***
Из кабинета, куда её снова доставили после мини-операционной, Хелен вышла расстроенная, злая и по-прежнему беременная. В последний момент обнаружилась аллергия на препарат (которой раньше не было, но видимо, надо поблагодарить Грааль Томпсона за изменения), и всё отменилось. Врач велел прийти через несколько дней, чтоб организм успел очувствоваться. «Очувствоваться? Да я в полном порядке!» «Возможно, однако не хотелось бы рисковать». С досады Хелен напросилась на УЗИ. Вдруг это разворошит в ней что-нибудь материнское? Она не хотела ребёнка, но хотела бы хотеть… Потому что рано или поздно у них со Стивеном встанет этот вопрос, если, конечно, Стивен прежде не сбежит или не покончит с собой. Она любила его, плохо ли, хорошо ли – уж как умела. Медсестра приторно ворковала, Хелен одёрнула её и попросила говорить исключительно по делу. Женщина разобиделась, да деваться было некуда. - Пол уже ясен? - Нет, пока рано. - Ребёнок здоров? - Показатели в норме. Каттер вглядывалась в серое пятнышко на сером же фоне монитора, ждала, что расчувствуется. Бесполезно. Соблазняла возможность спихнуть всё на подсознательные детские комплексы из-за раннего ухода матери, но Хелен предпочитала не обманывать себя. Она от природы эгоистична, в определённых аспектах бесчувственна, и мать тут ни при чём. В такой ситуации честнее и ответственнее прервать беременность, а не рожать в угоду общественной морали, потом смотреть на ребёнка и думать обо всём, чего из-за него лишилась, ненавидеть его и срываться на нём. Без всяких эмоций Хелен вернулась в коридор. И увидела выходящую из соседнего кабинета Эмили.***
Эмили и Хелен не общались тесно, мало что друг о друге знали, но сейчас обе были выбиты из колеи и явственно чувствовали между собой нечто общее. - Какой срок? – просто чтобы начать разговор, поинтересовалась Мерчант. Они сидели в дальнем конце приёмного отделения, через кресло друг от друга. В непосредственной близости не было посторонних. - Чуть больше полутора месяцев, - кисло хмыкнула Каттер. – А у тебя? - Примерно столько же. - Тоже незапланированное производство? - Да, - Эмили слегка покраснела. – Не запланированное… Хелен ухмыльнулась менее кисло: - Надо же, я думала, вы с Андерсоном расстались окончательно. Мерчант удивлённо уставилась на собеседницу, затем опустила взгляд. - Мэтт не имеет к этому отношения. Брюнетка оживилась. Занятная, однако, новость! Эх, Люси Эртс на них всех нет! - А кто имеет? – Хелен резво пересела на пустующее кресло между ними и, соответственно, оказалась ближе к Эмили. Та не спешила отвечать, и Хелен не отказала себе в удовольствии погадать, заодно поёрничав: - Надеюсь, не Беккер? Иначе я, как подруга Сары, обязана буду вырвать тебе пару прядей с корнем. Если причастен Стивен, у тебя есть ровно две секунды, чтоб попытаться сбежать от смерти. Или Ник? Неужто пустился во все тяжкие? – Изобразив внезапную догадку, она картинно округлила глаза. - Лестер?! Кризис среднего возраста и всё такое?.. Или Коннор? А ведь каким недотёпой прикидывался! - Хватит! – резко перебила Эмили. Хелен поняла, что впрямь перегнула палку. - Извини. Гормоны дурят, наверное. - Ну-ну. Удобная отговорка. Теперь нам несколько месяцев можно будет оправдывать что угодно. - Говори за себя, - посерьёзнела Хелен. – Кстати, насчёт «говори» - надеюсь, ты понимаешь, что не стоит никому рассказывать про нашу встречу здесь? - Даже Стивену? В смысле, когда ты сама ему всё… - Особенно Стивену. Он ничего не должен знать, и не узнает. Ясно? Эмили действительно стало ясно. Однако она всё-таки решилась заметить: - Это очень серьёзное решение. Странно, но Хелен не захотелось поставить её на место и велеть не лезть куда не просят. - Стать матерью – вот серьёзное решение. Я всё взвесила, тема закрыта. Между прочим, ты не ответила на мой вопрос – кто счастливый папа? По идее, Эмили имела полное право отплатить Хелен той же монетой в стиле «Не твоё дело». Однако Мерчант хотелось с кем-нибудь поговорить, и желательно, чтоб этот кто-то был лицом незаинтересованным, с объективным, трезвым взглядом. - Ты его не знаешь. - Я заинтригована. - Он не имеет отношения к ЦИА. - Весомый плюс. А он знает о твоей работе? - Нет. – Эмили быстро облизнула губы. – Не совсем. Кое о чём догадывается, но не спрашивает напролом. Ждёт, пока я сама расскажу, говорит, что не собирается выпытывать, но внимательно выслушает, когда и если я буду готова. - Этот парень мне уже заочно нравится. Кто он? Эмили рассеянно и мягко улыбнулась. - Мой сосед. Мы познакомились, когда я переехала в новую квартиру, после расставания с Мэттом. В первый вечер я сидела на балконе, плакала, и вдруг с соседнего балкона, из-за перегородки, ко мне протягивается рука с чашкой чая, и глубокий мужской голос произносит: «Держите, вдруг поможет». Я взяла кружку, а он продолжил: «Логичнее было бы предложить бренди, но опасаюсь толкнуть Вас на путь алкоголизма. Впрочем, у меня есть шоколадные конфеты с ликёром, хотите?» - Он мне определённо нравится! – В последние дни Хелен сосредотачивалась на своей проблеме, и приятно было отвлечься на чужую историю; отсюда энтузиазм, с которым Каттер воспринимала слова Эмили. Шатенка улыбнулась шире. - Да, Генри очень хороший. - Генри? Его зовут как твоего первого мужа? – Хелен не вникала в биографию гостьи из прошлого, однако обладала отменной памятью и запоминала мелкие детали, услышанные мимоходом. Эмили кивнула. Хелен хихикнула. - Слушай, ты же можешь величать его Генри Вторым – звучит солидно. Мерчант упёрла в Каттер демонстративно скептический взгляд. Та снова хихикнула, но всё же промолвила: - Прости. – Помолчала. – Он в курсе насчёт беременности? - В курсе, - снова кивнула Мерчант. - И раз он не пришёл с тобой, значит… - Нет-нет, он хотел, я сама попросила не делать этого. Не знаю почему. Наверное… Наверное… Я очень растерялась. Меня ведь воспитывали, внушая, что единственное, чего должна и может хотеть женщина, это семья. Потом мне открылся потрясающий, многогранный мир, разные эпохи, невиданные создания. Потом двадцать первый век и Мэтт. И никаких требований. Я, наконец-то, получила время, чтоб спокойно прислушаться к себе и понять - что мне когда-то было навязано, а чего я по-настоящему хочу. - Чего же ты хочешь? – осведомилась Хелен без нажима. - Не прожить жизнь зря. - Программа выполнена - ты поучаствовала в спасении мира. - Не прожить зря лично для себя. Не упустить то, о потере чего буду сожалеть. - Семью? - Семью. – Эмили прикусила губу, вздохнула. – Вы все, наверно, считаете, что я придиралась к Мэтту на пустом месте, раздувала проблему из ничего. Подумаешь, не спешит человек жениться – невелика важность. Но мне и не нужна была свадьба. Мне нужно было знать, какое будущее со мной Мэтт планирует. Будут ли у нас дети? Готов ли он поставить что-то выше работы и миссии? Я много раз пыталась обсудить это, но он неизменно говорил: «Давай позже». Это «позже» отодвигалось и отодвигалось, нервируя и меня, и его. Мэтту тоже было трудно, я понимаю. - Ты до сих пор любишь его? - Нет. Уже нет. - В чём тогда проблема? Эмили посмотрела на Хелен, и та с удивлением заметила в глазах собеседницы весёлые искорки. - Кто сказал, что есть проблема? Я растеряна из-за предстоящих перемен, но я счастлива.***
Генри Второй оказался молодым худощавым мужчиной с русыми волосами и светло-карими глазами, с короткой аккуратной бородкой, крайне интеллигентной, однако не навевающей скуку. На нём было тёмное пальто и белый шарф. А ещё он держал наготове коробочку с обручальным кольцом. И ждал Эмили у выхода из клиники. Каттер оставалось только мысленно присвистнуть и постоять в сторонке. Она могла бы уйти, но знала, что Эмили скоро на работу, и намеревалась отправиться вместе с ней, дабы посмотреть, как Мерчант сообщит новость. Иронично. В это же самое время в комнате отдыха ЦИА у Мэтта, Беккера и Харта спонтанно возник мужской разговор по душам, итогом которого стал сделанный Андерсоном вывод: он любит Эмили, хочет её вернуть, прожить с ней до конца своих дней, быть поддержкой, опорой, защитой Эмили и отцом её детей. Надо было видеть глаза Мэтта, когда пришедшая Мерчант, не зная, с чего начать, попросту показала Эбби и Дженни (пиарщица вернулась в трудовой строй пару недель назад) левую руку, на безымянном пальце которой блестело кольцо. Хелен видела. И, вопреки ожиданиям, это не показалось ей забавным. Стало непривычно грустно за постороннего человека. Ну точно, гормоны дурят. Впервые данное объяснение-оправдание в голове Каттер не сопровождалось раздражённой мыслью: «Скорей бы это закончилось».***
Меж тем на международной политической арене творились странные вещи. Полтора десятка видных деятелей, а заодно несколько военных командующих и пара-тройка высокопоставленных чиновников экономической сферы внезапно скончались. На это обратили не столь уж пристальное внимание, ибо ещё больше деятелей, командующих и чиновников бесследно исчезли, некоторые вместе с семьями. Ни свидетелей, ни требований выкупа - никаких сигналов и зацепок. Люди пропали, словно по мановению волшебной палочки. Официальные комментарии, многословные, витиеватые, по смыслу сводились к одному: ничего не знаем, сами в шоке. Хотя, это была неправда. Не сообщать же широким массам, что их политиков отдали на растерзание тем, чьи близкие были убиты в лагерях для беженцев. Иначе придётся объяснять, почему у близких возникли претензии. Рассказать, что антитеррористическая защита трещала по швам и вскоре не сумела бы предотвращать атаки, которые предпринимали обезумевшие от горя родственники убитых. Среди родственников, между прочим, были и весьма толковые учёные, и отменные тактики, и умелые контрабандисты. В иной ситуации никому из них в голову бы не пришло направить навыки против тысяч простых людей, но горе нередко меняет убеждения. Можно осуждать жажду мести, но нельзя не считаться с ней. Тут появилась мисс Обри Дэвис с полной базой данных, содержащей имена и неопровержимые доказательства виновности тех, по чьему указанию или под чьим покровительством велось истребление беженцев. Сами виновные до последнего были не в курсе, а их коллеги и почти-соратники банально сговорились. В конце концов, лучше пожертвовать десятками больших шишек, чем тысячами обычных граждан. Дело не в любви к народу, а в логике – разгребать и оправдываться придётся куда меньше, и никакого риска для собственной карьеры, свободы, имиджа. Сведения были переданы пострадавшей стороне, и родственники беженцев сами решали, с кем и как разобраться. От кого-то предпочли избавиться сразу, без затей, кому-то повезло меньше. Несправедливо, что в некоторых случаях пострадали и семьи виноватых, однако, если брать ситуацию целиком, от начала, о какой справедливости вообще может идти речь? По крайней мере, Люси успокаивала себя этим. Успокаивала, уже официально будучи гражданином, кристально чистым перед законом. Как-никак, у неё оставались связи, технологические козыри в рукаве, словом, возможности, серьёзность и масштаб которых никто не хотел проверять на себе. Впрочем, к прежней жизни Люси не вернулась. Пусть её простило государство, вряд ли его примеру последовали отдельные личности, у которых были индивидуальные претензии к Эртс-Дэвис. Что касается народа, некоторые его представители, разумеется, усмотрели в вышеупомянутых смертях и исчезновениях заговор и происки врагов (враги выбирались на усмотрение, группами по интересам), повыходили на митинги протеста, поустраивали локальные беспорядки. Но поскольку никто ничего так и не узнал доподлинно, буйства сошли на нет. К сожалению, не сразу.***
Сегодня смена Стивена заканчивалась в час дня, и после он предложил прогуляться. Хелен охотно согласилась при условии, что они где-нибудь перекусят. Она не ела со вчерашнего вечера и была зверски голодна. Бывшие супруги шли через парк, там-то Харт и не выдержал. - Безобразие! – Он с напускной обидой покосился на брюнетку. - Пардон? - Это ты должна спрашивать, помню ли я, какой сегодня день; а не наоборот. - Во-первых, ты ещё ничего не спросил, во-вторых, - во взгляде Хелен мелькнула не то чтобы нежность… хотя, чёрт её знает, может, и нежность, - я прекрасно помню, какой сегодня день. Но не думала, что стоит это озвучивать. Полагаю, годовщина свадьбы перестаёт считаться праздником после развода. - Скажи об этом моей матери, она уже пять раз велела мне не забыть тебя поздравить. - Лорен – на редкость энергичная женщина, - хихикнула Хелен. Оба вспомнили реакцию миссис Харт на известие о воссоединении Стивена и «Кэти». Хелен в жизни не доводилось наблюдать столь буйную радость. Взрыв счастья и цунами энтузиазма едва не сбивали с ног, Каттер чуть не задушили в объятьях. - Родители зовут нас в свой загородный дом на выходные, - продолжал Стивен. – Как тебе идея? - Неплохо. Давай в субботу с утра? - Давай. «Главное, чтоб Лорен не завела разговоры о внуках», - размышляла Хелен. Её настроение испортилось всего на секунду. В конце концов, Каттер умела прерывать неприятные ей беседы, неважно, кто их вёл; и Лорен вряд ли сразу накинется на неё с этой темой, вероятно, сего надо ожидать через пару недель. - Ты бы хотела снова выйти за меня замуж? Вопрос огорошил Хелен гораздо сильнее, чем должен был бы. Отчего-то она до сих пор не задумывалась о подобном всерьёз. - Это предложение? – Брюнетка удачно замаскировала растерянность под иронию. - Нет-нет, - спешно и не без юмора открестился Харт, - это разведка. Я пока не готов ввязываться во всё по новой. - Аналогично. – Странно, но его слова действительно её успокоили. - Вдобавок, ты сумасшедшая. - Но-но! Не сумасшедшая, а женщина с альтернативным мировоззрением! Надо быть толерантнее, мистер Харт. Мистер Харт только рассмеялся, остановился, привлёк бывшую жену к себе и поцеловал. То был долгий, страстный и в то же время лёгкий поцелуй, такие случаются, когда два человека давно знают друг друга, но до сих пор друг другу не надоели. Стивен обнимал Хелен за талию, Хелен обвивала руками шею Стивена.***
Кажется, она сроду не ела с таким удовольствием. Её охватывало новое, странное чувство. Непривычно и уютно было ощущать, что, просто утоляя голод, заботишься о ком-то ещё помимо себя. - Закажем вина? – предложил Харт. - Нет, - ответила Хелен машинально и сама ужаснулась. – То есть да. То есть нет. Стивен насмешливо-вопросительно сдвинул брови. - По-моему, слишком рано для спиртного, - выкрутилась Каттер. Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт! Что с ней?! С какого перепугу перемены?! Неужели повлияла Эмили со своим Генри Вторым? Почему? Если уж практически родная Сара с готовыми детьми и законным мужем не впечатлила Хелен своим примером, отчего вдруг фактически чужая Эмили в компании с посторонним мужиком пошатнула решение, которое дотоле было незыблемым? Разве только как раз оттого, что Генри посторонний и совершенно не знакомый. Не участвует в охоте на динозавров и прочих монстров, не ломает голову над тайнами времени и пространства, не нагружен ответственностью за судьбу мира. Когда Хелен смотрела на обнимающихся Генри и Эмили, для неё словно приоткрылась дверь в мир нормальных людей. В мир обычных семей. Ладно-ладно, наполовину обычных, но всё-таки. Обычность неизменно казалась Хелен чем-то отвратным, а сейчас она увидела, что там вполне может крыться счастье. Хотела ли она быть на месте Эмили со Стивеном вместо Генри? Хотела ли, чтоб счастливый до безумия Харт восторженно и нежно стискивал её в объятьях, кружил, целовал в губы, щёки, нос и подбородок, называл своим счастьем? От такой картинки Хелен передёргивало. Нет, конкретно этого ей не хотелось. Но она бы не отказалась от сияния, подобного тому, которое переливалось в глазах Мерчант. - Ты права, - беззаботно согласился Стивен, не подозревая, какие мысли одолевают экс-супругу. - Если понадобится, стать алкоголиками мы всегда успеем. Я точно – с тобой-то. Она кое-как улыбнулась, понимая, что на шутку надо отреагировать. Но брюнетка не в силах была полностью отключиться от раздумий. Потом Хелен корила, проклинала себя за это! Не будь она настолько поглощена идиотскими размышлениями, возможно, раньше Стивена заметила бы, что что-то не так. Пусть лишь на пару секунд, но этого хватило бы, чтоб остановить Харта. Непримечательный мужчина средних лет, несколько минут робко ёрзавший за своим столиком, внезапно сорвался, вскочил с места, вытащил пистолет и попытался что-то проорать про всемирный масонский заговор. Реакция Стивена сработала превосходно – бывший лаборант накинулся на мужчину прежде, чем тот закончил фразу. Это даже дракой не назовёшь. Отличная физическая форма, ловкость, сила и опыт – всё было на стороне Харта. Увы, есть ещё такой фактор как случайность.***
Хелен действовала безупречно правильно. Зажимала рану на груди Стивена; наорала на официанта, выведя его из ступора и заставив позвонить в Скорую. Периодически кидала взгляд на горе-стрелка, которого скрутили - точнее, докрутили, завершив начинание Харта, - другие посетители кафе. Когда приехали медики, она отошла ровно настолько, чтобы не мешать им. Шагала за тележкой-каталкой, на которой Стивена везли к машине. Он был в сознании. - Вы родственница? - Жена. - Бывшая, - просипел Харт, и на секунду Хелен показалось, что всё не так страшно, раз он не упустил случая вставить эдакое замечание. По дороге Каттер ненавидела себя за то, что, как ни старается, не может выдать ничего кроме банальнейшего «Держись!» и «Всё будет хорошо». Изобретательность, на которую Хелен отродясь не жаловалась, впервые отказала хозяйке, однозначно и жёстко. Впоследствии Хелен не раз гадала, лёжа без сна долгими ночами: изменилось бы что-нибудь, если б она тогда сказала Стивену, что ждёт от него ребёнка? Придало бы это ему дополнительных сил для борьбы, или, наоборот, умиротворило бы, расслабило? Ей не суждено было узнать ответ. Работники больницы постоянно слышали, как перед операционной, зачастую на последнем дыхании, люди говорят близким: «Я люблю тебя». Но сегодня впервые услышали, как кто-то, изо всех сил пытаясь сохранять сознание, прохрипел: «Хелен… Ты бесишь меня неимоверно… Но я бы… ни на кого… тебя… не променял». Родителям Стивена уже позвонили, но они ещё не приехали. Примчался Ник, затем Коннор, Эбби, Беккер. Даже Сара. Она сидела рядом с Хелен, осторожно гладила ту по плечу, иногда держала за перепачканные засохшей кровью руки, которые тряслись, пока лицо Каттер оставалось каменно спокойным. Эта маска спала, лишь когда явился хмурый врач. Стивен Джеймс Харт умер 16 декабря 2014 года в 17:03.