Острое чёрное

Не думаю, что нас разыскивают. Быть может, искали ещё года полтора, но теперь уже точно нет. Ведь не будут же разозленный Вельзевул и, возможно, огорчённый Тезан разыскивать сбежавшего Властителя целых два года? Слишком мелкое задание для Империи… да и отыскать невозможно: корабль небольшой, стандартного чёрного цвета, о том, что он называется «Ликий», сообщается лишь на приборной доске. Нигде не зарегистрированный, без документов… не в системе; мы постоянно в космосе, как пираты, только вот никого не грабим и боимся сами стать чужой наживой. Но пока нам чертовски везет… Я ненавижу летать (как уже сообщал) ненавижу, но — привык. Да, свыкся с этой полной опасностей жизнью, и мне она даже доставляет какое-то мазохистское удовольствие: посадка на планету и с неё же взлёт. Свобода. За два года мы побывали гостями на, наверное, сотне планет, затаривались там продуктами, причудливой местной одеждой, горючим для корабля и старались ни с кем не разговаривать. Благо, деньги ещё были, хотя я и продал много драгоценностей, но часть их пока в наличии, так что всё довольно хорошо. Ещё через годик можно будет остановиться на какой-нибудь понравившейся небольшой планете и попробовать там пробиться на работу, снять домик… основаться и зажить. Я мало грущу о прошлом, в конце концов, всегда чувствовал себя не Властителем, а словно каторжником. Но и сейчас уверен, что нахожусь не совсем на своём месте, вот когда мы с Афареем будем жить на планете… — Где сырные чипсы, Каин? — Афарей поднимается ко мне наверх. — Где эти чёртовы чипсы? — Посмотри в новых ящиках, — поднимаюсь с кресла и кручу кнопку радио. «Двое сбежавших преступников разыскиваются планетой Ронко. Внимание! Двое сбежавших преступников разыскиваются планетой Ронко! Особые приметы: рыжие волосы до плеч…» — В каких ящиках? — Афарей снова спустился вниз, чтобы воспользоваться моей подсказкой и найти чипсы. — В каких ящиках?! — Кричит он громче. — Тех, что с Лутасы?! «… один глаз голубой, второй коричневый и третий красный…» — Блять, в каких ящиках?! — Вбегает Афарей ко мне в управляющую каюту по лестнице и не перестает орать, — я тебя спрашиваю! Сделай это грёбанное радио потише! И он сам делает — ударяет по бесящей его штуке, и сначала раздается шипение, а потом всё смолкает. — Ты сломал радио, поздравляю, — сажусь в кресло, и передо мной лишь темень с отливающимися вдали планетами. Ночь и Баха потухший. — Ох, — Афарей горестно вздыхает, прежде чем подойти ко мне, — я так больше не могу, Каин. Два года мы не живём, а ожидаем жизнь. От кого мы прячемся? Зачем? Ведь ты же понимаешь, что нас не ищут. — Он встает передо мной на колени и берёт мою руку в свои. — Прошу тебя, Каин, давай выберем планету, подадим заявку как беженцы, получим документы и начнём нормально жить на твёрдой почве, а не болтаться вечно в космосе, как мусор или пираты. Мы ведь не воры и не убийцы, чего нам бояться? Афарей целует мою руку и просит, очередной раз просит нас остепениться. Его жёлтые умоляющие глаза практически заставляют меня сдаться. Я знаю, что есть логика в его словах, я знаю, что нас не ищут, но почему-то не могу решиться обратиться к какой-либо планете. Не понимаю сам, чего боюсь… быть может, потому, что это слабый, но сигнал? Подача знака о том, где я. Но ведь не ищет никто… У нас с Афареем не всё гладко, как уже понятно. Он постоянно на нервах, ему не нравится быть в подвешенном состоянии, а, быть может, ему просто не нравится быть всё время со мной. — Хорошо, только какая планета? — Сдаюсь, у меня нет отговорок. — Ура! — Восклицает он и закатывает в блаженстве глаза. — Может, Торрот? Он поднимается и берёт с полки ту самую бордовую шкатулку, подаренную Тезаном. Красавец Тезан… глаза сами собой закрываются, и я воображаю, восстанавливаю в памяти того приятного юношу, который ощущался мной как чёрная дыра. У него была такая нежная кожа… — Или Горпей, — даёт мне право выбора Афарей, которому, я так понимаю, на самом деле уже наплевать, где. Ему лишь бы. — Горпей слишком близок к центру, а Торрот всего в двух днях от Ювенты. Ювента… мне бы ещё хоть раз увидеть твои города, твои поля… в новостях ни одной планеты не передали, что с тобой происходит. — А ты какие предлагаешь? — Афарей открывает шкатулку, и перед нами разворачивается вся Галактика. — Огн? — Нет… на Огн слишком агрессивная фауна, и, если честно, я тогда очень боялся упасть в огненные котлованы. Афарей усмехается, и от этого его уродливое лицо становится ещё уродливее. — Либо Перибея, потому что она находится в четырнадцати днях от Сах и в шестнадцати от Ювенты, либо Сансара, потому что она находится практически выше всех. — Ты всё измеряешь расстояниями от этих планет… — Афарей качает головой явно разочарованно. — Если говорить про атмосферу… — задумываюсь, — на Сансаре мне нравятся поклонение воде и не нравится, что планета излишне полицейская, а на Перибее мне нравится тем, что там практически как на Ювенте. — Выбирай сам, — он захлопывает шкатулку и ставит её на место. — Тогда Перибея… * * * Баха красиво освещает выбранную нами планету. Очерчивая её желтым, подчёркивая её красоту, похожую на красоту Ювенты. Мы наконец вблизи Перибеи настраиваем волну, чтобы с ней связаться. — Да? Да? — Слышится сквозь помехи, и Афарей улыбается. — Это планета Перибея, на орбите которой вы находитесь, чем можем помочь? Не знаю почему, но внутри скребётся плохое, тянущее чувство. Спускаюсь вниз, стараясь не слышать, как Афарей радостным голосом рассказывает, что мы беженцы и что нам нужно жительство, нужны документы и прочее, прочее… Ложусь на кровать, пытаясь всем силами подавить растущее беспокойство. — Они сказали нам спуститься на планету, и они нам помогут! — Афарей прям сияет, почему же я не разделяю его счастья? Ведь мне тоже надоело существовать без дома и почвы. — Спуститься? — Приподнимаюсь на локтях. — Но… — беспокойство и тревога вгрызаются в меня сильнее. — Я не могу, Афарей. — Вскакиваю с кровати. — Чего ты боишься?! — Перебивает он меня и хватает за плечи. — За нами никто не следит, спустимся на Перибею, получим жительство и начнём наконец жить! Логичные и правильные слова, но внутри не перестаёт клокотать иррациональный страх. — Нет, давай ещё побудем в космосе, Афарей, хотя бы пару декад… — Это ничего не изменит! — Он в ярости трясёт меня. — Пойми, Каин! Я уже боюсь, что он ударит меня, а он берёт и обнимает, бурча мне в шею: — Всё будет хорошо, Каин. И я пытаюсь поверить его словам. Сижу рядом с ним в управляющем секторе и смотрю, как он идёт на снижение к планете. Запихиваю тревогу подальше и пытаюсь уверить себя, что я буду рад стать частью этого укромного уголка — Перибеи. Маленькой планеты со скромным народом. На ней много рек и озёр, мы обязательно будем иметь домик у воды и заведём своё хозяйство. Я бывал на Перибее всего раз, но уверен, что смогу жить на ней до конца моих дней. * * * — Вам нужно гражданство? — На этом перибейце серый костюм. Такие костюмы не носят на Ювенте, но на многих других я видел, даже Тезан тогда на балконе был одет в подобный костюм. Рубашка, штаны, пиджак и вот эта длинная штучка от шеи… — Да, — кивает Афарей. … О, галстук! Эта висюлька называется галстук. — Тогда условимся так, вы несколько дней поживёте в предоставленных нами апартаментах, а мы оформим документы, — перибеец улыбается, и мне неприятно видеть эти чёрные острые зубы. У всех коренных жителей Перибеи такие — вот он, минус для меня в планете. — Хор… — начинает Афарей, и я вынужден его перебить: — Несколько дней — это сколько? — От пяти до двадцати пяти, — и видя, как я собираюсь возмутиться, он договаривает. — Не волнуйтесь, мы предоставим вам очень комфортабельные условия. — А не слишком ли долго? — Изрядно нервничаю. — Документы можно сделать за один день, я просто не вижу у вас очереди из беженцев. Перибеец второй раз широко улыбается, и меня настораживает эта хищность. Зря, зря мы так рано решили зажить мирной жизнью. — Таковы правила, господин Каин. — Он слегка наклоняет голову, в то время как я задыхаюсь. — Откуда вы знаете моё имя?! — Вскакиваю со стула. — Откуда?! — Тише, тише, — Афарей также подскакивает и хватает меня за руки, будто я собираюсь удушить перибейца, — а это не так. — Я ещё тогда по связи сказал наши с тобой имена! — Зачем ты это сделал?! — Кричу на него. — Зачем ты сказал наши настоящие имена?! Меня пробивает на истерику, а перибеец не сжаливается. В конце концов нам выделяют небольшой домик совсем недалеко от правительственного центра и отдают ключи. После сцены в том кабинете, мне очень стыдно, и стыдно прежде всего перед Афареем, а потом уже перед собой. Почему я позволил беспокойству взять над собой верх и кричать на Афарея? Сам не понимаю, отчего что-то внутри так донимает меня, но позволить сломить себя я не могу. Начинается новая жизнь, и пора прекратить всё время быть настороже. Мы перетаскиваем вещи с корабля в новый, временный дом. Далеко не все вещи, ведь предстоит ещё один переезд, но, признаться, уже это радует. Как приятно выглянуть в окно и увидеть не холод бесконечности, а другие дома, сады, магазины. Как приятно взглянуть на небо и увидеть жёлтое зарево Баха, который красив и здесь. Целую Афарея в истёрзанную огнём щеку, пытаясь вымолить извинение за то постыдство. И судя по тому, что он обхватывает меня за талию, — меня прощают. * * * Смотрю кулинарную программу по местному телевидению и поражаюсь, какие чудеса они делают из специй и мяса донга. — Не могу смотреть, когда они улыбаются, начинает тошнить. — Афарей заходит в дом и кидает ключи на тумбочку. — Да ладно, мы тут всего десять дней, совсем скоро привыкнем. — Смеюсь, — Как там в посольстве? Сколько сказали ещё ждать? — Ещё дней пять, — он разувается и садится со мной рядом на диван. — Всего пять дней, и мы официально перибейцы. — Да уж, перибейцы с белыми зубами, — усмехаюсь. — Перестанем их чистить и через пару лет сольёмся с местными, — он тоже усмехается и выключает телевизор, не в силах смотреть, как терзают мясо донга. — А ведь когда-то ты был Властителем, а я твоим верным слугой… — Ага, — поддакиваю, не желая вспоминать, что и как было когда-то. — Слушай, а может последние дни поживём снова в космосе? На корабле? — Чего? — Афарей отодвигается от меня и хмурится, — ты снова боишься? — Нет, — искренне. — Просто мы и так собираемся жить здесь всегда, почему не попрощаться с космосом? Он недоверчиво смотрит на меня, а потом пожимает плечами: — Ну раз уж это последние дни, то я готов. Через пару часов мы уже взлетаем с планеты, поднимая кучу пыли. Мой верный «Ликий» оставляет Перибею, и я чувствую радость, когда оказываюсь в открытом космосе. — А мы ведь даже можем посетить чужую планету, например Гиллык, которая примерно в восьми часах отсюда, и ведь мы на ней не были. — Говорю я ласково Афарею, держащему рычаг управления. — Можем, — кивает он. * * * За три дня в космосе так и не спускаемся на Гиллык, потому что, подлетев к ней, обнаруживаем, что она практически необитаема и, кажется, состоит вся из песка. На ней можно напороться на пиратов, мы не решаемся рисковать. — Ты больше не боишься преследователей, Каин? — Афарей улыбается мне и хлопает по месту рядом с собой на кровати. — Нет, не боюсь. — Устраиваюсь рядом с ним и тянусь за поцелуем. — Я уверен, что у нас будет всё хорошо. Сначала его губы касаются уголка моих губ, потом щеки, а потом и вовсе спускаются вниз по шее. Его сильные руки развязывают ленту моей ювенты, и я начинаю возбуждаться от его поспешности. Провожу пальцем по особенно сильному шраму от виска до верхней губы и понимаю, что люблю его исключительно за душу. Хоть в последние годы он и был агрессивным, но он не оставлял меня и не разу не пригрозил, что оставит… мой верный Афарей. — Да… мы с тобой так заживем, Каин, — кивает он стягивая с меня ювенту и рассматривая мою наготу. — Мы будем так счастливы и знаешь, Каин… — А? — Стягиваю ювенту и с него, рад, что сегодня он её одел, обычно Афарей, подражая моде, подхваченной на чужих планетах, носит всякие тряпки типа «маек». — Я ведь живу ради тебя, — он обнимает меня и тянет на себя, — если бы ты тогда не пришёл в больницу, я бы давно себя убил. Не было сил жить в изуродованном теле. — Тс-с-с, — кладу палец ему на губы и убираю, чтобы втянуть его в глубокий поцелуй. Странно, что, когда я зажмуриваюсь, у меня перед глазами встаёт тот восхитительный юноша — Тезан. Все в нашей Галактике делятся на нижних и верхних партнеров, и я, являясь нижним, имею такую замечательную возможность, возбуждаясь, выделять смазку, чтобы любовнику было легче войти в меня. Если честно, я давно считаю себя почти бракованным нижним, потому что никогда не могу выделить достаточное для проникновения количество смазки. Афарей обошёл мой недостаток ещё при первом нашем соитии, когда к выделенному добавил свою слюну. Быть может, он подумал тогда, что не в его силах возбудить меня сильнее, покуда он урод, а, быть может, и нет. Мы никогда не говорили с ним о причинах этого феномена. Вот и сейчас Афарей облизав пальцы подносит их к моему слегка увлажнённому входу. Проникнув в меня ими и размяв внутри стеночки, он сразу же насаживает меня на член, и хлопает по бедру, давая понять, что в этот раз мне придётся хорошенько попотеть, чтобы добиться оргазма. — Только не кончай в меня, я не хочу детей, — привстаю и снова опускаюсь на член, — а препараты мы израсходовали ещё в прошлый раз. Он кивает, хотя я не уверен, что он слышал мои слова. Насаживаюсь на него, и от блаженства закатываются глаза, и поджимаются пальцы на ногах. Афарей помогает мне, толкаясь вверх и сжимая мои бёдра, контролирует движения. Мне становится трудно дышать и, облизав губы, хочу его попросить мне подрочить, как раздаётся ужасный звук, и, что ещё хуже, — корабль ощутимо дёргается. Всё происходит так, будто бы в нас кто-то врезался. — Что это было? — я не в силах пошевелиться от страха, и Афарей тоже не показывает никакой активности. Будто во сне вижу, как стенка корабля протыкается четырьмя небольшими, но очень острыми шипами. К нам пристыковались. — Кто это? — судорожно сглатываю накопившуюся слюну. — Планетная полиция? Пираты? — Мы держали курс на Донну, но я уверен, что до неё еще минимум четыре часа, так что это не полиция. В стенку проникает нечто острое и тонкое, что буквально вырезает вход, как из бумаги. И отпиленная часть корабля падает на пол, едва не задевая кровать. Существо, входящее с чужого корабля на наш через образованный проход, облачено во всё чёрное. Это прям какая-то одежда сверхлюдей, с мощными накладками и металлическими частями. А ещё — чёрная маска с прорезью лишь для глаз… Рядом с ним несколько таких же, только без металлических частей, они выглядят не так грозно. — Кто вы?! — Кричу я и запоздало понимаю, что во мне до сих пор находится член, и я, в общем-то, так и не слез с Афарея, поэтому выгляжу как обычная путана. Стыд расползается розовыми пятнами по груди и лицу, смешиваясь с негодованием. Подхватываю простынь и оборачиваю себя в неё, попутно сползая с Афарея. — Да кто, вы мать вашу? — очухивается Афарей и тоже приходит в негодование. — Какое право вы имеете портить корабли вот так вот к ним пристыковываясь?! Существо, которое вошло первым и, похоже, выше других по положению, медленно поднимает руку, чтобы снять с себя маску…