Не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы

      – Не могу поверить, что мы действительно собираемся это сделать. – Брюс неодобрительно покачал головой, и перекинул лопату с одного плеча на другое. – Я готов поддержать многие научные авантюры Тони, но в этой есть что-то неправильное. Может все-таки стоило рассказать Фьюри? Тогда хотя бы не пришлось делать это ночью, словно что-то противозаконное. – У Ника очень своеобразные представления о смерти, конечно, – протянула Наташа, – но даже он не позволил бы откопать Капитана Америку, просто потому что Тони Старку кажется, что тот может быть живым. – Почему же мы все равно это делаем? – Брюсу все происходящее очень не нравилось. – Потому что очень хотим верить, что Старк может оказаться прав. – Наташа пожала плечами, но в темноте этого, конечно, никто не увидел. С момента вечеринки в честь 4 июля прошло две недели, и хотя все весьма прохладно и скептически отреагировали на слова Тони, чем больше он изучал этот вопрос, тем сильнее убеждался, что дело и правда может выгореть. Он настолько вдохновился, что впервые со смерти Стива спустился в мастерскую, вычистил мусор, стер пыль с панелей, и с головой погрузился в исследования, засыпая за столом и вспоминая о еде, только когда Джарвис сигнализировал о низком уровне жизненной энергии. Тони перенастроил пульт облучения, вывезенный с базы Карли, и понял, что больше тянуть не может. Той же ночью разослал всем Мстителям сообщения с пометкой «КРАСНЫЙ УРОВЕНЬ ВАЖНОСТИ», собрал их в общей гостиной и сообщил, что они идут откапывать Роджерса. – Позвольте! – Вдруг подал голос Тони, который шел чуть впереди с фонарем в руках и вел за собой всю процессию. – Моя теория – исключительно научная, и не имеет ничего общего с этой вашей верой. Сыворотка супер-солдата наделила тело Кэпа невероятными способностями и выдержкой. И хотя повторное облучение превратило в месиво выверенные математические подсчеты, с помощью которых всё работало, и как будто бы убило тело Капитана, потому что оно было слишком слабым для дальнейших изменений, эта же самая сыворотка должна была не дать ему умереть совсем, до смерти. Поддерживать чуточку жизни, самую малость. Это одна из её ключевых функций – носитель должен выжить при любых обстоятельствах. Пережил льды Арктики, обязан пережить и это. – Секундная пауза. – Теоретически. Пришли. Луч фонаря выхватил из темноты могилу с новым блестящим надгробным камнем, на котором значилось простое «Стивен Грант Роджерс» без регалий и дат, рядом лежал полузасохший венок и несколько совсем свежих букетов. Все Мстители встали вокруг нее и замерли в нерешительности – они многое делали и в период своей супергеройской деятельности, и задолго до неё, но выкапывать из могилы тело своего друга не приходилось никому из них. От дуновения ветра зашелестела трава, и Клинт поёжился: – А Тор не может как-нибудь… не знаю… просканировать гроб, чтоб мы узнали до того, как все сделаем? Неприятно будет разворотить тут все и выяснить, что Стив давно уже съеден червями. Тор недоуменно на него уставился. – Не могу, конечно. Кто я, по-твоему? – Целый Бог, на минуточку. У вас много всяких штучек, вдруг и такое можете. – Клинт показал пальцами лучи из глаз. Тор открыл было рот, чтобы возразить, но в этот момент Наташа закатила глаза и, перехватив лопату поудобнее, начала копать. Несколько секунд спустя к ней все же присоединился Клинт, а еще через мгновение – Тор, выхвативший лопату у Брюса, который стоял все с тем же кислым лицом. Тони с невозмутимым видом подсвечивал процесс фонарем и раздавал советы, где лучше копать, и как правильнее работать с лопатой. Дело продвигалось весьма активно, и уже скоро на месте могилы образовалась внушительная яма, наполовину скрывшая Наташу, Клинта и Тора. В какой-то момент раздался звук удара лопаты обо что-то твердое, и все находящиеся внизу резко выпрямились и переглянулись между собой, а затем посмотрели на стоявших сверху Беннера и Старка. Так они впятером и перекидывались взглядами, словно мячом в соксе, не осмеливаясь приступить к самому главному этапу – выворачиванию гроба наизнанку. – Может, решим все «камнем-ножницами-бумагой»? – произнес, наконец, Брюс. – Пусть Тони тоже немного запачкает руки, а то стоит, будто и не его идея! – возмутился Клинт. – Что за глупости! – поморщился Тони. – Я – мозг этой операции, конечно, я должен стоять подальше и, - он махнул рукой, – руководить. К разгорающейся ссоре присоединился Тор, превращая разговор в какофонию звуков, когда Наташа воскликнула: «О, да какого!» – и снова нырнула в яму. Через несколько мгновений под аккомпанемент неясных русских ругательств раздался треск дерева. Нетерпеливый Тони направил луч фонаря прямо в сердце могилы: – Ну что там, видишь что-нибудь? Наташа молчала, поэтому он спрыгнул вниз, его примеру последовал Брюс. Облепив гроб со всех сторон, Мстители уставились на огромную дыру в его крышке, из которой виднелось красивое лицо Стива Роджерса, абсолютно целое, ни на грамм не подвергшееся разложению. Казалось, что он просто уснул, и в любую секунду может проснуться. – Сам не верю, что говорю это, но давайте сцену, где все признают, что я снова оказался прав, перенесем на другой раз, а сейчас вытащим Кэпа и поскорее доставим его в Башню. – Произнес, наконец, Тони, и выглядел он не менее потрясенным, чем остальные. Тор бережно уложил тело Стива на кровать в медблоке Башни Мстителей и, пока Наташа и Брюс подключали к нему электроды от многочисленных приборов, Тони принес из мастерской переделанную панель вита-лучей Карли. Напряжение витало в воздухе, но все действовали слаженно, не задавая вопросов, понимая друг друга без слов. Когда всё было готово для оживления – Тони очень надеялся, что потом этот эксперимент так и назовут, не «чудовищное осквернение могилы национального достояния в целях бездушных опытов» или «величайший провал Энтони Старка», – все собрались вокруг кровати, когда Старк, стоявший в углу комнаты за пультом, наконец, нажал на большую красную кнопку. Ничего не произошло – кардиомонитор оставался безмолвным, полоска на его экране сплошной прямой линией, а Роджерс все так же не подавал признаков жизни. – Может, сначала нужно было облучить его обычными вита-лучами, как бы снова запуская сыворотку, а потом обратными волнами, чтобы уже её стабилизировать? – задумчиво потер подбородок Брюс. Тони бросил на него испепеляющий взгляд. Ему очень не нравилось оказываться в ситуациях, когда он, пускай и гипотетически, мог что-то упустить и не учесть, а этот просчет замечал кто-то другой и любезно на него указывал. – Даже если так, еще одной панели с вита-лучами у нас нет, чтобы попробовать по-другому. Кстати, все предложения и замечания принимались до похода на кладбище. Ах, да, никто же больше не предлагал никак идей! – Изобразив раздосадованность, Старк театрально прижал руки к груди. Наташа подошла вплотную к кровати и осторожно прикоснулась к ладони Стива – она была ледяной, можно было бы даже использовать выражение «мертвенно холодной», но в этом и заключался весь парадокс – Стив не был холодным как труп, особенно как труп, пролежавший в земле полтора месяца, а уж мертвецов Наташа на своем веку повидала достаточно. В этот момент кардиомонитор пискнул, полоска на экране пропустила зигзаг, а Клинт подпрыгнул на месте, схватившись за сердце: – Твою мать! Монитор не переставал издавать размеренные сигналы, а кардиограмма выводить на экран сердечный ритм, и Наташа сначала почувствовала ладонью легкое – едва ощутимое, почти невесомое, очевидно, рефлекторное – движение пальцев Стива, а потом увидела, как его грудь поднялась и опустилась. Стив Роджерс жив. Тор в ликовании закричал своим победным рыком, Клинт с Брюсом переглядывались в ошеломленном неверии, а Наташа опустила голову, чтобы быстрым движением смахнуть с глаз выступившие слезы. А Тони Старк стоял в оцепенении и смотрел, словно в замедленной съемке, как Стив делает первый вдох, кашляет, а затем открывает глаза – какие же у него глаза, боже, он, кажется, забыл, что они такие голубые, голубые как небо в самый погожий весенний день, как бесконечный океан, как бескрайнее васильковое поле, а ведь он даже никогда не видел васильковое поле. Все бросились обнимать Роджерса, а Тони все не мог пошевелиться. – Что случилось? – хрипло прошептал Стив. Наташа открыла рот и замерла, подбирая слова. – Ты… умер, – тихо произнесла она после глубокого вздоха, – полтора месяца назад. Были похороны. – Вы меня вернули? – Это все Тони! – Махнул рукой Клинт и все обернулись на Старка. Стив перевел на него взгляд и улыбнулся своей конечно-это-ты-улыбкой. – Ну, – Тони провел рукой по волосам, и если бы это был кто-то другой, можно было заподозрить, что он смутился, – сначала ты умер, но потом я понял, что из-за сыворотки ты не умер умер, а только немножко умер, и мы откопали тебя и вернули к жизни примерно так же, как ты чуть не умер… Знаешь, довольно непонятно, если не вдаваться в подробности. Стив засмеялся – кажется, сыворотка делала свое дело, он восстанавливался и с каждой секундой выглядел бодрее, чем мгновение назад. И глядя на эту улыбку, Тони тоже не смог сдержать смех, смех облегчения, смех освобождения – как будто все его нутро до этой минуты сжимал невидимый кулак, с каждой минутой сдавливая все сильнее, и только эта улыбка – улыбка человека, которого он не надеялся увидеть когда-либо снова – смогла разжать эти тиски. В какой-то момент – Тони даже не заметил, как это произошло, он все смотрел в эти глаза – комната опустела и они остались со Стивом вдвоем. Повисло молчание. Стив приподнялся на локтях, чтобы удобнее устроиться на кровати. – Знаешь, я думаю, сложившаяся ситуация подходит под определение той, где даже мы с тобой можем обняться. – Наконец, произнес он, и его губы снова растянулись в улыбке. Тони кивнул, сделал пару шагов навстречу, снова кивнул своим мыслям, а потом все же подошел и обнял Роджерса. Он хотел сделать это протокольно, вежливо, просто, чтобы подчеркнуть особенность события, ведь до этого они с Кэпом свою дружбу никак не проявляли, да и он не был уверен, что они значились друзьями – в глазах других и своих собственных. Но объятия получились крепкими, долгими, будто призванными сказать очень многое. – Боже, Кэп, ну и запах! – поморщился Тони. – О, прости, что не подготовился к нашей встрече, был занят тем, что полтора месяца пытался сгнить в могиле. Старк немного отстранился и приоткрыл рот от удивления: – Господи, не могу поверить! Это что, сарказм от Капитана Америки? Стив засмеялся: – Было время потренироваться. Все понимали, что Фьюри нужно рассказать. Потому что если он сам узнает, точно полетят головы. А еще все понимали, что Ник, конечно, обрадуется чудесному воскрешению Капитана Америки, но крика всё равно не избежать. Потому что не сказали ему, потому что пошли ночью, как преступники, потому что не додумались до этого всего до похорон, в конце концов. Поэтому, коллективно посовещавшись, было единогласно принято, что в качестве дипломата отправится тот, кому в этой ситуации точно достанется меньше всего. Стив, конечно. Буквально на следующий день он, уже бодрый и неприлично живой, отправился на базу Щ.И.Т.а, где с невозмутимым видом прошел в кабинет директора Фьюри. Несмотря на все дальнейшие расспросы, Роджерс потом никому никогда не рассказывал о реакции Ника на свое появление, но в тот день никто не испытал на себе гнев руководителя Щ.И.Т.а больше, чем обычно. А после случилось то, к чему Стив был готов меньше всего – Тони Старк пропал. Не в том смысле, что по его следу отправили ФБР с собаками, или кому-то действительно пришло в голову похитить Железного Человека, но с того дня Стив его не видел. Пока он восстанавливался, ходил по линии, пил из непонятных колбочек, рассматривал рисунки из пятен, бегал под наблюдением врачей и возвращался из мертвых во всех смыслах, Тони ни разу к нему не зашел. Через Джарвиса/Коулсона/Наташу Роджерс узнавал, что тот на задании, выполняет срочный заказ для государства, улетел на важные переговоры, уехал из города и отключил все средства связи. В какой-то момент подозрения, что Тони его избегает, переросли в твердые убеждения, но четыре недели спустя они всё-таки встретились – в тренировочном зале на спарринге. Оба были в полном обмундировании, но дрались лениво, отстранённо, даже не в полсилы, словно каждый был погружен в свои мысли и сейчас находился не здесь. Никаких ядовитых комментариев от Старка, никаких парирований от Роджерса. Они кружили по комнате, периодически кидая друг друга на пол, но к агрессивному бою так и не переходили, пока Тони, наконец, не повалил Стива на спину и придавил коленом его грудь. Подняв забрало шлема, он произнес: – На сегодня, пожалуй, всё. И поднявшись, принялся снимать костюм, собирая его в чемодан. Стив продолжал лежать на полу и молча наблюдал за этим. Полностью избавившись от костюма Железного Человека, Тони направился к выходу из зала, и только после этого Стив, наконец, поднялся и догнал его у дверей лифта. – Тони! Старк нажал на кнопку своего этажа и отсалютовал Стиву: – Капитан! – Я говорил с разными людьми, и они рассказывают всякое. О тебе и том времени, что я был мёртв. Тони насмешливо растянул губы в лисьей улыбке и посмотрел на Роджерса, изогнув бровь. Впервые с начала тренировки он выглядел заинтересованным Стивом: – Надо же, обо мне никогда не сплетничали, и вот наконец-то! И что же говорят люди обо мне и том времени, что ты был мертв? Двери лифта раскрылись, и Тони зашел в кабину, но Стив последовал за ним. – Что тебе было хуже всех. Что ты забросил науку, пропадал неизвестно где, часто, - тут Роджерс замешкался, подбирая слова, – проводил ночи с сомнительными людьми. Старк прижал ладонь к губам и прошептал: – Не может быть! Казалось, его этот разговор забавляет, и он откровенно паясничал над Стивом, но тот выглядел серьезным и озабоченно смотрел на него. – Тони, я не психолог, и не смотрю эти ваши телешоу, где гостям помогают разобраться в сложных жизненных ситуациях, но даже мне понятно… - В этот момент лифт открылся, Тони вышел и, пройдя по коридору, – Стив не отставал – зашёл в свою комнату. – Даже мне понятно, что это попытки убежать от проблем, заглушить что-то! Старк прыснул и обернулся к Роджерсу, стоявшему в дверном проёме: – Если твой пафос обратить в энергию, ею же можно запитать целый город! – Он стянул футболку и закинул куда-то в угол. – А сейчас, Опра, я отправлюсь в душ, так что заканчивай с проповедью и выйди из комнаты. Ну или присоединяйся, уж как сам хочешь. Но Стив, казалось, даже не заметил этого: – Я хочу сказать, что если моя смерть была проблемой, то теперь она решилась. А если есть какие-то другие проблемы, то ты всегда можешь поговорить со мной о них. Главное – объясни, почему ты бегаешь от меня. Даже сегодняшняя тренировка случилась только из-за требования Фьюри. Тони промолчал, но посмотрел Стиву прямо в глаза, холодно, колко, прожигая дыру насквозь. Какая-то тень промелькнула на его лице, не боль, но эхо, отражение чего-то невероятно печального, ворочающегося где-то глубоко внутри. Потом он вдруг хмыкнул и неожиданно стянул с себя штаны прямо вместе с трусами, и, светясь каким-то мрачным торжеством, упер руки в бока. Роджерс кинул быстрый взгляд на его член и тут же молниеносно поднял глаза, но это, конечно, все равно не укрылось от Старка: – Ха! – Воскликнул он, выбросив вперед руку и показывая пальцем. – Я всё видел! – Что? Я не… – Стив залился краской. – Да как тут не посмотреть, ты же им как флагом размахиваешь… – Уф, Капитан, какие метафоры! От символа страны это звучит почти преступно. – С этими словами Тони перешагнул через лежавшие на полу штаны и направился в сторону душевой. – Я могу только представлять, через что вы прошли. Каково тебе было. – Голос Стива звучал глухо и тихо. Тони замер. – И я вот настолько близок к тому, чтобы понять, что сейчас с тобой происходит, но мне все равно нужна помощь, потому что по-прежнему остается загадкой, почему ты меня избегаешь. Стив тяжело выдохнул, опустив голову. Тони вошел в ванную, сглотнув огромной ком в горле, но Роджерс этого, конечно, не видел. Двери лифта, ведущего на крышу, бесшумно раскрылись, и Наташу обдало приятной прохладой летней ночи. Заприметив у самого края фигуру человека, она направилась к ней. Тони, полностью облаченный в костюм Железного Человека с поднятым забралом шлема, сидел на небольшом парапете, свесив ноги вниз – под ним раскинулся горящий тысячами огней Нью-Йорк – и периодически протягивал руку к небольшой коробке, наполненной клубникой. Наташа уселась рядом с ним, и Старк, не поворачивая головы, жестом показал на ягоды, приглашая присоединиться к своей скромной трапезе. Несколько минут они сидели молча, вслушиваясь в звуки города, который никогда не спит, и опустошая коробку. Когда с клубникой было покончено, Тони, наконец, посмотрел на Наташу, задержавшись взглядом на большом синяке, наливающимся на её челюсти. – Тяжелая ночка? – спросил он. – Торговцы оружием из Денвера сегодня были не очень сговорчивыми. Снова повисла тишина, но Романова внезапно продолжила: – Впрочем, тебе теперь тяжелее. С тех пор, как Капитан вернулся. Тони вскинул брови и посмотрел на неё в ожидании объяснений. – Сложно быть номером два, да? – Что? – Тони сморщил лицо в гримасе недоумения. – Номер два? Напоминаю, я буквально оживил, вернул из мертвых наше достояние нации! Такое никому не удавалось. О чём ты? Наташа цокнула: – Чтобы потешить лишний раз свое самолюбие. Но твоя неприкрытая ненависть к нему уже не помещается в комнату. – Я не ненавижу Капитана! – фыркнул Тони. – Разумеется. Поэтому отказываешься идти вместе с ним на задания. – Я не… Тони пытался парировать, но Наташа разразилась словесной пулеметной очередью, не давая шанса на ответ. – На совещаниях присутствуешь по видеосвязи. – Но… – Даже последний спарринг случился по приказу Ника. – Да это… – Нет, твою ревность можно понять. Стив – не только совершенный солдат, прирожденный лидер, умный стратег, но еще верный, добрый и отзывчивый человек, которого любят миллионы. – Что… – Но эта неприязнь разрушает всю команду. Тебе придется смириться с тем, что он – наш капитан, и всё будет по-старому. – Во мне нет ни грамма неприязни к Роджерсу, всё совсем наоборот! – Тони вскрикнул и Наташа замолкла. Повисла тишина. Он вдруг открыл рот и восхищением посмотрел на неё: – А ты хороша! – Меня учили не только кулаками махать, знаешь ли. – Самодовольно хмыкнула Романова. Тони уперся взглядом в свои руки, меж бровей пролегла глубокая морщина. Наташа внимательно его разглядывала, но молчала, давая время собраться с мыслями. Где-то далеко внизу с воем промчалась машина скорой, а небо на горизонте начало светлеть. – Когда он умер, я был готов на сделку с самой смертью, – наконец, произнес Старк, – моя жизнь в обмен на его. И вот он вернулся, а я не знаю, что с этим делать. – Он горько усмехнулся. Наташа открыла было рот, но не нашла, что сказать. – Моя жизнь изменилась после того, что случилось на базе Карли. – Продолжил Тони тихим вкрадчивым голосом. – Стив всё в ней поменял. Разворошил что-то, с чем я никогда не имел дело. Но с его смертью всё… прояснилось. Я хочу сказать, это было невыносимо, но очень просто. Чтобы я ни чувствовал, как оказалось, к Роджерсу, он умер, это не изменить, так что пусть эти чувства покоятся в могиле вместе с ним. Дело закрыто. – Он проглотил ком в горле. – Но теперь он снова живой и здоровый – а я не понимаю, как быть с тем, что внутри. Наташа прыснула. Тони возмущенно на неё уставился: – Между прочим, я тут тебе душу изливаю! – Прости, но никогда не могла подумать, что увижу Тони Старка таким влюбленным и запутавшимся в чувствах! – Добродушно произнесла Наташа. – Я участвовал в экспертизе твоего костюма и точно знаю, что в нем нет летательных средств. – Злобно прищурил глаза Тони. Наташа вскинула руки в примирительном жесте, и они оба снова замолчали. – Ты скажешь ему? – спросила Романова некоторое время спустя. На лице Старка отразилась такая неподдельная гримаса ужаса, что она не смогла сдержать смех. – Что же ты намереваешься делать? – Мой план состоит в том, чтобы ничего не делать, никому ничего не говорить, по-прежнему избегать Роджерса, насколько это возможно, пока все эти странные… ощущения внутри меня не исчезнут, а затем жить свою счастливую жизнь и умереть беззаботным богатым стариком. – Момент его душевной слабости прошел, Тони снова надел свою непробиваемую ментальную броню и звучал бойко и самоуверенно. – О, – протянула Наташа, и её губы растянулись в широкой неподдельной улыбке. – Очень интересно. Не терпится на это посмотреть. Стоит признать, его план изначально выглядел несовершенным, но то, насколько ошибочными оказались все расчеты и умозаключения, он даже представить не мог. Тони свято верил, что постулат «с глаз долой – из сердца вон» отлично сработает, и идея не пересекаться со Стивом никоим образом поначалу даже отлично реализовывалась. Пока не оказалось, что не обязательно видеть Роджерса, чтобы он терзал и постоянно саднил, словно открытая рана – ведь тот поселился в его голове. Калейдоскоп мыслей и образов не могли остановить ни работа, ни алкоголь, ни секс с другими людьми. Иногда эта карусель начинала проноситься с такой скоростью, что теряла очертания и четкую структуру, просто превращаясь в огромную неоновую надпись «СТИВ», горящую 24 на 7 внутри его черепной коробки. Ловушка захлопнулась, когда однажды в мастерской он подумал – «интересно, каков на вкус член Роджерса?» – и выронил гаечный ключ. Тони не мог припомнить случая за всю свою насыщенную событиями жизнь, чтобы один и тот же человек вызывал в нем желание одновременно подтыкать тому одеяло по ночам и грязно зажимать в коридоре, запустив руку в трусы. И вон он здесь. Думает о Стиве Роджерсе. Думает о нём. Переживает, волнуется, представляет, хочет. Хочет. Эротические фантазии стали верным спутником, изводя не хуже тяжелой болезни. Но Тони держался до последнего, не позволяя себе ласкать собственное тело в тот момент, когда все его мысли заняты Стивом. Ему казалось, что это последний бастион в его защите, единственный оставшийся кирпичик в броне, и если он сдастся – то пиши пропало, всё кончено. И вот очередной ночью он лежал в кровати, беспокойно ворочаясь на смятых простынях, безуспешно пытаясь заснуть уже несколько часов. Темнота под напряженными закрытыми веками периодически озарялась вспышками неясных картинок, уставший разум рождал перед глазами смутные образы, суть которых он не мог уловить, кровь гудела в голове, но сон все никак не шёл. С тяжелым вздохом он поднялся, опустив ноги на холодный пол. Ему просто нужно отвлечь мозг какой-нибудь элементарной задачей, чтобы поймать момент передышки и успеть уснуть. Пойти и выпить воды. Да. Или ромашкового чая. Говорят, он успокаивает. Не совсем похоже на него, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. На кухне, не включая свет, он побрел прямиком к раковине, набрал воды в стакан и уже почти коснулся его губами, когда обернувшись и опершись на тумбу, взглядом выцепил из окружающей полутьмы кем-то оставленную на столе початую бутылку виски. Вода. Ромашковый чай. В самом деле. У Тони Старка есть свои проверенные временем методы. Он вылил из стакана воду и от души плеснул в него алкоголь, заполнив почти до краев. Одним глотком выпил половину и облегченно закрыл глаза, чувствуя, как тепло полилось по венам, напряжение начало отступать, а шум в голове, кажется, затихать. Тони стоял в темноте с закрытыми глазами, не сопротивляясь ощущению горячей патоки, растекающейся по наконец-то расслабленному телу, обволакивающей каждую клеточку, каждый нерв, заглядывающей в каждый отдаленный участок. «Если бы здесь сейчас оказался Роджерс – я бы его поцеловал», – лениво промелькнуло вдруг в голове, но Тони, вопреки обыкновению, принял эту мысль спокойно, с умиротворением, словно это был очевидный факт, с которым даже самому с собой глупо спорить. Тело, казалось, было полностью согласно с этим утверждением, и он почувствовал, как кровь начала приливать к паху. Дотронулся через пижамные штаны до члена – сначала он хотел просто проверить – действительно ли одна лишь мысль о поцелуе со Стивом способна его возбудить – но это легкое касание вызвало такой отклик, что убрать руку он уже не смог. Похоже, он все-таки проиграл. Тони медленно провел по всей длине члена, сжал его сквозь ткань и выдохнул, когда в голове появилась картинка, в которой это делает другая рука, чужая. Залпом осушив остатки виски в стакане, он отставил его в сторону, и запустил освободившуюся ладонь в трусы. Кулак с влажным хлюпаньем ритмично двигался вверх-вниз, заставляя дышать тяжело, на грани стонов – он действительно давно не удовлетворял себя, и это и в обычные дни было хорошо, но, боже, как же это было восхитительно, когда параллельно мозг генерировал сцены совершенно грязного секса с участием Стива Роджерса. Старк был уже грани – представляя, как Роджерс быстро и чувственно двигается в нем, как они стонут в унисон, соприкасаются кожа к коже, оставляя мокрые глубокие поцелуи друг на друге, – затем с губ сорвалось «Стив», и с протяжным стоном он обильно кончил. – Тони?