In other worlds

О том, что Рен более чем неравнодушен к сладкому, Хакс узнал случайно. В то кажущееся невероятно далеким время, когда они с Кайло враждовали и соперничали — совсем как мальчишки — за внимание Верховного Лидера, Хакс и предположить не мог, что магистр окажется крайне стеснительной личностью. В самом-то деле, стеснение и Рен? Да вы шутите! Однако же, когда они сблизились по-настоящему, а не только в постели, генерал узнал великое множество самого разного толка фактов о своем магистре. Так, к примеру, выдающиеся уши Рена и впрямь были эрогенной зоной, а Хакс получал непередаваемое удовольствие от того, что мог доводить любовника до почти невменяемого состояния, просто дразня ухо губами или слегка прикусывая мочку. Неудивительно, в общем-то, что Кайло долго отказывался расставаться со своим шлемом, как с последней линией защиты от нападок (будем честными — домогательств) генерала, и никакой Вейдер тут был ни при чем. Возвращаясь к сладкому: этой своей «слабости» Кайло искренне стыдился, но устоять мог редко. Хакс поражался, как это еще рыцари не начали провозить для своего любимого, без шуток, магистра контрабанду шоколадом и тортиками. Хотя, возможно, он погорячился, и они все-таки проносили, но отследить именно сладости ни разу не удалось. Вот алкоголь любых видов — пожалуйста, любые запрещенные и не очень вещества — тоже, а сладости — ни-ни. Ну не мог же Рен и от своих подчиненных, почти братьев, в том числе и по разуму, умудриться скрыть такой факт? Или мог? Наблюдение показало, что скрываться Рен мог, и еще как! Чуть ли не по всем правилам конспирации, о которой в обычное время напоминать магистру приходилось именно Хаксу, в том числе и о том, где оставлять засосы не рекомендуется, хотя это уже было из другой оперы. Правда, по сугубо личному мнению Хакса, не заметить, каким щенячьим взглядом Кайло провожал разного рода вкусняшки — это надо было слепым быть, ну или совсем идиотом. Реальность была сурова, и идиотов в окружении генерала находилось больше, чем ему бы хотелось. Тайно подкармливать Рена конфетами было, конечно, весело. Поначалу. Магистр нарезал круги вокруг оставленных в его апартаментах на видном месте сладостей и испытывал огромные внутренние противоречия, куда там пресловутому конфликту Света и Тьмы. В конце концов, высшие материи высшими материями, а конфеты, они вот — перед носом лежат, только руку протяни. В такие моменты Кайло походил на кота, опасливо трогающего воду лапой. Вместо воды, понятное дело, были те самые конфеты, а Рен старался делать настолько непринужденный и незаинтересованный вид перед самим собой (о наличии камер он, может, и догадывался, но не факт), что смотреть на него становилось больно. От смеха. В общем, Хакс принял волевое решение разобраться с проблемой раз и навсегда, а не ловить тоскливые взгляды любовника и не выискивать того по кантинам, где он изволил ошиваться под невнятными предлогами. Для исполнения своего плана генерал вступил в тайный сговор с рыцарями, пришедшими в восторг от подобной идеи и собственного магистра. Командным произволом и коллективными силами на борт корабля был доставлен огромный, просто чудовищный, торт. Почему-то в форме ежа. Последнее объяснению не поддавалось, и выяснять, чем думали в момент покупки рыцари, желая порадовать большого ребенка, по недоразумению являющегося их начальником, Хакс не стал. Зачем лишать людей малой радости, если ему самому светит куда как большее удовольствие? Рена, конечно же, пришлось выводить из ступора, а также бороться с его смущением и деструктивными порывами разнести все световым мечом. — Это просто торт, Рен, попробуй, он не кусается. — Тут по меньшей мере пять-шесть килограммов, — обходя неожиданный подарок по кругу, заметил Кайло. — Семь с половиной. Смертельная доза, и еще чуть-чуть сверху. … — Ненавижу тебя, — буркнул Рен, устроившись у Хакса под боком с тарелкой в обнимку, — и как ты только узнал… — Это — моя работа: знать все и обо всех. … — Хакс? — Что? — Почему все-таки ёж? — Уши, Кайло. У него уши — ну один в один, как у тебя. Возмутиться Рену не дал вовремя заткнутый рот.