Прогнать нельзя поверить

Приглушив мотор, Левандовски для начала присмотрелся к человеку у телефонной будки. Да, это был Ройс – его бы Роберт не спутал ни с кем в этой жизни. Только он уже сам хотел выйти из машины, как увидел, что Марко сам идет в её направлении. Понял, что это я. Левандовски внимательно следил за ним – как он шёл, как открыл дверь, как сел в салон. Он даже не обратил внимания на то, что тот заговорил – ему было интересно, изменился ли Марко хотя бы внешне. Роберт самым бесстыдным образом рассматривал его лицо. – Эй, алло, я со столбом разговариваю? – А, что? Да. Здравствуй. Рад тебя видеть. Марко слегка ухмыльнулся: – Да, я заметил. Чувствую себя картиной в галерее под столь пристальным взглядом. – Прости мне мое любопытство. Мне было интересно... –...изменился ли ты. Да, мне тоже. И я тоже рад тебя видеть, Роберт. Первый раз за семь лет после того вечера он услышал, как Ройс назвал его по имени. Было странно, но немного приятно. Марко, наконец, снял с головы промокший насквозь капюшон, и Роберт не удержался от того, чтобы посмотреть ему в глаза. А он и забыл их непонятный цвет. Забыл про эти морщинки в уголках глаз – следствия частых улыбок. Господи, зачем ему всё это, зачем сейчас... – Рассказывай, – подал голос Роберт, положив руки на руль. – Что рассказывать? – Ты позвонил мне спустя столько времени не для того, чтобы просто попялиться на меня, – отрезал Левандовски и повернул ключ зажигания. – Окей, опустим момент, что ты, похоже, немножко оглох. Я в полной заднице. – Это я уже понял. Следи за дорогой, следи за дорогой, в такой ливень машину может повести в любой момент... Марко замялся, видно было, что ему трудно рассказывать о собственных фатальных провалах. Да и кому рассказывать – человеку, с которым его уже семь лет не связывало ничего кроме воспоминаний. – Я влез в страшные долги. – Карты? Ставки? Алкоголь? Наркотики? – равнодушным тоном отчеканил Роберт. – Тупая баба, – горько усмехнулся собеседник, – впрочем, это отдельная история. Сегодня я остался на улице, потому что банк забрал мою квартиру в счет уплаты кредитов. Пытался достучаться до кого-то из друзей, но оказалось, что друзей-то у меня и нет. Даже идти оказалось не к кому. Внутри Роберт почувствовал легкое жжение. Подумать только, у Марко Ройса не осталось друзей. – Знаешь, за это время я просрал всё, что у меня было. Во всех смыслах. Неприятное ощущение в груди Роберта усилилось, но он продолжил молчать. В тишине салона было слышно, как Марко нервно сглотнул. Скорее всего, у него и работы не осталось. Бросить бы его на произвол судьбы, высадить прямо сейчас из автомобиля – и дело с концом. Но Роберт не мог на то решиться. И это чрезвычайно его пугало. – И что ты теперь от меня хочешь? – спросил Левандовски, стараясь не смотреть на попутчика. – Я... Да я сейчас и не знаю даже. Я не думал, что ты приедешь. Да я тоже так не думал, знаешь ли. – Ладно. Переночуешь у меня, а там посмотрим, что с тобой делать. Припарковавшись у жилого комплекса, Роберт заглушил мотор. – Ничего себе апартаменты, – выдал Марко, едва войдя в просторную квартиру Левандовски. – Что есть, то есть, – парировал Роберт, разуваясь и спеша покинуть прихожую, – так, ванная — первая дверь налево, полотенце и белье я сейчас принесу. Диван в гостиной в твоем распоряжении. – Спасибо, – произнес Марко ему вдогонку. Левандовски совсем забыл, каким теплым может быть голос Ройса. Когда Роберт искал в платяном шкафу нужные вещи для Марко, ему показалось, что его руки дрожат. Мужчина отвлекся от занятия и закрыл глаза. Так, хватит, пора с этим заканчивать, определённо, пора заканчивать. Соберись, идиот. Подумаешь, Марко Ройс снова под одной крышей с тобой. Это всего лишь на одну ночь, которая, тем более, уже перевалила за середину... Вернувшись в гостиную, Роберт увидел, что его ночной гость, свернувшись на диване калачиком, преспокойно посапывал. Следовало бы его толкнуть и отправить в душ, но у Левандовски не хватило смелости его разбудить. Невольно полюбовавшись несколько секунд своим приветом из прошлого, Роберт удалился в спальню. Ему очень хотелось провалиться в бесконечно долгое забытье. Поворочавшись ещё с минуту и решив, что всё происходящее в последние несколько часов было не иначе как кошмаром, Роберт уткнулся лицом в подушку и уснул.