Кальмайский перевал

       Оставив стан Темпста под присмотром верных людей, лорд Тейо поспешил покинуть проклятое место. Он понимал, что разорён, но возвращаться не собирался.        «В конце концов, дети выросли, кроме…» — Фило взглянул на Алексию. Осталось надеяться, что Рьяд не спустил все её деньги и ребёнок будет расти не в нищете. Впрочем, он не сомневался — Алексия справится, но быть подлецом, бросившим на произвол мать и дитя, не желал.        Путь шёл довольно споро. Назгур Голлдар прекрасно руководил своими людьми, те не смели его не слушаться, и склок с хаквиндцами не возникло.        Тейо глубоко вдохнул и попытался насладиться прекрасной погодой, но привычка быть начеку отбивала чувство прекрасного.        Гористая местность сменилась ущельем. Охотник помнил это место, безжизненное, покрытое каменистой почвой, без травы.         — Хорошо, что ты всё-таки настоял, чтобы мы забрали не только запасы сена, но и дров, — произнёс Назгур.         — Ну, а то. Нужно слушать опытных людей, — парировал тот и хохотнул. — Я вообще попал сюда осенью. Ночи были холодные! — Эльгвар вздохнул. Он одиннадцать лет не вспоминал о Кальмае, но теперь прошлое лезло изо всех щелей. — Признаюсь, я предпочитал мёрзнуть, лишь бы не подохнуть с голода. Воды-то здесь хватает. Где-то подземный источник есть, и она бьёт из скал. И свьорры колодцы вырыли, но я, правда, боялся к ним подходить. Сейчас уже можно. От жажды не загнёмся.        Назгур признал, что путь пролегал достаточно легко. Он размышлял, удалось бы его проделать, если бы хаквиндцы не расчистили дорогу, перебив едва ли не всех свьорров. Одно не нравилось — майхи, хотя, судя по рассказам бойцов, обрисовавших сражение каждый на свой лад, и с чудовищами справиться можно.         — Проклятые порождения Всеединого! — выругался Голлдар, адресуя невесть кому. Вспомнилось письмо, которое нынче лежало в поясной сумке.         — Тьфу! Не поминай ты лихо! Совсем спятил?! — воскликнул друг. — Что на тебя вообще нашло?         — После расскажу, — пообещал Назгур.        Эльгвар нахмурился. Ему не понравился тон, которым это было сказано. Хотелось всё узнать именно в этот момент, но руководители обоих отрядов приняли решение двигаться без остановки настолько, насколько это возможно. В ущелье негде было спрятаться, а ночёвка на каменистой земле — не самое приятное, что могут подарить горы, хотя и не самое худшее.        Ферох взглянул на руку, вспомнив, что так и не отдал перстень Назгуру. Тот, впрочем, не спрашивал об украшении — не до этого было, либо решил, что печатка навсегда для него потеряна.        Назгур прикрикнул на Дека Намена, которому вздумалось затеять перепалку с Арктаром Солеем. Бойцы упражнялись в красноречии, точнее, в острословии.         — Далее нужно быть осторожными. Дорога, что ведёт в горы, узкая, и запросто можно сорваться, — предупредил охотник.        Лорд Тейо решил сделать привал. Его примеру последовал и Голлдар.        Лошадей было негде пасти. Им не нравилось это место, каменистое, к тому же они были стреножены.        Эльгвар подошёл к колодцу.         — Ну и как свьорры воду набирали? — поинтересовался Арктар, который почему-то решил пойти вслед за ним.        «Опять принялся за старое!» — Эльгвар закатил глаза, но не уколоть брата не смог:         — Свьорры делали так: привязывали самого высокого и тощего за ноги и вниз головой бросали, тот набирал воду, и его вытаскивали. — Ферох это произнёс таким тоном, что Солей не сразу понял, что это шутка. Высокий худой Арктар испугался, что улетит головой вниз. — Да, и ещё: кто самый любопытный, того назначали таскать воду постоянно.         — Тьфу! Ну и шуточки у тебя! — Солей обиделся. — Нельзя спокойно справить нужду, чтобы кто-нибудь не упрекнул!         — Я вообще не понимаю смысла прятаться. У тебя член слишком мал? Или яиц нет?        Юноша смутился, а Эльгвар, ничуть не стесняясь, справил малую нужду при нём. Солей развернулся и ушёл в лагерь к превеликой радости Фероха. Того присутствие брата только тяготило.        Эльгвар придумал, как достать воду, и пошёл в лагерь за ведром и верёвкой.        Дек Намен выглядел забавно с синяком под глазом.         — О, Солей, — он заметил Арктара, — снова где-то уединялся. Говорят, от Фероха не отходил. — Тот порадовался, что Эре не выболтал его тайну. — В лагере только с ним и ночевал.        «Проклятый Мон!» — мысленно разозлился Солей на лекаря за болтовню, пререкаться с тем хотелось сейчас меньше всего.        Арктар покраснел. Над ним сейчас открыто насмехались.        «Будь ты проклят, Натрайт! Из-за тебя ведь у меня такая репутация!» — мысленно обвинил он брата, которого ненавидел всей душой, — того, кто опозорил знатную фамилию.        Он попытался отойти, но у неугомонного Намена было отличное настроение для шуток.         — Кстати, Арктар, как вышло, что ты, имея кучу женщин, сумел сделать так, что они тебя позабыли? В Штурмвере только один бордель, а обычных слабых на передок баб раз-два и обчёлся, — не унимался Дек, — но ни одна шлюха тебя не припомнила.         — Я категорически не люблю спать с теми, в чьей постели побывал весь Штурмвер. И, если заметили, мне ни разу не приходилось обращаться к лекарю с дурной болезнью, — парировал Солей.         — Да врёт он всё, Дек! — Арктар не понял, кто это сказал. — Сначала я подозревал, что Солей невинен и сочиняет истории, чтобы никто не догадался, что великовозрастный мужик — девственник! — Теперь он узнал рассказчика. — Но после всего, что поведал Мон, понятно стало: Солеи предпочитают собственный пол противоположному!        Все расхохотались, включая Дека Намена. Тот всё ещё не мог простить синяк под глазом.         — Тоже мне, а такого недотрогу из себя строил!        Арктару было противно слышать такое в свой адрес. Он не считал себя подобным брату, несмотря на всё произошедшее. Воспоминания нахлынули с новой силой, юноша не мог забыть ту боль, что давала о себе знать несколько дней, а из души до сих пор не смог вытравить воспоминания.        Больше всего терзало душу, что это сделал родной брат, человек, близкий по крови. Арктар не мог даже помыслить, что подобное может случиться именно с ним.        «Будь ты проклят, Натрайт!» — послал он мысленное пожелание брату.         — Что здесь происходит? — вмешался подошедший Эре.         — Ничего. Солея высокомерничать отучиваем, — ответил Намен.         — Всё в порядке, Эре. Разберёмся сами, — успокоил Арктар. На душе было неспокойно. Он боялся, что, вздумав пожаловаться, будет проучен. И урок этот окажется куда более болезненным, чем тот, что преподнёс однажды Натрайт Солей.        Вмешательство Эре всё-таки помогло: Дек больше не произнёс ни слова. Молчали и остальные, невольно уважая Арктара за то, что не сболтнул о перепалке.         — Вот и славно. Теперь пожмите друг другу руки. Сейчас не то время, чтобы устраивать разборки на пустом месте, — велел Эре.        Арктар закашлялся. Болезнь уже редко беспокоила, и он чувствовал себя прекрасно. Пожимать руку бастарду Намену, который умом не вышел, он не собирался. Тот, впрочем, отвечал взаимностью. Бойцы некоторое время переминались с ноги на ногу.         — Ладно, Солей, прости, — вышло неискренне. Намен зло смотрел на Арктара, словно давал понять, что не оставит в покое.         — Оставь меня в покое, Дек, — Солей всё же пожал протянутую руку, — я тебя не трогал никогда.        Намен сжал губы. «Трогал или нет, но суёшь везде нос!» — злился он, не решаясь высказать это вслух при Эре.         — Помирились? Вот и славно. Продолжайте в том же духе! — Эре развернулся, но не ушёл, а сел на большой валун и, достав галету, принялся за трапезу.        Назгур решил поделиться с другом тем, что его беспокоило. Тот повертел в руке письмо, но ни слова не понял, о чём шла речь. Хаквиндский язык понимал только Голлдар.         — Ты уверен, что всё правильно понял? Люстерский Совет давно уничтожен! — произнёс Эльгвар.         — Я не дурак. Икарей — фамилия одного из советников. Кого-кого, а его казнили при мне. Остальных пятерых — задолго до того, как я попал в Орден, а этот сукин сын оказался хитёр и создал заклятье, которое не выдавало источник магии. В конце концов, и его поймали.         — Значит, самозванец, — сделал вывод Ферох. — А у того Икарея не могло быть детей, братьев?         — Могло! — Назгур задумался. — Мне тот Икарей казался безнадёжно старым, так что, скорее всего, его сын или даже внук… Сукин сын! — Голлдар выхватил треклятое письмо. Хотелось его смять и швырнуть на землю, но улику нужно было хранить. — Сидел бы тихо, но нет же! Вмешаться решил!        Злополучное письмо отправилось в поясную сумку.         — Не кипятись, — успокоил Эльгвар и, набрав пригоршню воды из ведра, жадно выпил. Остатки плеснул на лицо. — Для начала следует поспрашивать этого Чаро. Кто знает? Может, ему привиделся маг.         — Не думаю, — возразил Голлдар. — Судя по предложению скрыться, маг боится нас, а это значит, что он продолжает практиковать запретное. То-то люстерцы стали такими неуправляемыми. До Мерны я был в Люстере. Только и приходилось делать, что «успокаивать» людей, жаждущих отделиться от Нарсилиона, и казнить зачинщиков. Я всегда подозревал, что кто-то за этим стоял — тот, кто очень жаждет получить независимость и вернуть Совет магов к власти.        Назгур замолчал. Он понимал, что сейчас поделать ничего не сможет. Главное — выжить и передать странное послание грандмаршалу.        От раздумий отвлекла Алексия Рьяда.         — Лорд Тейо просит продолжить путь, — доложила она. — Он желает перейти горы до наступления темноты, чтобы к ночи спуститься к перевалу.         — Здесь я с ним согласен. Но, увы, перевал не менее убогий, чем это место.        Голлдар молча пошёл к своей лошади. Он был рад, что его конь остался с ним. Кому везло выжить, так это лошадям.

***

       Дорога, что вела ввысь, была слишком узкой, и многочисленному отряду пришлось взбираться гуськом. Лорд Тейо с верной Алексией уже взобрались достаточно высоко в то время, когда Назгур Голлдар остался у подножия.         — Чем выше, тем круче дорога, — пояснил Эльгвар. — Сорваться можно запросто.        Упрямые мулы не желали идти наверх, и бойцы, кляня животных на все лады, пытались заставить тех двигаться.         — Половину придётся оставить, — решил Голлдар, — тех, что без груза.         — Я бы и от лишних лошадей избавился. Мулы-то куда больше приспособлены к переходу в горах, — прокомментировал Эльгвар.         — От лошадей? Да ни за что! — упрямился Назгур.         — Как знаешь! — Ферох только вздохнул в ответ на упрямство друга.        Последние хаквиндцы ступили на дорогу. Пришёл черёд для нарсилионцев. Вездесущий Эльгвар пошёл первым. Вэсин недовольно фыркал. Ему не нравилась эта затея, но конь ослушаться хозяина не смел.        Дорога петляла. Широкая у основания гор, она сужалась по мере приближения к вершине, и приходилось несколько раз делать остановки, прежде чем идти дальше.        Во время одной из таких остановок Назгур долго смотрел на спину Фероха. Даже в такой момент ему хотелось приобнять друга.         — Проклятье! До темноты мы всё же не успеем! — выругался тот.        Солнце уже скрылось за горами. Осталось надеяться, что хотя бы удастся выйти на плато.        Дорога была узкой и делала резкий поворот налево. Приходилось ехать едва ли не вплотную к стене, медленно.         — У поворота аккуратно, Назгур, — предупредил Эльгвар, пожалев, что всё же отряды не остались на ночёвку в низине. Дорогу куда безопаснее было преодолеть пешком, а сейчас даже с лошади было невозможно слезть без риска свалиться в пропасть.        Словно в подтверждение опасения раздался громкий крик, многократно усиленный горным эхом. Один из хаквиндцев всё же не смог удержаться на краю пропасти и рухнул вместе с конём.         — Туда ему и дорога! — Эре было нисколько не жаль погибшего.        Никто не решился с ним спорить. Все отчаянно хотели сохранить собственную жизнь.         — Ещё совсем немного — и мы выйдем на плато к ночи, — пообещал охотник. — Этот путь — самый трудный!        Он предпочёл умолчать о том, что в этих же горах есть свьоррья деревня, надеясь, что хаквиндцы перебили её обитателей.        Верный Вэсин не подвёл. Умный конь аккуратно ступал по тропе, держась близко к стене. Эльгвар сморщился, когда его колено больно ударилось о камень, но даже не застонал и, наконец, сделал поворот.        Ферох ехал дальше, хотя сердце колотилось, но он не оборачивался. К счастью, топот копыт коня Голлдара дал понять, что тот благополучно, хотя и не без труда, миновал поворот.        «Теперь… Арктар!» — встревожился Эльгвар. Солей остался далеко позади, и невозможно было выяснить, что с ним, до того, как удастся миновать нелёгкий путь.        Дорога стала шире и более пологой. Эльгвар ускорил шаг. Он вздрогнул, услышав сзади лошадиное ржание и крик, постепенно затихающий.         — Проклятье, только не это! И без того людей мало! — выругался Назгур. Словно Всеотец разобиделся на нарсилионцев, когда до Голлдара донёсся ещё один крик.        Но было не до переживаний. Нужно было двигаться дальше. Главное — сохранить жизнь тех, кто остался жив.        Лишь Эльгвар отчаянно желал, чтобы с Арктаром ничего не случилось. Странным образом братья сдружились, и Ферох чувствовал родную, пусть даже наполовину, кровь, получив то, чего ему не хватало за все тридцать три года жизни — брата. Отчего-то Арктар доверился ему, а он бережно хранил его тайну.        «Ничего, Арктар. Вернёмся — затащу тебя в ближайший бордель. Негоже подыхать, не познав женщину! — пообещал Ферох сам себе. — Ну или мужчину, лишь бы тебе хорошо было, братишка!»        Эльгвар вздохнул, поняв, что с появлением в его жизни Назгура он стал терпимо относиться к тем, кто предпочитает свой пол противоположному.        Хаквиндцы ушли куда дальше, чем нарсилионцы. И Эльгвар, и Назгур не спешили, чтобы никто не отстал.        Дорога стала прямой и широкой. Эльгвар слез с Вэсина и с наслаждением пошёл пешком. Теперь можно было не опасаться, что он свалится вниз.        Отряды подошли к большому плато.        Лорду Тейо, казалось, было наплевать на собственных людей. Он оглядывал каменную площадку, непригодную для ночёвки, но выбирать не приходилось.        Назгур Голлдар присматривался к своим людям, гадая, кто погиб.         — Мона нет! — раздался чей-то голос. Арктара Голлдар узнал сразу же. — И… Дека.        Солей облегчённо вздохнул, не увидев язвительного молодого человека. Он не собирался делать вид, что скорбит о смерти Намена.         — Как это нет? Я здесь! — отозвался Дек. — Тебе дай волю, так ты похоронишь меня живьём, Солей!        Услышав знакомую фамилию, Эльгвар облегчённо вздохнул. Арктар был жив.         — А ну, успокоились! — прикрикнул Назгур. — Кого нет?        Началась перекличка. Одно имя Голлдар не услышал и жалел о потере лекаря. Раненый Мон Сорс мог не справиться с лошадью.        Наконец имя второго воина, упавшего в пропасть, выяснилось ровно в тот момент, когда объявился лекарь.         — Что здесь происходит? — спросил тот.        Назгур облегчённо вздохнул, услышав голос Сорса, но с другой стороны, это означало, что погиб кто-то другой.         — Ну и где ты был? Мы хотели твоим родным известие о смерти послать! — проворчал Эре.         — С каких пор мне нужно отчитываться, чтобы справить малую нужду?! — возмутился тот. — Я думал, мой мочевой пузырь лопнет, пока доберёмся!         — Хватит препираться. Тогда… кто? Кто ещё погиб? — вмешался герр Голлдар.         — Алст. Он передо мной ехал, — ответил Мон. — Кто второй — ещё пока не знаю.         — Я знаю, — вздохнул Назгур. Он едва успел свыкнуться с мыслью, что кого-то больше никогда не увидит, как ещё два воина навсегда покинули Орден. «Сколько же нас останется в живых?» — задумался он.        Могло статься так, что никого.        Ферох занялся палаткой. Хаквиндцы уже к тому времени развели несколько костров.         — Уныло, правда? — спросил он.        Голлдар ничего не ответил. Его люди занялись повседневными делами, будто никого не потеряли.        А ведь у Алста не осталось никого из родных. Даже весть о смерти передать некому. Была ли у бойца любимая женщина, Голлдар не знал. Он не вмешивался в личные дела подчинённых до тех пор, пока они не мешали службе.        Назгур взглянул в сторону Фероха. Он осознал, что может и того потерять, друга и любовника.         — Эльгвар!         — Ну, чего тебе? — раздражённо спросил тот.         — Чего нам ожидать?        Ферох задумался, после произнёс:         — Выражайся яснее. Я так понял, ты хотел знать, что впереди. Пустынное каменистое плато и свьоррья деревня, но судя по тому, что хаквиндцы здесь шлялись, опасаться нечего.        Назгур не был в этом уверен. Он уже ни в чём не был уверен, кроме одного: всё стоило брать тогда, когда захочется, иначе следующей возможности могло не быть.        Голлдар был настолько вымотан, что даже кусок в горло не лез. Бойцы травили шуточки и громко хохотали. Арктар вёл себя на удивление тихо. Не было глупых рассказов о победах над женским полом, которые он любил рассказывать, не понимая, что все после обсуждали, где именно Солей прокололся. Назгур давно понял, что тот не познал ни одной женщины, к тому же юноша всегда находился в крепости Ордена.        В отличие от Назгура, у Фероха был отличный аппетит, но он старался есть мало, чтобы сберечь запасы как пищи, так и воды. Нельзя было экономить только на дровах. На плато было куда холоднее, чем в низине.        Если хаквиндцы не перечили лорду Тейо, то нарсилионцы громко возмущались, кому предстояло стоять на часах. Эре только вздыхал. Мало того, что именно ему пришлось распределять припасы, так ещё и выслушивать неприятные словечки в свой адрес. Но военачальнику он не жаловался, предпочитая всё решать самостоятельно.         — Ладно. В таком случае кто больше всех перечил, тот и на часах. Дек Намен и…         — Почему сразу я?! — возмутился Дек.         — Потому что ты постоянно кого-то задеваешь. Не Солея, так…         — Ладно. Солей сам хорош. Ходит да суёт нос везде, — оправдывался Намен.         — В пару тебе будет Элдигар, — решил Эре.         — Посему я? — прошепелявил тот.         — Потому что ты ввязался в драку с хаквиндцем.        В противовес Намену, Элдигар не перечил. Эре удалился и полез в палатку. Его примеру последовали и остальные. Арктар Солей был рад, что этой ночью придётся спать не бок о бок с Деком.        Назгуру не спалось, хотя хотелось забыться и отдохнуть.        «Куда понесло Эльгвара?» — задумался он.        Охотиться в этом месте, вдобавок ночью, было невозможно. Осталось только гадать, что затеял друг.        Голлдару было неудобно. Камни впивались в тело, даже шкуры не придавали мягкости.        Он покинул палатку. Дек Намен с любопытством посмотрел в его сторону, но ничего не спросил.         — Не спишь? Молодец! — похвалил Назгур.        Впрочем, Дек, несмотря на возмущения, прекрасно справлялся с обязанностями. С первого взгляда создавалось впечатление, что он непроходимо глуп, да и с оружием управлялся несколько хуже, чем посредственно. Но Намен словно был рождён под счастливой звездой. За все пять лет, что он провёл в Ордене, серьёзных ранений не получил даже в печально известном Люстере во время бунта.        Кое-кто из бойцов не спал. Порой раздавался хохот.        Вскоре вернулся друг.         — Ну и где ты был? — спросил Назгур.         — Слушай, ты как ревнивая жена! — Ферох расхохотался. — Ты таверну или бордель здесь видишь? То-то же!        Он больше не произнёс ни слова и полез в палатку. Назгур не отставал.         — Я задал вполне обычный вопрос, — возмутился он. — Меня беспокоят твои слова о свьоррьей деревне.         — А-а-а, — протянул Эльгвар. — Так нет её больше, деревни-то. Я с Алексией поболтал. Фило через неё передал, что этот Чаро, или как там его, разграбил её подчистую. У свьорров-то есть чем поживиться, особенно у шаманов. Всяких магических штук хватает. Это я-то побоялся бы такое в руки взять, а этим приспешникам низвергнутого Всеединого всё нипочём.         — Эй, ты полегче с выражениями. Хаквиндцы не поклоняются Всеединому.         — Я не о них, а о магах этих клятых. Люстерцах.         — Тьфу! — Голлдар зло сплюнул. — Этого Икарея здесь нет, но он словно присутствует. Только и делаем, что в последнее время о нём болтаем.         — Забудь до тех пор, пока Чаро всё не разъяснит! — Эльгвар положил руку на его плечо. — Когда всё встанет на свои места, тогда и полегчает.        Даже сквозь ткань подлатника Ферох чувствовал тепло Назгура. Он не удержался и, притянув голову друга, поцеловал. Назгур охотно ответил.        Поцелуй на этот раз вышел глубоким, страстным. Эльгвар просунул язык между зубами Назгура и отстранился, когда тот укусил.        Голлдар решил не упускать момент, и, повалив приятеля, стал возиться с пряжкой ремня.         — Проклятье. Снова я… бабой! — проворчал Ферох.         — Отнюдь, — успокоил Назгур и, стянув с него штаны, взял в руки ещё вялый член. — Знаешь, что я себе пообещал? — Ответа не последовало. — Что возьму в рот, если вытащишь меня из передряги.         — Проклятье! — Эльгвар хохотнул. — О таком подарке я даже не мечтал. Погоди!        Он нащупал в темноте флягу с водой и, вытащив тряпку из кармана, смочил. Ради такого Ферох был готов пожертвовать глотком воды. Он вытер член, после произнёс:         — Прошу!        Назгур лихорадочно вспоминал, как ему это делали женщины. В его жизни встречались и невинные девушки, и прожжённые шлюхи, хотя Голлдара нельзя было назвать бабником. Девицы лёгкого поведения были весьма искусны и могли доставить неземное удовольствие, но до их мастерства было ему очень далеко.        Назгур провёл рукой по стволу. Пусть его ладонь была шершавой от сухих мозолей, но Эльгвар почувствовал, что член начал вставать. Сильные пальцы довольно крепко сжали основание. Другой рукой Голлдар отодвинул крайнюю плоть и взял в рот головку.         — Проклятье. Главное, чтобы не застукали, — прошептал Эльгвар. Новизна ощущений была, несмотря на то, что он испытывал подобное, но с женщинами. Прикосновение бороды к чувствительной коже оказалось приятным, а по резким движениям руки Голлдара Ферох понял, что тот обращается с собственным членом отнюдь не нежно.        Но эти ощущения ему нравились до тех пор, пока Назгур не попытался протолкнуть член дальше в рот и не зацепил зубами крайнюю плоть.         — Хватит! — Эльгвар, взяв за волосы друга, отстранил. — Дальше я сам, а то откусишь его.        Назгур отодвинулся. Далее Эльгвар продолжил удовлетворять себя собственной рукой. Разрядка наступила быстро, и он сжал головку, чтобы не запачкать ещё больше и без того грязную одежду. После вытер руку той самой тряпкой, которой до этого приводил в порядок член.         — Ну, я предупреждал, что не шлюха, и никогда этим не занимался, — оправдался Назгур.         — Будто я занимался. У девиц, похоже, этот навык в крови, иначе мы все бы давно без членов ходили! — Эльгвар закрыл глаза. Приятная истома разлилась по его телу. — Поздравляю с потерей и этой невинности, — не смог он не съязвить напоследок и повернулся на бок.         — Сукин ты сын! — Назгуру не понравилась шуточка, отпущенная в его адрес. — Следующий — ты.         — Как же! Я тебе не шлюха, — сонно отозвался Ферох.        Назгур повернулся на спину и задумался. Эльгвар хоть и пытался язвить, но уважение в первую очередь как к другу осталось. Вскоре уснул и Голлдар, крепко, без сновидений.        Утро выдалось не в пример ночи жарким. Дек Намен клевал носом, зато Элдигар выглядел весьма бодро, что навело Назгура на мысль, что тот всё-таки спал, стоя на часах.        В хаквиндском лагере царило небывалое оживление.         — Что там произошло? — задал он вопрос Элдигару.         — Не жнаю. Носью несколько хаквиндсев куда-то отлусались, — прошепелявил тот, — и не вернулись.        «Всё-таки не спал!» — догадался Назгур. Это мог разъяснить только лорд Тейо, и Голлдар, взяв с собой бессменного Фероха, пошёл в его лагерь.        Фило Тейо был удручён. Он сидел, опустив голову так, что из-за кудрей не было видно лица.         — А, явились. — Тон вышел недовольным. — Несколько моих людей сбежали. Не знаю, что эти сукины дети затеяли, но даром им это так не сойдёт.         — Фило, успокойся. Может, с ними что-то случилось. Вероятно, они заметили неладное, — попыталась успокоить Алексия. Тот вырвал руку из маленькой ладошки.         — Случилось?! — Лорд был слишком грузным, вдобавок тяжёлые доспехи не позволили вскочить, и он снова плюхнулся задом на землю. — Алексия, ты не юная девочка, знаешь, что без моего ведома ничего не могло случиться. Я же приказал докладывать обо всём, включая странных незнакомцев, остановившихся, чтобы отлить!        Алексия замолчала, решив переждать вспышку гнева Тейо. Назгур ждал объяснений, негромко переговариваясь с Ферохом.         — Проклятье, твои люди тебе более верны, чем хаквиндцы — Тейо, — прокомментировал тот. — Но на всякий случай я бы взглянул на свьоррью деревню.        Назгур не торопился предлагать Тейо разведку и заговорил только тогда, когда краснота с лица лорда сошла. Фило Тейо взял себя в руки.