Не всегда все идет так, как нам хочется. И понять, кому стоит доверять, не так просто.
Девушка шагала прочь из пропитанного молодежной живостью заведения, пытаясь не оглядываться назад. ХаБин знала, что там, протискиваясь сквозь пьяную толпу, за ней следует Чонгук, намереваясь разобраться в странном поведении юной особы. Как только в легкие попал прохладный вечерний воздух, темноволосая остановилась, жадно вдыхая кислород, и не успокаивалась, — наоборот, заставляла пульс учащаться, сердце биться сильнее, так, что в ушах глухо отражался каждый удар. Позади послышалось шарканье и Чхве обернулась, натыкаясь взглядом на пытающегося отдышаться шатена. Он смотрел на нее с приоткрытым ртом всего в нескольких шагах и не решался подойти ближе. Бин разглядывает его без какого-либо стеснения и он это замечает, перебарывая желание самодовольно улыбнуться подобному поведению хрупкого создания. Но разглядывает не в извращенном смысле, не с похотливыми намерениями, а в попытках что-то отчаянно заметить. Вот, она смотрит на его ноги, руки, грудь. Медленно изучает, держась на ногах из последних сил; высокий каблук явно не предназначен для беготни. А теперь смотрит ему в глаза, такие… Глаза. — Эй, — мягко кличет Чонгук, делая неуверенный шаг, и когда убеждается, что девушка не собирается бежать дальше, подходит совсем, но по прежнему сохраняет дистанцию. — Я сделал что-то не так? Тебе не понравился танец? Или это было слишком неожиданно? Айщ, я прибью Тэхена! — Нет-нет! — резко обрывает юношу Чхве. — Все было… Вау! Да, это было неожиданно, но… Круто! И я… Я… ХаБин запинается, потому что не может подобрать слов. Мысли перемешались, внутри все перевернулось, один большой бум по всему телу. И все из-за одной теплой, легкой улыбки, озарившей лицо полицейского. — Я вижу, что что-то не так, — шепчет он, наконец нарушая этот барьер между ними. — Что, Бин? Всхлипывает, поднимая лицо к темно-синему небесному покрывалу, и до боли закусывает губу, раздражаясь от собственного поведения. Если она сейчас заплачет, то это будет концом. Для себя будет плаксой и бесхребетной соплей, а для Чона… Еще хуже. — Ты себя так странно ведешь. Иногда шарахаешься от меня, как от серийного маньяка, впадаешь в истерики, потом плачешь. Я не знаю, как реагировать на это, понимаешь? Я должен понять, что происходит, чтобы помочь тебе, Бин. Я хочу помочь тебе. Парень замолкает, когда видит, как по подбородку девушки стекает одинокая слеза. Второй раз за этот день… Ее губы дрожат, но сейчас она не на грани истеричного припадка. Сейчас она просто пытается уверить себя в том, что Чонгуку можно доверять, что он ее не разочарует и не предаст. Однако, после всего пережитого…Когда при тебе кто-то плачет, а значит, показывает свою уязвимость, это говорит о том, что человек тебе доверяет.
— Я боюсь довериться тебе, — дрожащим голосом говорит она, сама подходя, сама неловко обнимая шатена. — Ты такой хороший, что мне кажется, что все это — сказка, в которой я уже побывала. Сказка оказалась кошмаром, и я боюсь пережить предательство вновь. Я не перенесу этого, просто не перенесу. Чон тихо смеется и заключает в надежное кольцо рук хрупкое девичье тело, поражаясь собственной выдержке. Была бы другая девушка на ее месте, он бы уже давно психанул от таких выходок, но сейчас, и утром, и вчера… Не было желания как-то перевоспитать Чхве, да и тем более, они не были в близких отношениях для подобного. Было чистое и искреннее рвение принять девушку такой, какая она есть, и помочь ей справиться с жизненными трудностями. Да, Чон Чонгук, ты определенно влюбился. — Ты сегодня очень красивая, — не обращая внимания на сказанное темноволосой раннее, офицер полиции вздыхает, глупо улыбаясь. — Тебе идет это платье. И этот цвет. Чхве смущается, утыкаясь лицом в плечо Гука, и сжимает в руках плотную материю надетой на нем куртки. Юноша сказал это не для того, чтобы разрядить обстановку. Он сказал это потому, что ей и правда шла вещь подобного покроя; свободная, но в тоже время поверхностно очерчивающая женские изгибы кожаная ткань так и приковывала к себе взгляд. Чон был уверен, что до его появления на девушку кто-то засматривался и, возможно, даже пытался пристать, и злился сам на себя за то, что не был рядом, чтобы утихомирить оголодавших волков вокруг. Он и сам себя на какой-то момент посчитал оголодавшим зверем, готовым наброситься на невинную овечку, и было это тогда, когда парень только-только увидел ХаБин среди всех этих пустышек, которые льнут к нему буквально на каждом шагу. А она такая другая на их фоне; в ней нет силикона, выразительной одежды и яркого макияжа. Настоящая. Этим она и привлекательна. Красный цвет делал ее еще более особенной, создавая вокруг некую темноту, и только рядом с ней свет. Кровавый, терпкий винный, алый, он делал ее женственной, но не разбивал эту невинность, которая сразу бросается в глаза от одного только взгляда. Красный — любимый цвет Чонгука. Гордая и капризная, милая и невинная. Чхве ХаБин. — От тебя пахнет клубникой… — наконец говорит темноволосая, улавливая приятный и столь неожиданный аромат одеколона. Совсем не по-мужски, но кажется, что именно такой ягодный букет является подходящим благовонием Чона. — Да, мне тоже нравится, — смеется тот, а потом застывает, когда чувствует, что особа прижалась плотнее. Да, в его объятьях ей тепло и спокойно, но ему, в какой-то степени, не комфортно. Чонгук аккуратно отстраняется и заглядывает Бин в глаза, намереваясь сказать что-то серьезное и очень важное. — Я сейчас кое-что скажу. Только не волнуйся. ХаБин недоуменно хлопает глазами и быстро кивает. — За эти несколько дней все слишком изменилось. Я не могу спокойно работать, дежурить, даже спать. Это похоже на лихорадку, но я не болею, вроде как. А сейчас я понимаю, что причина стоит прямо передо мной почти во всем красном, и выглядит так, словно сошла с обложки журнала, — девушка понимает, к чему клонит юноша, и уже хочет открыть рот, но ее мгновенно затыкают. Полицейский прикладывает указательный палец к ее пухлым губам и хитро улыбается. — Не перебивай. Я не люблю этого. Неуверенный кивок и парень одобрительно хмыкает, меняя указательный палец на большой, теперь нежно поглаживая им плотно сомкнутые губы. На его лице сияет какая-то умиротворенность и он не волнуется, чего уж нельзя сказать о ХаБин. — Я волнуюсь о тебе. Где ты, что ты. С тобой столько всего произошло, пусть половины я совсем не знаю, но догадываюсь, что это были ужасные вещи. Мне хочется оберегать тебя, защищать, даже своеобразно контролировать, но ты ничего не подумай. Только в хорошем смысле, — парень немного склоняется, пробегаясь взглядом по ее лицу. — Не знаю, можно ли назвать это влюбленностью, — она опускает растерянный взгляд на его губы, и он замечает это, теперь полностью уверенный в дальнейшем действии. — Но ты мне определенно нравишься. Темноволосая выдыхает и напрягается, когда Чон бережно обхватывает ее лицо ладонями, и тянется к ней, чтобы закрепить свои слова самым приятным, самым сокровенным и ярким — поцелуем. И она подается навстречу, готовая пойти на риск, принять быстрое решение, о котором впоследствии может пожалеть. Но когда между их лицами остается какое-то жалкое расстояние, не подвергающееся рациональному измерению, ХаБин останавливается, резко отворачивая голову. Чонгук, словно предчувствовав такую реакцию, вздохнул и улыбнулся, не став обижаться, злиться, возмущаться. Но промелькнуло в этой улыбке что-то горькое, то, что заставило сердце чуть ли не остановиться. — Прости, — спокойно говорит он и отходит, отчего девушка, потеряв опору, пошатнулась. — Мне не стоило этого делать. Хах, не стоило даже надеяться. — Нет, Чонгук, ты… — Мы должны вернуться, — отрезает шатен, смотря куда-то в сторону, но только не на Бин. — Джунг и Тэхен будут волноваться. Чхве стоит на месте, как вкопанная, и переминает похолодевшие пальцы рук. Она до боли закусывает губу и постепенно до нее доходит причина этой резкости. Да тут даже думать не надо! Девушка отказала ему, можно сказать, после прямого признания. Почему? Потому что глупая. И она не обижается на поведение юноши, разве что самую малость. За себя обидно вдвойне. Больше во время пребывания в клубе они не разговаривали. Молча вернулись, разошлись по своим углам. Друзья сразу накинулись с гневными тирадами и расспросами: Ви занялся Чонгуком, а темноволосая досталась Ли. Но ни один из них не упускал возможности втайне бросить в сторону другого взгляд, «проанализировать» местность на наличие опасности и также со вздохом принять прежнее положение. Заиграла медленная музыка. В центре танцпола постепенно образовывались счастливые воркующие парочки. ХаБин, до этого мирно попивающая свой коктейль с потерянным взглядом, была буквально вытолкнута Тэхеном на танец с ним. Ее недоумению не было пределу, но как только ее взгляд зацепился за Джунг с Чонгуком, которые также как и другие медленно двигались под музыку, она немного успокоилась. Совсем не хотелось ссориться с подругой из-за глупой ревности к парню. — Ну и что у вас произошло на этот раз? — с некой улыбкой спрашивает Ким, легонько прижимая к себе девушку за талию. — Я дура, вот, что произошло, — усмехается та, ответно опуская ладони на плечи партнера. — Не удивила, — хрипло смеется он, за что получает несильный удар в живот. Переводит взгляд на неподалеку кружащихся ребят и хитро щурится, улыбаясь еще шире. Чонгук злится. Чонгук понимает, что его дружок опять что-то задумал и ему это совсем не нравится, но Ли с легкостью отвлекает его, задавая те же вопросы, что и Ви. — А если по правде? — По правде… — мнется Чхве, на мгновение пересекаясь с полицейским взглядами. — Чонгук нравится мне. Очень сильно нравится. Он признался мне, но я ему… Отказала. — И почему? — Боюсь. — Гука? — Предательства, — темноволосая хмурится, чувствуя, как голова тяжелеет, и оступается, но вишневоволосый вовремя подставил свою руку. Особа благодарно кивает, однако говорить о плохом самочувствии не собирается, продолжая изливать душу. — Ты же знаешь, что у малыша Гука еще не было серьезных отношений и девушки толком? Да, была там в школе одна или две, но не сложилось. По своей натуре он вообще довольно стеснительный малый, хотя при тебе этого не показывает и строит из себя такого серьезного, взрослого. Думаю, если он пытается вырасти в твоих глазах, то тебе не о чем беспокоиться. Тем более, я знаю Гука уже не первый год. Он надежный и действительно хороший. Красавец полицейский, умен и силен, что тебе еще надо, а? — Мне… Что-то нехоро… — тело внезапно покидают силы и Чхве оседает, цепляясь за последние попытки остаться в сознании. Она слышит, как вокруг взволнованно начали гудеть, но толком никого разглядеть не может. К горлу подступает неприятный комок тошноты, кожа начинает покрываться мурашками. Темноволосая тихо воет, когда в области живота боль отзывается неприятным уколом. — ХаБин! — Чон опускается рядом на колени и взволнованно оглядывает девушку, а затем бросает гневный взгляд на Тэхена, но когда замечает, что тот сам растерялся, понимает, что не его очередная шутка. — Слышишь меня? — Больно… Живот… Чонгук! — всхлипывает она и сжимает руку шатена. Тот прижимает ее дрожащее тело к себе и теряется, не зная, что делать. — Так, спокойствие, полицейский Чон. Где твоя концентрация и выдержка? Без паники, бывали ситуации и хуже. — Что ты пила? — тумблеры щелкают в мозгах и изо всех возникших вариантов он останавливается на самом возможном, предполагая, что девушка просто отравилась, но симптомы через чур сильные. — Где? — Там… На столе… Ему не надо повторять. Парень передает беднягу Джунг и Тэхену, а сам направляется к тому самому столику. Клатч, телефон, вот и недопитый коктейль. Чон подносит бокал к носу и принюхивается. Глаза расширяются то ли от ужаса, то ли от накатившей неконтролируемой злости. Полицейский расталкивает всех на пути и направляется прямиком к бармену, который, на удивление, сохранял подозрительное спокойствие, в то время как посетитель, испробовавший его напиток, его работу, корчится от боли. Чонгук сжимает челюсть и стукает полупустым стаканом прямо перед ним. — Какой состав у этого коктейля? — Какие-то проблемы, парень? Я просто выполняю свои обязанности, а следить за тем, вывернет кого-то или нет, не входит в них. Шатен испускает тихий рык и рывком дотягивается до перепуганного паренька. Ага, давай, поговори теперь о своей работе. — Я спрашиваю еще раз, — все еще сдерживая себя от применения грубой силы, выдавливает из себя Чон. — Какой состав у этого коктейля? — Эй-эй, чувак, ты страх потерял? Да я охрану позову! Эй! Ты че творишь?! — полицейский не выдерживает и прижимает бармена к стойке, на что тот начинает брыкаться и дергаться. Неудачно. — Да обычный состав! Ликер, спрайт, водка! Твоей девке просто не повезло! Тут каждого второго выворачивает, уймись! — Я спросил точный состав! — злостно выкрикивает Чонгук, сильнее припечатывая работника к столешнице. — Что ты туда добавил? — Не добавлял я ничего! — Правду говори! — Гук, успокойся! — рядом появляется Тэхен и предпринимает попытку остановить озверевшего друга, но она не увенчалась успехом. — Не лезь, — чеканит шатен. — Считаю до трех. Либо ты говоришь правду, либо я отправляю тебя в серое путешествие за решетку. Три! — Ладно-ладно! Баба какая-то подходила, деньги сунула и дала это, сказала подсыпать, — он дрожащими руками вытаскивает из кармана пустой пакетик. Чон выхватывает его и отпускает «взяточника». — Светит тебе статья за это. Сегодня живи. Чонгук возвращается к ХаБин, которую уже успели переместить на диван, и закидывает ее руку себе на плече, поднимая на ноги. — Джунг, принеси стакан воды, — коротко бросает он и ведет девушку в полуобморочном состоянии в уборную. — Куда мы? — подает голос Чхве, облокачиваясь о юношу. — Спасать тебя. Юноша ногой толкает дверь в первую попавшуюся кабинку, не обращая никакого внимания на то, что сейчас он находится в женском сортире, и все еще придерживая девушку, берет стакан у вовремя подбежавшей Ли. — Гук, что ты собираешься делать? — взволнованно спрашивает светловолосая, с сожалением и боязнью глядя на подругу. — Иди к Тэхену. Он винит себя в случившемся, скорее всего. Джунг заторможенно кивает и уходит, оставляя двоих. — Выпей, — заботливо протягивает шатен. ХаБин медленно осушает весь стакан и отдает его обратно, но слабость отдалась новым толчком, из-за чего пальцы разжались раньше времени и стеклянная посуда ударилась о кафельную плитку. Чонгук не стал поднимать его. Он обхватил бледное лицо девушки и успокаивающе погладил ее по голове. — Будет неприятно, но это единственное, что я могу сделать сейчас. Открой рот. Темноволосая повинуется. Чон не медлит, без признаков отвращения надавливая двумя пальцами на корень языка, и успевает вынуть их, сразу же разворачивая теперь не только ослабевшую, но и опешившую особу от решительных действий парня. Она склоняется над унитазом и чувствует, как живот сжимается в рвотных спазмах. Осознание того, что на все это смотрит Чонгук, заставляет испуганно посмотреть в его сторону, но тот спокойно продолжает стоять. — Все нормально, — шепчет он, круговыми движениями поглаживая Чхве по спине, когда она вновь содрогается. А потом аккуратно собирает ее волосы и придерживает их, дабы та не запачкала их. Спустя десять минут мучения прекратились. Бин стояла перед умывальником и ей просто напросто не позволяли хотя бы посмотреть на себя в зеркало. Чон смачивал салфетки водой из крана и стирал с лица девушки смазавшийся макияж, отрезая все ее попытки на самостоятельность. Вот сейчас, именно в этот момент, она и правда выглядела как ребенок, а он кто-то вроде заботливого родителя или брата. ХаБин и подумать не могла, что Чонгук может быть настолько отважным. Не каждый пойдет на такой унизительный способ помочь. Однако, теперь она поняла, что человек перед ней — не очередной зазнающийся в себе и своем великолепии парнишка. Перед ней — полицейский Чон. Ее полицейский Чон. И когда-нибудь она отблагодарит его тем, чему не позволила случиться сегодня между ними. — Поехали домой, — мягко улыбается спаситель, надежно обнимая спасенную за плечи. — Хорошо. Если ты хочешь играть — то мы будем играть. Аккуратней с ходами,— проносится в голове у офицера, и он надеется, что не произнес этого вслух.Игра не закончена, пока мы можем дышать.