Любящая мать

Водоворот аппарации выкинул двух магов на пустырь, с которого прекрасно просматривался кажущийся игрушечным поселок. Немного переведя дух, маги огляделись. Несмотря на твердость, земля под ногами была испещрена чьими-то следами. Уж присел, чтобы получше рассмотреть среди них что-то, его заинтересовавшее. Подол плаща мазнул по пыли, пачкаясь, но наемник не обратил на это внимание, сосредоточившись на чем-то, видимом только ему. По крайней мере, Призрак, с любопытством наблюдающий за братом, ничего не видел. - Что ты там уже нашел? Авантюрист молча указал затянутой в перчатку из драконьей кожи рукой на ничем не выделяющийся участок земли перед собой. - Вот тут... Видишь? Кто-то уже аппарировал здесь незадолго до нас. Задумчиво подняв взгляд на Призрака и заметив его скептичное выражение лица, Уж стоически вздохнул и буркнул: - Просто поверь мне на слово. - Ладно... Тогда объясни, как ты смог это увидеть? Калеб потянул край своего капюшона, и так полностью скрывавшего глаза, привлекая внимание брата. - Он зачарован - я могу видеть сквозь ткань, причем освещение не имеет значения. А еще он показывает остаточные следы разных заклинаний. В тех местах, где я вынужден работать - это просто клад. - Как скромно ты отзываешься о местах своей боевой славы, мой дорогой расхититель гробниц, - Уж в ответ негромко, но выразительно фыркнул. - Ладно, опустим. Думаешь, эти следы связано с нами, вернее, с нашей целью? - Почти уверен. И будь любезен, не приписывай мне чужих заслуг. Я не черный археолог, знаешь ли, а всего лишь наемник. - А также вор, убийца и любящий отец... - пробурчал вполголоса Джонатан, задумавшись о чем-то своем. - Это ты сейчас опять о себе? - язвительно поинтересовался авантюрист, начиная вставать. - Нет, просто к слову пришлось. Есть еще что-нибудь необычное, что ты видишь? Калеб пожал плечами, заставляя упомянутую ткань своей мантии колыхнуться в такт движению. - Да так, ничего особенного. Просто дублирование следов - аппарация была не единичная... И не смотри на меня так! Ты и без меня знал, что в охране несколько человек, так что смысл это обмусоливать еще раз? Повернувшись лицом к тропке, ведущей в поселок, и спиной к Ужу, Призрак вполголоса буркнул: - Я тебя когда-нибудь точно убью за твои штучки. Обмусоливает он. Откуда только слово такое взял? Уж, отряхнув плащ, пружинистым шагом направился следом за братом, быстро догнав его. Дальше они продолжили путь вместе и, самое главное, молча. *** С самого утра в меноре царила легкая суета. Если, конечно, этим словом можно было назвать то сумасшествие, которое устроил всем вместо побудки Гарри. Пробуждение Петуньи, уснувшей накануне очень рано из-за плохого самочувствия, началось не самым лучшим образом. Находясь в том состоянии полусна-полубодрствования, которое обычно случается перед пробуждением, женщина услышала тихий шелест-шебуршание где-то рядом. Петунья не обращала внимания на непонятные звуки, но лишь до того момента, когда шуршание сменилось характерно змеиным шипением. Подскочив на кровати, женщина резко обернулась, оглядывая комнату. Сердце глухо стучало в груди, ускоряясь от уже полученного адреналина, а когда взгляд голубых глаз остановился на изящно выгнувшемся узком чешуйчатом теле, то оно сначала замерло, а потом резко рухнуло куда-то вниз, дыхание перехватило, заставив Петунью оцепенеть. Когда же змея, зашипев еще раз, поползла вперед, нервы женщины сдали, и она громко завизжала, резко отползая назад, к спинке кровати, пытаясь вжаться в нее и натягивая одновременно тонкое одеяло чуть ли не до носа. Но прежде, чем змея успел хотя бы доползти до кровати, в комнату, на крики хозяйки аппарировал домовик. Момент - и змея оказывается в магическом полупрозрачном коконе, который переносится домовым эльфом за пределы поместий. До женщины не сразу дошло, что угроза миновала. Домовик, пытаясь привести хозяйку в себя, принес ей успокоительное зелье в кубке, разведенное с тыквенным соком. В тот момент, когда Петунья допивала малоприятный коктель, в меноре раздался еще один, приглушенный расстоянием и стенами, душераздирающий визг, на этот раз не ее. Вздрогнув от неожиданности и облившись остатками напитка, женщина, уже более-менее успокоившаяся, требовательно посмотрела на домовика. - В чем дело? Кто кричал? И откуда, кстати, в моей комнате змея? Домовик, нервно теребивший перешитую наволочку, упал на пол, пару раз хорошо приложившись лбом об укрытый толстым и теплым ковром камень и забормотал: - Гостья кричала. Низзи ничего не мог сделать со змеями, Низзи не может запретить молодому хозяину колдовать, Низзи только запретил змеям причинять вред хозяйке и гостям. Низзи плохой эльф, Низзи плохой. Когда до Петуньи дошло, о чем болтало ушастое создание, она вскочила с кровати и с громогласным рыком "Что?!" помчалась было прочь из спальни, но затормозила, едва выглянув в коридор: на полу извивались и спутывались телами сотни самых разных змей, образуя живой, постоянно шевелящийся и шипящий, пестрый ковер. С трудом удержавшись от еще одного визга, женщина отпрыгнула назад, захлопывая дверь и обернулась к бьющемуся в истерике домовику. Вдох-выдох. "Спокойнее, я должна быть сильной. Ради Гарри". Более-менее взяв себя в руки, леди Эванслейн холодно приказала: - Хватит! Немедленно прекрати это бесполезное самобичевание. И внятно объясни, что случилось. Начни с того, что с Гарри. Он в порядке? Под арктическим тоном женщины домовик быстро собрал себя с пола и, не поднимая взгляда на хозяйку, забубнил, впрочем, довольно разборчиво: - Маленький хозяин Гарольд сегодня рано проснулся, Низзи покормил его и дал ему любимую игрушку, но хозяину быстро стало скучно, и он захотел новую игрушку, а когда другой плюшевой змеи не нашлось, он призвал обычных змеи со всей округи. Молодой хозяин растет сильным магом, и в меноре теперь много змей. Низзи знает, что это нехорошо, но Низзи не знает, что ему с этим делать. - Как что? Выкинь всех тварей так же, как ты выкинул ту, что была у меня в спальне. - Низзи не может, змей держит маленький хозяин и только он может их отозвать. Змею в спальне хозяйки Низзи выкинул, но сейчас она опять где-то в доме. Низзи плохой эльф! И эльф попытался опять наказать себя, но раздраженная Петунья рявкнула на него, пресекая на корню саботажные намерения. Теперь домовик просто пытался разодрать свою наволочку и ждал, что же решит хозяйка. Еще раз глубоко вздохнув, женщина что-то обдумала и кивнула в такт мыслям. - Где те трое, что пришли вчера? - В гостевых комнатах, хозяйка. Низзи поселил их там, Низзи поступил неправильно? - Нет, все нормально... Эти маги смогут убрать змей? - Нет, только маленький хозяин может. Еще раз вздохнув, как перед прыжком в холодную воду, Петунья уточнила: - Тогда... Ты сможешь сделать так, чтобы змеи не нападали на меня и не могли укусить? Домовик закивал головой, как болванчик. - Могу, хозяйка. - Тогда сделай, и идем. Будешь вести меня к детской. Женщина еще не слишком хорошо разбиралась в запутанных коридорах огромного дома, так что часто просила домовиков провести ее к той или иной комнате. Поэтому такая просьба не стала для Низзи чем-то неожиданным. Хотя, просить проводить до комнат, которые всего лишь в нескольких десятках шагов от спальни... Но с хозяевами не спорят и тем более не оспаривают их приказов, поэтом эльф подошел к двери и терпеливо замер на пороге, ожидая, пока хозяйка накинет халат поверх ночнушки, обует домашние туфли и наберется смелости, чтобы открыть дверь в коридор, ведущий во внезапно ставшие серпентарием комнаты особняка. Вся передернувшись, женщина перешагнула через порог спальни, стараясь отрешиться от мысли, что ступает в самую гущу гадов. Однако ей значительно полегчало, когда змеи, вначале заскользившие к ней, с шипением отпрянули, встретившись с поставленным Низзи барьером. Ступая в море чешуйчатых тел, словно ледокол среди льдов, она без проблем пролетела по коридору за шустро семенящим домовиком. Распахивая дверь в детскую, Петунья уже приблизительно представляла, что ее ждет, но все равно с трудом удержалась от того, чтобы не схватиться за сердце: вся комната, каждая поверхность была занята змеиными телами разного размера и расцветок, беспрерывно шипящими и пытающимися друг по другу добраться до Гарри. Сам ее мальчик сидел на кровати и крепко тискал какую-то здоровую трехглавую тварь с вызывающей бледно-оранжевой шкурой, украшенной черными полосами. Женщина содрогнулась от одного взгляда на этого мутанта, но все равно сделала шаг вперед, преодолевая себя, потом еще один и еще. Гарри, заметив ее, радостно заулыбался и протянул ей змею. Три пары разноцветных змеиных глаз с подозрением уставились на женщину, раздвоенный язычок одной из голов попробовал воздух, от чего женщину снова всю передернуло. Собравшись с духом, Петунья улыбнулась своему маленькому магу, стараясь, чтобы ее улыбка выглядела как можно естественней, и произнесла: - Гарри, что у тебя тут такое? В ответ мальчик... зашипел. Женщина растерялась, а домовик, стоящий теперь за ее спиной, упал на пол и стал биться об него лбом, что-то радостно бормоча о том, какая же это честь и великая радость иметь в хозяевах змееуста. - Гарри?.. На лице Гарри отразилось сначала недоумение, а потом, когда до него дошло, в чем дело, его умильная детская мордашка приобрела чуть виноватое выражение, и, невинно хлопая глазками, он повторил, то, что хотел сказать, но теперь уже по-английски. - Мама, змеи! - А почему так много, малыш? На минутку задумавшись, Гарри непреклонно заявил: - Хочу! Хочу много! - Но так нельзя, Гарри. - Хочу! - ...Солнышко, но ведь змейкам здесь плохо, они хотят домой. У них там осталась семья, дела. Представь, а если бы тебя так выдернули из кроватки неизвестно куда? Тебе бы было страшно, ты бы хотел домой. Вот и змейкам сейчас страшно. Зачем ты так нехорошо поступаешь, малыш? Гарри долго думал, и все это время женщина стояла, не решаясь к нему подойти и боясь лишний раз пошевелиться, ведь змеи следили сейчас и за ней, особенно пристально рассматривала Петунью трехголовая. Видимо, поняв для себя что-то, ребенок соскочил с кровати (тут женщина не могла не порадоваться про себя тому, что заставила домовиков застелить весь пол в комнате толстым ковром, ведь, стань Гарри босиком на пол, он мог бы и простудиться) и, топнув ножкой, что-то громко прошипел. Змеи, встрепенувшись все как одна, прислушались и, каждая, зашипев в ответ, начали уползать из комнаты. Все, кроме той пестрой трехголовой твари, что сейчас соскользнула на постель Гарри и свернулась в одеяле ярким клубком. - Малыш, а почему ты эту змею оставил? - Она сказала, что всегда будет со мной. Она мой фа-ми-ли-ар, - мальчик усердно, хоть и с трудом, выговорил новое для себя слово, и тут же, не давая женщине опомниться, плаксиво протянул, глядя в пол, чтобы спрятать хитринку во взгляде: - Ма-ама, почему ты меня больше не любишь? У Петуньи широко открылись глаза. - Боже, Гарри, почему ты так думаешь? - Ты не обняла меня, - маленький маг надулся и, казалось, был готов захныкать, но взгляда при этом не поднимал. - И не сказала "доброе утро". Женщина тут же исправилась, сократив расстояние между собой и ребенком, обнимая мальчика и шепча ему на ушко: - С добрым утром, мой любимый малыш. Леди Эванслейн старалась не смотреть на любопытствующую громадную тварь на кровати совсем рядом с ней. Тем временем из-за оставленной приоткрытой двери за спиной женщины донеслись громкие, полные экспрессии голоса троих молодых магов, которым приходилось сейчас пробираться через живое море змей. Хоть и с некоторым трудом, но подхватив Гарри на руки, женщина вышла им на встречу. Все трое выглядели неважно: взъерошенные, недовольные неожиданным пробуждением; а рабочие мантии, накинутые наспех на пижамы, делали их вид еще более нелепым; у девушки, стоящей между парнями, к тому же на ногах и руках виднелись следы от змеиных укусов. Мнение Петуньи о "защитниках" упало еще на несколько пунктов. О чем она, отправив Гарри (под присмотром Низзи, конечно же) одеваться, и сообщила им. Лица молодых людей приняли самое кислое выражения, но критику перенервничавшей женщины они выслушали без пререканий. Хотя девушка время от времени порывалась что-то сказать, но отрезвляющие щипки со стороны ее товарищей не дали ей такой возможности. Немного выпустив пар, хозяйка дома закончила свою обличающую речь и вздохнула. - Ладно, раз уж все проснулись, тогда завтракаем и идем на ежедневную прогулку. Про время и место завтрака спрашивайте у домовиков. После этого Петунья с прямой спиной и гордо поднятой головой направилась к себе в спальню. Торопливо переодевшись в приготовленный накануне женщиной-гувернанткой костюм, леди Эванслейн быстро вернулась к Гарри, и они позавтракали вдвоем в одной из малых столовых. Змея тоже присутствовала на семейном завтраке и, более того, Гарри теперь намеревался везде таскать ее с собой. Низзи, главному среди домовиков и к тому же Хранителю менора, пришлось объяснять хозяйке, кто такой фамилиар, какие бонусы сулит его появление и что это естественно, если маг не хочет разлучаться с ним. Уяснив главное - змея магическая, будет защищать Гарри ценой собственной жизни и не сможет причинить ему вреда - Петунья постаралась смириться с ее постоянным присутствием. Перед выходом из менора магам (малость ошарашенным тем, что у такого малыша уже есть фамилиар, причем не какой-нибудь клубкопух или лазиль, а самый настоящий рунослед) пришлось наложить на змею заклинание Разнаваждения. Поэтому, когда маленькая семья наконец-то спустилась в поселок, за Гарри и Петуньей весело бежал здоровый ньюфаундленд. *** За то время, что Уж и Призрак пробыли в поселке, они успели исходить его вдоль и поперек, заглянуть практически в каждый закуток и составить приблизительную карту местности. Делали они это по очереди: сначала все оббегал Уж, оставив брата караулить пустую дорогу, ведущую из особняка вниз в поселок, а потом наоборот. Призраку, малость отвыкшему от полевой работы, понадобилась времени больше, чем брату. Вернувшись, он заметил, что Калеб чем-то немного обеспокоен. Склонив голову к левому плечу, Джонатан вопросительно качнул головой. Наемник лишь нервно передернул плечами в ответ и, палочкой начертав в воздухе вокруг себя и брата круг Конфиденциальности, напряженно, тихим голосом сообщил: - Что-то странное там творится, внутри менора. Несколько минут назад я заметил откат от какой-то сильной магии, кажется, призывающей, но только стихийного характера. Четкости нет никакой, не понятно: кто призывает, кого призывает. - Хм... Вряд ли нам есть, о чем беспокоиться. Если ты помнишь, в особняке - маленький маг. Так вот, поверь мне, как отцу, вырастившему двоих детей: стихийная магия в доме - это в порядке вещей и так же естественно, как смена дня и ночи, - авторитетно заявил Призрак и попытался по привычке встряхнуть своей гривой, но волосы были по прежнему собраны в хвост и красивого жеста не получилось. Наемник качнул капюшоном. - Какая-то она слишком уж сильная... - А что ты хотел от ребенка, победившего Темного Лорда? Такой на мелочи размениваться не будет: если призывать - так всех и сразу. Отсюда и фон такой. - И кого, интересно, он мог призвать?... - Если так уж интересно, можешь пойти и узнать. Уж недовольно поджал губы. - Нет, спасибо. Оставлю это тебе. Закончишь с картой и пойдешь. Ты же знаешь, как обращаться с детьми, отец, вырастивший двоих. - Ты хочешь завалить все операцию на корню? - Если ее без нас не завалят... Фыркнув в ответ, Джонатан достал свой пергамент и стал переносить чертеж с него на карту Калеба. Тот уже успел сделать на ней какие-то пометки, понятные только ему одному. По крайней мере, Призрак, как ни крутил ее, сообразить так и не смог, зачем на местности возле домов располагать разноцветные крестики и соединять их друг с другом пунктирной линией. Не клад же там в самом деле? Закончив со своей частью задания и критически осмотрев результат, Призрак сунул пергамент под нос брату и душевно спросил: - И что ты за художества на карте устроил? Уж недоуменно глянул на него в ответ (не поленившись даже приподнять капюшон, чтобы Джонатан увидел адресованный ему взгляд) и произнес так, словно это было само собой разумеющимся: - Это план боя вообще-то. Снова выудив ловким жестом палочку, наемник прикоснулся ее кончиком к пергаменту. Над крестиками стали появляться разноцветные фигурки. Одна большая красная и маленькая красная рядом с ней символизировали цели: Петунью и Гарри; три одинаковые желтые – магов-охранников; а зелеными Уж обозначил себя и брата. Но объяснить, что к чему, наемник не успел. Внезапно прервавшись на полуслове, он резко развернулся лицом к менору. Призрак попытался проследить за его взглядом, но ничего интересного не увидел, лишь все тот же безвкусно отделанный каменно-деревянный фасад. Мысль о том, чтобы попытаться отодрать от ужиного плаща кусочек, не могла не придти магу в голову, но он отринул ее, как заведомо суицидальную, и с ленцой в голосе протянул: - Ну что там? - Еще одна волна той стихийной магии... И, кажется, она идет на нас! Неожиданно, даже не успев договорить, Уж издал сдавленный вопль и конвульсивно задергался и запрыгал на месте, одновременно пытаясь достать что-то из-за пазухи и раздеться. Джонатан сдавленно закашлялся, маскируя смех, и уже открыл было рот, чтобы что-то съязвить, но запнулся, прерванный тихими хлопками, сопровождавшимися появлением из ниоткуда различных змей, в том числе и ядовитых, которое падали на землю прямо перед ним. Заметив среди чешуйчатых спин одну, окрашенную в вызывающе яркую расцветку, мужчина судорожно сглотнул и, резко выхватив палочку, быстро окружил себя отталкивающими чарами. Этот вид змей он знал: она была даже, скорее, не змеей, а пиявкой. Пиявкой, с наслаждением высасывающей всю магию из зазевавшегося волшебника. Отличное средство против конкурентов, но испытать на себе работу ее зубок Призрак не хотел. Уж, успевший скинуть плащ и расстегнуть китель, с ругательствами и поминаниями всуе Мерлина, Мордреда, Морганы, интимных подробностей сексуальной жизни всех троих и перечислением их постыдных связей со всеми видами человекоподобной нечисти, которую только вспомнил, доставал из-за пазухи тушку упавшего в обморок и характерно пованивавшего ужа. Призрак, понимая всю комичность ситуации, не сдержавшись все-таки абсолютно неприлично для его статуса, заржал, на время забывая про склизких тварей. Калеб злобно глянул на него и, держа одной рукой на весу чешуйчатое тело, второй достал палочку. Направив ее на змей (под руководством "пиявки" направившихся было к нему), практически прошипел простое, но от этого не менее действенное заклинание: - Экспульсо Максима! Змеи отлетели, встречаясь с барьером и образуя чешуйчатую кучу перед Призраком. Бросив тушку ужа сверху на еще оглушенных встречей с барьером Джонатана змей, Уж "приголубил" их всех сразу изгоняющим заклинанием. Это была короткая фраза на латыни, которую наемник мелодично пропел, затягивая гласные и почти прокричав последние два слога: - Се ад суос виндикаре! А затем перевел взгляд на брата и прорычал: - И только попробуй что-то сказать! Джонатан показательно поднял вверх руки, правда, с трудом сдерживая смех и сохраняя серьезное выражение лица лишь колоссальным усилием воли. Смерив брата подозрительным взглядом еще раз, Калеб очистил заклинанием руку, застегнул обратно все пуговицы и поднял плащ с земли, отряхивая его и надевая. Капюшон снова скрыл зеленые глаза, но теперь они могли видеть только закрепленные на поместье чары и иллюзии. Никаких следов той магии, что обеспечила их змеиным дождем. - Ну и что это было? - нервозно передернув плечами, в воздух спросил наемник. Призрак достал было сигареты, но, вспомнив, что чары Конфиденциальности очень даже неплохо пропускают запахи, убрал их обратно и спокойно ответил брату: - Ну, предполагаю, это был ответ на твой вопрос, кого же там, - тут маг кивком головы указал на дом, - призывали. Фыркнув в ответ, наемник развернулся и поднял с земли уроненную им карту, зачаровал пергамент на скорую руку и стал объяснять Джонатану схему боя. Въедливый Призрак придирался ко всему, и прошло прилично времени, прежде чем мужчины пришли к компромиссу. После этого им оставалось только ждать. Впрочем, не долго. Почти сразу после того, как оба мага успокоились, из дома вышли те, кого они так упорно ждали: светловолосая женщина с ребенком, их охрана и... здоровенная псина. Призрак разъяренно зашипел. - Откуда, во имя пьяного тролля, у них появилась собака?! Вернусь - прибью Голда! - Хех, расслабься. Это не собака. Но лучше бы была она. - …Еще одна иллюзия? - Чары Разнаваждения, если быть точным. А под ними - рунослед. Причем весьма неплохой экземпляр: два метра, может, чуть больше, шкура яркая, явно недавно линька была. Но главное, главное! У него все головы на месте. Все три головы. Недостойную своего положения, грязную ругань Джонатан заменил на яростное пыхтение. - Да ладно, расслабься и не дыши, как обделенный кролик. Змея ползет рядом с мальчиком, так что, пока не дойдет очередь до него, план не меняем. - Какой я тебе, к пикси, кролик! - Тсс! Подходят, дракл тебя... дери! Заменив, в последний момент то слово, которое рвалось с языка, на более приличное, Уж оттащил брата в сторону от дороги, перенося за собой все чары и барьеры, привязывая их к своим многочисленным артефактам. Иначе "процессия" должна была пройти прямо через их маскирующее заклятье. Хотя наемнику почему-то казалось, что рунослед может все равно их учуять... и понял, что был прав, когда левая голова проползавшей мимо змеи повернулась к ним и отчетливо подмигнула зеленым глазом. Ничего не сказав брату и приняв равнодушный вид, Калеб уверенной походкой и мыслями на тему "не в первой, прорвемся" двинулся следом за семьей и их охраной. Почти прогулочным шагом, укрытые чарами, Уж и Призрак на приличном расстоянии проследовали маленькую семью и их охрану до дверей булочной, устроенной на первом этаже одного из жилых домов на окраине поселка. Дождавшись, когда женщина, держа темноволосого мальчика за руку, войдет вместе с ним, одним магом из охраны и "собакой" внутрь, Уж дал отмашку брату, начиная сворачивать окружающие их двоих чары. Призрак, которому было на время отдано первенство, читал свое заклинание несколько минут. Проговариваемое быстрым речитативом, оно оказалось настолько длинным, что Ужу пришлось притормозить со снятием маскировки, давая брату нужное время. Не сбившись ни разу, Джонатан завершил заклинание ключевым словом и указал область действия, палочкой в воздухе обведя стоящих у двери под вывеской парня и девушку. Так как чары Конфиденциальности Уж успел снял, те что-то заподозрили, услышав в отдалении голос из пустоты, но было уже поздно: из земли, разрывая камень брусчатки, резко и быстро рванули вверх толстые зеленые лианы с крохотными листочками, скрывая за своей массой двоих магов. Они также оплели двери и окна всех домов в деревне, исключая возможность помощи магам со сторон жителей и не давая им увидеть происходящее. При этом можно было заметить, что лианы, обвивавшие дома и скрывшие магов, немного различались, но в чем именно заключалась эта разница, знал только Призрак, начавший уже читать новое заклинание. Уж тем временем быстро, словно скользя над землей, устремился к образовавшемуся зеленому кокону перед дверьми в булочную. Огонь растительность не брал, и маги, находившиеся в ловушке, перебрав несколько чар разного типа, быстро перешли на Режущее темное заклинание - Секо, оказавшееся наиболее эффективным. Толстые лианы поддавались, хоть и с трудом, забрызгивая быстро впитывающимся соком парня и девушку. Вырвавшись из зеленого плена, те сразу попали под удар подкравшегося незаметно для них Ужа. Щиты девушки, вышедшей первой, приняли на себя весь удар его Бомбарды, настолько мощной, что Джессика получила сильный толчок отдачи в грудь, оглушивший ее на время и откинувший назад, на следующего сразу за ней Луи. Разодранные остатки лиан попытались было снова опутать барахтающихся магов, но Луи отмахнулся от них еще одним Секо и попытался наугад достать атакующего их мага, отправляя заклинание Удушения в том направлении, откуда прилетела Бомбарда. Разумеется, не попал: Уж уже давно был в другом месте и уже из укрытия наблюдал за попытками магов вылезти, бездействуя. Из-за этого у Луи сложилось ошибочное мнение, что он попал в цель, и у них есть время на перегруппировку. Вскочив на ноги, девушка первым делом активировала еще один свой щит, который, как последний паззл, лег на уже имеющиеся, создавая плетение практически абсолютной защиты (Уж, не ожидавший такого, беззвучно ругнулся себе под нос). Резко выпрыгнув из-за остатков растительности, она была готова к лобовой атаке, но противник нигде не обнаружил себя. Вместо него Джессика увидела лишь летящую прямо ей в лицо огромную липкую сеть – это в бой снова вступил Призрак, до сих пор стоявший на том самом месте, на котором произнес первое заклинание. - Флаграре! Не глядя, девушка отмахнулась от сети Воспламеняющим заклинанием и, упав на землю, перекатом ушла в сторону от горящего кома паутины. На замешкавшегося Луи, вылезшего спустя небольшой промежуток времени следом за ней, посыпался, к его счастью, уже только пепел, оседая тонким слоем к липкой от сока коже и одежде. Лицо парня сразу приобрело нездоровый серый цвет, а попавший в глаза и нос пепел заставил его прослезиться и расчихаться одновременно. Призрак опустил наконец руки, которые до этого держал поднятыми над головой и выводил пальцами в воздухе руны, развернулся спиной к противникам и побежал, направляясь на тот самый пустырь, с которого они с братом спускались в поселок. Подол черной мантии взметнулся вверх и захлопал в воздухе, но ее капюшон, слабо трепыхающийся от ветра, остался на месте, явно приклеенный заклинанием. Теперь маг представлял из себя отличную мишень. Но Джессику, замахнувшуюся, чтобы ударить ему в спину, остановил вскочивший из своего укрытия, как черт из табакерки, Уж… И получил Дуро от позабытого Луи, успевшего прочихаться. Наемник изогнулся всем телом, в опасной близости от себя пропуская луч заклятия, и ударил в ответ, бросив сдвоенное Секо. Приняв заклинание наемника на щит Инвикто, Луи шагнул за спину Джессики, прячась уже за ее щитами. Теперь он мог не думать о защите, сосредотачивая все свое внимание на атаке, но лишая девушку возможности двигаться. Уж, прекрасно понявший его маневр, сердито оскалился и оглянулся на Призрака, проверяя, успел ли тот отойти на безопасное расстояние. Джонатан уйти успел и теперь стоял возле подъема на пустырь, произнося речитативом новое заклинание. Джонатан был приверженцем архаичного заклинательства, того, при котором требовалось долго и нудно взывать к духам и силам, окружающим мага, попеременно вознося им хвалу и мольбы в длинном, непрерывном и ритмичном стихотворном заклинании на чистой латыни, переполненном бессмысленным пафосом и выспренностью. Однако, несмотря на весь свой скептицизм, Уж не мог не признать мощь и эффективность такого стиля. Кроме того, подобные заклинания не промахивались, не давали осечки и их не волновало расстояние, лежащее между магом и его целью. Потому-то наемник и танцевал сейчас перед охраной, отвлекая их внимание на себя. Единственное, о чем Калеб жалел в данный момент, так это о том, что так бездарно потратил весь заряд своего артефакта, блокирующего магию, и не мог его сейчас использовать. И Джессика, и Луи прекрасно видели Призрака и понимали, что им грозит, но поделать ничего не могли: Уж надежно блокировал их, вовлекая в обмен заклинаниями, без малейшего напряжения сражаясь сразу с обоими. Когда Призрак наконец закончил читать, земля вокруг девушки и ее напарника была вся изрыта и дымилась. Впрочем, за спиной Ужа творилась фантасмагория не хуже: некоторые заклинания Джессики и Луи все-таки встретились, давая необычный эффект, и теперь земля горбилась фигурами каких-то чудищ, пестрела цветами, имеющими части человеческого тела вместо лепестков, и била воздух мерзкими на вид коричневыми щупальцами. Наемника, видевшего в своей жизни много разной гадости, передергивало всякий раз, когда он краем глаза замечал творящееся за спиной безобразие. Когда Джонатан сделал последний пасс руками, та магическая аномалия, что образовалась за спиной его брата, вспучилась, скорчилась и лопнула, словно вскрытый нарыв, трансформируясь в тяжелые предметы: обломки статуй, мебели, а также в камни, тяжелые ветки, а также весь тот крупный прочный мусор, которым хорошо бить. Весь этот хлам пролетел мимо Ужа и целенаправленно врезался в щиты Джессики, пытаясь пробиться сквозь них. Луи отшатнулся, ведомый рефлексами, и незаметно для себя вышел из безопасной зоны. Тут его и подловил наемник, выводя из боя с помощью заклинания окаменения – Дуро. Теперь Уж с ласковой улыбкой, не прикрытой капюшоном, атаковал девушку, помогая вызванным предметам пробить ее щиты. Призрак же позволил себе короткую передышку, и, выпив заранее приготовленное зелье из предусмотрительно взятой фляжки, снова затянул свой речитатив, отзвуки которого доносились до девушки и заставляли ее нервно дрожать в предчувствии чего-то малоприятного. В булочной тем временем уже заподозрили неладное. Андре, оставшийся с Петуньей и Гарри, попытался открыть дверь и выйти первым, но не смог - та тоже оказалась блокирована. Рванувшись к окну, парень попытался было открыть его, но деревянные щиты, спасавшие булочную от мух, пчел, ос и прочих "нахлебников", были плотно прижаты снаружи. Хозяин лавки, весьма дородный полный мужчина, на которого Гарри смотрел большими глазами (еще бы, ведь тот был даже больше Дурсля, к виду которого мальчик успел более-менее привыкнуть), пробасил: - Открути крепления и осторожно достань из пазов болтики – тогда сможешь вообще снять ставни. Андре, довольно хмыкнув, достал палочку, выполняя с ее помощью то, что можно было сделать и руками. Хозяин булочной, которому вроде как было не положено знать про магию, на этом моменте деликатно отвернулся, а потом, пару мгновений подумав, и вовсе ушел наверх, в жилые комнаты, крепко запирая за собой двери. Андре, сняв деревянные щитки и увидев зеленые растительные плети, ругнулся вслух. Петунья, до этого нервозно прижимавшая Гарри к себе, чуть выпрямилась, и, бросив на парня разъяренный взгляд, почти прошипела: - Вы!... Что вы себе позволяете, молодой человек? Как вы можете ругаться при ребенке и женщине?! Центральная голова руноследа, лежавшая у Гарри на макушке, одобрительно присвистнула, заинтересованно приподнимаясь: «Твоя родительница шипит почти так же хорошо, как и мы с тобой». Правая голова тоже чуть приподнялась, отрываясь от правого плеча мальчика и разворачиваясь к его лицу, мечтательно-задумчиво поделившись на ушко пришедшей ей мыслью: «Может, она тоже змееуст?». Тут с другого плеча подала голос уже левая голова, пренебрежительно фыркая: «Окстись, мечтательница чешуйчатая, она же нас тогда, в логове, не поняла». Две другие головы недовольно зашипели на левую, но та их проигнорировала с поистине царским достоинством, вновь укладываясь на плечо Гарри и демонстративно отворачиваясь от соседок. Гарри, которого перепалка голов только забавляла, хихикнул и, подняв руку к плечу, погладил брюзгу по узкой морде. Ревниво прищурившись, средняя голова потерлась о ладошку мальчика, привлекая к себе внимание, и Гарри погладил и ее тоже. Правая же больше заинтересовалась действиями взрослого мага. «Смотри, хозяин, он так странно колдует». Гарри послушно перевел взгляд туда, куда ему указал рунослед. Андре же, немного подумав, нашел выход. Не решившись применить к лианам воспламеняющие заклинания из опасения поджечь заодно и дом и сильно сомневаясь в том, что сможет их разрезать, парень достал из внутреннего кармана плаща маленькую мраморную статуэтку кролика. Поставив ее на подоконник, он отошел на несколько шагов назад и, наведя палочку на фигурку, произнес заклинание: - Лапифорс! На этот раз три головы были едины в проявлении своих чувств: издав одобрительное шипение, они дружно уставились на появившегося маленького пушистого белого кролика, который, повинуясь воле мага, начал прогрызать в лианах дыру. «С-здорово! Раз-с – и еда…», - закатывая глазки, поделилась правая голова. «Запоминай заклинание, потом пригодится», - подсказала средняя. «Тут должен быть какой-то подвох», - с сомнением прошипела левая. Гарри зашевелил губами, повторяя заклинание про себя и сосредоточенно глядя на кролика. Тот еле заметно вырос в размерах. Рунослед застучал хвостом и дружно потребовал на три голоса: «Давай еще!» Гарри, громко засмеявшись, прошипел на парселтанге так неосмотрительно выданное Андре заклинание. Кролик вырос в два раза, побуждая мальчика захлопать в ладоши и подбежать к окну, чтобы потрогать его пушистую шерстку. Петунья, рванувшаяся удержать маленького волшебника, успела в самый последний момент, обхватив и его, и змею и прижимая к себе. - Гарри, куда ты? Там может быть опасно!.. Если ты хочешь кролика, давай я потом тебе его куплю, когда мы в следующий раз пойдем в гости к Дугофуру. Хорошо, малыш? Гарри и змея посмотрели на нее глубоко обиженными взглядами. Они не понимали и не хотели понимать, зачем чего-то ждать, если есть шанс получить это что-то сейчас. Но предпринять еще одну попытку получить желаемое не успели: кролик, выполнив поставленную перед ним задачу, снова превратился в статуэтку, правда уже не белую, а насыщенно зеленого цвета. Андре, развернувшись на мгновение к своим подопечным, быстро проговорил, почти приказывая: - Оставайтесь в доме, на него наложены защитные чары, и тут вы в безопасности. А я пойду на помощь Джессике. Нашего Луи ваш маг уже отключил. Судорожно сглотнув, женщина нервно кивнула и покрепче прижала к себе Гарри. Впрочем, зажатый ею рунослед, выразивший свое недовольство строенным шипением, вынудил женщину чуть ослабить хватку. Андре убедился, что был понят правильно, и выпрыгнул в окно, присоединяясь к бою. Гарри потянул Петунью туда же: - Мам, хочу кролика!.. Хочу ЭТОГО кролика! - Но там же больше нет кролика. Только фигурка, видишь? – Женщина указала на статуэтку. - Хочу фигурку! Гарри насупился. Средняя голова руноследа, с которого после стихийной магии Гарри спали чары Разнаваждения, состроила умильную мордашку, тоже глядя на Петунью, остальные головы просто сосредоточенно сопели. Спустя несколько минут такого прессинга женщина все-таки сдалась (но, в основном, конечно, оттого, что узнала в выражении лица Гарри то самое, которое появлялось у Лили в моменты ее особого упрямства, и помня, что тогда ее никто и никак не мог переубедить) и подошла вместе с мальчиком к окну, готовая в любой момент прикрыть его собой. Гарри сразу же схватил с подоконника зеленого кролика и стал крутить его в руках, на разные лады повторяя услышанное заклинание. Но в этот раз у него ничего не получалось. Мальчик пытался много раз, но все безрезультатно, и тогда он, разозленный неудачей и подзуживаемый руноследом, с силой швырнул мраморного кролика в окно, неосознанно отправляя вслед за ним еще одну волну стихийной магии… Андре, выпрыгнув из окна, мимоходом наложил на окаменевшего друга несколько защит из класса зеркальных и развернулся к противникам. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять сложившуюся ситуацию и принять верное решение. - Джес! Перекидывай щиты на меня и бей того, что дальше! Девушка, еле услышавшая его сквозь грохот падающих на нее предметов, кивнула, начиная выполнять указание товарища. Впрочем, Уж услышал его тоже. Усмехнувшись в капюшон, он сделал паузу, дожидаясь, когда щиты ослабнут, а потом резко усилил натиск. Но и Андре не дремал. Будучи самым изобретательным в троице, он догадался применить на призванные Призраком предметы Локомотор Максима, перехватывая над ними контроль и сосредотачивая его так, чтобы не задеть Джессику. И теперь то, что было на руку наемнику, обернулось против него, вынуждая переключится с атаки на защиту. Уж, никогда не использующий в бою щиты, теперь танцевал на месте, уворачиваясь от летящих в него вещей, этим давая противникам возможность выполнить тот маневр, который они планировали. Скинув все щиты на подошедшего к ней Андре и отдав ему почти все защитные артефакты, девушка злобно ухмыльнулась и позволила себе размять кисти. Но парень напомнил: - Дальнего бей, Джес. Этого задерживать буду я. Недовольно дернув плечом и бросив: «Помню», Джессика отбежала в сторону, обходя танцующего наемника по широкой дуге и направляясь к Призраку. Потратив несколько секунд на то, чтобы выбрать заклинание, девушка решила попробовать несколько, чтобы сбить мага с ритма. Она использовала и Силенцио, и Ланглонг, и еще несколько похожих, но у нее ничего не вышло. Раздраженная неудачей, она, в конце-концов, применила первое, что пришло в голову - Чихательное заклинание, которое используют, если маг вдохнул вредоносную пыльцу или газ. К удивлению девушки, оно помогло: Призрак разразился серией непрестанных чихов и сбился. Почти готовое заклинание сорвалось, врезаясь мощным откатом прямо в него и отбрасывая прочь от Джессики. Сильно ударившись спиной о твердую землю, Джонатан вынужденно заизвивался от боли, царапая короткими ухоженными ногтями землю и открывая рот, словно выброшенная на берег рыба, пытаясь вдохнуть. Но зато Уж теперь был свободен от нападений агрессивно настроенных вещей, исчезнувших после потери Джонатаном контроля, и мог действовать в полную силу. Парализовав заклинанием Петрификус Тоталус не ожидавшего такого поворота Андре и набросив на него петлю Кастиго Вербум, наемник развернулся, прикрывая брата щитом Салвио Гексия. Девушка, озабоченная жизнью бьющегося о землю в болевых конвульсиях напарника, была вынуждена заняться им, давая неприятелю возможность перегруппироваться. Пригибаясь, Уж подбежал к брату, которому после воздействия щита стало гораздо лучше, и помог ему встать. Быстро оглядевшись в поисках укрытия и найдя его, наемник почти на себе затащил туда друга. Нырнув за трухлявое бревно, так удачно им подвернувшееся, маги перевели дух и зализали раны, заодно устроив короткое совещание. - Мои принципы и совесть не позволяют мне бить девушек, - задумчиво сообщил Призрак и попытался выглянуть. Рядом с его виском тут же пролетел грязно-болотного цвета луч, срезав прядку мгновенно истлевших черных волос. Уж резюмировал: - А вот у нее, похоже, таких проблем нет. Джонатану, со сдавленными ругательствами и оханьем свалившемуся обратно, оставалось только согласиться. - И что дальше? Я на нее палочку поднимать не буду, - чопорно сообщил старший маг, отряхиваясь от трухи и пытаясь потереть все свои ноющие ушибы. Наемник сдавленно хихикнул в кулак. Его буйная фантазия в очередной раз сработала на ура, подкидывая разные картинки пошлого характера, с которыми у наемника ассоциировалась фраза друга. Не выдержав, Калеб сообщил со смешком в голосе: - Твои слова можно толковать двояко, знаешь ли. И не давая сводному брату возмутиться и возразить, вынырнул из укрытия, бросив на ходу: - Оставь соплячку мне, джентльмен. Джонатан снова выругался, но впрочем, тут же мысленно упрекнул себя за это. Вытерев рукавом мантии кровь с виска, он выбрался с другой стороны бревна, отвлекая уже целящегося в Калеба парня на себя. Теперь дело снова пошло на лад. Джессика, добившаяся-таки боя с Ужом, поставившем ей при прошлой их встрече синяк под глазом, пыталась теперь отомстить, но получалось у нее слабо: наемник, предпочитая стиль боя, схожий с ее, при этом сильно превосходил девушку. Это ощущалось во всем: начиная с движений и заканчивая просто огромной разницей в опыте. Уж двигался хаотично, непредсказуемо. Казалось, что его тело состоит из нескольких самостоятельных живых существ: голова смотрела в одну сторону, руки направляли палочку в другую, всем корпусом он наклонялся, будто показывая направление своего будущего движения, но ноги несли его совсем не туда. А еще был, тоже словно живущий своей отдельной жизнью, плащ, взлетающий тогда, когда взлетать не мог, и остающийся недвижимым тогда, когда должен распахиваться. Кроме этого чары не позволяли увидеть, что под ним, даже если он расходился: создавалось ощущение, что тело под тканью было создано из темно-серого тумана. У девушки даже промелькнула мысль, что у наемника в родственниках явно ходят дементоры, хотя, конечно, нечего такого не было и в помине. К пролетающим совсем рядом заклинаниям (и это при том, что мужчина все время стремился сократить дистанцию между собой и противницей, заставляя ту отступать), зачастую почти касающимся его плаща, Уж относился с преступной небрежностью, с легкостью и изяществом какого-то хищного дикого зверя уворачиваясь от лучей поворотом головы, полунаклоном корпуса, шагом в сторону или же отклоняющим контрзаклятьем. И, да, ко всему этому (будто того, что есть, было мало), он еще и очень быстро двигался. У Джессики начинала кружиться голова, и она чувствовала, что уже стоит на грани ошибки, скорее всего смертельной: наемник бил, не думая о жалости, бил на поражение. Стиль боя Призрака был полной противоположностью стилю брата: маг двигался только при необходимости, предпочитая боевым коротким заклинаниям невербальные короткие сглазы, проклятья и не гнушаясь пользоваться темной магией и магией крови, изнуряя противника перед финальным ударом. В начале боя взрезав себе ладонь, он быстро очертил кровью круг, в пределах которого теперь и стоял и который служил щитом для большинства заклинаний Андре. А от тех, что все-таки проходили, с задержкой прорываясь через Барьер Крови, сильно замедляющий их, Джонатан легко уворачивался. Андре, как и Джессика, понимал, что бой идет не на жизнь, а на смерть: вряд ли противник оставит в живых свидетеля того, как он пользовался запретными искусствами. Вот тут-то парень и пожалел, очень сильно пожалел, что они перекрыли связь с авроратом и поставили экран, скрывающий следы остаточной магии. Если бы не это, то маленький поселок уже кишел бы алыми мантиями, прилетевшими на всплески темной магии как ночные мотыльки на свет фонаря. Андре, весь в порезах от одного из пропущенных темных заклинаний, ослабленный сглазами Обессиливания, Депрессии и еще каким-то, который он определить не смог, с висящей плетью левой рукой, на которую он принял летящее в горло Режущее заклинание, успевал лишь подумать о том, как же все плохо, что он сейчас умрет, хотя ему бы еще жить и жить, и зачем он вообще на это подписался. Словно услышав стенания молодых магов, провидение сжалилось над ними, посылая спасение в виде вылетевшего из окна булочной… зеленого кролика. Уж, всей шкурой почуявший неладное, незамысловато бухнулся на землю и из упора лежа перекатился в то место, которое ощущал как безопасное. При этом маг почти не соображал, что же он делает. Больше никто среагировать на постороннее вмешательство в бой не успел: запущенная меткой детской ручкой статуэтка по неестественно длительной траектории пролетела мимо Джессики и Андре (фоня такой магией, что медальоны на их груди, призванные защищать своих хозяев от детских сюрпризов (наподобие вот этого), сильно нагрелись, заставляя ткань под собой задымиться, и отправили обоих в полет спиной вперед, защищая от воздействия) и врезалась в Призрака, словно и не заметив окруживший его щит. Пространство вокруг мужчины заволокло зеленым дымом. Уж, почувствовав, что все прошло, поднял голову, осматриваясь. Однако Джонатана он нигде не увидел, не было даже его мертвого тела (наемник был готов и к такому). Поднявшись, чтобы оглядеться получше, Калеб глянул на то место, где стоял его брат… и согнулся пополам от смеха, быстро переросшего в неприличный хохот: в выжженном кровью круге сердито шевелил усами весь черный, лишь с небольшой белой манишкой, зеленоглазый кролик. Смех мага был настолько силен, что он был даже не в силах распрямиться. Держась обеими руками за живот, завывая и всхлипывая от смеха, накатывавшего при каждом взгляде на животное, наемник доковылял до очень, очень сердитого пушистика, пытавшегося встать на задние лапы и непрестанно шевелившего усами, и, схватив животное за уши, аппарировал, плюнув на цель их вылазки, хотя до ее осуществления было рукой подать. У наемника не было сил осуществить то, что они с братом задумывали. Лишь чудом и благодаря невероятному везению, этот раунд остался за Петуньей и гоблинами.