Птица в клетке.

Что может быть хуже для девушки, чем замужество не по ее воле? Только когда уже после церемонии она узнает о «сюрпризах» жениха. У Винсента это были психические отклонения и привычка использовать ножницы. Конечно, безобидное для окружающих занятие – Найтрей вспарывает игрушки, но это и очень пугающе. Женушка мужчине пришлась по душе – красавица, умница, харизматичная, манерная и добрая ко всему, что движется, леди, которая притягивала к себе восхищенные взгляды обоих полов. Это раздражало собственника Винсента. Она его жена. Да как смеют эти животные приглашать ее на танец, беседовать с ней о музыке, книгах, хихикать и смотреть вообще. Он это ненавидел, поэтому скрипя сердцем, выпускал ее из комнаты на балы в поместье. Как и в этот раз. С ней снова танцевал какой-то балованный сынишка какого-то графа. Да им намазано что ли? За-му-ж-ня-я! – В-винсент! – Шарахнувшись к противоположной стене от сверкнувших в свете луны ножниц, выставив руки вперед, взмолилась девушка. – Я просто была вежлива с ним! Это был просто танец и не более! – Пыталась вразумить своего обезумившего от такого поступка жениха юная леди. Молодой человек словно пропускал ее слова мимо ушей и медленно приближался, недобро улыбаясь. – Он раздевал тебя взглядом, дорогая, – Как-то тихо и спокойной, оттого и страшно, сказал блондин, разомкнув лезвия ножниц. – Меня бесит их животное желание по отношению к тебе. Я – твой муж, а ты – моя жена, и только я имею право на тебя смотреть или касаться, – Винсент говорил это неосознанно, просто говорил то, что думал. Адель вжалась в холодную стену спиной, пытаясь проделать в ней дырку и сбежать от ярости Найтрея. – Вин… – По левую сторону от девичьей головы пролетают ножницы, воткнувшиеся в стену одним лезвием. Девушку словно холодной водой окатили. Таких приколов он еще не выкидывал. Стало по-настоящему страшно перед этим человеком. Он не контролирует себя и может сделать что угодно. Маленький черный комочек страха добрался до груди и разорвался на много игл, настолько острых, что те прошили даже кости. К такому в семейной жизни мать Адель не готовила. Конечно, ей прививали качества хорошей жены: покладистость, порядочность, верность и прочее, но вот таких ситуаций из рассказов матушки девушка никак не припоминала. Винсент быстро приблизился к трясущейся женушке, одаривая ее обворожительной улыбкой обезумившего гения, от которой трясучки только прибавилось. – Не позволю, – Блондин наклонился к теплой девичьей шее. – Кому-то прикасаться к тебе, – Губы коснулись кожи и оставили на ней яркий засос. На секунду Адель расслабилась, но ножницы, вытащенные из стены, заставили напрячься с новой силой. Холодная сталь лезвия коснулась цветущего засоса, колючий кончик прошелся вдоль подергивающейся от глубокого дыхания шее, останавливаясь на едва заметном кадыке. Девушка боялась даже сделать глоток, в оба глаза глядя на застывшее в садистской улыбке лицо Винсента. Сделай он одно неправильное движение – жизнь юной леди тут же прервется, а умирать она будет довольно мучительно. Адель боялась издать какой-либо звук или движение, просто ожидая пока Найтрей придет в себя. Ножницы убирают от шеи на безопасное расстояние, быстро хватая женское тело в свои тяжелые объятья. Девушка уткнулась носом в плечо блондина, ощущая, как тот расшнуровывает корсет платья, нашептывая слова любви и дикой привязанности. Когда стягивающий элемент одежды был развязан, а нежная спина открыта, Адель вздохнула полной грудью, но тут же подавилась своим вздохом, ощущая неприятную боль под лопаткой, словной иглой царапали. Эта боль продолжалась не слишком долго. Терзаемая неприятным чувством леди пыталась вырваться, но не получалось из-за по-настоящему сильных объятий, как прутья клетки. По коже пробежалась струйка крови, утекающая куда-то в края платья. – Вот так, – Довольно шептал Винсент, любуясь на результат своей работы. Его рука, облаченная в перчатку, аккуратно погладила ранку, создавая ощущения жжения, как бывает, когда касаешься открытого пореза. – Теперь это будет тебе напоминать того, кому ты принадлежишь, – Легкий поцелуй в плечо, а потом подавляющий в губы. Действительно, теперь Адель всегда сможет увидеть в зеркале выцарапанные под ее лопаткой инициалы Винсента Найтрея – того, кому она принадлежит.