Кальмайский перевал

       Назгур пригладил растрёпанные волосы. Шнурок развязался, и пряди упали на лицо. Солнце не пощадило болевшую с похмелья голову.        — Вольно! — Он распустил бойцов.        Тёплая вода показалась вершиной блаженства. Стало значительно легче. Назгур попытался вспомнить, когда в последний раз так напивался. Удалось далеко не сразу. Он помнил имена далеко не всех случайных собутыльников, изредка появлявшихся в жизни.        Назгур сел на бочку, перевёрнутую вверх дном, укрывшись в тени храма, и задумался.        Словно и не было долгих одиннадцати лет разлуки. Вспомнился тот день, когда поссорился с Эльгваром впервые в жизни.        Оба безмерно гордились собой после победы над хаквиндцами, несмотря на то, что потеряли немало соратников — тех, кому пожимали при встрече руки и хвастались заслугами в любом деле, начиная от боевых искусств, заканчивая любовными похождениями.        — Проклятье, грандмаршал Туррис сам подохнет и нас кормом для стервятников сделает! — произнёс Эльгвар. Серые глаза сверкнули в прорезях шлема. — Не напился крови?        — Не кричи, — осадил его Назгур, — иначе все решат, что ты переметнулся на сторону хаквиндцев.        — А вести войско на верную гибель — не предательство?! — Эльгвар не сбавил тон. — Осаждать Безлонь станет только безумец. Думаешь, хаквиндцы не укрепили пограничный город?        — Шёл бы и сказал это грандмаршалу, может, он послушает тебя! — Наргур отвернулся. — Тебя. Герр Туррис, человек знатного происхождения, примет совет от подчинённого, к тому же бастарда!        Шлем скрыл лицо Эльгвара, всю оставшуюся дорогу тот не произнёс ни слова.        …а наутро исчез из лагеря.        — Предатель! — прошипел Туррис. — Отсюда некуда деться, кроме как двигаться к Безлони. Наверняка он уже выдал нас с головой!        — Эльгвар не такой! — попытался заступиться за друга Назгур. — Он, скорее всего, пошёл через Кальмаи.        Туррис усмехнулся и потеребил усы.        — В одиночку? Через горы?! Треклятые молокососы, вы головой думать умеете или только мечтаете о безлонских бабах? Ни один — слышишь, Голлдар? — человек, даже выживший из ума, не сунется в Кальмаи добровольно!        Назгур, в отличие от грандмаршала Турриса, он знал друга. Эльгвар всегда был отчаянным. Он мог внезапно принять решение и поступить так, как ему пришло в голову.        Именно тогда Назгур осознал, что так не знал даже девушку, в которую однажды был влюблён.         — Значит, не меньше меня выпил! — Эльгвар вырвал из воспоминаний. — Молодняк распустил.         — Не в том дело. Мне необходимо знать, чего ждать от перехода! — Назгур не собирался давать слабину и признаваться, насколько ему плохо. — Ходят разные слухи, ничем не подтверждённые.         — Не скажи! — Эльгвар прислонился к каменной стене. — Любителей приключений на свой зад никакие слухи и домыслы не останавливали. Поверь, далеко не все из них погибли.         — Знаю, — Назгур сжал губы, — вернее, знал одного из таких. Сам знаешь, где Кальмаи, а где — Штурмвер. До Юга путешественники просто-напросто не доходят. Появился однажды один искатель приключений, да и тот вскоре сошёл с ума.        Штурмвер — сердце Ордена Венценосных — находился на юге Нарсилиона, в то время как Кальмаи — на севере. Мало кто пересекал всю страну.         — Думаю, он до этого был безумен, — сделал вывод Эльгвар. — Свьорры-то, обитатели гор, не привечают чужаков. Лишь Всеотец знает, что их шаманы вытворяют с разумом.         — Думаешь, дело в них? Тот блажной говорил о драконе! — Назгур вздохнул, вспомнив, сколько отважных воинов покинули Штурмвер. Слухи о драконе так и не подтвердились. С тех пор никто не вернулся.         — Послушай, ты уже не мальчишка, а веришь в детские сказки, в то время как любой взрослый здравомыслящий человек подумает лишь раз и догадается, что никакого дракона нет и быть не может. А уж мне тем более стоит поверить. Я пересёк Кальмаи.        — Я привык быть готовым ко всему, в том числе к тому, с чем никогда не сталкивался.        Эльгвар подошёл и склонил голову к лицу Назгура, уперев руку в стену.         — Это хорошо, но Кальмаи — горы крутые. Переход будет нелёгким, много груза с собой брать нельзя — только самое необходимое. Поэтому нужно учитывать лишь то, что свьоррам не понравится вторжение вооружённых до зубов людей, а с другими тварями мы как-нибудь справимся.        Его лицо оказалось слишком близко — настолько, что Назгур почувствовал дыхание. Запах перегара не ощущался, хотя наверняка разило от обоих. Только сейчас он заметил шрам, частично скрытый волосами и бородой. Невольная близость позволила рассмотреть каждую чёрточку. Назгур не смог произнести ни слова. На мгновение ему показалось, что Эльгвар готов поцеловать его.        «Пить надо меньше!» — решил он, устыдившись собственной мысли.        Эльгвар резко отстранился.         — Есть чем похмелиться?        Назгур покачал головой.         — Наливку мы вчера оприходовали. Больше ничего нет, — он слез с бочки, — иначе ленивые бездари будут напиваться вместо тренировок.         — Тоже верно. Но сейчас бы пригодилось! — Эльгвар потёр лоб.         — От завтрака я бы не отказался, — предложил Назгур, — точнее, от обеда. Что стоим? Идём! Поглядим, что осталось.        Он решил пройти на кухню через задний двор. Дверь чёрного хода, кое-как сколоченная из досок, смотрелась уныло на фоне великолепия серого камня бывшего храма. Назгур толкнул её.         — Кто?! — раздался недовольный возглас. Назгур не отозвался. Грузные шаги давали понять, что повар отнюдь не тощ. Вскоре появился он сам — толстяк в грязном переднике, занявший едва ли не весь дверной проём. — А, это вы, герр Голлдар. Ну что ж, проходите. Против вас не попрёшь, хотя сами знаете, как я не приветствую…         — Оставь эти любезности, Иреш, и накорми нас!        Повар близоруко прищурился и уставился на спутника Назгура. Насмотревшись, вздохнул, но не осмелился перечить.         — Ладно. Проходите! — Иреш отошёл, открыв дверной проём. — Постойте-ка, господин… Э-э-э… По-моему, мы раньше встречались.        Эльгвар покосился на него.         — Возможно. Я иногда продаю мясо и шкуры.         — А-а-а! Точно. Видел на Торговой площади, — Иреш несколько раз моргнул, — хотя у меня стойкое ощущение, что встречал вас отнюдь не вчера, а гораздо раньше, но ладно.        — Заткнись! Твоя задача — кормить нас, не более! — осадил Назгур зарвавшегося повара.        Он никогда не кичился происхождением, не видел разницы между молодыми бойцами, а вопрос о родословной был последним, который он задавал.        «Вспомнил Эльгвара?» — испугался он. Иреш давно стряпал для воинов Ордена Венценосных.        Назгур понял, что сглупил. Не учёл, что простые незаметные люди помнят ой как немало.         — Осталось что-нибудь? — уточнил он, стараясь делать вид, будто ничего не произошло.         — Осталось, правда, я рассчитывал только на вас, герр Голлдар, но не на гостя. Вы хоть бы в известность поставили!         — Я поделюсь. Неси! — Назгур сел за деревянный стол и жестом пригласил Эльгвара.        От его взгляда не укрылось, что Иреш оглянулся, когда выкладывал на тарелку перловую кашу с кусками свинины. Назгур завёл ничего не значившую беседу, нарочито беззаботную, чтобы дать понять повару: ничего стоящего внимания не происходит.

***

       Эльгвар заплатил конюху и вывел Вэсина из конюшни. Чалый жеребец радостно заржал, когда его оседлали.        Вспомнился нагоняй за то, что Эльгвар предпочёл заплатить конюху вместо того, чтобы привести лошадь в конюшню Ордена. Он погладил Вэсина по холке и сунул ногу в стремя.         — Радуйся. Скоро предстоит долгое путешествие! — Вэсин фыркнул, словно понял слова хозяина. Он не любил застаиваться.        Эльгвар обернулся и взглянул на Мерну. Высокий шпиль храма выделялся среди деревянных построек. Вскоре и он исчез из вида, и ничто больше не могло напомнить о Назгуре Голлдаре, так внезапно появившемся в жизни одинокого охотника. Но несмотря ни на что, Эльгвар не смог выкинуть из головы мысли о нём.         — Ха, Вэсин, дожили! Думаю о друге! Старею, — тихо произнёс он. — То ли дело раньше.        Эльгвар пустил лошадь в галоп. Раскалённый за день воздух не улучшил самочувствие. Хотелось как можно скорее окунуться в лесную прохладу, достать из погреба пиво и, вытянувшись на шкурах, полежать с закрытыми глазами, ни о чём не думая.        Подготовкой к отъезду он решил заняться на следующий день.

***

       Эльгвар запер дом и, навьючив лошадь, ушёл, даже не обернувшись, чтобы взглянуть, возможно, в последний раз на ставшее родным за одиннадцать лет жилище.        Вэсин недовольно фыркнул. Рождённый для верховой езды, быть вьючной лошадью он никогда не любил. Эльгвар взял его под уздцы и задумался, что именно заставило согласиться на предложение. Куча золотых монет? Деньги и правда пригодились бы, но риск оправдало бы только всё золото королевской казны. Орден Венценосных не располагал даже третью столь огромной суммы.        Тогда что?        Эльгвар знал, что почувствует, осведомленный, что верный друг пошёл через Кальмаи. Он не хотел гадать, жив ли тот или навеки похоронен под лавиной, и упрекать себя за то, что не помог.        Мысли о Назгуре Голлдаре не оставили бы в покое. Обратись кто-либо иной с подобной просьбой, был бы отослан с пожеланиями счастливого пути.        Но Назгур — не кто-либо. Пусть пути давно разошлись, но пережитые вместе невзгоды не забылись.        Эльгвар, не выспавшийся и оттого злой, шёл, ведя лошадь под уздцы. Солнце ещё не встало, но горизонт посветлел. На небе было ни облачка. Сегодняшний день обещал стать жарким.        Он наклонился и, собрав выпавшую за ночь росу, умыл лицо. Стало куда легче. Сонливость отступила.

***

       Назгур огляделся. Утро давно наступило, а Эльгвара не видать на ровной дороге.         — Может, не придёт, — предположил Арктар Солей. — Испугался.         — Разве он похож на труса? — упрекнул Назгур.        Арктар нахмурился.         — Н-нет, но мало ли!        Назгур отвернулся. Молодой Арктар Солей ещё не вытравил из души трусость, хотя уже успел стать неплохим мечником. Высокий, гибкий, он мог на ходу свеситься с лошади и запросто снести голову манекену.        Вспомнился тот день, когда Солей-старший привёл сына в Орден, следуя традиции — отдавать младших детей обучаться военному ремеслу, в то время как старшие наследовали титул и всё состояние.        — Надеюсь, хоть Арктар станет мужчиной! — Во взгляде Натрайта Солея сквозила печаль. Назгур понял почему: наслушался баек о старшем сыне. Тот предпочитал мужчин женщинам. Когда открылась неприятная правда, весь Штурмвер загудел от сплетен.        — Не волнуйтесь. У нас недопустимы отношения такого рода, — солгал он, потому что прекрасно знал — недопустимы отношения между мужчинами лишь на словах, но порой бойцы, крайне редко видевшие женщин, скрашивали друг другу одиночество. Отношения двух воинов не приветствовались, но никто за подобное не карал.        Слова заметно резанули по сердцу Натрайта Солея — настолько, что он не выдержал и разрыдался.        — Ну скажите, в кого мой сын… — он ничуть не стыдился слёз. Наплакавшись, вытер глаза и закончил: — такой уродился? Всё у него есть, он может выбрать любую женщину, но он…        — Это мне неведомо! — Назгур вздохнул. С одной стороны, некоторым молодым любвеобильным бойцам некуда было девать пыл, а самоудовлетворение не всегда остужало похоть. Но тягу к мужчинам в то время, когда сын богатого помещика мог позволить себе утехи с самой красивой женщиной не только Штурмвера, но и всего Нарсилиона, мало кто смог понять. Большинство осудило Натрайта Солея-младшего, но нашлись и те, кто открыто, не боясь насмешек, сочувствовал.        Назгур попытался переключиться на другие мысли, прогнать прошлое вон, однако оно, словно протестуя, всплыло снова. Вспомнился Эльгвар, склонивший голову так, что волосы коснулись лица.        «Что только не приходит в голову, больную после попойки! — усмехнулся Назгур, пытаясь вспомнить, когда в последний раз был с женщиной. Оказалось, давно — настолько, что ему в миг невольной близости крепко захотелось обнять друга, запустить одну руку в волосы и сжать их в кулак, попробовать на вкус твёрдые мужские губы.        Лицо запылало. Солнце над горизонтом давно взошло, день обещал быть жарким.        «Лёгок на помине!» — решил Назгур, увидев на дороге знакомый силуэт мужчины, который вёл навьюченную лошадь под уздцы.         — А, хорошо, что мы одного вьючного мула оставили без груза, — произнёс Эре, правая рука, в чью обязанность входило заведование хозяйством и распределение припасов.         — В который раз я рад, что именно ты идёшь с нами! — Назгур заметно обрадовался. — Иреш слишком грузный для подобных переходов.        Он слукавил. От него не укрылся подозрительный взгляд, брошенный на Эльгвара. Наверняка до повара дошли слухи о пропавшем под Безлонью дезертире.        «Проклятье, нельзя сбрасывать со счетов слуг!» — упрекнул себя Назгур за ошибку.        Вскоре Эльгвар подошёл к перекрёстку.         — Проклятье! Вы собрались в Кальмаи идти или штурмовать их? — выругался он. — Сталь — не лучшая одежда для подобного путешествия.         — Мы присягнули, не забывай, — напомнил Назгур.         — Присяга присягой, а голова на плечах должна быть! На таком зное доспехи раскаляются, не везде дорога гладкая. Кое-где придётся взбираться на горы. В такой «одёжке» это крайне неудобно делать.        «По себе знаешь!» — догадался Назгур, но упрекать друга прилюдно не стал.         — В ближайшем пути есть чего опасаться?         — В Бабьем лесу, куда мы пойдём, — нет. Он потому так и назван, что даже девки могут свободно разгуливать. Правда, там ведьма поселилась, но не думаю, что она создаст хлопоты. Бабы-то зачастили с тех пор, как она пришла. Сам понимаешь, отвороты-привороты, избавиться от соперницы или вытравить дитя из чрева… — Эльгвар хохотнул.        Назгур отвернулся и посмотрел в сторону, где виднелись горные хребты. Вершины гор сверкали на солнце — этакое дивно красивое и неприступное зрелище.        Эре помог переложить вещи Эльгвара на спину мула.

***

       Солнце зашло за горы, когда отряд добрался до Бабьего леса.         — Проклятье, женщинам нужен серьёзный повод, чтобы прийти сюда! — закапризничал Арктар.         — С чего ты решил, что Мерна — единственное поселение в округе? — Эре хохотнул.        Остальные потянули жребий, чтобы решить, кому предстояло готовить ужин. Эре, заведовавший припасами, смог уклониться от этой участи, Арктара дружно решили не вовлекать, дабы не испытывать желудки на прочность. Назгур лежал под деревом, вытянув босые ноги.        Наконец бойцы решили, кому стоять у котлов.         — Эй, а где обещанная дичь на ужин? — раздался недовольный возглас.         — И правда, герр Голлдар, куда подевался наш проводник? — поддакнул Эре.         — Наслаждается объятиями ведьмы! — съехидничал Арктар Солей и засмеялся.         — Скажешь тоже, — вмешался Назгур. Вспомнилась одна знахарка, к чьей помощи прибегла мать в то время, когда городской лекарь оказался бессилен помочь справиться с лихорадкой. Старуха со сморщенным лицом, беззубым ртом и белыми, точно снег, волосами сумела поставить на ноги маленького Назгура. С тех пор не приходилось обращаться за помощью к ведьмам. Жили они, как правило, в глуши, никого не трогая, усмиряя диких зверей одним только взглядом.        У Арктара Солея, похоже, было своё представление о ведьмах как о молодых очаровательных женщинах.         — Почему бы и нет? Знает же, где ведьма поселилась. Зачем ему, если…         — Прекрати!         — Придётся кашей обойтись, — проворчал Эре, роясь в мешке.        Перед глазами ясно предстала картина, как женские руки проводят по крепкой мускулистой спине, ноги обвивают торс, а женское лоно глубоко вбирает в себя член.        «Проклятье! Нужно было хоть одну жительницу Мерны навестить перед отъездом! — мысль о том, что другу, возможно, сейчас хорошо, не на шутку рассердила. В то время как остальные голодные, Эльгвар наслаждался ласками. — Нарушает устав… Только он же не мой человек!» — ещё пуще разозлило осознание, что Эльгвару теперь не приказать и он может покинуть отряд в любой миг.        Арктар усмехнулся. Назгур сделал глубокий вдох, чтобы желчное выражение лица пропало.        Раздался треск веток, и к лагерю подошёл Эльгвар, неся в руках несколько зайцев.         — Замечательно. Каша отменяется! — обрадовался Эре и спрятал полотняный мешок с крупой.         — Где тебя носило столько времени? — раздражённо спросил Назгур. — Мои ребята изрядно проголодались.         — Ну так никто не мешал полакомиться кашей и солониной, — огрызнулся Эльгвар. — Ты что, решил, что охота — это просто? Просто — ступать, не распугав дичь? Просто — прицелиться в мелкую зверушку и попасть с первого раза? К тому же я силки расставил, чтобы вам, воякам, было чем полакомиться с утра! — Он швырнул дичь наземь. — Вот, разделывайте, готовьте и наслаждайтесь. Да, и не забудьте позвать, когда всё будет готово. Я голоден!        Эльгвар через голову стянул кожаную куртку, после снял сапоги и, оставшись в штанах и рубахе, скрылся в палатке.        Назгур не сдвинулся с места, только ноги подтянул. Хотелось поговорить с Эльгваром, но, поймав насмешливо-высокомерный взгляд Арктара, передумал. Не хватало только сплетен. Кто-то из воинов заметил, дескать, военачальник давно не захаживал в бордель, да и женщину рядом не видно, в придачу не женится, несмотря на возраст. Не объяснить же молокососам, что жену где-то следовало поселить; что поместье досталось Аграну, старшему брату. Те об этом не подумали, предпочли домыслить то, что явно пришло в голову первым.         — Проклятые молокососы, они никогда не держали в руках дичь, что ли? — раздалась из палатки негромкая брань, и Эльгвар, как был, босой и в одной тонкой рубахе, вылез наружу. — Дайте сюда, иначе, чую, так и не поужинаю! — Он отобрал у незадачливого «поваришки» нож и начал потрошить зайца. — Подите сюда. Все! Учитесь. В жизни пригодится!        Вокруг него собрались зеваки. Сам он с упоением орудовал ножом. Через некоторое время внутренности и шкурки легли, брошенные в кучку, а мясо он отдал поварёнку, затем собрал ненужные потроха и, отойдя, швырнул в лес.         — Шкуры зачем? Пригодятся же! — возмутился Арктар.         — Если ты их собрался выделывать, то вперёд! — огрызнулся Эльгвар. — У меня на это нет ни времени, ни возможности.        Арктар покраснел и более не произнёс ни слова.        Из котла пошёл приятный запах. Голодный Назгур сглотнул слюну. Он, сидя под деревом, молча наблюдал за происходившим, гадая, ради чего Эльгвару понадобилось променять службу в Ордене на полудикую жизнь. Тот изменился. Одетый в сшитые шкуры, отрастивший волосы и отпустивший бороду, начал походить на медведя.        Эльгвар наверняка бы дослужился до более высокого чина, чем Назгур. Не каждому даны способности предугадать исход боя, он же нечасто ошибался. Все хотя осудили его за побег, как ни странно, восхитились предсказанием событий у Безлони.        Орден появился в Мерне в то время, когда непонятный мор уносил одну жизнь скота местных жителей за другой. Овощи и каша успели изрядно надоесть, а желудки крепких мужчин затребовали мяса. Охота редко заканчивалась удачно. Один боец за другим возвращались с пустыми руками.        Тогда кто-то из местных жителей вскользь упомянул некоего охотника по имени Эльгвар. Конечно, была вероятность, что у загадочного лесного жителя точно такое же имя, как у друга, однако чутьё подсказало, что это именно Ферох, а не его тёзка. Ответы на вопросы, заданные жителям Мерны, подтвердили догадки. Назгур не ошибся. Охотник появился в этих краях внезапно, свалился, точно снег на голову. Когда именно он появился, селяне не смогли вспомнить, но, судя по тому, что привыкли к соседству, Эльгвар прожил там достаточно долго.        Одиннадцати лет более чем достаточно, чтобы стать среди чужих своим.        Дезертиру следовало предстать перед судом даже спустя много лет. Никто не пощадит, если всплывёт, что Назгур покрывал предателя, однако желание увидеться и хотя бы просто пожать руку перевесило чувство долга.        Назгур подошёл к костру, когда зайчатина сварилась. Он принял из рук Эре миску и зачерпнул ароматную похлёбку.         — Здорово получилось. Я бы сам лучше не сумел. — От похвалы поваришка зарделся.        Назгур повернул голову в сторону Эльгвара. Тот поймал его взгляд.         — Действительно, Валтум, неплохо готовишь! — поддакнул Эре. — Герр Голлдар, а если мы назначим его поваром на всё время перехода?        Все рассмеялись, когда глаза молодого поварёнка округлились.         — Н-нет, только не это! Герр Голлдар, умоляю, не слушайте вы его!         — Зато не будешь стоять на часах! — Назгур улыбнулся.         — Н-нет, я лучше на часах постою! — Валтум опустил голову.         — А, как поел, так подобрел, — заметил Эльгвар, — а то как я появился, ты был раздражён от голода и таким тоном спросил, где меня носит, будто баба ревнивая!        Назгур шутку не оценил. Пусть Эльгвар не один из его подчинённых и считал нужным вести речь так, как пожелал сам, но сравнивать с женщиной права не имел.        Назгур молча прожевал мясо, слушая похабные истории Арктара Солея о любовных делишках. Все хохотали — явно потому что те походили на небылицы. Наивный же молодой воин, вероятно, считал, что его рассказы забавные.        Поев, Назгур сорвал лист лопуха и вытер миску. Ни ручья, ни речушки поблизости не оказалось, а воду глупо переводить на мытьё посуды. Он побрёл к палатке, чувствуя на себе взгляд. Он не сомневался, что Эльгвар посмотрел на него, но выяснить отношения не захотел. Чего доброго заедет кулаком в лицо, опозорится при всех!        Он вытянул ноги и откинулся на покрывало. Можно спокойно поспать.        Куда там?         — Эй, всё в порядке? Ты часом не заболел? — Эльгвар откинул полог. — В такую рань улёгся!         — И тебе советую, — огрызнулся Назгур. — Зачем тратить время на безделье?        Эльгвар хохотнул и, согнувшись, влез в тесную, с трудом вмещавшую одного человека палатку.         — Мне-то голову не дури! Да, я сказал не подумав, но это же шутка! — Назгур подвинулся. — Пришёл, потому что хорошо тебя знаю. Вряд ли ты изменился. Отыграешься ведь, припомнишь. Если я сразу кулаком в морду бью, то ты, словно хищник, поджидаешь удобного момента и только тогда наносишь удар.         — Это верно. Не унижаться же перед моими же людьми, устраивая разборки из-за одного слова! — Назгур сел и подтянул ноги. — Но ты прав. Я бы не забыл. Подловил бы в тот миг, когда мы одни, а потом отделал под орех.         — А я что? Против хорошей драки никогда не был! — Эльгвар положил внушительного размера ладонь на плечо. — Бабой тебя никогда не считал. К слову пришлось, вот и ляпнул.        Назгур повернул голову. В темноте, разгоняемой светом костра, он с трудом различал черты лица. Эльгвар сидел близко — настолько, что ощущалось его дыхание.         — Э-эй! Ты что?! — возмутился он, оказавшись лицом вниз.         — Ну и кто из нас баба? — Назгур потёрся пахом о зад, твёрдый и упругий. Эльгвар упёрся свободной рукой в землю и попытался сбросить неожиданного противника, но тот перехватил и вторую руку, заломил за спину, после добавил: — Всё-таки кто из нас баба — я или ты? Я могу просто стянуть с тебя штаны и отодрать, как шлюху последнюю.         — Т-ты не сделаешь этого. Будто я тебя не знаю! — Эльгвар обмяк. — Ладно, сдаюсь. Слезай уж, а то парни заподозрят неладное и начнут шушукаться.        Назгур отпустил его. Эльгвар сел, потёр руки, после чего вышел из палатки.        Сердце учащённо билось, воздуха не хватало, пришлось жадно ловить его ртом.        Назгур улёгся, ожидая, когда член, натянувший штаны, опадёт. Невольная близость, долгое отсутствие утех и угроза сделали своё дело.        Он едва не отодрал не первого встречного незнакомца, но Эльгвара Фероха, лучшего друга.