***
Фероху в последнее время слишком мало приходилось спать, и он клевал носом тогда, когда на сон не было времени. Алексии, казалось, ничего не было нужно. Она даже отказалась поесть и сидела в седле прямо. — Есть другая дорога, — произнесла Рьяда, — но она куда длиннее. — Когда мы выйдем к поселению? — сонно спросил охотник. — Завтра после полудня, если не будет препятствий. Эльгвару хотелось поскорее влезть в палатку и забыться тяжёлым сном. Он чувствовал, что свалится с лошади. Бойцы Ордена ощущали себя ничуть не лучше. — Пойдём тем путём, которым ты нас привела, — решил Ферох. — Но-о… — Алексия нахмурилась. — Лестница не выдержит. — Выдержит! — решил Эльгвар и, спешившись, пошёл к расщелине. Остальные последовали его примеру. Эре некоторое время стоял. Ему не хотелось идти в обитель хаквиндцев, хотя знал, что протестовать бессмысленно, потому что просто-напросто не выживет один в Кальмаях. Вздохнув, он спешился с коня и пошёл вслед за опередившим его Деком Наменом. Караульные сонно взглянули на нарсилионцев. Алексия недолго поболтала с ними и повела кобылу вниз. Эльгвар Ферох последовал её примеру. За ним — остальные. Лестница угрожающе скрипела. Пусть воины спускались поодиночке, однако выдержать такое количество людей и животных ступени не могли. Ферох мысленно поблагодарил Алексию, в чью голову пришло оставить мулов наверху и уговорить приглядеть за ними дозорных. Эре медлил. Ему не хотелось идти в хаквиндский стан. Он помнил, как ждала мать его отца, что сгинул в Безлонском плену и не смог забыть мёртвое лицо единственного родного человека, оставшегося у него. Мать не выдержала, непонятная хворь одолела её, и она угасла, оставив двенадцатилетнего сына одного. Эре помнил, как был вырван из родного любимого поместья. Казарма Ордена Венценосных казалась тюрьмой, а необходимость вставать до рассвета приводила в уныние привыкшего спать до полудня отрока. Ему некому было пожаловаться на плохое отношение юных рекрутов, да и незачем. Он был самым молодым, кого завербовал Орден. Эре быстро понял, что необходимо отрастить кулаки, чтобы не давать себя в обиду. Частенько он, вытирая разбитый нос, проклинал тех, кто вырвал его из дома, где он рос. Лишь несколько лет спустя он понял, как ему повезло. Алчный дядя наверняка не оставил бы его в живых. Эре не понимал, как можно быть настолько жадным и завистливым человеком. Дяде, как старшему сыну дедушки, досталось всё. Отец же Эре заслужил довольно большой надел земли собственной кровью. Ходили слухи, что сам Фелис II даровал верному Ордену человеку земли. Эре за раздумьями напрочь позабыл об осторожности. Ступенька хрустнула, и он покатился вниз. — Проклятье! Кто там такой неуклюжий?! — Эре узнал голос охотника. — Эре, ты в порядке? — Мон Сорс, несмотря на ранение, был всё так же заботлив, хотя ему самому была нужна помощь. — Я… в порядке! — Эре пошевелил конечностями, чтобы убедиться, что те не сломаны, после, кряхтя, встал. — Я вообще не понимаю, зачем нужно было столько времени торчать наверху! — ворчал Ферох. Ему очень хотелось спать, и это настроения не прибавляло. Эре промолчал. Он не собирался оправдываться и тем более пытаться вызвать жалость и понимание. Ему ни к чему всё это было. Эре взял под уздцы лошадь, радуясь, что пустил её вперёд до того, как решил идти сам, иначе бы животное рухнуло вместе с ним. Он побрёл вслед за отрядом, решив довериться судьбе. В стан отряд пришёл только утром, когда занялся рассвет. Алексия коротко поговорила с часовыми, и те отворили ворота. Бойцы Ордена остались за частоколом к несказанной радости Эре. Он не хотел находиться среди тех, кого ненавидел. Эльгвару Фероху было наплевать на остальных, и он пошёл к палатке, надеясь хоть ненадолго вырвать себе время для сна. — Проклятье! — выругался он, заметив, что в его палатке кто-то устроился, но будить наглеца не стал. — Назгур, сукин ты сын. Заскучал! Голлдар пошевелился, но Эльгвар не стал его тормошить и улёгся рядом, мгновенно провалившись в сон. Назгур был рад, что друг вернулся, целый и невредимый. Он понимал, что тот слишком устал. Голлдар вышел из палатки и вдохнул сырой воздух. В низине частенько бывал туман. — Алексия! — позвал он, заметив, что хаквиндка идёт в дом. — Мои… — Нашлись! — Алексия Рьяда указала на частокол, давая понять, где отряд. Назгур улыбнулся. Он некоторое время колебался, хотя хотелось броситься к Эре с расспросами, но, решив, что его люди устали, сделал то, чего желал куда больше. Он влез в палатку и лёг рядом с Эльгваром. Сон не сразу пришёл, к его досаде, ведь хотелось хоть раз за долгое время выспаться. Назгур был вынужден слушать дыхание приятеля и размышлять о том, что сказал накануне Арктар Солей. Больше всего его волновало то, откуда тот узнал историю, позабытую Орденом, если и вовсе правдивую.***
Лорд Тейо был немало удивлён, увидев в кровати вместо Назгура Голлдара постороннего. «Проклятье, странные они всё же!» — решил он, запирая дверь. Солей не пошевелился. Мягкий матрац, пусть даже набитый соломой, сделал своё дело и подарил целебный сон измученному болезнью телу. — Где Голлдар? — спросил Фило у стражника, стоявшего у двери дома. Тот указал пальцем. — Странно. Занимает столь высокий чин, но не брезгует ночевать в палатке проводника. — Более того, они вдвоём там ночуют, — раздался женский голос. Нагло прервавшая беседу девица улыбнулась. — Я было хотела предложить скрасить утро, но… — она хитро прищурилась, — нарсилионец там не один, а со следопытом. Лежат рядышком, будто… Э-э-э… Ну, бывает и так. — Женщина поставила бадью со свежевыстиранной одеждой и поправила волосы. — Жаль. Такие мужчины, а… — Хватит! — безжалостно оборвал речь лорд. — Решила так, потому что спят в одной палатке. Тьфу, сплетница! Пристыженная женщина схватила бадью и ушла. Фило Тейо посмотрел ей вслед. «А потом они обсуждают, почему я выбрал дурнушку Алексию!» — решил он. Всегда занятой Рьяде было не до сплетен. Фило ушёл в дом. Пусть он и пристыдил болтливую женщину, но умом понимал, что могло быть всё. Тейо давно вышел из того возраста, чтобы однополые отношения удивляли и вызывали отвращение. Он пошёл прямо в покои Алексии, надеясь, что та не спит. Алексия поведала о злоключениях. Фило в очередной раз подивился странности их отношений. Рьяда, положив голову ему на плечо, спокойно рассказывала о гибели нарсилионцев. — Проклятый Темпст. Я не думал, что он так далеко зайдёт, — разозлился Фило. — Не понимаю, какой ему прок с их гибели. Война-то давно закончилась. — Я сама не понимаю, хотя мне это не дано! — Алексия рассмеялась. — Я же женщина! — Боюсь, с такой женщиной обвинят в мужеложстве! Смех прекратился. Алексия никогда не понимала, откуда пошло мнение, будто ум и смекалка — прерогатива только мужчин и почему едва ли не всех женщин считают глупыми. А если бедняжке не повезло родиться красивой, то шансов выйти замуж было очень мало, если, конечно, у её отца не было богатого приданого. Но велика вероятность, что достанется муж вроде Рьяда, который приложит все силы, чтобы извести жену. Алексия вздрогнула. Та, прошлая жизнь казалась ей страшным сном. Пусть у неё были красивые платья, драгоценные украшения, но она выбрала другой путь и нисколько об этом не жалела. Лишь одна женская прихоть была у Алексии Рьяды — она отчаянно мечтала о ребёнке, которого увы не могла получить. Забеременеть не удалось ни за короткое время замужества, ни потом, хотя Фило Тейо с завидной регулярностью укладывал её в постель. У него самого было двое сыновей, от которых приходили редкие, но тёплые письма. Умом Алексия понимала, что в Кальмаях бесплодие как нельзя кстати. В горах невозможно растить детей, а местный лекарь не только врачевал, но и избавлял женщин от нежеланной беременности. — Прости, Алексия. Не подумав сказал. Я вовсе не имел в виду, что ты похожа на мужчину, — оправдывался Фило Тейо, мысленно кляня себя за то, что церемонится с женщиной. У жены он никогда не просил прощения, даже если был неправ. — Я всё правильно поняла, — ответила Рьяда. — Оставь свои жалкие оправдания для жены, Фило. — Ладно! — Тейо сел и поднял руки, что при его внушительном теле выглядело нелепо и смешно. — Пойду, распоряжусь, чтобы раненого привели к лекарю. — Не беспокойся. Я уже послала его к нарсилионцам, — Алексия прижалась к широкой спине любовника, — а ты… просто побудь со мной. Она всегда кляла себя за эти слова, потому что не любила унижаться и вымаливать ласку, но всё получалось иначе, когда рядом был Фило Тейо. — Нет. У меня много дел! — Тейо не допускал, чтобы им помыкала женщина. Он стал одеваться. Алексия залюбовалась большой, покрытой множеством родинок, мускулистой спиной. Хотелось провести рукой вдоль позвоночника, но она не стала этого делать, чтобы не нарваться на ворчание Фило. Алексия поднялась с кровати после того, как любовник покинул её, хлопнув дверью напоследок, взяла кувшин с водой и, смочив руки, умыла лицо. Отчаянно хотелось вымыться полностью, и Алексия решила согреть воды. Но для начала придётся натаскать из реки, а просить мужчин было не в её характере. Алексия оделась и вышла.***
Ферох не мог поверить глазам. Солнце было высоко в зените, когда он проснулся. — Проклятье! — Эльгвар сел. — Почему-то я не удивлён! — Голлдар рассмеялся. — Я думал, ты вовсе проспишь до вечера. — Я тоже рад тебя видеть, — раздражённо произнёс Эльгвар. — Мало того, что наши знают, так ещё и Хаквинд будет гудеть. — Будто тебя волнуют чужие сплетни. Лорду Тейо, по-моему, вообще наплевать, кто и с кем… Ну, ты понял! — Назгур, схватив друга за шею, повалил того спиной вниз и улёгся сверху. — Э-эй! Место неудачно выбрано, — возразил тот. — И тебе не кажется, что твоя очередь — быть подо мной? — Только очереди не хватало, — ответил Голлдар. — Кто кого первый завалил, тот того и дерёт. — Не дождёшься! — Ферох вывернулся и, схватив приятеля за шею, перевернул на спину. Тот захрипел. — Ворон не лови! Хаквиндские голоса снаружи остудили пыл. Эльгвар отпустил шею Назгура и вышел из палатки. Тот последовал его примеру. — Пора к ребятам, — решил Назгур и направился к воротам. Охотнику было нечем заняться, и он побрёл следом. Хаквиндская речь не умолкала. «Шумные ребята!» — подумал Ферох, гадая, о чём могли спорить люди Тейо. Назгур Голлдар понимал речь. Хаквиндцы спорили, кому этой ночью предстоит стоять на часах. Эре был готов броситься на шею герру Голлдару. — Вы не представляете, как мне надоело руководить! — пожаловался он. — Странно это слышать из твоих уст, — сделал вывод Назгур. — Тем более, у тебя получается. — Хотя я к этому не стремлюсь! Назгур окинул взглядом лагерь. Он сразу приметил, что кое-кого не хватало. — Так, что ещё произошло? — спросил он. Бойцы наперебой начали рассказ. Из сумбурной речи разобрать что-либо было невозможно. — Заткнитесь! Я скажу! — вмешался Ферох и, зачерпнув в забытую кем-то миску похлёбку, приготовленную накануне Валтумом, начал рассказ. Назгур утёр выступивший пот. Ещё пятерых бойцов не стало. Молодые люди, мечтавшие о славе, покинули этот мир и сейчас наверняка находятся в чертогах Этрея, восхваляя славные деяния. — А… Мон? — несмело спросил Назгур. — За частоколом, — ответил Эре. — Бабёнка притащила утром местного лекаря, и тот увёл нашего Мона. Хоть какая-то польза от хаквиндцев! Их медицина считается лучшей на всём свете! — Да брось, — возразил охотник. — Мон — не дурак, просто молод ещё. — Согласен, — поддержал Назгур Голлдар. Он забрал опустевшую миску у Эльгвара и последовал его примеру. — Пока я понял, что мы влипли. Но, Эре, кроме людей Тейо, просить о помощи некого. Так что тебе придётся засунуть свою неприязнь… А, ты понял, куда именно. Только так мы сможем разобраться, что, проклятье, происходит. — Ладно, — согласился Эре. — Только меня смущает один вопрос: как вы общаетесь с ними? Девка-то половины слов не понимает! — Я бы не стал… — Тихо! — прервал Назгур друга. — Я знаю хаквиндский язык. Думаю, этого достаточно. Голлдар замолчал. Эре хотелось задать ему пару вопросов, но он не стал это делать. Герр Голлдар был на добрый десяток, если не больше, лет старше его и вполне мог выучить язык. Ферох сидел, скрестив ноги, пока радостный вопль Дека Намена не заставил вздрогнуть. — Ребята! Там бабы! — Дек спрыгнул с частокола. — Да если бы мне раньше кто-то сказал об этом, то я бы не шёл, а бежал сюда! Вид Намена был настолько счастливым, что казалось, будто он готов уединиться со всеми женщинами одновременно. Назгур покачал головой. Глупого молодого Дека заботило лишь одно оружие — то, что в штанах. Голлдар поднялся и, передав миску услужливому Валтуму, направился к Фило Тейо, чтобы разузнать о следующих действиях. Лорд Тейо нашёлся в доме. Он читал послание и хмурился. Назгур Голлдар разглядывал человека в бордовом плаще, гонца, судя по виду. Арктар Солей нашёлся там же. Было совершенно непонятно, что он делал в главном зале и для чего Фило позвал не знавшего языка бойца. — Плохие вести. Огромную Майху видели в окрестностях Безлони. Есть погибшие, — доложил лорд Тейо. — Гонец принёс письмо. — Что ещё произошло? — спросил Назгур. — Да ничего хорошего! — Тот уткнулся в бумагу и, пробежавшись по строкам, продолжил: — Оставшиеся в живых селяне бегут кто куда. — Погоди! — Голлдар повернул голову к подчиненному и, дождавшись, пока кашель того не стихнет, спросил: — Арктар, а ты случайно не знаешь, где именно похоронен Хак Ветер? Солей удивлённо вытаращился на военачальника. — Как не знаю?! Знаю! Безлонь-то была основана на захоронении! Голлдар перевёл то, что узнал, лорду Тейо. Тот немало удивился. — Проклятье! Ваш боец слишком хорошо осведомлён. — Теперь Тейо хмурился. — Я слыхал такую версию, но разные источники сбили с толку. — Зато теперь всё встаёт на свои места! — Назгур задумался. — Проклятые свьорры. Сами подохли, но не позволили, чтобы люди спокойно жили в их местах. Арктар Солей не понимал разговор. Он прислушивался и, не выдержав, попросил: — Герр Голлдар, я ведь могу быть полезен. Назгур посмотрел на него. Юноша был всё ещё бледен, но уже не кутался зябко в одеяло. К тому же Фило Тейо был прав. Солей был слишком хорошо осведомлён о Майхе и Хаке Ветре. — Для начала я хотел бы знать, откуда тебе всё известно, Арктар, — поставил Голлдар условие. — Сам понимаешь, доверие к тебе и без того подорвано, а тут ещё и легенда. — Ладно! — Солей вздохнул и зашёлся в кашле. Ему не хотелось говорить вслух, как и когда он узнал о легенде. Арктар поклялся молчать, а теперь обещание приходилось нарушить. «Дедушка, прости, но сейчас это важно!» — мысленно взмолился Солей и начал рассказ: — Мой дедушка — отец матери — преподавал историю в Ордене. Он был… Н-ну-у! — Арктар замялся, не зная, как подобрать нужное слово. — Такой, из тех, кто желал, чтобы историю слушали и вбирали. Помню, дед не раз говорил, что хорошо бы снова создать Совет Учёных при Ордене. — Лбы дубовые! — Отец, не ругайтесь при детях! — вмешалась Хана Солей, мать Натрайта и Арктара. — Да брось, — старик махнул рукой, — всё равно научатся рано или поздно. Тем более, они мальчишки! Натрайт Солей покинул зал. Ему был неинтересно общение с блажным дедушкой. Зато Арктар льнул к старику. — Два блажных. Что и говорить? — проворчал Натрайт напоследок и громко хлопнул дверью. — Дед, расскажи сказку! — попросил Арктар. — О короне! Арктар замолчал, вспомнив, что страшную быль в далёком детстве воспринимал как сказку, за что получал затрещины от дедушки. — Постой, так Дифф Лекорд — твой дедушка?! — удивился Голлдар. — Помню его, — он вздохнул, — даже мне он казался блажным, а о семье я как-то не задумывался, тем более, у вас разные фамилии. — Это мамин отец, — пояснил Арктар. — Я понял. Продолжай! Арктар был безжалостно согнан с колен дедушки. Тот считал, что подобное поведение допустимо только для девочек. — Тебе — расскажу, — произнёс Дифф Лекорд. — Но при одном условии: ты никогда — слышишь, Арктар! — не уподобишься девчонке. Сидеть на коленях — их прихоти как в детстве, так и в молодости… Хе-хе, и даже в старости! — Отец! — сделала замечание Хана. — Дети ещё малы, чтобы… — Отнюдь, — возразил тот. — Рано или поздно они узнают, откуда появились на белый свет! — Дед, ну расскажи сказку! — канючил Арктар. Ему было наплевать, как и откуда появляются дети. Куда интереснее было свьоррье сказание о короне. Дифф Лекорд вздохнул. Его внук, чернявый, похожий на него самого куда больше, чем Натрайт, что уродился в отца, смотрел серыми глазёнками в надежде услышать увлекательную историю. — Ладно, малыш. Всё равно тебе, кроме Ордена, иной дороги нет. — Дифф потрепал чёрные как смоль волосы внука. — А то нынешние лбы слишком тупоголовые и предпочитают уединение с женщинами, чем… — Отец! Не при детях же! — снова выругалась Хана. — Пошла вон! — прикрикнул Дифф Лекорд на дочь. Та нахмурилась, но решила не перечить отцу и вышла, тихо закрыв за собой дверь. Дифф согнал Арктара, норовившего забраться на колени, после продолжил: — А, ладно. О Хаке Ветре ты уже знаешь. Но не всё-то так просто. Этого сукина сына постарались обелить, хотя уж кто-кто, но он был до одури жаден. Ну ещё бы! Богатство под ногами лежит! — Старый Дифф отпил из бокала и попытался успокоиться. — Сколько раз я пытался втемяшить в головы нынешних воинов — не верьте в корону! Но нет же! Арктар обиженно засопел. Хак Ветер, герой для него, кому он желал подражать, был очернён. И кем? Родным дедушкой! — Дед, ты же обещал о короне! — возразил он. — Так я о ней и рассказываю, — недоумевал Дифф и продолжил: — Майха-то что? Охраняла свьоррьи владения от вторжения! Те отдавали почести как божеству, но этот сукин сын, Хак, разрубил её надвое! — Дед, но ты же рассказывал, что он сердцем… — Ничего подобного! — Дифф махнул рукой. — В свьоррьих сказаниях-то есть пророчество, что однажды придёт гладкокожий с Севера и принесёт им погибель. И пометить его следует короной, чтобы все знали, кто впустил зло! — Арктар занялся игрушками. Он ожидал сказку, а получил невесёлую легенду. Хак Ветер — тот, кого он считал героем, оказался злодеем со слов дедушки. — Сколько лет я пытался донести — ну её, корону! Долой этот проклятый символ! Куда там?! — Лекорд был уже изрядно пьян. — Короной свьорры метили тех, кого проклинали. Да, корона несла погибель, но и цена за неё немаленькая, а дураки приняли этот символ за благо. Назгур погладил корону, изображённую на его кольчуге. Он не знал, стоит ли верить словам подчиненного. Во-первых, тот был слишком мал, чтобы помнить всё дословно и правильно понять, во-вторых — символ спас жизнь самому же Солею. «Доля правды в словах блажного Лекорда должна быть!» — рассудил Назгур и перевёл Фило Тейо то, о чём поведал Арктар. Солея снова начал душить кашель. Лорд Тейо задумался. В эти смутные времена он был готов поверить во что угодно, лишь бы это принесло победу. Безлонь уже почти разрушена. К счастью, его семья находилась на севере, и жене и детям ничто не угрожало, но в любом случае было необходимо хоть что-то предпринять, даже если решение повлечёт за собой смерть. Фило почесал русую бороду, пытаясь понять, что делать. С одной стороны, ему было неловко просить герра Голлдара о том, чтобы тот отправил людей на погибель. Нарсилионцы вполне могли решить, что хаквиндцы решили не рисковать жизнями своих сородичей. «Что делать?» — размышлял лорд Тейо. Выход был — покинуть Кальмаи. Но он знал, что с этим решением не согласится хотя бы Темпст, чей стан располагался неподалёку. Голлдар смотрел на лорда Тейо, словно догадываясь, о чём тот думал. Фило решил не тянуть кота за хвост и предложил: — Что, если мы покинем Кальмаи? Но при одном условии — вы поможете отстоять Безлонь! Назгур не поверил своим ушам. Он ожидал даже того, что Фило Тейо вскочит со стула и подло вонзит меч в грудь, обезглавливая и без того немногочисленных нарсилионцев. — Ха! Я не ослышался?! — Назгур усмехнулся. — Ты решил использовать моих людей как пушечное мясо. Я не дурак, Тейо! — Голлдар встал и прошёлся по залу. Подумав, он продолжил: — Не думаю, что другие лорды с радостью согласятся. Да и тебе самому ничто не помешает вернуться. — Это я беру на себя. Мы заключим договор, — возразил Фило. — Всего станов — пять. От двух лордов я давно не слышал вестей. Они разбили лагеря неподалёку от Безлони. Наверняка они сбежали, если не погибли. Лорд Чаро, уверен, согласится. Он мой друг. А Темпст… У Темпста не будет выбора. Последние слова Фило Тейо произнёс с выдохом. — Не думаю, что вашему королю это понравится... — Голлдар по-прежнему сомневался. — Старый пердун выжил из ума, к тому же здесь гонец, принёсший весть из Безлони. Вот его-то мы… Алексия! Рьяда не отозвалась на зов, чему Фило Тейо немало удивился. Та была готова бегать за ним, словно собачонка, но сейчас её не оказалось на месте. Фило, подтянув к себе лист бумаги и чернильницу, стал писать послание. Он не любил это занятие, и буквы выходили неровными. Зола, смешанная с водой, служила чернилами. Толстые капли соскальзывали с золочёного пера — того немногого, что осталось у лорда Тейо от прошлой жизни, и послание получилось неаккуратным. — Проклятье! — Он потёр лоб и, смяв лист бумаги, бросил его на пол. — Всё в последнее время идёт не так! Баба и та взбрыкивает! Назгур усмехнулся. Даже далеко не глупый Фило Тейо винил во всех бедах женщину. — Позволь! — Он сел рядом и, отобрав перо, макнул в чернильницу. — Я умею аккуратно писать. Диктуй! Фило Тейо обречённо посмотрел на него и произнёс вслух то, что хотел перенести на бумагу.