"История любви" - "Будущее"

Утро началось для Адама около полудня – бурчанием в пустом желудке, залитой светом комнатой и новыми заботами. Обнаружив Томми здесь же – на «боевом посту», то есть сидящим в кресле со своим ненаглядным свертком на сгибе локтя, Адам уже знал, что ночную победу можно сбросить со счетов: на самом деле, битва только начиналась и, судя по решительному выражению на бледном лице друга, на уступки никто идти не собирался. Врожденный талант дипломата, так часто выручающий певца в каверзных интервью и беседах с очередными лейблами, всегда терпел крах во всем, что касалось Томми Джо – они слишком хорошо знали друг друга, видели насквозь, были чертовыми «однояйцевыми близнецами», хотелось им этого или нет. Правда сейчас, исподтишка разглядывая до крайности измученного недосыпом и волнениями гитариста, Адам со все усиливающейся паникой понимал, что такого Томми он совсем не знает. Было что-то пугающее в том, с какой мрачной непоколебимой решимостью Томми не желал расставаться со своей дочуркой ни на секунду. Это, черт возьми, было противоестественно – Адам перевидал немало только что родивших матерей и счастливых отцов, чтобы понимать, в какую ловушку друг загоняет сам себя со своей странной паранойей. Ну, да – он потерял жену… остался один, хотя – какого черта?! Всеобщий любимчик Томми Джо мог сделать всего один звонок, да просто бровью повести, и у его дверей выстроится очередь из желающих помочь! Какого же дьявола тут происходит?.. - С добрым утром. Выспался? – голос Томми был мирным и слегка улыбающимся – такой контраст со сгустком нервов не далее как этой ночью. Адам чувствовал себя шпионом в тылу врага или разведчиком ЦРУ, не меньше, как бы бредово это не звучало даже в собственных мыслях: каждое неправильное слово, неверный тон, слишком сильный нажим могли разрушить тонкий лед доверия, зародившегося этой ночью. Предыдущие девять лет можно было выкидывать за борт – Томми предстояло завоевать снова, и в этот раз поцелуи вряд ли помогут. - Отлично спал – твой диван просто райское местечко. А ты? Прилег хоть на часик? Это такая игра – Адам видел подобное шоу на канале АВС: каждый из участников прекрасно знает правду, но говорить может, что вздумается, лишь бы увести собеседника как можно дальше от правильного ответа. И глядя, как Томми неопределенно дергает плечом, тут же принимаясь преувеличенно внимательно разглядывать крошечную темную макушку, Адам не испытал ни удивления, ни разочарования. Нужно просто найти другой подход. На кухне обнаружился почти творческий беспорядок, холодильник оказался забит молоком и банками с детскими смесями, и если бы певец вчера на автомате не прихватил пару замороженных пицц, сейчас кому-то пришлось бы бежать до супермаркета. Адаму доставило странное удовольствие навести здесь порядок, проветрить, перемыть посуду, разогреть духовку, поставив таймер на двадцать минут – как раз хватит, чтобы принять душ и, возможно, одержать еще одну маленькую победу в этой безумной битве. А когда через полчаса он спиной тихо открыл дверь в «детскую», неся в одной руке тарелку с нарезанной пиццей, а в другой – две кружки кофе, его встретила самая душещипательная в мире картина, способная вызвать приступ умиления даже у закоренелого бездушного мародера. Задремавший в кресле Томми казался одновременно расслабленным и натянутым как струна - Адам был уверен, что он «настроен» на малейшее шевеление своей малышки и проснется тут же, стоит ей издать хотя бы просто слишком громкий вздох. Можно было только гадать, насколько такой «сон» может считаться полноценным отдыхом, и сколько минут чертов повернутый на своей гиперответственности молодой папаша отвел себе на такую роскошь. Томми хотелось насильно уложить в постель, спеленать пледом или собой, держать, целовать в напряженный затылок, пока упрямец не сдастся и не заснет по-человечески… или выключить весь окружающий мир, перестать дышать, заставить горячие пиццу с кофе не источать такие соблазнительные запахи – охранять этот с позволения сказать сон сколько потребуется. Наверное, Адам слишком громко моргнул, прогоняя непонятно откуда взявшуюся влагу на ресницах: Томми еле заметно вздрогнул, распахнул воспаленные глаза, кинул обеспокоенный взгляд на тихо посапывающую крошку и только потом удивленно взглянул на застывшего в дверях босса. - Это обед? – и когда это он научился так улыбаться – робко, чуть сконфуженно и немного извиняюще, ничего похожего на обычную лукавую или влюбленную усмешку, по которой Адам успел так соскучиться… - Ага. И завтрак. И ужин, наверное… Хотя, ужин мы можем заказать, а завтра прогуляемся до ближайшего супермаркета. Вместе. Втроем… что скажешь? - Адам. Не… Послушай, ты не должен… - Конечно, не должен, еще чего. – Адам ловко поставил на пол у ног нервно подобравшегося друга кружки с кофе и протянул ему тарелку с пиццей. – Но я хочу. Я только что закончил непростой тур, до ближайших выступлений на радио три недели, а шоу в «Фэнтези Спрингс» только в ноябре, у меня отпуск, и я сам решаю, как мне его провести. Ешь, а то остынет. Погоди… вот так. Сейчас принесу салфетки. С Томми можно было говорить о важном только так – ставить перед фактом, отвлекать внезапно появившимися «левыми» вопросами, сбегать, не давая политься потоку возражений. Но сработает ли на этот раз – Адам понятие не имел. Тем более что на повестке дня были куда более «страшные» разговоры. - Мне не нужны няньки. Вот, например. - Согласен. Мы два здоровых мужика в расцвете лет, неужели не справимся с одной маленькой… - Не мы, Адам. Я – справлюсь. Это моя дочь, мое… дело, понимаешь? «А какую фигню ТЫ несешь – понимаешь?» - Опять же согласен. И ни в коем случае не претендую на роль жены, хотяяя… Ладно, кроме шуток. Я не собираюсь отбирать у тебя твое отцовство, твою ответственность, что бы ты о ней не вообразил. Это – твое дело, верно. А у меня тут есть свое. - Что? Ты о чем сейчас? - Ты будешь заботиться о малышке – сам, только ты, без вопросов. Ну а я собираюсь заботиться о тебе. Это, извини уж, МОЕ дело, и я никому не позволю встать у меня на пути. - Адам, фак… - Эй, не при ребенке! Доел? Держи второй кусок… - Слушай, это смешно! - Да? Рад за тебя. Мне вот, знаешь, плакать хочется на тебя глядя… Все, хватит болтать, а то разбудишь. Когда ее кормить? Томми? Во сколько? - В… Блин, это херня какая-то… Ты просто… В два. - Вот и отлично. Сейчас мы это едим, потом ты подробно рассказываешь мне, как готовить детскую смесь, и ложишься спать. Тш! Разбудишь! Ложишься спать, а я тут посижу. Просто подержать ее на руках доверишь мне? Ну? Слушай, еще ни одна мать не отказывалась дать мне в руки своего «бэбика», не будь уродом! - Сам ты урод! - Вот и отлично! Клянусь, я тебя разбужу при малейшей надобности! Специально сяду так, чтобы дотянуться и пнуть, если что! Да ты и сам проснешься – видел я, как ты спишь. Это казалось одним из самых страшных «минных полей» на памяти Адама, но видимо, сегодняшний день был благоприятен для отчаявшихся Водолеев. Трудно сказать, что на самом деле подействовало, но когда Томми с мрачной обреченностью начал бубнить про «молоко надо подогреть, но не вскипятить… размешивать пока все комочки не растворятся… студишь и пробуешь на язык…» - Адам просто не мог поверить в свою удачу. Оказывается, он и не надеялся на успех. Ради того, чтобы увидеть, как шатающийся от усталости, потирающий затылок и поясницу самый близкий на этом свете чертов засранец неуверенно укладывается на край дивана, бросая тревожные взгляды на своих «подопечных», Адам готов был пережить все, что угодно. Даже злое шипение о том, что «никаких ноутбуков и айфонов рядом с ребенком! Сам вызвался – сиди и медитируй», даже полный драматизма момент торжественной передачи «свертка» в чужие руки – честное слово, Адам считал, что за сегодняшнюю выдержку достоин чего-то посолиднее, чем «Оскар». Томми вырубился, как только позволил себе закрыть глаза, и это уже было настоящим крепким целебным сном. А еще – таким запредельным доверием, что у Адама по спине прошел холодок от внезапно навалившейся ответственности, словно эта мирная, по большей части спящая малышка была средоточием нервозности и паранойи. - Глупости это все. Твой папашка просто чокнутый псих, поверь, милая, уж я-то знаю… Но мы это исправим, вместе, да?.. За те десять часов, которые Томми Джо проспал, успешно изображая летаргию, Адам научился готовить детскую смесь – со второй попытки, кормить капризную, всю в отца, малышку – с третьей попытки и минус две футболки, а так же, что считалось главной победой – пеленать скрючившийся темно-розовый комочек, по ошибке названный ребенком. Конечно же, он не сидел в кресле все это время – он же не идиот! Тем более что после еды девчушка засыпала минимум часа на два и, как выяснилось, одинаково сладко дрыхла, что на руках, что в кроватке. Адам пообщался со всеми «посвященными», тайком показал чудесный «сверток» по скайпу Дие, взяв с нее клятву о неразглашении, перебрал свои чемоданы, завалив стиральную машинку Томми собственными концертными шмотками… Жизнь уже не казалась такой уж неприглядной, разве что он все еще скучал по Томми – по своему своенравному Котенку, такому падкому на ласки и поцелуи, особенно после долгой разлуки… но нужно было просто набраться терпения, Адам в это верил. К тому моменту, как «спящий красавец» начал подавать признаки жизни, Адам смиренно сидел в кресле с крошкой на руках, увлеченно читая «Антологию блюза», найденную на одной из полок, заваленных дисками с ужастиками и вестернами. Он был готов к этому моменту, что вряд ли можно было сказать о Томми, выглядевшим ужасно мило после долгого крепкого сна, особенно, когда осознал – СКОЛЬКО он продрых. - О, черт! ЧЕРТ! Сколько сейчас времени?! Адам? - Ммм? Около одиннадцати. С возвращением в мир живых, детка! Докладываю – мы молодцы, кушали три раза, последний - полчаса назад. Тебя ждет душ и твоя половина ужина. Посуду моешь ты, а я… с твоего позволения… через часик завалюсь спать. Пост сдал, и все такое. То, насколько они в действительности молодцы, Адам ощутил только спустя некоторое время, когда Томми, ревниво проведя инспекцию квартиры, приняв душ и сметав ужин, кажется, особо не разбирая, что ест, осторожно принял на руки сопящую во сне дочурку, а потом на минуту прижался к своему сверхтерпеливому боссу всем телом, уткнувшись губами куда-то в плечо. - Спасибо… типа? - Ох, Томми… Умеешь ты говорить людям приятное!.. Люблю тебя, дурачок. Ну, я спать?