***
Психологи говорят, что все люди по-разному проходят через смерть близкого - испытывают разные чувства в разные периоды времени, и даже пресловутых пяти стадий принятия горя как таковых нет – уж слишком все индивидуально. И это отчетливо можно было увидеть по тому, как Мстители пытались примириться со смертью Капитана Америки. Во всей Башни, ставшей для них общим домом, не было никого, кто остался бы равнодушным к этому, но каждый реагировал по-своему. Тор исчез. Улетел, вероятно, в Асгард, но наверняка не знал никто. Брюс, вопреки опасениям многих, стал совсем тихим, бесцветным, все больше проводил время за исследованиями и компьютером, выходя из лаборатории только после долгих уговоров Наташи. Сама Романова, и до этого не отличавшаяся трусостью, начала брать все больше активных боевых заданий, бросаясь с головой в гущу событий, и намеренно игнорируя те, что требовали от неё всех былых шпионских навыков, выдержки и терпения. Глядя на её ранения, Клинт неодобрительно цокал языком, но ничего не говорил, потому что каждый справляется, как может, верно? Да и вообще, обычно веселый и болтливый Бартон стал мало разговаривать, все чаще прикладываясь к бокалу с виски, а если и открывал рот, то чтобы повспоминать вслух о каком-нибудь событии, связанном со Стивом. Помните, как Стив на том задании…? Роджерс бы на это сказал… Без Кэпа здесь всё совсем по-другому, правда? Что же до Тони, то он, на его собственный взгляд, справлялся лучше всех. Бывало, конечно, тоскливо, ну а кому бы нет в сложившихся обстоятельствах? В остальном все было отлично – он не загонял себя работой, вообще предпочитал не спускаться в мастерскую, много ел, пил, спал, развлекался, ходил в места, на которые раньше не хватало времени, просыпался с малознакомыми женщинами, а иногда и мужчинами – жил насыщенной полноценной жизнью, на которую, положа руку на сердце, сложно жаловаться. И единственной занозой в этой идиллии был «карманный Стив»: каждый раз, видя что-то красивое, Тони думал: «Стиву бы это понравилось». Или бредя пьяным в гостиничный номер в обнимку с не менее пьяной барышней, Тони замечал про себя: «Стив бы этого не одобрил». С самого момента похорон отныне каждое мгновение жизни Старк мысленно проживал с Роджерсом, и иногда даже представлял, что тот сильно уменьшенный сидит в нагрудном кармане его рубашки и высказывает свое ценное мнение по каждому вопросу, оттого и прозвал его карманным. И это не то чтобы злило, но периодически раздражало – ему и одному бывало тесно в собственной голове, а тут еще приходилось делить её с Мистером Святоша-1945. Конечно, настоящий Стив гнил в земле, и Тони отчетливо это понимал. Стив умер, а Тони продолжает жить – арифметика совсем простая. Однажды ночью он проснулся от непонятной тяжести, навалившейся на тело. Едва можно было вдохнуть, словно его придавило бетонной плитой, и с трудом поднявшись с кровати, Тони принялся водить ладонью по груди, силясь понять, что случилось – что-то не так с реактором, или это ранний инфаркт, может, просто кошмар? Он сделал пару шагов в направлении окна, чтобы впустить свежий воздух, когда его ноги окончательно подкосились, словно всё бремя мира упала на его плечи, и он рухнул на колени. В это самое мгновение в его голове стало кристально чисто и пусто, как бывало очень редко, и одна мысль пронзила его, одна простая короткая мысль, такая понятная, но яркая – как всполох молнии ночью, озаряющий светом пустынное мокрое поле – Стив и правда умер. Это не изменить, это навсегда, и Тони ничего с этим не сможет сделать. Как раньше уже никогда не будет, а он столько не успел сказать, столько не успел сделать. Из глаз хлынули слезы, и кто-то невидимый принялся так неистово терзать сердце, что он закричал от боли. Разве может быть так больно, разве так бывает? Как ему теперь жить, сможет ли он? Почему Стив? Почему Тони остался, хотя всем очевидно, что из них двоих именно Стив заслуживает жить долго и счастливо? Как с этим справиться, не было ли лучше, если бы и сердце Тони перестало биться, прекратив все? Как он может продолжать ходить по этому свету, как ни в чем не бывало, зная, что не справился, не успел? Как жить, зная, что подвел Стива? Рассвет принес холодные серые лучи, заполонившие всю комнату, и облегчение. Слезы высохли, боль отступила, в тяжелой ватной голове не было мыслей, и в этот самый момент, кажется, карманный Стив шепнул ему: «попытайся как-нибудь».***
В своем полном и самом известном составе команда Мстителей просуществовала не так долго, но ряд традиций они в основе своей успели заложить. Одной из них было совместное празднование государственных праздников. До смерти Роджерса они вообще часто собирались вместе в общей гостиной, по поводу и без, потому что, так или иначе, каждый из них был одиночкой и нашел в команде некое подобие семьи. Вот и 4 июля они все проявили удивительное единодушие и решили отметить вместе «как раньше», хотя каждый понимал, что как раньше не будет. Прошло чуть больше месяца со дня похорон. Все старательно пытались поддерживать атмосферу непринужденности, и это не то чтобы плохо выходило, в конце концов, они действительно успели стать друг другу близкими людьми за это время – пожалуй, можно даже допустить слово «любовь», ведь не за каждого ты решишься умереть, а Мстители, определенно, были готовы на смерть ради друг друга. Но острая необходимость избегать в разговорах определенных тем оставляла дыры в диалогах, которые, как пузырь, грозились заполнить все пространство комнаты. Тони развалился на диване и чувствовал – он никогда в жизни не признался бы в этом вслух, но самому с собой позволил быть честным – подобие удовлетворения. Ему не было противно находиться среди этих людей, вполне нравился ром, что он пил, и, без сомнений, ему нравилось, что можно находиться в центре событий без необходимости разговаривать. В этот момент Клинт подошел к бару, чтобы подлить себе виски, и обратился вдруг к нему: – Что ты хотел сделать? Тони поднял на него взгляд и изогнул бровь. – Наташа сказала, что ты придумал как спасти Кэпа, но не успел. Что ты хотел сделать? Разговоры вдруг утихли, и все взгляды обратились к ним. Тони громко втянул носом воздух. Выдохнул через рот, прихлебнул из бокала. Тяжело вздохнув, наконец, произнес: – Кто-то из вас это знает, кому-то я сейчас открою секрет, но вся волшебная сила Капитана Америки досталась ему благодаря сыворотке супер-солдата, которую он принял, и последовавшему затем облучению вита-лучами. Как выяснилось намного позднее, мистер Карли использовал похожую схему в разработке своих монстров. Как раз, когда мы с Кэпом находились на его базе, он, очевидно, активировал чудовищ, запуская облучение вита-лучами. Под которое и попал Стив. Отдельный вопрос, как у простого школьного учителя биологии могли оказаться столь секретные разработки, но я, пожалуй, оставлю эти размышления руководству Щ.И.Т.а, – Тони бросил многозначительный взгляд на Коулсона, сидевшего рядом с Брюсом, и снова посмотрел на Клинта. – Если упрощать, то под действием лучей стабильная до этого сыворотка снова начала работать, превращая Капитана Америку в еще большего Капитана еще большей Америки, что его тело – человеческое, как ни крути, – не смогло выдержать. Мой план заключался в том, чтобы использовать обратные волны – тот же принцип, с помощью которого Эрскин стабилизировал сыворотку в первый раз. Всё бы получилось, но я, – Тони запнулся и проглотил внезапный комок в горле, – но я не успел. Повисшую тишину, казалось, можно было резать ножом. Никто не решался произнести и звука. Бартон так и лил себе из бутылки, не замечая, что виски давно перелился через край бокала и уже разливается янтарной лужей по столу. Тони смотрел на это словно загипнотизированный, когда внутри вдруг что-то щелкнуло. Он подскочил к Клинту, и это разморозило комнату – снова зазвучали какие-то разговоры, Клинт заметил, что перестарался, закрыл бутылку и, чертыхаясь, принялся вытирать стол. – Стой! Сделай это еще раз! – Тони протянул Клинту чистый бокал и бутылку какого-то алкоголя. – Что? Зачем? Нетерпеливо поставив бокал на стол, Тони сам отвинтил с бутылки крышку и принялся наливать в него жидкость. Вот стакан уже наполнился до самых краёв – Бартон перевел взгляд с него на лицо Тони, но тот выглядел очень сосредоточенным и будто знал, что делает – затем алкоголь полился по стенкам и, наконец, растекся по столу, когда Старк, наконец, остановился. – Понимаешь? – Тони пристально посмотрел на Клинта. – Не очень, если честно. – Клинт выглядел растерянным. – О боже, – Тони закатил глаза и обернулся к Брюсу, ища в его лице поддержку, – Брюс, ну ты же ученый, ты должен понимать меня. Но Брюс, который внимательно до этого следил за манипуляциями Старка, скептически пожал плечами. Тони тяжело вздохнул и, повысив голос, чтобы снова привлечь к себе внимание всех присутствующих в комнате, сказал: – Я лью и лью этот чудесный бренди пятнадцатилетней выдержки, не останавливаясь, и хотя он переливается через край, потому что его слишком много для этого бокала, внутри остается достаточно, чтобы я мог выпить. Он нетерпеливо переводил возбужденный взгляд с одного человека на другого, но никто ничего не понимал, пока, наконец, Наташа не спросила: – И что же это всё-таки значит? – Я думаю, что Стив Роджерс жив. – Торжественно произнес Тони.