Острое чёрное

— Заново? Вообще не спал ночью. Ворочался на постели и дрожал то от холода, то от жара. Представлял Тезана и руки тянулись вниз… Было так стыдно за себя, словно я снова тринадцатилетний и не знаю, как успокоить тело. Хотя, конечно, я знал, как это сделать… но не получалось, хотелось других рук, а в идеале члена. — Эй, заново? — Ореон показывает на шахматы, и я киваю, но на самом деле совсем нет желания играть. Тезан почти игнорирует меня. Я говорю почти, потому что он смотрит на меня, следит за каждым моим движением, но не говорит со мной. Не усаживает меня к себе на колени, не целует, не обнимает… гад. Сначала приучил меня к своему телу, а теперь не дает. Ждет, пока я сдамся и позволю ему залезть языком в анус. Неужели он правда думает, что после этого я буду лучше течь? Но это ложь. Еще Дакша, заливаясь краской и запинаясь, рассказывал, что такая ласка развращает нижнего, верно, но течь от этого больше не начинаешь. Поэтому мы с Афареем не стали этого делать в своё время. А развращаться еще больше я не хочу, иначе точно лишусь разума и стану послушной сукой, как грозил мне Тезан. — Извини, у меня что-то голова болит, — поднимаюсь со стула, — я пойду полежу, а с тобой пусть лучше Ара поиграет. Ара заинтересованно отрывается от газеты и садится на мое место, когда я покидаю управляющую каюту. Иду до двери и вижу, как в конце коридора стоит Маркус. — Каин, — окликает он меня и подзывает рукой. Оглядываюсь назад, проверяю, не вышел ли за мной Тезан, а то мало ли, и направляюсь к Маркусу, проходя мимо каюты. — Наконец-то я могу с тобой поговорить, — он хватает меня за рукав ювенты и тащит за поворот. — Я всё узнал, и, честно говоря, до сих пор шокирован! — судя по его лицу он правда шокирован. — Тезан держит тебя здесь против воли и заставляет быть с собой! Тезан насилует тебя! В голове всплывает фрагмент вчерашнего вечера, когда я умолял Тезана трахнуть меня… что-то не очень он меня насилует. — Маркус, я рад, что тебе рассказали, — шепчу, — но толку от этого знания? — Тебе надо бежать, надо избавиться от Тезана, сбежать, — Маркус эмоционально очень возбужден и, похоже, не понимает что говорит. — Куда? — взмахиваю руками, — куда тут бежать? Мы в космосе! — Всегда и во всем есть выход, надо только подумать, как высвободить тебя, — похоже, Маркус из тех самых особей, что внутри «герои». Такие личности впрягаются даже там, где не надо. Смотрю на него и понимаю, что просто хочу. Тяну руку, чтобы погладить его по щеке, а он вжимает меня в стенку. Целует, проскальзывает языком в мой рот, в то время как его руки уже шарят по моему телу. — Остановись, Маркус, — отрываюсь от поцелуя. — Сейчас слишком опасно, Тезан может в любой момент пойти в каюту и обнаружить, что меня там нет. — А когда тогда? — сжимает мою ягодицу и тихо стонет, — когда? — Если будет такое время… если Тезан точно будет где-то занят, вот именно тогда, — проскальзываю рукой вниз и сжимаю его член сквозь ткань. Как же приятно, черт возьми. — Завтра, — Маркус толкается мне в руку и закатывает глаза от удовольствия, — я слышал, завтра разрешили воинам последний раз до Сах развлечься, и Ним с козлом Тезаном наверняка туда пойдут. Подходит? — Вполне подходит, — и я целую его так страстно, как только умею. Переплетаюсь своим языком с его, постанываю от этого пошлого обмена слюной. Рука не может оторваться от его члена, который совсем скоро окажется во мне. Но сейчас надо все прекратить, вот так вот ласкаться в коридоре слишком опасно. — До завтра, — разрываю поцелуй и ухожу. * * * «Главное, продержаться одну ночь и один день» — говорю я себе, продолжая водить мочалкой по плечами, — «это совсем немного, и тебя наконец трахнут». Маркус… интересно, он представляет, как это опасно? Он понимает, какой это риск, как для него так и для меня? Что будет, если Тезан узнает? Действительно убьет обоих? Но он сам виноват, если он не будет меня трахать, то будет Маркус… и наплевать, если он узнает, вот просто наплевать, главное, чтобы завтра он не помешал мне подставиться под член. Хах, думал, что потомит меня, и я стану на всё согласным. Да, план Тезана прекрасно бы сработал, если бы у меня под рукой не оказался Маркус, ну то есть хотящий меня член. Если бы его не наняли на Марсе, то я бы прям сейчас пошел искать Тезана, чтобы упасть ему в ноги и позволить делать со мной всё, что вздумается. Чертова похоть. Но Тезан этого не дождется. Вылезаю из ванны и обматываюсь махровым полотенцем. «Жаль, что у Маркуса не такой большой как у Тезана», — шепчет во мне шлюха, и я не знаю, что мне ей ответить. Переодеваюсь в ночную ювенту, и абсолютно уверен, что Тезан не придет сегодня. Будет развлекаться с дамасками и ждать, когда я прибегу. А я не прибегу… открываю бар и просто начинаю хлестать из горла первой попавшейся бутылки. Закашливаюсь, проливаю и снова присасываюсь к алкоголю. Горло начинает драть, но мне всё равно, я тянусь к другой бутылке и с ней проделываю то же самое. Пью до омерзения много, до тошноты, и остановлюсь, только когда меня начинает качать из стороны в сторону и перед глазами все летает. Делаю шаг к постели и падаю на карачки, и теперь уже ползу до цели. Забираюсь кое-как и жду, когда меня просто вырубит. «Всего ночь и день, ночь и день, и меня оттрахают» — улыбаюсь своим мыслям и неожиданно сердце схватывает от боли. Слезы льются реками из моих глаз, и я не могу прекратить рыдать. «Вселенная, что же я за шлюха такая, откуда во мне это?!» Я ведь никогда не был таким животным, я ведь никогда не позволял себе потакать похоти. Почему я сейчас такая тварь? Как Тезан сотворил из меня такую мразь? Он испортил меня, почти убил, и это еще один повод для мести. * * * Голова как булыжник, но это не из-за алкоголя, которого я налакался вчера, чтобы меня вырубило побыстрее. Кстати, проснувшись утром и потопав в ванную, я подметил мимоходом, что бутылки убраны и пол от пролитого очищен, а это значит, что Тезан таки заходил в каюту. Интересно, он обозвал меня мысленно алкоголиком или сразу смекнул, зачем я налакался? Наверное ухмыльнулся, при мысли, что я не смогу так делать каждую ночь и в какой-то момент прибегу к нему, не вынося больше шепота шлюхи внутри себя. Может все же не стоит спать с Маркусом? Шестое чувство подсказывает мне, что из этого могут получится большие неприятности. И все будет пострашнее, чем телесная отстраненность Тезана. Или все же спать? Потому что время выбрано идеально, никто нас не застукает, и никто не узнает. Я наконец получу то, что так давно и настойчиво просит мое тело. Перестану бросать пытливые взгляда в сторону Тезана, и он окончательно уверится, что я бракованный и его план не срабатывает… уверится и освободит. Весь день как на иголках. Не замечаю никого и ничего, а время идет медленно… позволяя мне метаться в решении и предвкушать член во мне. Надеюсь, Тезан не замечает моей нервозности… Он с самого утра пребывает в добром расположении духа, если не сказать в насмешливом. Улыбается и много разговаривает со всеми, и ловит все мои взгляды… Вот и сейчас посматриваю на него быстро, а он ловит и проводит языком по верхней губе, так эротично и маняще. Соблазняет меня. — Они уже разливают выпивку, пора выдвигаться, — Ним заходит в каюту и кивает Тезану в сторону двери. — Идем. Тезан поднимается и почти доходит до выхода, чтобы развернуться и подойти ко мне. — Если ты надумал сдаться, то мы сегодня проведем отличную ночь, — наклоняется ближе и едва касается моих губ своими, — Давай, Каин, не насилуй себя, и дай мне это сделать. — Нет, никогда, — отвечаю и смотрю, как быстро он стервенеет, прежде чем уйти с поджидавшим его Нимом. Сижу в полном напряжении и смотрю в одну точку. И через полчаса после ухода Нима и Тезана Маркус поднимается. — Я пойду спущусь вниз, проверю запасы перед сном, — говорит он громко и выходит. Сколько мне нужно посидеть тут, чтобы, не вызывая подозрений, тоже уйти? Минут пятнадцать хватит? — У тебя все хорошо? — Рахау садится рядом и впервые заговаривает со мной после случая с Нагелем. — Ты кажешься совсем отчаявшимся. — У меня все очень плохо, — прячу под стол задрожавшие руки, — если… в общем, знай, что я не хотел, чтобы Нагеля постигла такая судьба, Тезан просто обманул меня. — Я знаю, — Рахау опускает взгляд, — и не парься об этом, если бы он не обманул тебя, то вытащил бы правду из кого-нибудь другого. — Спасибо, — почему-то становится очень тоскливо, — я, пожалуй, пойду посплю, хочется уснуть до того, как завалится пьяный Тезан. Выхожу из управляющий каюты и иду до поворота, за котором меня поджидает Маркус. В прошлый раз мы здесь целовались и я трогал его член, неудивительно, что это стало нашим местом Х. — Ты долго, я уже боялся, что передумаешь, — целует напористо и прижимает к себе так, словно мы только после Церемонии. — Подожди, подожди, — пытаюсь усмирить его пыл, — надо проверить, точно ли занят Тезан. — Да занят, — Маркус отмахивается от моей просьбы и тянется за новым поцелуем. — Нет, Маркус, ты, кажется, не понимаешь всю серьезность, — отталкиваю его, — Я хочу увидеть собственными глазами, что Тезан веселится, иначе я не смогу расслабиться и у нас ничего не получится. Маркус просверливает меня своим взглядом, в котором так и плещется нетерпение, и все-таки соглашается: — Ладно, тогда давай спустимся вниз и увидим своими глазами, как он пьет и трахается. Доходим до лестницы быстро, а вот спускаемся с нее уже осторожно, и то на пару ступенек. Музыка грохочет, и сквозь нее льются потоками голоса, смешки… наклоняюсь и пытаюсь увидеть, где там в общей комнате Тезан. Вот, например, тодотеец втрахивает в стол дамаска, который охает и держится за поверхность, а другие тодотейцы пьют и едят с этого же стола, подбадривая трахающего. Приходится напрягать зрение, чтобы сквозь многочисленных и веселых тодотейцев найти нужных. Первого нахожу Нима. Он стоит на столе и пьет под счет небольшой толпы, и за этим же столом находится Тезан возле которого крутятся дамаски. Они так ласкают его, что я убеждаюсь — его не выпустят раньше, чем через пару часов. — Увидел? — Маркус хватает меня за руку, — пошли. Мы возвращаемся в коридор, и Маркус открывает дверь своей каюты. Сразу валит меня на кровать, нетерпеливо снимает с меня ювенту, ювентуи и беспрерывно целует. Желание наконец быть оттраханным затмевает все, и я лезу к нему в штаны. Похотливо стону, сжимая его член в руке, и прогибаюсь, когда он вставляет в меня несколько пальцев. Надо было предупредить его, что у меня небольшие проблемы с течностью? — Ты такой горячий, — шепчет он мне в шею и толкается пальцами поглубже. — Я так хочу, трахни поскорее, — стягиваю с него штаны и замираю. — Эй, Маркус, я же слышу, что ты здесь, — за дверью пьяный и веселый голос Нима, — Открывай, я хочу, чтобы ты пошел со мной и расслабился. — Черт, — мой несостоявшийся любовник подскакивает и зажигает свет, — Я быстро от него избавлюсь, иди в ванную. Подбираю ювенту, ленту, ювентуи, и вот уже сижу в ванной на холодном полу и сжимаю одежду в руках. — Я вообще-то хотел поспать, Ним, — доносится голос Маркуса, и я слышу, как он открывает дверь. — Да что ты говоришь, — и это уже не голос Нима, а Тезана, и совсем не веселый и пьяный. — Где он? У меня схватывает сердце так сильно, что, кажется, это инфаркт. Лучше бы я правда умер. — Где кто? — Маркус пытается играть роль невиновного, но ясно, что это пустое и обречено на провал. Если пришедшего Нима еще можно списать на искренне желание втянуть Маркуса в разврат, то Тезана точно нельзя. Последний пришел сюда очевидно обладая информацией. Нам не спастись. — Открывай ванную, — приказывает Тезан, и я жмусь к самой дальней стене. — Но я не пон… — начинает Маркус, но Тезан отрезает даже попытку воспротивиться: — Открывай! — Давай, не ломайся, Маркус, а то хуже будет, — Ниму до безобразия весело, и он этого не скрывает, подхихикивая. В ушах стучит и перед глазами плывет, когда я вижу, как медленно открывается дверь. Зажмуриваюсь и опускаю лицо в одежду. Не хочу видеть, не хочу! — А я думал, что тебе померещилось, — Ним икает, — что они вдвоем. Нависает тишина, пока я не слышу шаги, все громче и громче эти шаги, ближе и ближе. Пальцы зарываются в мои волосы и хватают, до боли задирая голову. Тезан злющий, его глаза колючие и, вполне возможно, он меня убьет. Толкает меня в пол и я вскрикиваю от внезапности, когда он запихивает в мой анус два пальца. — Шлюха, — вытаскивает пальцы и растирает между ними смазку, возвышаясь надо мной. — Ты сам не захотел меня трахать! — кричу и чувствую, как слезы уже текут по щекам. — Я свободный! И после этого «я свободный» мне прилетает хлёсткая пощечина. Щека горит, и я просто лежу на полу, уткнувшись носом в него же. — Свободный, — повторяет Ним и заливается смехом, перерастающим в гогот. — Но он правда свободный, — говорит Маркус, и я даже приподнимаю голову, чтобы увидеть его решительное лицо, — он не твой личный дамаск, он не твой супруг, он имеет право спать с кем хочет. Тезан бросает на него взгляд, прежде чем наклониться ко мне и, задрав мою голову, снова хватаясь за волосы, шепчет: — А теперь ты будешь смотреть, как я убиваю твоего любовника, — отстраняется и приказывает Ниму, — держи его так, чтобы он видел и запоминал. Ним кивает и, улыбаясь как-то особо по-маньячному, идет ко мне. — Нет! — кричу я что есть сил, потому что не хочу видеть снова кровь и смерть. — Нет, Тезан, я умоляю тебя. Но, конечно же, ему все равно, он не останавливается, когда я прошу. Он обходит ванную, и я вижу, как белеет Маркус, вжимаясь в закрытую дверь. — Не-е-е-ет! — и я срываюсь, швыряю одежду и, забывая, что я нагой, бегу к Тезану. — Прошу остановись, — хватаю его за плечи, но от отбрасывает меня на пол. Чувствую, как руки Нима стискивают меня, и вырываюсь, бросаясь в ноги Тезана. Обвиваю одну руками, словно я лиана, и хнычу: — Пожалуйста-а-а, пожалуйста-а-а, не надо… — Убери его Ним, — Тезан непоколебим, и я снова ощущаю руки Нима, хватающие и тянущие. — Нет, прошу, нет… — у меня самая настоящая истерика, не знаю, как мне остановить Тезана, не понимаю, что мне сделать, чтобы этот кошмар закончился без крови. В голову ударяет всего одна мысль, и я ей пользуюсь — скольжу рукой вверх и накрываю пальцами пах Тезана. Массирую сквозь ткань, стараюсь возбудить и смотрю на него жалостливо снизу, не отлепляясь от его ноги. — Видишь, как он хочет спасти тебя от гибели, — Тезан усмехается, и его взгляд уже не такой злой, а скорее презрительный, — видишь, Маркус? Ним отпускает меня, и хоть мне и стыдно, но я понимаю, что на верном пути. Ласкаю сильнее, чувствую уже полностью вставшую плоть. Тезан хватает меня за волосы в который раз и задирает мою голову, мне трудно вынести его темный взгляд. Слезы застилают глаза, а Тезан не щадит меня. Он приспускает штаны и вытаскивает член, и я обхватываю его сразу же. Надрачиваю, ощущая взгляды всех троих, и обидно за себя до безумия. Но мне надо спасти Маркуса, поэтому я сжимаю член получше и двигаю вниз-вверх побыстрее, а рука затекает еще быстрее… — Отсоси, — слышу надменный голос над головой и, прикрывая глаза, отлепляюсь от ноги, поднимаюсь на колени и беру в рот как можно больше плоти. Просто давлюсь членом, старательно запихивая его в себя, как можно глубже. Ласкаю языком нежно, извиняясь, и унижение режет изнутри. Но я сосу, не отрываясь, трогая пальцами яички и показушно, для Тезана, постанываю. Унижение… так возбуждает меня, почти так же сильно, как вкус Тезана во рту. Понимаю, что бесстыдно теку и смею получать удовольствие, но мне так нравится снова ласкать плоть Тезана, мне так нравится его тело, его красота, его молодость. Маркус никогда не доставит мне такой кайф, который я получаю сейчас, отсасывая, ублажая языком и млея от наполненности рта и скольжения в горле. Хочется заплакать от того, что Тезан отрывает меня от члена, не дав довести себя до разрядки. — Ты ничего не хочешь мне сказать, Каин? — смотрит на меня сверху вниз, а я лихорадочно соображаю, что должен сказать. Что он хочет от меня? — Я… — облизываю губы и поглядываю на член, желая снова ласкать его, но Тезан мне это позволит только после того, как я скажу нужные вещи, — я… прости меня, я не… я не спал с ним. Собирался, но не успел, я просто… ты так сильно возбуждал меня, мне так хотелось член… я… я больше никогда так не буду, я буду терпеливо ждать, пока ты трахнешь меня… На конце сбивчивой речи я не выдерживаю и начинаю плакать. Рукой тянусь к члену, и он бьет меня по ней. — А еще что ты хочешь мне сказать, — хватка в волосах становится жестче, — Каин? Ну что ему надо?! Неужели недостаточно моих слов и того, что я сижу тут перед ним голый при Ниме и Маркусе и сосу ему так старательно, как страшная шлюха за еду. — Я… — и теперь плачет не только тело, но и душа, потому что я понимаю, что он хочет, — я дам тебе это сделать. — Умница, — поглаживает меня по голове и улыбается, добившись своего, — а теперь поднимись. Выполняю приказ, и он сразу разворачивает меня к себе задницей. Прижимает так сильно, чтобы я чувствовал твердый член, и шепчет мне в ухо, опаляя дыханием: — А теперь скажи то, что ты хочешь сказать для Маркуса. Что я хочу сказать для Маркуса? Беги? Спасайся? Прости меня? Не смотри на меня, недавно бравшего в рот? — Маркус… — начинаю я и сразу опускаю взгляд в пол, потому что невозможно смотреть в его глаза, от стыда невозможно, — я… я хотел Тезана, а не тебя… я хотел воспользоваться тобой… — Еще, — требует Тезан, и я не выдерживаю: — Что еще?! — так плаксиво и нервно, словно я ребенок, — я и так всё сказал! — Нет, не всё, — кусает меня за ухо и прижимает к себе сильнее, с помощью своей руки на моем животе. — Скажи, что любишь меня. — Но я не люблю, — вырываюсь и сразу же получаю вторую пощечину. Она кажется мне горче первой и больнее, потому что, получив ее, я падаю на пол. — Продолжай сосать, — приказывает Тезан, и когда я подползаю к его ногам, говорит ласково: — и проглоти всё. Обхватываю член у основания и толкаю себе в рот. Пихаю в горло, давлюсь этим членом, заглатываю и не знаю почему, но постыдное удовольствие возвращается с новой силой. Плотно сжимаю губы, не перестаю работать языком и чувствую, как затекает шея и болят колени. А еще чувствую, как сжимается анус, выделяя смазку. Выпускаю член из своего теплого рта и ласкаю головку, не сдерживаясь, поднимаю взгляд, и живот скручивает от осознания, что я сосу такой красивой особи. Задница инстинктивно приподнимается, желая получить свое, и я кладу себе член за щеку, чтобы Тезан видел, как она оттопыривается. Чтобы он видел, как я бесстыдно ласкаю его. Член подрагивает, когда я выцеловываю его по всей длине, и, помня слова Тезана о том, что я должен проглотить сперму, тороплюсь взять в рот головку. Ласкаю язычком и жду, когда в меня прольется семя. Рука ложится на голову и сразу после этого мой рот наполняется густой спермой, которую я глотаю с постыдным наслаждением. Млею от того, как она течет по горлу, когда Тезан хватает меня за запястье и рывком ставит на ноги. Прижимает к себе и пальцами вталкивается в мой анус. Трахает меня, как шлюху, а я прогибаюсь, забывая о том, что есть зрители. Кончаю с криком, сжимая его пальцы внутри себя, и слезы текут словно от счастья… Тезан так давно не трогал меня, я так давно не кончал в его объятиях. — Забирай одежду, — Тезан шлепает меня по ягодице, и я, еле передвигая ногами, иду к месту, где кинул ее. Возвращаюсь к нему и бросаю прощальный взгляд на Маркуса, красного как Баха в Год Оха, и на Нима, гадко ухмыляющегося. Тезан тащит меня до каюты на руках. * * * Бросает меня на кровать, а сам уходит в ванную. Как же мне противно. Противно от самого себя, противно от Тезана, который добивается своего любыми путями. Заползаю под одеяло и запоздало вытираю губы тыльной стороной руки. Только теперь я серьезно понимаю, что оказался в ловушке. Я так боюсь Тезана, что, если он надавит, готов делать всё, что угодно. Он выходит голым и мокрым, его мышцы напряжены и во взгляде суровость. Кажется, всё только начинается. — Теперь ты уяснил, что я единственный, с кем ты можешь спать? — язвительно спрашивает он и обтирается полотенцем, и швыряет его на пол, — я спрашиваю тебя: ты уяснил? — Уяснил, — проглатываю этот воспитательный момент. Он забирается под одеяло, и я понимаю, что эта ночь пройдет еще мучительнее, чем предыдущие, в которые он просто отсутствовал. — Обними меня, — шепчу ему и не смею обнять его сам. — Я всё еще зол на тебя, — поворачивается ко мне, и как жаль, что не пододвигается. — Если зол, то отпусти, — тоже ложусь на бок, лицом к нему, — отпусти меня, Тезан. — Не мечтай, я никогда не буду настолько зол. — Тогда умоляю, перестань злиться, — на душе так погано, что хочется исчезнуть. — Потому что я боюсь тебя. — Боишься? — кажется, он слегка удивляется. — Да, ты пугаешь меня даже чернотой своих глаз, — сердце бьется, гулко отдаваясь в ушах, — с самого первого дня, когда я тебя увидел, ты всегда пугаешь меня. Знаешь, я всегда сравниваю тебя с Чёрной Дырой, ты поглощаешь меня… и в то же время, я восхищаюсь тем, насколько ты красив. Тезан ничего не отвечает, быть может, обдумывает мои слова, или и вовсе засыпает. — Ты ведь не убьешь Маркуса? — глаза влажнеют, и мне стыдно за то, что я такой слабый перед ним. Почему я так слаб перед этим мальчишкой? — Это зависит от тебя, — голос так насмешлив, — пока ты будешь послушным, я его не трону, но как только ты оступишься… — Оступишься? — Да, снова совершишь глупость и полезешь на чей-нибудь член, — меня начинает мутить от его правдивых слов, — или скажешь мне «никогда». Не пойми неправильно, я с самого начала дал тебе волю отказывать мне и говорить, что думаешь, но я не потерплю категоричности. И в особенности слово «никогда». — Я понял, — горло сдавливает, — я могу тогда сказать, да? Точнее, даже рассказать… я хочу рассказать, как всё так произошло, что я с Маркусом… Он увидел, как мы тогда развлекались в кресле и подумал, что я дамаск, и… но я дал ему сразу понять, что он ошибся. А потом ты перестал меня ласкать, и… в общем, я сорвался, мне безумно стыдно, Тезан. — Он солгал тебе, — говорит Тезан, и, если честно, я не очень понимаю, о чем он. — А? — Ему Ним еще на Марсе сказал, что ты лично мой, — его громкий вдох, — и абсолютно неприкосновенен. — Ох, даже так… — лепечу и становится обидно, что Маркус, зная, приставал ко мне, искушал меня, понимая, как всё непросто. — И еще я хотел рассказать, почему так уверен, что от ласки, эм, от ласки языком я не потеку сильнее… это правда, Дакша мне говорил, что, по слухам, кто-то проверил и нет, этого нет. Это просто постыдная ласка. — Каин… тебе нечего стыдиться… — у него сейчас тягуче приятный голос, — мне просто нравится твоя дырка, понимаешь? Не важно, будешь ли ты течь от этого сильнее или нет, я просто хочу ее лизать. Он замолкает, а во мне что-то начинает скрестись. То ли от страха перед ним, то ли от странного благоговения. А может потому, что мне нравятся его слова… если он правда станет ласкать меня там языком, то я умру. Либо от стыда, либо от наслаждения. Мне так хорошо и плохо одновременно… не могу заснуть, к тому же зная, что Тезан недоволен мной. Я разозлил его, сильно проколовшись, и от горькой жалости к себе я то и дело всхлипываю. Чем чаще сталкиваются в противоречии моя душа и тело, тем страшнее моему разуму. Утихомириваюсь и засыпаю, только когда Тезан пододвигается и обнимает меня. Я так сильно его боюсь, что он успокаивает меня, только когда совсем близок.