I hate you. I love you.

Когда наступило утро Харли даже не поняла: сон ли это или Джокер добил ее и она в раю? Конечно, нет, что за глупости? Бред. Только в ад. Девушка попыталась осторожно и спросонья пошевелиться — неужели ей так хорошо, потому что она потеряла чувствительность от побоев? И опять нет. Сладкую и приятную усталость и скованность мышц во всем теле от сна на животе она ощутила четко. Потянулась и вздохнула. Наверное, он ушел, ибо давно уже сбросил бы ее, как надоедливую кошку, на пол пинком под зад. Дрожь прошлась по обнаженной спине Харли Квинн. Кто-то едва ощутимо провел пальцами по ее спине. У одного из головорезов недотрах и он посмел тереться об собственность босса? И снова нет. Его руки она узнает любой, даже потерявшей чувствительность, частью своего тела. Прикосновения заставили тихонько и устало застонать от удовольствия. Затем, когда он сильнее надавил на ее плечи, массируя и шею, будто чесал за ушком, Харли заурчала, растягивая губы в улыбке. Не пора ли просыпаться? Вот он сейчас наиграется с ней, а потом в наказание на контрасте изобьет до потери пульса. Девушка затрепетала от страха, ожидания участи. Все-таки ''затишье перед бурей'' — это его стиль. Но у таких, как Джокер, нет стиля. Он непредсказуем. Психопаты бывают разные, как падающие с небес снежинки в зимний день. И ведут себя всегда необъяснимо. А не так, как все это себе представляют — орущий наркоман, машущий руками, как полоумная горилла. Уж мисс Квинзель разбиралась в этом. Удара ножом под ребра не последовало. Из-за этого Квинн, запутавшись и удивившись, улетела совершенно в другом направлении своей сумасшедшей сущностью еще больше. Джокер лежал рядом и, подперев голову рукой, наблюдал за ней внимательно, рассматривая каждую эмоцию на ее лице. Сегодня, даже в этой мятой простыне с растрепанными волосами и без так украшающих ее ярких синяков (по его мнению), она особенно прекрасна. А ему не хотелось ничего с ней делать, хотелось просто посмотреть, что будет сейчас. И Джею было так же хорошо. Выглядело, будто он устал от своего амплуа беспощадного убийцы, вечно жаждущего боли и крови. Страх Харли и ожидание обычного с его стороны мигом отступили. Она даже не хотела задумываться и анализировать происходящее. Это она делала, поддаваясь малой частичке Харлин Френсис Квинзель, когда было более-менее спокойно, все же психолога и психиатра в ней убить до конца у мистера Джея не вышло. Зато ее сумасшествие могло, и уже частенько перекрывало в ней все остальное. Ненужные мысли только мешали ей расслабиться, раз уж хозяин пожелал так себя вести. Джокер опустил свой взгляд, такой заинтересованно первобытный на изгибы ее плеч, спины, поясницы, острых лопаток, выпирающего позвоночника, он даже не обращал внимания ни на один ее побледневший синяк, шрам или порез. Но когда она перевернулась на спину Джокер стал серьезнее, но все же более расслабленным. Ему захотелось ощутить нежность ее кожи на своих губах. Мужчина коснулся суховатым подбородком ее плеча, прикрыл глаза, чуть наклонил голову и достал кровавыми потрескавшимися губами ее тонкой шеи. Он приблизился к ее уху, запуская пальцы в кудри блондинки. Харли не шевелилась, лишь довольно улыбалась. — Ты боишься? Скажи что-нибудь. — прошептал он. От горячего дыхания Джокера прямо в ее ухо девушка прогнулась в спине, ее грудь приподнялась, а уста чуть разомкнулись, так же испуская вздох наслаждения, но такой тихий и сдержанный. Она вновь начала бояться. Он слишком странно себя ведет. — Давай. — все требовал он, поглаживая ее белые пряди волос, смотрел на нее так уравновешенно и обыкновенно. Но нотка нетерпения все же слышалась ей в его голосе, и Харли так же невинно, но смело повернула голову к нему, сделав расстояние между ними еще меньше. — Ты никогда еще не был таким со мной. — тяжело выдохнула она, сама припадая своими бледными губами со стершейся винной помадой к его кроваво-красным. И в этот раз он ответил, но сдерживался, будто это не было сейчас главным. Все же он и сам понял, что что-то не так, по-другому, как он ни поддавался «новому образу», Джею было немного непривычно. Да даже и от того, что эти все слова и чувства для него — совершенное открытие. А у нее внутри просто весь мир перевернулся. Ей ни при каких обстоятельствах не дозволялось самой вести себя так и ловить кайф больше него. Никогда еще…