***
Первый раз услышав эти дикие вопли, Хибари едва не навернулся с подоконника, где обычно спал. А причина криков была проста – Реборн, устав от постоянных «ещё одну минуточку и я встану», решил пойти на крайние меры и использовал электрошокер на мирно дрыхнувшем Тсуне. Так как на эти страшные звуки никто не прибежал, Хибари пришёл к выводу, что все к ним просто-напросто привыкли. И оказался прав. Будил Саваду Реборн всегда по-разному. Но одно оставалось неизменным – выбранные им способы пробудки даже Кёя классифицировал как «жестокие». Чего только стоили три ведра воды с плавающим в ней льдом, которые репетитор вылил на своего ученика! Или же гигантский молоток, которым Реборн огрел Саваду так, что тот ласточкой слетел с постели и, пролетев через всю комнату, врезался в шкаф, из которого на несчастную голову Тсуны посыпались книги. А однажды вконец отчаявшийся Аркобалено просто взял и... подорвал кровать ученика с четырёх сторон... Да уж... В то утро Хибари даже умудрился посочувствовать Тсуне... «Ничего. Сам виноват! Надо вставать сразу, а не разлёживаться!» – фыркнул Кёя, сквозь полуприкрытые веки наблюдая, как Савада, охая и морщась, поднимается с пола. Сегодня Реборн не мудрствуя лукаво, просто спихнул соню с кровати. Заметив, что на него смотрят, Тсуна неловко улыбнулся. – Д-доброе утро, Хибари-сан! Кот едва заметно кивнул в ответ, провожая взглядом чуть прихрамывающего Тсуну, который направлялся в ванную. «А он неслабо ударился... – вдруг мелькнула мысль. – Малыш его постоянно бьёт, а на этом травоядном и так живого места практически нет. Может... мне самому его будить? И Саваде полезней, и мне легче – столько нервных клеток сберегу. И это не потому, что мне его жаль, НЕТ! Просто надоело слушать эти ежедневные вопли!» – Хибари мягко спрыгнул на пол и помотал головой, прогоняя непонятное чувство, возникшее в области грудной клетки.***
– Десятый, сегодня будут дополнительные занятия? – спросил Гокудера, когда они возвращались из школы. Тсуна поспешно замахал руками. – Нет, нет, Гокудера-кун! Меня... э-э... мне Реборн поручил одно... важное задание! На занятия времени просто не остаётся. Прости, Гокудера-кун! – Савада извиняющее улыбнулся. – Жаль... – блондин погрустнел. – Тогда, может быть, вам нужна помощь с заданием Реборна-сана, Десятый? – Нет, спасибо. Я должен справиться сам. – Понятно... Оставшаяся часть пути прошла в глубоком молчании. – И всё-таки я не понимаю, – вдруг сказал Гокудера, когда до дома Тсуны осталось всего несколько метров, – почему этот Хибари посмел уехать, не спросив у вас разрешения, Десятый! – У м-меня р-разрешения?! З-зачем?! – Как зачем? – удивился блондин. – Он же ваш Хранитель облака! Вдруг он вам понадобится, а его не будет рядом! Надеюсь, он быстро вернётся. – Ну-у, Кусакабе-сан сказал, что Хибари-сан уехал по неотложным делам на неопределённый срок, временно назначив его Главой Дисциплинарного Комитета. Поэтому никому не известно, как долго его не будет. – Тсуна поспешно отвернулся от друга, пряча заалевшие щёки. «Всё-таки врать я совсем не умею!» – удручённо констатировал он. Уже зайдя во двор дома, Савада неожиданно ойкнул и хлопнул себя по лбу. – Это... Гокудера-кун! – позвал он одноклассника. – А? Что такое, Десятый? – Насчёт дополнительных занятий... Раз я не смогу, может, ты позанимаешься с Ямамото? Он тоже в последнее время съехал... – С этим бейсбольным придурком? Ни за что! – Гокудера категорично скрестил руки на груди. Что-то тёплое мягко похлопало его по плечу. Блондин повернулся. На него умоляюще уставились огромные медово-карие глазищи. Тонкие брови сведены вместе, уголки губ чуть приопущены вниз, придавая и без того милой мордашке Тсунаёши просто офигительно-кавайное выражение. Гокудера растаял. – Ну... Е-если вы просите, Д-десятый... – чуть смутившись, пробормотал он. Тсуна широко улыбнулся. – Спасибо, Гокудера-кун! Блондин порозовел. – Н-не за что. До свидания, Десятый! – Ага! До завтра, Гокудера-кун!***
...Мягкие подушечки аккуратно скользнули по лицу и стали несильно, но ощутимо пинать по скулам. Тсуна поморщился сквозь сон. Хотя непонятные прикосновения и были довольно приятными, сон был дороже. Тёплые касания прекратились, зато в нос уткнулось что-то пушистое. Захотелось чихнуть. Савада нетерпеливо смахнул это самое «что-то» и повернулся на бок. Раздалось злое шипение, и в лицо впились острые когти. Тсуна вскрикнул и попытался закрыться руками. Однако ладони наткнулись на мягкую шелковистую шёрстку. Открыв глаза, Савада удивлённо уставился на висевшего на нём чёрного кота. – Х-хиб-бари-с-сан? Ч-что в-вы делаете? Кот фыркнул и спрыгнул с кровати, отпустив, наконец, Тсуну. – Хибари-сан, неужели вы всё ещё злитесь из-за корзинки? – озадаченно спросил Савада. Кёя фыркнул ещё раз. ...Корзинку, представлявшую собой большую плетёную штукенцию с толстым матрасиком и шторками, защищающими от яркого света, Тсуна принёс ещё в первый день (точнее, вечер) их совместного проживания. Но, увидев глаза Хибари в момент произнесения фразы: «Теперь вы будете спать здесь!», Савада тоненько пискнул и, уронив злополучную вещь, скрылся за дверью, в которую незамедлительно впились когти не успевшего затормозить кота. Когда, спустя час, Тсуна таки решился заглянуть в комнату, от корзинки осталась лишь горстка растерзанных прутиков. Хибари зло зыркнул на мальчика, но мстить не стал – усталость взяла своё. Зато ярко-жёлтый матрас трогать не стал, а перетащил на подоконник, где, с той поры, и обосновался... – Всё не так, глупый Тсуна! – звонкий голос Реборна прервал нахлынувшие воспоминания. – Просто Хибари надоели твои вопли по утрам, и он решил сам тебя будить. – Просто ты слишком жестоко со мной обращаешься! – буркнул Тсунаёши, за что получил от репетитора подзатыльник. – То есть, спасибо за заботу, Хибари-сан, – мальчик улыбнулся, но тут же ойкнул – исцарапанный нос больно саднил, – но пусть лучше Реборн продолжает меня будить! «По крайней мере, после его «приёмчиков» моё лицо остаётся целым». Кёя что-то негромко мурлыкнул и выскользнул за дверь. – Что он сказал, Реборн? – Если переводить литературно и без описаний членовредительства, то что-то вроде: «Хорошо, но если продолжишь вопить по утрам, будет очень больно». А если не литературно... – Я понял! Понял!***
– Десятый, вы завели кошку? – Н-нет. А почему спрашиваешь, Гокудера-кун? – Потому что у тебя такое лицо, какое бывает у Гокудеры после серьёзной ссоры с Ури! – рассмеялся Ямамото. – А, это... Нет, просто меня... просто я проснулся неудачно! – Вас опять Реборн будил?! – рассвирепел блондин. – Ну, я ему задам! Он не должен так с вами обращаться! – Ладно-ладно, Гокудера-кун! – Тсуна примиряюще поднял руки. – Знаешь, Реборн не такой уж и изверг... «По сравнению кое с кем...» – мысленно добавил он.***
Хибари вошёл в дом и прислушался «Вроде, никого нет. Слава богу! Хотя, наверное, я просто пришёл слишком рано». В этот час Кёя обычно совершал свой традиционный обход Намимори. Но на улице внезапно сильно похолодало, и это «теплолюбивое кошачье тельце», как окрестил он своё новое вместилище, категорически отказалось находиться снаружи ещё какое-то время. Аккуратно приоткрыв дверь в спальню Савады, Хибари тихо проскользнул внутрь. Легко запрыгнув на шкаф, он с наслаждением растянулся на гладкой поверхности. «Ну и ладно. Немножко посплю, а потом посмотрим. Может, теплее станет...» Из сладкой полудрёмы Хибари нагло выхватил какой-то звук. Приоткрыв глаза, Кёя недовольно посмотрел на нарушителя его покоя. Им оказался Тсуна. «Почему это травоядное здесь? Оно должно же быть в школе?» Посмотрев на часы, Хибари убедился в правильности своих мыслей. «Неужели он сбежал с уроков? Ну, я ему сейчас устрою. Хм-м, а это что?» – только сейчас Кёя заметил, что Савада прижимает к груди широкий жёлтый конверт из плотной бумаги.***
Тсуна осторожно закрыл дверь и внимательно оглядел комнату. Сам не зная почему, Хибари прижался к шкафу, стараясь быть как можно незаметнее. Благо книги, стоящие повсюду, служили отличным прикрытием. Удостоверившись, что в комнате никого нет, Тсуна подошёл к письменному столу, положил на него конверт и выдвинул гигантский ящик, служивший хранилищем для запасных ручек, тетрадей и прочей мелкой дребедени. Высыпав всё содержимое на пол, Савада аккуратно поддел перочинным ножиком дно ящика и вытащил его. К удивлению Хибари, под тонким деревянным днищем находилось ещё одно пространство, правда, чуть меньшего размера, чем основной ящик. Внутри него что-то находилось. «Двойное дно? Потайной ящик? Зачем этому травоядному всё это нужно? Эй, что это?» Вытянув шею, Кёя присмотрелся. В руках у Тсуны оказался непонятный предмет, напоминающий то ли маленький сундук, то ли большую шкатулку. «Чёрт, не видно. Да убери ты свою спину, наконец, Савада!» Словно услышав эти слова, Тсуна, небрежно отодвинув ногой рассыпанные канцелярские принадлежности, сел за стол, поставив шкатулку («Значит, это всё-таки шкатулка», – подумал Хибари) перед собой. Потом потянулся к конверту, с которым зашёл в комнату. – Наконец-то напечатали! Интересно, как получилось? – прошептал мальчик. «Интересно? Мне тоже...»