***
Стук невысокого каблука отскакивал от покрашенных перед прошлогодней проверкой стен, и гулкое эхо наполняло всё пространство вокруг, уносясь вперед по кишке ярко освещенного коридора. Неудачно ступив, Шерри подвернула ногу и сбилась с быстрого шага, но, по инерции, побежала ещё немного вперед, прежде чем остановиться. Ни там, где она уже прошла, ни дальше не было видно ни одного указателя. Девушка нагнулась и сжала пальцами щиколотку. Лабиринт тюремных коридоров почти убедил её в необходимости найти проводника. — Эй, вы что тут делаете? — С ускользнувшим от её внимания щелчком, в нескольких метрах впереди открылась ранее незамеченная дверь, и к Шерри обратилась медсестра, из-под голубой шапочки которой выбивались светло-русые кудрявые волосы. — Посетителям нельзя… — Шерри Биркин. Адвокат заключенного Мюллера. Мне сообщили, что клиент подвергся нападению и… — Когда она достала удостоверение и сделала шаг навстречу, за спиной служащей больничного блока вырос мужчина в форме тюрьмы Райкерс. — В настоящее время помещен в лазарет. Я хочу увидеть его. — Мисс, часы посещения давно окончены. Заключенные размещены в общей палате и … Одна из черных пуговиц рубашки тюремщика болталась на нитке, готовая оторваться при первом незначительном касании. На кисть и костяшки правой руки наложена эластичная повязка, а припухлость на подбородке была заметна даже невооруженным глазом. Поступив на юридическое, Биркин научилась не делать поспешных выводов, но, очевидно, в рамках текущего дела этот навык испарился без следа. К тому же, зная дурную славу Райкерс, она была почти уверена: перед ней стоит виновник вынужденного позднего визита на остров. — Мистер? — МакДауэлл, мисс. — Мистер МакДауэлл. Я прекрасно осведомлена о том, как обращаются с заключенными в здешних стенах. — Усталость и нервное напряжение, державшие её в тисках последние несколько дней, отошли на второй план. И пусть девушка смотрела на офицера снизу вверх, твердости её голоса мог позавидовать самый искушенный юрист. — Если я не увижу Джейка Мюллера через пять минут, то уже в утренних газетах пресса напомнит общественности про подростка, убитого здесь несколько лет назад, и вновь поднимет тему насилия над заключенными. А преднамеренное нападение на подзащитного, чьё имя сейчас на первых полосах газет, только сыграет мне на руку. — Мисс, — медсестра покосилась на коллегу и попыталась убедить представительницу закона в том, что её беспокойство совершенно безосновательно. — Состояние Мюллера стабильно. Он получил всего несколько незначительных травм в стычке с другими заключенными. — Тогда тем более приведите его ко мне. — Шерри показательно посмотрела на часы и дважды стукнула пальцем по циферблату. — Пять минут, и я ухожу. А утром вы будете объяснять директору тюрьмы, почему ворота осаждает толпа журналистов. Уверяю, после слушания дела о моём допуске сюда, мистер Рейфил будет очень недоволен этим гостям. Мягкие черты лица и кукольная внешность адвокатессы нередко внушали оппонентам обманчивую уверенность в том, что перед ними малый ребенок, ввязавшийся во взрослые игры. Тимоти не стал исключением. Впервые увидев фотографии Биркин, он готов был сделать ставку на то, что эта пресловутая общественность разорвет бедняжку в клочья и не заметит, но стоящая перед ним особа мало походила на сложившийся в его голове образ девочки-стажерки, совсем недавно покинувшей альма-матер. И даже допуская связь девчонки с подответственным ему ублюдком, МакДауэлл считал её появление всего лишь частью большего плана, цель которого ему так и не удалось выяснить. — Четыре. Здешние охранники часто использовали тюремные банды, чтобы контролировать других заключенных. Над некоторыми из них сама администрация потеряла контроль. Но несколько проверенных контактов МакДауэлла всегда были готовы помочь правому делу. Конечно, в рамках особой договоренности. Один из них, серб Бечек, работал в столовой на раздаче, и ему не составило труда подсыпать Мюллеру порошок промедола в дозе, сильно превышающей надлежащую норму. И, когда спустя полчаса жертва отправилась в уборную, встревоженные кореша и тюремный смотритель решили справиться о самочувствии Джейка. Но даже зажатый в угол вне зоны видимости камер, Мюллер ни слова не сказал о своей защитнице, а спутанное и затуманенное сознание, дезориентация и звон в ушах не стали подспорьем для нападавших. Единственное, чего они смогли добиться от дерзкого мальчишки, так это комментария, что с их страшными мордами такая красотка им в жизни не даст. Тим отвлекся, задумавшись о своих дальнейших действиях, и упустил момент, когда его человек, взбешенный отсутствием сопротивления и невозмутимым спокойствием жертвы, достал из-за пояса заточку. Тут уже самому тюремщику пришлось замарать руки. Страх того, что заказчика может расстроить смерть парня — ведь иначе бы он уже давно организовал покушение, — заставил его кинуться на вспылившего заключенного. Именно это и спасло Мюллера от направленного под рёбра острия. Удар пришелся по поверхности грудной клетки, а последствием стал всего лишь глубокий порез, разорвавший кожу и частично мышцы. Сообщив в медпункт об обнаруженном в туалете пострадавшем, МакДауэлл закрыл подельника в одиночке и немногим позже заглянул к медсестре, на молчание которой мог рассчитывать. Ведь он позволял ей втихую выносить казённые лекарства. — Последняя возможность, мистер МакДауэлл, — Шерри удостоверилась, что время вышло, и опустила руки. Она была готова развернуться и уйти в любую секунду, ведь в сложившейся ситуации оба исхода стали бы равноценно благоприятны для дела. Независимо от того, позволят ей увидеться с Джейком или нет, факт нападения сыграет свою роль в кассационном суде. — Сара, размести мисс Биркин в смотровой. Я привезу заключенного. — Но ведь… — Ничего не ответив взывающей к порядку медсестре, Тимоти ушел дальше по коридору, а Сара, в свою очередь, проводив мужчину долгим взглядом, изнуренно вздохнула и указала на дверь, из которой вышла ранее. — Подождите здесь. Мы скоро вернемся. Когда девушка скрылась за поворотом, Шерри наконец позволила себе поморщиться: боль в ноге неустанно напоминала о себе всё то время, пока девушка противостояла тюремному персоналу. Она зашла в небольшую комнату, часть которой занимала зона для забора анализов у заключенных — угол площадью в два метра был огорожен тюремной решеткой. В первую очередь, каждого «заболевшего» осматривали именно там, обеспечивая медперсоналу дополнительную защиту. Заключенные с проблемами серьезнее попадали уже на стоящую тут же рядом кушетку. Грязно-кремового цвета с белесыми потертостями, она была такой же старой, как и всё в этом месте. Но, несмотря на общее впечатление ветхости, смотровая была опрятной и чистой. На убранном столе аккуратной стопкой лежали документы: карточки заключенных, несколько папок и бумажных блоков для заметок. Две синих, закрытых колпачками ручки стояли в пластмассовом прозрачном стакане, а обычные для таких кабинетов диагностические приборы, перевязочный материал и базовые препараты наверняка находились в большом металлическом шкафу, закрытом на навесной кодовый замок. Юрист присела на край кушетки, зажала сложенные ладони между коленей и выдохнула с открытым ртом. Если бы Сара не оставила посетительницу одну, то заметила, что решительность уступила место тревоге, объяснения которой Шерри найти не могла. Ведь если Джейка не перевели в находящуюся тут же, на острове, больницу, с ним действительно не произошло ничего ужасного. Девушка вдруг ощутила острый укол совести. Всю дорогу, пока Пирс гнал машину к тюрьме, она неотрывно смотрела на свои запястья, опасаясь самого худшего. Следила, не происходит ли чего с браслетами, не вянут ли листья, не чувствует ли она слабости. Шерри стало тошно от мысли, что она переживала за одну себя, и даже не подумала о человеке, который пострадал в первую очередь. Разумеется, тюремные драки — дело обычное. Каждый год десятки заключенных становятся жертвами насилия как со стороны сокамерников, так и страдают от рук служащих тюрьмы, но сейчас пострадал не просто очередной заключенный. — Да что же со мной…? Одновременно с шорохом открывающейся двери, девушка вздрогнула и поднялась с места. Машинально одернула рубашку, выпрямилась и расправила плечи, в одну секунду вернув холодную непреклонность и уверенность в себе. Она смотрела на тюремщика, когда тот вкатывал кресло-каталку в крохотную медицинскую комнату, и заклинала себя не опускать глаз. — Благодарю. А теперь прошу оставить меня наедине с моим клиентом. МакДауэлл усмехнулся, покосившись на сидящего под ним парня. — Я буду за дверью на случай, если понадоблюсь. Мисс. Услышав щелчок замка, Шерри едва удержалась от того, чтобы сделать шаг вперед. — Твою мать, просил же санитара не звонить тебе. — Не взглянув на неё, парень навалился на подлокотник кресла и поморщился от болезненных усилий. — Не нужно было приезжать. — Что произошло? — Не важно. — Отрезал холодно и грубо, как ещё никогда прежде не отвечал. Ссутулившись, он по-прежнему смотрел на серый линолеум с узором, имитирующим гранит. Обращенная к девушке правая сторона лица, которой его приложили к кафельной стене, а потом к полу, опухла сильнее левой. На разбитом носу и там, где кожа щек была расцарапана кольцами, специально надетыми нападавшим, виднелись следы запекшейся крови. Шерри нахмурилась, заметив опять закровившую губу, и разочарованно фыркнула. — Это тоже не важно? — стараясь не наступать на больную ногу, она подошла ближе и присела на корточки. Прежде чем Джейк успел среагировать, девушка задрала просторную синюю рубаху, выдаваемую временным «жителям» лазарета. Плотная повязка закрывала почти всю правую сторону грудной клетки. Сквозь неё уже начинала просачиваться кровь. С другой стороны и ниже, под рёбрами, багровел болезненный кровоподтек, угрожавший к утру приобрести густой фиолетовый цвет. — Незначительные травмы? Да тебя чуть не убили. — Испугалась, что ли? — Попытка вложить в слова совершенно иную интонацию, подколоть и задеть голубоглазую куклу провалилась. Из-за полученных побоев у парня не осталось сил даже на подобную мелочь. А может, всё дело было в том, с каким выражением она смотрела: отвратительный ему с самого детства коктейль из материнских обеспокоенности и осуждения. — Здесь тюрьма. Конечно, могли. Но не на того полезли. — Со свистом втянул воздух сквозь зубы и медленно выдохнул. — А тебе лучше не ходить сюда, как на работу. Чем реже будешь появляться, тем лучше. — Ты мой клиент и я обязана… Стой, хочешь сказать… это из-за меня? Наконец их взгляды пересеклись. Да, он был уверен, что причиной его сегодняшнего приключения стала красотка-адвокат, и несмотря на количество передряг, в которых Джейку довелось побывать, так близко к его горлу ещё никогда не подбирались. Смутно, обрывками сквозь плотный туман в голове звенело имя блондинки и требования сообщить, откуда она его знает. Подобный интерес насторожил парня даже в состоянии полного отсутствия контроля над собой. Кто она такая? Почему так взволновала его надсмотрщиков? Ведь юристку, как и любого другого, можно пробить, и без особого труда узнать не только, где она родилась, но и какие оценки получала в младшей школе. Очевидно, дело приняло новый прелюбопытнейший и дерьмовый поворот. Подобное Мюллер чуял за версту. — Парни расстроились, узнав, какая горячая штучка вытаскивает меня на сво… — Боже, Джейк. Тебя накачали? — Не дослушав, она схватила парня за подбородок и заглянула в глаза, от которых осталась тонкая полоска радужки. Расширенные зрачки и легкое подергивание глазного яблока не оставляли никаких сомнений в её догадке. — Это был тюремщик? Я видела, что ему тоже досталось… — Ауч! — Он не пытался сменить тему или отвлечь её внимание. Просто поднявшись, Шерри оперлась на его плечо, а основанием ладони надавила на верхний край пореза. Сконфуженно отпрянула, но слова извинений прошептала через несколько секунд после слишком долгого молчаливого взгляда, заставившего вспомнить их первую личную встречу. — Конечно. Иначе бы эти мудаки со мной не справились. — Нужно провести анализ крови… — Не нужно. Она хотела возмутиться тем, что своим поведением и нежеланием помочь, Джейк только осложняет поставленную перед ней задачу, но закрыла рот и отвернулась. — Я справлюсь здесь, это моя работа. Ты занимайся своей. И приходи, когда это действительно будет нужно. — Кивнул на девичьи руки. — А ещё лучше вытащи меня быстрее. Яйца взорваться готовы, как тебя вижу. Опять. Намерение держать себя в руках не устояло перед забирающимся под кожу тихим и наигранно равнодушным голосом. Девушка сложила руки на груди в попытке скрыть вспыхнувшее как порох от спички возмущение и не выдать, что от его слов внутри всё сжалось. Порозовевшие же щёки заставили Джейка улыбнуться впервые за сегодняшний вечер. — И парень отпустил тебя ко мне одну, принцесса? Да ещё и ночью. Дрогнувшие брови выдали её удивление. Блондинка вопросительно наклонила голову и, взглянув на него иначе, непонимающе прошептала. — Откуда ты…? — Не знал. Ткнул пальцем в небо. — Попытался опять изменить положение и невольно охнул от стрельнувшей боли в груди. Конечно же, у неё есть парень. Не могло не быть. — Паршиво, да? Когда хочешь убежать, но не можешь. — Я не собираюсь убегать. — Наконец ей удалось взять себя в руки и вспомнить, кто она такая и почему она здесь. — А когда я вытащу тебя, то сделаю всё возможное для поиска убийцы Аманды. Инстинктивно Джейк выбросил руку вперед и сжал тонкое запястье шагнувшей мимо девушки так крепко, что Шерри вскрикнула от боли и испуганно дернулась. — Я уже говорил, не стоит в это лезть. Для твоей же безопасности. — Серьезно? Для моей безопасности? — Резко сказала она, рывком высвободив запястье, и отступила, устанавливая между ними расстояние. — Если бы тогда посадили настоящего убийцу, я бы не стояла здесь, прикованная к тебе. И была бы в полной безопасности. — А вот сейчас было грубо, — Мюллер закрыл глаза, запрокинул голову, когда она направилась в сторону двери. Голос его вновь поблек. — Даже не поцелуешь, чтобы не болело? Сжала кулаки. Она презирала себя за то, что обнажила перед Джейком свои чувства. За засевшую под солнечным сплетением слабость, которой не могла противостоять. Презирала эту гнетущую связь, разрывающую её на части, когда низменное влечение сталкивалось с желанием никогда больше его не видеть. — У нас есть зацепки по твоему делу, и дополнительная информация пока не нужна. Постарайся остаться в живых. Биркин вышла из смотровой, не взглянув на МакДауэлла, и прихрамывая, направилась к выходу из тюрьмы.***
[Суббота, 09.07] Корпоративный автомобиль остановился перед парком на углу МакКлеллан стрит и Ривер авеню как раз, когда по возвышающейся над дорогой открытой железнодорожной линии прогремели вагоны нью-йоркской подземки. Итальянец — водитель такси, застрявшего позади натертого воском черного «Лексуса», — несколько раз гуднул и, не переставая активно жестикулировать и ругаться, объехал занявшего полдороги негодяя. Леон велел Чарли, с которым работал последние пять лет, припарковать машину неподалеку, и вышел из прохладного салона навстречу раскаленным бетонным джунглям. Вывеска ближайшего магазина уже с утра привлекала желающих промочить горло холодным пивом, а через дорогу, около парка, стоял мальчишка, призывающий снующих вокруг людей не упустить последние билеты на сегодняшнюю игру на стадионе Янкис. Адвокат обогнул здание и открыл единственную подъездную дверь — сломанный домофон с выжженными кнопками нисколько его не задержал. Одна из подъездных ламп была разбита, и в свете, проникающем сквозь мутный витраж над дверью, приходилось напрягать зрение, чтобы различить, где начинаются стоптанные ступени. Откуда-то сверху доносились голоса спорящих людей, но юриста интересовал исключительно второй этаж, где в третьей квартире справа стояла дверь, отличавшаяся от соседских, сделанных из ДСтП. Чёрная и металлическая, она встретила блондина табличкой с выдавленными именем и фамилией адвоката — Рикардо Ирвинг. Сегодня утром в машине, пока они с Чарли пересекали добрую половину города, Леон успел ознакомиться с досье по человеку, с которым ему предстояло иметь дело. А информации было предостаточно: Шева постаралась на славу. Ирвинг был сыном шотландского иммигранта, когда-то державшего бар тут же, в Бронксе, и еврейки из общины сефардов. Обладатель изобретательного ума и охочий до денег, малец с самого детства ухитрялся то тут, то там умыкнуть несколько долларов. Но со временем его запросы росли, и Рикардо понимал: тылы требуют прикрытия. Так он и оказался на факультете юриспруденции. В итоге знание подводных камней законодательства Соединенных Штатов Америки открыло ему дорогу к мелкому мошенничеству, а периодическая подработка в качестве госзащитника позволяла поднять неплохие суммы на взятках. Отсутствие же заявлений на Рикардо в коллегию адвокатов говорило о том, что у всех его клиентов было рыльце в пушку, а у мужчины на всех был компромат. Всё это лишний раз подтверждало догадку Кеннеди о подкупе предоставленного Мюллеру защитника. Звонок не работал, а ответом на первый стук мужчины была полная тишина. После повторной попытки он услышал кряхтение, возню и глухой стук упавшего тела. Выждав ещё несколько минут, он снова постучал, разбивая надежду «тела» на то, что незваный гость всё-таки решит оставить его в покое. — Сегодня не работаю, — пронзительный и визгливый голос. Скрипучий, будто по стеклу провели куском кирпича. — Но мне очень нужна ваша помощь, мистер Ирвинг. Я готов заплатить тройную ставку, чтобы вы только взглянули на дело моего друга. Следующие несколько секунд были наполнены серьезными размышлениями и грохотом опрокинутого стула, а спустя ещё минуту, дверь приоткрылась. На пороге, держась за косяк, возник сутулый светловолосый мужчина немного за тридцать, с прилипшей ко лбу редкой челкой. Белый в серую полоску костюм был испачкан дорожной грязью и порядком измят. От него разило перегаром, и водянистые глаза не сразу сфокусировались на потревожившем пьяный сон посетителе. — Ты кто? — Его клиенты были выходцами из различных кругов, но даже залитое алкоголем чутье невозможно было обмануть: гость пришел не о работе говорить. Тем временем бесцеремонно толкнувший дверь блондин подвинул Рикардо и прошел внутрь обустроенной под офис квартиры. — Эй, какого хрена? Типичный кабинет, может, и хорошего, но ленивого и не слишком заваленного делами юриста. Приоткрытые жалюзи на окнах пропускали совсем немного солнечного света, скользящего по пыльной поверхности рабочего стола. На краю лежали несколько экземпляров «Юридического вестника», придавленные коробкой доминиканских сигар и смартфоном с разбитым экраном. Монотонно мигал лампочкой находящийся в спящем режиме ноутбук. Вдоль стен стояли несколько книжных шкафов, заполненных благодарственными письмами и тематическими изданиями, но судя по такому же слою пыли, как и на столе, эти книги крайне редко покидали свое место. Тут же находился обитый тёмно-оливкового цвета тканью диван, с которого ранее и упал хозяин. Пока Леон оценивал офис «коллеги по цеху», Рикардо прикинул стоимость сшитого на заказ костюма. — И куда же вляпался ваш друг? — язвительно протянул и скривился от пульсирующей боли в затылке после пятничной гулянки. — Ему попался совершенно бездарный защитник, из-за которого парень загремел в тюрьму. — Остановился около стола и развернулся на пятках, так и не решившись ни на что опереться. — Ээ-э, не-е-т. Уже оформленными уголовничками я не занимаюсь. — Даже за солидную плату? С лестничной площадки раздался грохот, и пьяный мужской голос неразборчиво проорал что-то про обвисшую грудь супруги и свою бездарно прожитую жизнь. — О какой сумме речь? — А сколько вам заплатили за то, чтобы вы и пальцем не пошевелили на суде Джейка Мюллера два года назад? Авантюрист захлопнул дверь и уставился на Леона. Равнодушно рассматривающий стены тип нравился ему ещё меньше. Очевидно, никакого друга нет. Точнее, другом является этот самый чёрт-его-дери-Мюллер, последние несколько дней так активно появляющийся на страницах газет различной степени паршивости. Как и стоявший перед ним мужчина. Теперь Ирвинг вспомнил, почему его лицо казалось смутно знакомым: он был одним из завязанных в скандале адвокатов. — Не имею ни малейшего представления, о чём вы говорите. — В одночасье протрезвев, он убрал челку набок и, обойдя стол, опустился в жалобно скрипнувшее кресло. — Наверняка вы меня с кем-то… — Зима два года назад. — Кеннеди вытащил из внутреннего кармана пиджака свернутый лист с перечнем участников суда и перешел на ты. — На слушании ты ни слова не сказал в защиту назначенного клиента, и не представил ни одной улики. — Ну там дело было пустое. — Закинул руки за голову. — Парня же взяли на месте преступления. — Мюллера мог бы оправдать любой студент-первокурсник, если бы последнего, конечно, убедительно не попросили об обратном. Несколько раз флегматично моргнув, Рикардо пожал плечами, а Леон решил не тянуть резину, а перейти прямиком к делу. Само собой, любому в суде будет понятно, что этот прощелыга — взяточник. Тут даже не требовалось вызывать его на допрос и предъявлять доказательства, которые, несомненно, будут в их распоряжении. А вот найти инициатора сделки уже интереснее. — Поставим вопрос следующим образом. Мне не важно, чем и как ты зарабатываешь на жизнь, но если не скажешь, кто твой заказчик и кто заплатил тебе за парня… — То? — ни тени испуга или сомнения не было на опухшем и довольно ухмыляющемся лице. — То я лично займусь тобой. Выкопаю каждое дело, к которому ты имел отношение, будь то госзащита или работа по найму. Найду каждую твою махинацию, и собранный пакет перевяжу красной лентой перед тем, как отправить его в коллегию адвокатов. А дополнительную копию предоставлю прокурору Джасперу Майерсу. У него пунктик на таких двуличных тварей. План коллеги произвел на Рикардо должное впечатление. Он беззвучно открыл и закрыл рот, как рыба без воды, пошарил глазами по столу и даже попытался задать какой-то вопрос, прежде чем взял себя в руки и взвесил все за и против. Дело было давнее, да и рисковать исключением из коллегии адвокатов совсем не хотелось, а лишняя огласка истории с Мюллером действительно могла привести на его порог не только холеного адвокатишку, но и самого прокурора. Если же дело по-быстрому закроют и уголовника выпустят, то об имени Ирвинга быстро позабудут. Ведь первые полосы прочно займут эти самые адвокаты, оправдавшие убийцу. Проблема заключалась в том, что все аргументы перевешивало одно «против»: тот, кто ему заплатил, был серьезным парнем. В конце концов, он проговорил. — При пересмотре дела меня не погладят по головке за прошлые грешки. — Я не пойду в суд с твоим взяточничеством. Для доказательства невиновности Мюллера у нас достаточно информации. — Тогда в чём дело? Иди и освобождай. — Мне нужно знать, кто тебе заплатил. — Хочешь наказать плохих парней? — После короткой паузы Рикардо взвизгнул от смеха. — А если они придут за мной? Не думаю, что та домохозяйка стоит подобного риска. — Ирвинг, если ты откажешься сотрудничать, то окажешься в соседней с Мюллером камере уже к концу следующей недели. Образно, конечно. Но, в любом случае, твои счета перепроверят, клиентов найдут. В какой бы тюрьме ты ни оказался в итоге, плохие парни до тебя доберутся. Причмокнув, мужчина в задумчивости опустил подбородок на грудь. Плавно перекатил голову на правое плечо и прижался к нему ухом. — Я всё же бизнесмен с репутацией, и имя клиента сообщить не могу. — Губы растянулись в широкой чеширской улыбке. — Но не думаю, что кто-то будет против, если я солью данные о номере счета, с которого поступил платеж. Его, конечно, не просто будет отследить, но думаю, вы справитесь. «Доставка крупногабаритной мебели» — совершенно обыденный текст на боку видавшего виды грузовичка пронесся перед глазами Леона, когда он покинул офис проходимца. Доноса Ирвинга заказчику он не опасался: уж больно трусоват тот для подобных поступков. Скорее всего, Рикардо просто соберет вещички и свалит из города куда подальше, пока пыль не уляжется и о нём не забудут. — Ну наконец-то явился! Позади мужчины, прислонив велосипед к кованой решетке около входа в подъезд, стояла коротко стриженная темноволосая девица. Светло-серый костюм из пиджака и удлиненных шорт удачно скрывал острые плечи и угловатую мальчишескую фигуру, а приталенная малиновая рубашка весьма выгодно подчеркивала женские достоинства. Мойра выбросила упаковку от бургера в помойку и вытерла рот тыльной стороной ладони: — Сколько можно ждать? Я опаздываю, между прочим. — Выяснила что? — Кеннеди отошел в сторону, пропуская направляющегося в парк бегуна. Кивнув, девушка провела языком по зубам, проверяя, не застряла ли в них еда, и передала собеседнику папку с несколькими листами бумаги. Взяла велосипед за руль и повела его рядом с собой, направляясь в сторону парка. — Конкретика будет позже, но могу сказать, что не одному адвокату прилетело зеленых. Ощутимые пополнения счетов были у всех присяжных с разницей в несколько дней. Я проверила лишь нескольких, и до суда над парнем никаких платежей, кроме зарплатных, им не поступало. Они отошли несколько метров от дома и перешли дорогу. Рядом по-прежнему надрывался парень, раздававший листовки с информацией о вечерней игре. — Судью тоже «отблагодарили» за оперативное вынесение приговора. Единственное, меня смущает… — М? — Если парень кому-то крепко насолил, и его так хотели закрыть, что не поскупились на деньги, то почему они не заплатили в конвертах? Оставили след? Да, счета плательщика — кстати, всегда разные, — я не вижу, и уйдет немало времени, пока я их определю, но… это всё равно риск, которого легко можно было избежать. Кеннеди согласно кивнул, передавая девушке полученную от Рикардо информацию. Его тоже заботил озвученный вопрос. Всё оказалось гораздо проще, чем ожидалось. Трусливый юрист, купленный суд, утаенные улики, свидетель, которого удалось найти Клэр. — Видимо, они не ожидали, что Мюллер понадобится кому-то ещё. Дело об убийстве Аманды Ллойд от и до было шито белыми нитками, и стоило потянуть за одну, как оно рассыпалось подобно карточному домику. Безусловно, это сильно облегчало вызволение осужденного, но если тот, кому неугоден пацан, решит разобраться в случившемся… — Отлично! — Мойра убрала бумагу в перекинутую через плечо сумку и вскочила на велосипед. — Найду ещё что — дам знать. Когда девушка скрылась за высокими кустами парка Маллали, рядом с Леоном затормозил корпоративный автомобиль.***
Сообщение о появлении у Мюллера нового адвоката не только заставило вспомнить о существовании ненавистного наемника и серьезно потревожило спокойствие молодого человека. Куда больше его озадачила личность девушки: каким-то непостижимым образом, дочь тех самых Уильяма и Аннет, мало того, что стала адвокатом, так ещё и вышла на Мюллера. Юношу тревожила причина её появления: она ведь могла крыться совсем не в том, о чём трубят газеты, а тогда угроза со стороны убийцы становится в разы ощутимее. Если Джейк планирует заключить сделку, и в обмен на свободу сдать имеющиеся данные по компании этой пигалице… Альфред Эшфорд поправил солнцезащитные очки и ещё ниже натянул капюшон идиотской черной толстовки, которую купил у араба на углу Уиллоби авеню. Там же он оставил машину, опасаясь привлечь излишнее внимание. Не стоило оставлять парня в живых, но чёрт его дернул заставить самодовольного ублюдка гнить в тюрьме. Сейчас исправлять недоразумение было слишком поздно: смерть Мюллера за решеткой только усугубит и без того напряженную ситуацию. По этой причине, после безуспешного допроса, организованного совершенно бестолковой тюремной шестеркой, Альфред решил сам взяться за дело. Молодой человек свернул в очередной, ничем не отличающийся от других, заваленный мусором переулок: контейнеры, выброшенная мебель, граффити на стенах и несколько пропитых бомжей. Всем на чёрном рынке было известно, что с каждого своего заказа Джейк забирал некую улику, в шутку называя это сентиментальностью. Непрописанное условие работы, о котором он предупреждал всех своих клиентов до того, как озвучивалось имя цели. Своеобразная фишка наемника была гарантией его неприкосновенности на случай, если кто-нибудь захочет избавиться от исполнителя. Такая же договоренность была достигнута и с компанией «Амбрелла», когда ему поручили избавиться от неугодного человека. Конечно, маловероятно, что он держит подобные «мелочи» дома, но юный Эшфорд надеялся найти намеки, указания, подсказки, где стоит искать хранилище опасного компромата. Светловолосый выругался, когда из темноты лестничного пролета, хлопая одним крылом, выскочил подранный голубь. В который раз Альфред в сердцах отчитал самого себя. Ведь, займись он поиском информации сразу, как провернул свой план по избавлению от забритого нахала, ему бы не пришлось в условиях цейтнота забираться под самую крышу пятиэтажки. За дверью с потемневшей цифрой девять взломщика ждал спертый воздух непроветриваемого помещения и горькое разочарование. Квартира была не жилой, а являлась чем-то вроде перевалочного пункта, где можно на время затаиться. Ни мебели, ни техники. Помимо спрятавшегося в щели рядом с окном таракана, единственными свидетельствами того, что когда-то здесь жили, был пакет с медикаментами под раковиной в ванной и относительно новый на вид матрас под окном в комнате. Рядом стояла выдернутая из розетки электрическая плитка, эмалированная миска и три упаковки растворимой лапши с истекшим сроком годности. Альфред вздрогнул от раздавшегося грохота и не удержался от того, чтобы выглянуть в окно — на крыше дома напротив велись ремонтные работы. В голове молодого человека вспыхнула мысль. Крыша. В этих старых домах жильцы, занимающие верхние этажи и наиболее подверженные протеканиям от дождя, имели небольшой бонус в качестве дополнительной чердачной площади. И вход на чердак должен быть где-то в коридоре. Вернувшись к входной двери, Альфред едва не захлопал в ладоши: искать всегда проще, когда знаешь, что искать. На потолке виднелись щели ведущего наверх люка, который легко поддался, стоило парню потянуть за окрашенное белой краской кольцо. Крышка со сложенной на ней лестницей плавно опустилась вниз, а последняя ступень замерла в метре над полом. Хоть доски и выглядели ненадежными, они оказались вполне устойчивыми для небольшого веса Эшфорда. Под низким потолком чердачного помещения воздух был ещё более влажным и тяжелым, с явственно ощущавшимся запахом подгнившей древесины — здесь уже очень давно никого не было. Наклонив голову, молодой человек прошел чуть дальше в плотном сумраке и нашел люк-окно. Брезгливо поморщившись, толкнул скользкую поверхность вверх и впустил в помещение прогретый дневной воздух и солнечный свет. Теперь он мог осмотреть помещение, заваленное бытовым хламом, ведь именно здесь шесть лет нашла свой покой часть вещей из квартиры внизу: две тумбы, небольшой диван на низких ножках, с парочкой подушек, одетых во вручную вышитые наволочки. Шерстяной свитер и лоскутное одеяло небрежно свешивались с деревянной рукоятки, а в центре на полу были выставлены штук восемь коробок, больших и маленьких. Кое-где промокшие с нижнего края, они смотрелись совсем неопрятно, но тем не менее, до сих пор не развалились. Альфред открыл первую, ближнюю к себе, и взглянул на содержимое. Разумеется, тут был не склад преступных секретов, но, не теряя надежды найти подсказку, он решил взглянуть на содержимое. Сверху лежали книги с обтрепанными краями и пожелтевшими страницами. Завернутая в отдельный пакет стопка старых фотографий, которую он отложил в сторону. Тома по генетике, вирусологии и биологии, формулы на истончившихся листах. На парочке из них, поверх вычислений, были детские аляповатые карандашные рисунки, а под музыкальными пластинками Альфред нашел записную книжку, исписанную аккуратным наклонным подчерком. Пролистав несколько страниц, он уже собрался положить блокнот обратно, но заметил что-то между самыми последними страницами: фотографию женщины с ребенком на коленях. «Йолана и Джейк, год и два месяца» — значилось на обратной стороне. Блондин фыркнул и поджал губы, принявшись разглядывать изображение, где рыжеволосый мальчик, одетый в серо-синие ползунки, тянул девушку за спадающие густой волной такие же рыжие волосы. Йолана улыбалась и мужественно терпела боль, пытаясь выпутать шаловливые детские ручонки из роскошной гривы. — Хм, — Альфред вновь перевернул фото. Лицо женщины, равно как и её редкое имя, казались странно знакомыми. Руки сами потянулись за отложенным в сторону пакетом с другими фотокарточками: опять детские фотографии Джейка, несколько фото матери с другими девушками, видимо, подругами. Изображения уже коротко стриженной, осунувшейся от болезни женщины. Парень замер и, бросив все, кроме одной фотографии, на пол, подошел к люку в крыше, подставляя запечатленные фотографом лица под единственный источник света. На яркой, словно сделанной вчера карточке была всё та же рыжеволосая девушка. Совсем ещё юная, она стояла в окружении десятка коллег в белых халатах. Очки в строгой оправе не могли скрыть улыбку и чертей, пляшущих в глазах цвета голубой стали. Не доверяя самому себе, Альфред перевернул фото и пробежался по списку присутствующих на фотографии людей. «Исследовательская лаборатория корпорации „Амбрелла“, Норуолк. Йолана Мочкош, Аннет и Уильям Биркин». — Дьявол. Всё же, он не ошибся.