Любящая мать

Снова осень. Постепенно холодает, лишь иногда выдаются теплые деньки. Листва меняет цвет, а остывающее перед зимой солнце выглядывает лишь ненадолго, словно проверяя, все ли так, как надо. В остальное время идет дождь, почти всегда мелкий и моросящий и иногда проливной. Если бы они жили за городом, то эти дожди могли бы отрезать их от прочего мира, растворяя все дороги к домам в воде и грязи... Да, эта осень оказалась все-таки необычной. Может быть, не только из-за погоды, но еще и потому, что она наконец вернулась в то место, которое до сих пор считает домом. Вернулась туда, где прошлое еще будто бы живо и, кажется, что из детской вот-вот привычно выбежит Лили, а она - следом за ней. И родители будут ждать их внизу, поторапливая... Задумчиво улыбаясь, Петунья отвернулась от истекающего дождем окна и взглянула на черноволосого маленького мальчика, сидящего на толстом теплом ковре в окружении игрушек. По документам Гарри является ее приемным сыном вот уже почти год. Но переехать сюда, в этот дом, в котором родилась она и ее сестра, получилось сравнительно недавно. Два месяца назад, сразу после начала судебного процесса о разводе, Петунья стала узнавать, куда можно переехать одинокой женщине с маленьким ребенком. Вариантов у нее тогда было несколько: купить жилье в кредит и снять квартиру или отдельную комнату. Первый отпал сразу: неизвестно, когда она смогла бы начать зарабатывать достаточно для того, чтобы выплатить кредит, а денег, которые она планировала выбить из Вернона на алименты, для этой цели не хватило бы точно. Рассматривая остальное, она понимала, что перед ней встает извечная проблема поиска и выбора. Для начала Петунья решила дать объявление и посмотреть, кто откликнется. Результаты оказались... ожидаемо-неутешительные. Коукворт, Ноттингем, какой-то домик в Уилтшире и все. Но выбора не было, и она вместе с Гарри, начала ездить на встречи с посредниками. Жилье в Ноттингеме и Уилтшире Петунью не устроили, а вот Коукворт... Эванс усмехнулась, вспомнив свое удивление при виде родительского дома, сдающегося в наем. Удивление, кстати, было неприятным. Оказалось, что власти не смогли найти хозяев дома и решили прибрать бесхозную недвижимость к рукам. Причем не за долги - кто-то неизвестный регулярно выплачивал все счета по квитанциям - а просто для того, чтобы дом "не пустовал". По крайней мере, именно так пытался объяснить начальник налоговой службы. Конечно, неприятная ситуация быстро разрешилась, даже не доходя до суда: Петунье выплатили компенсацию, переоформили дом на нее в соответствии с тут же найденным завещанием и любезно отдали ключи. А если принять во внимание, что перед приездом потенциальных съемщиков дом еще к тому же убрали, почистили и чуток подремонтировали, то можно было смело говорить о приятном сюрпризе. Непонятно было только одно: как Петунья могла забыть про дом своих родителей? Недовольно поджав губы, женщина обвела взглядом гостиную, отгоняя от себя нехорошие подозрения. Но когда ее взгляд упал на Гарри, пытавшегося сложить из постоянно падающих кубиков башню, она не смогла не улыбнуться. Полюбовавшись сыном еще немного, Петунья хотела подойти и присесть рядом. Она думала показать ему, как правильно надо ставить кубики, когда Гарри, разозлившись, вдруг стукнул своей маленькой ручонкой по игрушкам и что-то выкрикнул. Кубики замерли в падении, а затем, словно сами по себе, поднялись в воздух и встали так, как было нужно. Засмеявшись, мальчик обернулся к Петунье и, показывая пальчиком на башню, пролепетал, сияющими зелеными глазами глядя на женщину: - Ма! Бубики! А чего она ожидала? Ведь Лили и ее муж (Джеймс, кажется) были волшебниками. Неудивительно, что их сын тоже колдует. Но гораздо важнее то, что сегодня Гарри назвал ее мамой. Нежно и искренне улыбаясь малышу, Петунья отошла от окна. Она села рядом с ним на ковер, стараясь при этом не разрушить конструкцию из кубиков. Женщина заворковала, расспрашивая Гарри о том, как он сделал башенку, и, повторяя, что она у него получилась самая лучшая, самая высокая и самая крепкая. *** Поздно вечером, сев со спицами и нитками в кресло у еле тлеющего камина, женщина снова вспоминала эти два последних месяца в родительском доме, оказавшиеся на удивление спокойными. Не надо было никуда бежать, искать очередного чиновника, притворно улыбаться соседям и делать вид, что не замечаешь строящую Вернону глазки няню. Замерев, женщина посмаковала особо греющую ее мысль: «Больше никаких Дурслей». Довольно улыбнувшись, Эванс посмотрела в сторону кроватки со спящим Гарри и вновь вернулась к рукоделию. Но негромкое требовательное чириканье дверного звонка прервало ее размышления. Отложив вязанье на маленький чайный столик, Петунья встала и направилась к двери, недоумевая, кого могло принести на ночь глядя. Проходя мимо кроватки сына, она чуть задержалась, чтобы поправить одеяло. В это время звонок умолк. Будучи практически уверенной в том, что за дверью никого нет, женщина, тем не менее, открыла, мельком подумав: «Будет совсем не забавно, если на пороге снова окажется маленький волшебник». И Петунья была вовсе не так далеко от истины, разве что поздний гость вовсе не был ребенком: - Добрый вечер, мисс Эванслейн. Я Дугофур, служащий банка Гринготс и поверенный Вашей семьи. Вы позволите мне войти?