I hate you. I love you.

Как же здесь темно… Тусклые лампочки едва освещают большое помещение с высоким потолком и узким коридором, по которому быстрыми шагами передвигалась Харлин. Все эти белые стены, чистые камеры с безобидными пациентами при свете дня казались её обычным рабочим местом, её стихией. Она часто заходила внутрь, проверяла, как чувствуют себя подопечные. Но сегодня молодая психолог задержалась допоздна… Доктор Квинзель решила посидеть подольше над новой статьей об одном её особом «друге». «Мистер Джей», к сожалению, он до сих пор не назвал настоящего имени, очень заинтересовал девушку своей историей — такой случай и искала Харлин для своей книги. К тому же, этот пациент не на шутку разжег в ней не только любопытство, но и ещё одно распаляющее сердце чувство… Она восхищалась и в то же время боялась его, так как не до конца знала, на что способен этот зеленоволосый психопат. В какой-то момент ей казалось, что она по-настоящему понимает его, что он говорит абсолютно здравые и логичные вещи… И от этого Квинзель пугалась ещё больше: а не сходит ли с ума она сама? Сейчас девушка вдруг вспомнила об этом. И в сердце у неё закололо — только что она миновала его палату. Впереди ещё длинный коридор. Все остальные спят. Тишина. Скрип отворяющейся двери. Стук каблуков доктора Квинзель, её частое дыхание, шелест халата и коротенького черного платья. Сердечко бьется быстро-быстро. Кто это мог быть? Келли забыла закрыть окно, и ветер пробрался в Аркхэм? Хм, нет. Она работает здесь давно и ничего не упускает из виду. А сегодня почему-то вот так просто оставила ключ от камеры мистера Джея на видном месте, надо же… И кстати, куда она подевалась? Чья-то тень появилась в начале коридора, когда как Харлин стояла на середине. Впереди горел яркий свет от её не выключенной настольной лампы в кабинете. Единственный ориентир в этом мраке и холоде. Мурашки прошлись по её телу, когда недалеко за спиной послышалось чье-то приглушенное рычание, словно тяжелый до боли знакомый выдох. Она узнала. Сейчас. Всё решается сейчас. Соображала она быстро, знала, что может случиться и кто дышит ей в затылок. И Харлин не колебалась. Доктор Квинзель зашагала вперед ещё быстрее и увереннее, ничего не говоря, не думая даже обернуться. Бесшумные шаги и напряженное дыхание последовало за ней, держась на расстоянии, которое постепенно уменьшалось. Сердце готово было вырваться из груди. Он преследует её, как хищник жертву. Это невыносимое чувство страха, отдышка, холодеющие пальцы, бегающие от растерянности глаза, она попалась, она в тупике! Он загнал её!.. Харлин свернула в заветную светлую дверь, чуть успокоившись. Он был уже очень близко и невероятным образом словно сказал ей «да не бойся ты, глупая». Но в этом было что-то от маньяка-психопата. Теперь Квинзель четко осознавала: это Джей, она завела его к себе, она сама сделала это, она не сопротивляется. Родная аура навеяла на неё немного трезвости: они не кот и мышка, у него нет этой помешанности на ней, просто сама виновата, попалась на глаза в такой поздний час, и она девушка… А он — мужчина. Но он поджидал её. Пока не знал, зачем, просто хотел поиграть, начать что-то, а продолжить вместе, проследить за её реакцией, что из этого выйдет… Но это преследование так завело его, что он забыл все предыдущие мысли. Она привлекала его, только она одна. От неё он получал львиную долю человеческого общения, это и задевало его, что кто-то всё ещё обращается с ним, как с нормальным. Как себя вести он не понимал, путался и, будто щенок, был любопытен и лез к ней за новыми знаниями и проблемами, забывая иногда, что это все игра. Он сам должен очаровать её, соблазнить и сбежать, использовав доверие наивной девочки. Как же он хорош, если даже психолог с красным дипломом так легко ведется на его обаяние, снимая с себя свою каменную маску холоднокровного профессионала. Или же она вовсе не та, за кого себя выдает?.. — Вы что-то хотели, мистер Джей? — Харлин вдруг развернулась, опираясь спиной и руками на свой рабочий стол. Так вот открыла себя, показывая, что это не он её загнал, а она сама далась, и ей тоже интересны эти «кошки-мышки». Но холодок мигом забегал по её спине, когда она его увидела. Джей стоял в дверях, как привидение, словно сама Смерть пришла за ней, расплата. Обнаженный торс, слегка растрепанные зеленые волосы, серые мрачные глаза, блестящие от света лампы, старые темно-синие штаны, бледная кожа, выразительные скулы, впалые щеки, бардовые, почти черные губы, татуировки везде, куда не упадет её восхищенный взгляд. Как он был красив… Будоражил Харлин одним только звериным взглядом, этим своим рычанием, выступающими жилками и венами на шее. Он опустил глаза и этим стал безоружен перед ней, потерял связь, через которую у девушки никак не получалось узнать, чего он хочет. Но теперь доктор заметила, как он осматривает её всю с ног до головы, как теряется в собственных мыслях, как его постепенно заклинивало. Джей медленно наклонил голову и поднял на блондинку глаза, уже какие-то слишком человеческие, и от того понятные ей намерения и желания донеслись до подсознания Харлин. И неожиданно рванулся к ней. Просто подлетел, как вампир из знаменитой саги, с таким же голодом, но всё же не мог контролировать злой умысел. Сейчас, всего раз попользуется ею и все — дальше его план, иначе он уже чувствовал в промежутках между сеансами, когда сознание психопата возвращалось: он сдается прямо в её руки. А не она в его. Ну, а Харли тоже понесло совершенно в другую сторону, будто она стала такой же, как он, заразилась этим животным инстинктом. Но подсознательно хотела этого всегда. И сейчас у них есть шанс. Девушка не раздумывая ни минуты, словно ждала его решительности, подскочила на стол, раздвинув ноги, забирая его в свои объятия. Уже чувствовала, как намокает её белье… Она ткнулась носом в щеку, прерывисто выдохнув, хотела поцеловать, раз уж дело на то пошло, но он не обращал внимания — сразу поднял наверх её платье. Сильные мужские руки мистера Джея Харлин ощущала через одежду на спине и талии, будто они раздирали её изнутри, словно языки пламени бегают по ее телу. Резко движение — книги попадали со стола. С губ девушки сорвался негромкий стон от внезапной боли, поначалу заставляющей напрягать живот и стискивать зубы. Но потом ей стало даже приятно, дыхание всё чаще, внутри всё жарче… Чувства вспыхнули с такой силой, эмоции переполняли, хотелось утонуть в нем, раствориться друг в друге полностью. Она ощущала его в себе, каждое движение. Мужчина сорвал с неё халат, набрасывался снова и снова, оставляя синяки на бедрах и плечах, освобождая от платья. Терзал её, как собственную ненавистную вещь, сжимал ребра, заламывал руки и всё время отворачивался, прятал лицо в шею или ключицы, выдыхал, тихо рыча в ухо. Он входил всё глубже, сам приглушенно стонал от долгожданного удовольствия. Волны мурашек ни на минуту не исчезали с тела Харлин, она всё крепче обхватывала его бедра ногами и пыталась притянуть ближе к груди, вцепившись в плечи и волосы на загривке. А он был неумолим, старался, постоянно толкая её к себе и приподнимая ноги, не мог насытиться ею, словно причинял этим мучения ей, убивал и любил… Наконец-то случилось то, чего она на самом деле хотела. Не вылечить его, нет… он был нужен ей такой — дикий, грубый, безрассудный. Но Джей на этот раз и не думал сбегать. Он отпустил её, нежно и медленно. Напряженно уперся руками в стол, нависая над её хрупкой дрожащей от наслаждения фигурой. Раз уж так вышло, не стоит упускать главной сути их игры. Мужчина скользнул пальцами по обнаженному животу Харлин, провел ладонью по груди, едва сдавил шею и прикоснулся к лицу, запуская пятерню в её растрепанные светлые волосы. — Доктор Квинзель… Я мечтал об этих минутах с тобой. — его большой палец прошелся по нижней губе девушки, блондинка застыла взглядом на нем, а затем указательный накрыл их, и частое дыхание её оборвалось. Никому. Она, конечно, понимала это. Если кто-то узнает о них, Харлин вышвырнут отсюда, а его и вовсе напичкают таблетками и превратят в овощ. Джей окончательно запечатал себя в ее сердце. План удался уже так скоро, на что психопат никак не рассчитывал. Она слишком увлеклась. Да и он тоже. Да. Джокер понял это сейчас. Он начинает поддаваться этим глупым чувствам, что делает его уязвимым. Всё. Пора заканчивать с ней. — Я обещаю… — прошептала она, выпуская горячее дыхание со своих пылающих уст, тянувшихся к нему, но мужчина лишь расплылся в довольной ухмылке, закатывая глаза и накрыв ее рот ладонью, на тыльной стороне которой была татуировка улыбки с белыми зубами.

***

На следующее утро, когда доктор Квинзель смогла успокоиться за минувшую ночь, совладать со своими дрожащими ногами и угомонить бешеное сердцебиение, в лечебнице начался обход пациентов. Харлин спешно вылетела из кабинета, так и не прибрав разбросанных книг, поправляя халат и хвостик жиденьких светлых волос, и устремилась к знакомой палате. Увидев его сквозь прозрачную дверь, лежащего на кровати, закинувшего руки за голову и о чем-то размышляющего, девушка тихонько зашла и остановилась у порога. Дальше начала свою обычную речь, что-то вроде «как вы себя чувствуете?» или «вас что-то тревожит?» — Джей не слушал. Он всю ночь думал. О том, что надо закончить все эти игры, они зашли слишком далеко и запутали Джокера. Может, там происходило что-то хорошее, но до этого было слишком сложно докопаться, поэтому психопат не решался разворотить своё подсознание, только бесился ещё больше, с планом и так всё рушится. Он не был готов, что девочка начнет так легко и неосознанно вить из него веревки. Харлин замолчала и подняла на него свои голубые глаза. В этот момент они встретились взглядами с совершенно противоположными чувствами: надежда на любовь и хладнокровное расставание. Так думал он. Но в это мгновение его будто пробило током — эти её глаза, так смотрят… Она его просто ломала, разрывала на части. Ну как такую можно бросить? Она же та единственная, которая видит в нем что-то большее, чем просто психопата-убийцу. Она нашла и воспитала в нем что-то человеческое, вытащила наружу, вывернула наизнанку, пробила до глубины его черной души. — Ты меня… вчера даже ни разу не поцеловал. — тихо и неуверенно произнесла Харлин. Тормоза больше не работают, Джокер. Ты ехал на слишком большой скорости… Мужчина вскочил с кровати, не отрываясь от ее взгляда, встал вплотную к ней, схватил руками ее лицо и крепко поцеловал. Кажется, сейчас это был не он, что-то вырвалось из него. Любовь. Он целовал так преданно, страстно и глубоко, долго, с жадностью, горячо… прижался нахмуренным лбом к ней и коснулся носом теплой нежной щеки. Вот и всё. Вот всё и зародилось. Теперь его ничто не остановит. Теперь ОНА заперла себя в его сердце. Ледяном, но живом.