Любящая мать

Гоблин вел своих клиентов по оживленным улицам: спешащие по тротуарам люди обтекали всех троих, словно какое-то невидимое препятствие. Свернув один раз направо, в проем между домами, они прошли остаток пути затемненными переулками, на которые выходили тихие дворы домов и балконы, а затем вынырнули на другой улице. Здесь повсюду располагались магазинчики с яркими вывесками и красочными витринами. Но остановились они у самой неприметной двери: между большим книжным магазином и магазином компакт-дисков находился крошечный невзрачный бар. Прохожие не замечали его так же, как гоблина и Петунью с Гарри. Чуть склонив голову, женщина с немым вопросом в глазах посмотрела на Дугофура. Тот кивнул и объявил: - Мы пришли. Это «Дырявый Котел», через него мы пройдем в Косой переулок, в котором и находится Гринготс. Но сначала нужно кое-что сделать. Гоблин достал что-то из кармана роскошного камзола, а затем увеличил в несколько раз, возвращая заполненному бумажному пакету обычный размер, и отдал его Петунье. Гарри, увидев этот фокус, восторженно уставился на Дугофура, радостно хлопая в ладошки, отчего чуть не уронил теплую плюшевую зеленую змею, которая негромко и мягко зашипела, обвиваясь вокруг руки мальчика. - В пакете мантии для вас и юного лорда. Накиньте их сейчас – тогда мы не будем привлекать к себе внимание. - Неужели там нельзя пройти так же, как мы шли до этого? - К сожалению, нет. Ваша одежда будет выделяться. Поджав губы, Эванс кивнула и достала из пакета длинную черную мантию с синеватым отливом, который был заметен особо ясно в тот момент, когда солнечные лучи касались ткани. По подолу и рукавам тянулась еле заметная изысканная вышивка, темно-серыми блестящими нитями складываясь в какое-то странное письмо. Сама ткань была гладкой с обеих сторон и довольно тяжелой. Мантия Гарри оказалась такой же, только меньших размеров и отливала зеленью. Пока Петунья впихивала мальчика в нее, гоблин чуть поколдовал над прогулочной коляской, уменьшая ее и пряча в то же место, где раньше был пакет. В ответ на настороженный взгляд женщины, он пояснил: - Этот предмет там тоже будет непривычен. Подхватив увлеченного игрушкой Гарри на руки, Петунья поинтересовалась на всякий случай: - Есть ли что-то, что мне нужно будет сделать, - она кивнула на дверь бара, - или наоборот, не делать? - Не обращайте внимания ни на что, ничему не удивляйтесь, ни с кем не заговаривайте и никому не отвечайте, смотрите на всех чуть свысока, идите со мной наравне. По сторонам тоже особо не смотрите, только под ноги и вперед. Скажите, когда будете готовы. Глубоко вздохнув, женщина перехватила Гарри поудобнее, отдала сумку гоблину, которая тоже исчезла в его карманах, а затем кивнула. Кивнув в ответ, Дугофур открыл перед нею дверь, приглашая зайти в темный проем, через который виднелось обшарпанное помещение, смутно знакомое Петунье. Оставив разборки со своими воспоминаниями до более подходящего момента, она с достоинством и абсолютно прямой спиной пересекла зал, несоразмерно большой в сравнении с первым впечатлением, следуя за гоблином почти шаг в шаг, лишь немного отставая. Она не смотрела по сторонам, но все равно краем глаза замечала и стойку с малоприятным подозрительным типом, грязные столики, спящего рядом с пустыми бутылками пьяницу, двух темных личностей в плащах с накинутыми на головы капюшонами в самой темной части комнаты. Последних женщина не столько видела, сколько угадала по движению воздуха и игре теней. Гоблин вывел своих клиентов из бара в маленький двор, со всех сторон окруженный стенами, в котором, кроме мусорной урны и нескольких сорняков, ничего не было. Коснувшись одного из кирпичей над урной кольцом, надетым на указательный палец, Дугофур сделал несколько шагов назад, останавливаясь рядом с Петуньей. Кирпич, до которого он дотронулся, задрожал, задергался, а в его центре появилась и начала расти идеально круглая дыра. Это было похоже на то, как прожигается бумага, если держать ее над горящей свечой или работающей зажигалкой. Дыра росла очень быстро, превращаясь в арку, достаточно широкую для того, чтобы могли пройти три упитанных взрослых человека, и достаточно высокая на тот случай, если рост этих троих будет превышать два метра. За аркой начиналась мощеная булыжником извилистая улица. И хотя все эти удивительные вещи казались смутно знакомыми, Петунья все равно испытывала странную настороженность к первопричине - к волшебству. Прижав Гарри к себе еще крепче, женщина неожиданно даже для себя прошептала на грани слышимости, пребывая при этом в чем-то наподобие транса: - Три вверх… Два в сторону… Взгляд, которым гоблин одарил сою спутницу в этот момент, был острым и внимательным, но никаких комментариев от него не последовало. Вместо этого Дугофур подождал, пока та обратит на него внимание и шагнул в проем арки. Петунья последовала за низкорослым проводником, оглянувшись зачем-то назад, она увидела лишь сплошную стену, словно ничего не было. А впереди: теснящие друг друга магазинчики с самыми разнообразными вывесками, кричащие объявления, порхающие в воздухе рекламки, которые пытались приклеиться к магам, торопящимся по своим делам. Вся эта толпа и суета со сводящим с ума людским гамом напоминали Петунье гипермаркет в канун Рождества. Усмехнувшись, женщина сделала шаг вперед, вливаясь в толпу, умудряясь не только не терять макушку гоблина из вида, но и успокаивать взволнованного новыми впечатлениями Гарри. Мальчик крутился на ее плече как юла, с восторгом разглядывая все витрины, вывески и магов в разноцветных мантиях, мимо которых они проходили. Отмахнувшись от стайки цветасто-верещащих бумажек, подхватив в третий раз падающую игрушку, увернувшись от нескольких столкновений и получив в спину запоздалые извинения, Петунья наконец догнала своего проводника. - Гринготс. Прошу, - гоблин изобразил намек на приглашающий поклон. Переведя взгляд в направлении, указанном маленькой ладонью с непропорционально длинными цепкими пальцами, Эванс еле заметно вздрогнула, упираясь взглядом в белоснежное здание, возвышавшееся над маленькими магазинчиками. Перед отполированными до блеска бронзовыми дверьми в алой с золотом униформе стоял гоблин. Этот гоблин поклонился вновь прибывшим клиентам, не удостоив при этом Дугофура даже взглядом, открыл Петунье двери, за которыми были еще одни, серебряные. Скользя взглядом по выгравированным на них строчкам-предупреждении, женщина пыталась вспомнить какую-то давнюю шутку, связанную именно с этими двумя фразами. За серебряными дверьми поклонами их встретили уже два гоблина, но Петунья почти не обратила на них внимания, разглядывая огромный мраморный холл. Сидящие на высоких стульях за длинной стойкой гоблины были самозабвенно погружены в работу: делали записи в больших гроссбухах, взвешивали монеты на медных весах, под лупами изучали драгоценные камни и общались с клиентами-магами. Множество дверей, ведущих из холла, постоянно впускали и выпускали гоблинов и магов. К одной из таких дверей Дугофур и повел своих подопечных. На удивление, там не оказалось каменного коридора, освещенного горящими факелами, за дверью была лишь огромная мраморная лестница, покрытая ковром, а источником света была колоссальная многоярусная хрустальная люстра. Все это было странно, но Петунья уже устала удивляться, мысленно отвечая на каждое свое изумление: «Это просто магия». Лестница привела их в еще один прямой коридор без ответвлений с несколькими дверями. Обстановка этого коридора вполне соответствовала монументальности проделанного сюда пути. На каждой двери висела золотая табличка с тиснеными буквами, складывающимися в имя и должность владельца кабинета. Дугофур провел спутницу до самой дальней двери в конце коридора. Табличка на ней сообщала: «Дрогхр, Старший Мастер». В кабинете, дверь в который была предупредительно открыта гоблином после стука, их уже ждал старый гоблин в богатом костюме, весь вид которого являлся реальным воплощением понятия "презентабельный и знающий". Золотой монокль, закрепленный перед левым глазом гоблина, неестественно ярко блестел в солнечном свете, заливавшем комнату. Совсем юный помощник стоял за креслом своего начальника, без особых проблем держа в руках большую стопку толстых папок с бумагами, даже на вид казавшуюся неподъемной. Усадив Гарри на заваленный игрушками диван, женщина села в предложенное кресло с другой стороны большого круглого стола, ровно напротив хозяина кабинета, стараясь не выпускать диван с увлеченным мальчиком из поля зрения. Папки с бумагами переместились из цепких пальцев молодого секретаря на лакированную поверхность красного дерева и были пододвинуты Дрогхром к посетительнице. Не дожидаясь, пока Петунья изучит предложенные бумаги, Мастер начал говорить: - Мисс Эванслейн, наконец-то мы с вами встретились. Признаться, я довольно долго ждал этого... Если вы не против, давайте сразу перейдем к делу. Кивнув, Петунья приняла предложение старого гоблина, верно ухватив нить разговора. - Господин Дрогхр, мистер Дугофур во время нашей первой встречи сказал, что на меня наложены какие-то заклятья и что надо ввести Гарри в наследство. Возможно, есть еще какие-то проблемы, которые вы хотели бы поднять, но... Мне хотелось бы остановиться пока на этих вопросах. Не поймите меня неправильно из-за того, что свою проблему я поставила на первое место. Я просто боюсь, что на меня может быть наложено какое-то колдовство, которое заставить меня вредить Гарри, и я бы хотела, чтобы для начала вы сняли с меня эти чары. Конечно, мне бы хотелось еще услышать более... понятные объяснения того, что сейчас закручивается вокруг меня и Гарри, но это просто пожелание. - Мы тоже хотели предложить вам начать с этого. И, если я верно рассмотрел наложенные на вас заклинания, то, думаю, после очистки ауры, многое станет вам ясно и без наших объяснений. Старый гоблин предложил женщине следовать за ним в зал для ритуалов, секретарь тенью следовал за своим начальником. Заметив обеспокоенный взгляд посетительницы, брошенный ею через плечо на мальчика, Дрогхр кривовато улыбнулся, чуть обнажив заостренные клыки. - Не волнуйтесь, с юным лордом ничего не случится. Дугофур ведь уже наверняка объяснил вам, что интересы клиентов и безопасность наследника рода для нас на первом месте. Гарри, ничего не подозревая, увлеченно терзал игрушки, количество и вид которых просто восхитили его. Подаренная Дугофуром плюшевая змея свернулась в клубок у него на коленях и тихо что-то шипела. Бросив на мальчика еще один встревоженный взгляд, женщина прошла за юным гоблином и Дрогхром в спрятанную до этого за гобеленом дверь. Резкий переход из светлой комнаты в каменные темные лабиринты, освещенные беззвучно горящими светильниками, оказался для Петуньи неожиданностью. Узкие коридоры с потолком, которого женщина почти касалась макушкой, казалось, сдавливали ее в свои тесные каменные объятья. После приблизительно десятиминутного блуждания, со стороны – абсолютно бесцельного, троица вышла через довольно высокую и широкую каменную арку в огромный зал, пол и стены которого оказались облицованы красным камнем. На стенах рубинами были выложены узоры из рун, а пол пересекали множество линий все из того же рубина, все линии на полу сходились в центре зала, там, где стоял каменный, с красными прожилками алтарь. Огромная хрустальная люстра на потолке, светильники на стенах и полу – все они горели красными огнями, отражавшимися в драгоценных камнях и от стен - создавалось впечатление, что зал утопает в крови. Петунье показалось, что она даже чувствует характерный металлический запах. Из одной арки, но вроде бы не той, через которую ее привели, вышло еще несколько гоблинов. Где вход или выход, за которым ее ждал Гарри, женщина сказать не могла: стоило сделать несколько шагов вслед за Дрогхром и ее секретарем, как она тут же потеряла всякую ориентацию в пространстве. Она могла сказать только, где верх, а где низ, но полной уверенности, что мир не перевернулся, не было. Сам воздух словно давил на нее, казалось, он стал плотнее, а уже через несколько вздохов у нее закружилась голова и появилось легкое чувство опьянения. Теперь Петунье оставалось полагаться только на гоблинов. Двое из них вели ее через зал по спирали, не переступая выложенные на полу линии. За это время другие три гоблина успели выставить на помосте рядом с алтарем принесенные с собой предметы: чашу, разноцветные пузырьки, в красном свете казавшиеся темнее, чем есть на самом деле, и совсем уж странные, ни на что непохожие, блестящие металлические инструменты, а также пару луп и очки в золотой или позолоченной дужке с камнями. Задумавшись о предназначении некоторых увиденных предметов, затуманенный бурлящей в воздухе магией разум Петуньи не сразу осознал, что тело уже подошло к алтарю и, более того, ложится на теплый камень. То, что было дальше, женщина помнила смутно: она послушно глотала какие-то зелья, отвратительные или безвкусные, после каждого глотка по ее телу прокатывалась волна жара, звучали режущие слух хриплые слова на неизвестном языке, темно-багровые тени на потолке и вокруг нее плясали замысловатый танец без начала и конца. А потом она против воли закрыла глаза и на изнанке век, как на белом полотне кинозала, закрутились цветные картины, которые принадлежали ее памяти, но были затерты заклинаниями. В тех воспоминаниях она вместе с сестрой и отцом каждый год посещала Косой переулок и Гринготс, помогала сестре с покупками, вместе с ней же и отцом ела мороженое в каком-то кафе, терпела на каникулах Снейпа – черного тощего парнишку с большим носом и в вечных обносках, вечно крутившегося вокруг Лили. С каждым годом сестра проводила с ним все меньше и меньше времени, а потом и вовсе перестала общаться. На следующее после этого лето появился Поттер. Поттер нравился Петунье еще меньше, чем Снейп: если последний хотя бы постоянно смотрел на Лили и даже со временем смирился с присутствием Петуньи, то Поттер смотрел больше на себя. Объявление Лили о свадьбе с этим неизвестно откуда взявшимся выскочкой в очках было полной неожиданностью для младшей сестры. Помолвка и свадьба Эванс с Поттером стала словно спусковым крючком страшного времени: множество смертей, странных и непонятных, таинственные неприятные происшествия, постоянное предчувствие какой-то неясной опасности. Предупреждение Лили о наступившей волшебной войне оказалось немного запоздалым: их родители погибли в страшной автомобильной катастрофе по дороге домой до того, как узнали об этом. Петунья собиралась уехать, послушав совета сестры, но стук в дверь и наставленная из-за нее волшебная палочка переубедили ее. Лица мага она не помнила, только сам визит, после которого она приняла ухаживания отвратительного до этого Дурсля, вышла за него и переехала в Литл-Уиннинг. После этого момента эпизоды из памяти стали тускнеть, а потом и вовсе исчезли, отправляя женщину в немую абсолютную темноту. Однако и это состояние продлилось недолго: в первую очередь пришло ощущение собственного тела, потом, нарастая, откуда-то вынырнули скрипучие голоса, а после под сомкнутые веки стал проникать приглушенный свет. Глаза открылись с трудом, но все время хотели сомкнуться снова, казалось, будто она не спала несколько дней подряд. Болела голова, довольно сильно, но перетерпеть можно было. Спина тоже побаливала, словно она заснула, лежа на камнях. С усилием сев, Петунья огляделась. Оказалось, что она и вправду лежала на камне – камне алтаря, в котором была выемка, повторяющая форму ее тела. Когда женщина с трудом встала, камень разгладился, снова став ровным. - Мы сняли с вас все заклинания. Многовато их было: некоторые конфликтовали друг с другом, а другие, наоборот, вошли в контакт. Если бы они продолжили свое влияние на вас хотя бы еще пару лет, результат стал бы необратимым. Узнать, кто их наложил, к сожалению, не получилось. Но то, что это сильный маг, несомненно. И он абсолютно точно знал, что делает, – кажущийся дилетантизм в сочетании несочетаемого однако привел к удивительно точно выверенному результату. Дрогхр словно размышлял вслух, таким отстраненным он выглядел, но на самом деле это была лишь усталость от ритуала. Впрочем, Петунья выглядела не лучше. Чуть ссутулившись, словно ей трудно стоять, женщина еле заметно кивнула. - Что теперь? - Вернемся, теперь нужно будет провести первичное введение в наследство для Гарри. - Два гоблина повели женщину обратно. Заметив ее еще пока немой протест, старший не дал возразить, пояснив: Не волнуйтесь, с Гарольдом ничего не случится. Никакого ритуала не будет – он еще мал. Просто ему будет отдан перстень Главы Рода. Полный ритуал вхождения в наследство будет только в день его магического совершеннолетия, по достижению им двадцать одного года. Будет еще малое вхождение – в одиннадцать лет, и частичное – в четырнадцать. - Просто отдадите ему кольцо, и все? - Не отдадим, а наденем. Он должен будет теперь носить его до тех пор, пока не умрет или не передаст своим наследникам. То есть, всю свою жизнь. А после этого вы перенесетесь порт-ключом в Эванслейн-менор. Он уже расконсервирован и убран, домовики предупреждены и ждут вашего прибытия. Также я нанял нескольких надежных магов – они помогут вам с воспитанием мальчика: этикет, генеалогия, экономика, обязательно – основы магии и зельеварения. В общем, со всем тем, что должен знать лорд. Расписание занятий вы можете составить по собственному усмотрению. В Поттер-мэнор пока лучше не лезть: он мало того, что разрушен, так и его местоположение известно слишком многим. Подозреваю, что он может быть до сих пор под наблюдением. Восстановление Поттер-мэнора вызовет ненужные подозрения. - Не желаю иметь ничего общего со всем тем, что стоит за фамилией Поттер. - Это вы зря, Поттеры – весьма сильный род, в их сейфах хранится много полезных для Гарольда артефактов. - Я пока не чувствую себя готовой пользоваться этими артефактами. Гарольд? Вы снова называете Гарри так. - Прямо сейчас, возможно, и не стоит. Гарри – слишком простое имя для лорда Эванслейн-Поттер. К тому же, на всех определяющих артефактах высвечивается именно это имя. Гарри – это слишком домашнее имя, для выхода в свет и деловых отношений стоит пользоваться полным именем. При посторонних называйте мальчика так. Поджав губы, женщина неохотно приняла совет гоблина к сведению, и дальше они шли уже молча. Из-за усталости путь назад показался длиннее, хотя на самом деле это были все те же десять минут. Петунья не знала, сколько времени занял ритуал, но, судя по тому, что Гарри... Гарольд уже заснул, это было долго. С ласковой улыбкой женщина села на диван, чуть подвинув игрушки, и погладила мальчика по непослушным черным вихрам, а затем осторожно, чтобы не разбудить, взяла на руки, вытаскивая из игрушек и прижимая к себе. Плюшевая змея, прижатая мальчиком к груди, тоже дремала. Дрогхр достал из коробочек, расторопно поданных ему секретарем, два массивных родовых кольца с гербами и надел на маленькие детские пальчики правой руки. Кольца, признав Гарри, уменьшились в размере и плотно прижались к коже, отчего снять их теперь становилось невозможно. Однако перед тем, как отпустить подопечных в новый дом, старый гоблин поднял еще один важный вопрос. - Мисс Эванслейн, есть еще одна проблема, о которой вы должны знать. Это проблема опекунства, магического, я имею в виду. Вы – сквибб, и не сможете выполнить свои обязательства по магическому воспитанию Гарольда. Не сможете до совершеннолетия постоянно подпитывать его магией. Однако вы можете выбрать волшебника, которому доверяете, и назначить магическим опекуном его. И лучше сделать это как можно быстрее. - А те маги, которые сейчас в Меноре?... - Увы, нет. Они не обладают достаточным уровнем магии и знаний. Если хотите, можете назвать имя волшебника, которому доверяете, мы организуем вам встречу с ним. - Я… я почти никого не знаю. Единственные волшебники, чьи имена мне известны – это те, про кого говорила Лили: директор школы, Дамблдор, но ему я не доверю своего мальчика, некоторые учители… Хмм, Лили говорила, что у Гарри есть крестный. Дугофур тихо фыркнул, а Дрогхр отрицательно покачал головой. - Сириус Блек в Азкабане. Это… - … Магическая тюрьма, я знаю. - Было видно, что Петунья возмущена. – Нет уж. Такого крестного рядом с Гарри и близко не будет. - Однако крестный Гарольду тоже нужен. Подождите с выводами: есть возможность, что Блэка осудили по подлогу. Его посадили сразу после войны, то есть где-то год назад, до отмены военного положения в стране, и не проводили ни расследования, ни заседания Визенгамота. Потом были предприняты попытки присвоить посторонними его наследство. Есть шанс, что он невиновен и его посадили исключительно ради доступа к сейфу. - Хм... - Не беспокойтесь. Судебной тяжбой мы займемся сами. Я подам апелляцию от имени Гринготса, повод найдем. - Но если у Гарри будет крестный, нужен ли тогда опекун? - Именно что, будет. Причем не известно, когда. Его оправдание не будет быстрым. Во-первых, пока адвокаты добьются пересмотра дела, пока Визенгамот будет решать, что делать, пройдет достаточно много времени. Может статься, что заседаний будет несколько. Могут вообще отказать. А если все-таки выпустят, то Блек должен будет пройти реабилитацию в Мунго. Из Азкабана здоровым еще никто не выходил, если, конечно, вообще выходил. Слишком много времени все это займет, тогда как опекуна надо найти как можно скорее. Ну а, во-вторых… Чем больше сильных магов будут делиться с Гарольдом знаниями и магией, тем он станет сильнее. - Ох, вот как. - Может, вы еще кого-нибудь знаете? Не обязательно вспоминать старшее поколение, может, кто-нибудь из однокурсников вашей сестры? - Хм... Снейп? Он и Лили дружили с самого детства и каждое лето проводили вместе. Правда, в последние годы школы они, кажется, поссорились. Но больше я никого не знаю. - Что ж, мы попробуем связаться с ним. А сейчас, - гоблин открыл другую ювелирного вида коробочку: – Ваш портал. Отдав женщине лежащие на столе папки, Дугофур увеличил и вернул ей ее вещи. А после этого женщина взяла в ладонь фигурку из оникса, маленькую копию странной крылатой лошади, которая оказалась семейным порт-ключом. Объяснив, как им пользоваться, гоблины сообщили также, что держать связь они будут как и прежде – через медальон – и попрощались. Покрепче прижав к себе Гарри, Петунья повернула лошадиные крылья и исчезла из кабинета, чтобы через миг появиться в Эванслейн-Мэноре на другом конце страны.