимолетных мгновений она видела перед собой совсем другого Джеймса Поттера. И даже неосознанно позволила себе признать, что такой Джеймс ей понравился. Высокий и симпатичный, как вполне верно отметила Мэри, он был гораздо милее того вечного придурка, который некогда не давал ей прохода своим позерством и приставаниями. Эванс неожиданно поняла, как эта простая и очаровательно-милая мальчишеская улыбка удивительно шла ему. С ней даже вечно стоящие торчком волосы не вызвали у нее раздражения, тем более что впервые за все время Поттер не взъерошил их при виде нее. Да и вообще в целом она впервые не почувствовала раздражения от этой встречи. Словно столкнулась вдруг с совсем другим человеком, лишь только внешне очень схожим с тем прежним Джеймсом Поттером. И с удивлением обнаружила, что с этим человеком вполне приятно просто поздороваться, что ему можно улыбнуться, не ожидая никаких последствий. И лишь один вопрос сейчас вдруг вернул ее к реальности: так что же это происходит с ним, с этим странным, мало похожим на прежнего Джеймсом? Но в тот же миг девушка почувствовала, что не сможет найти ответа на этот вопрос. Потому что в тот самый миг она впервые за всю жизнь даже не была уверена в том, что же происходит с ней самой.