Мне суждено героем быть!

«Что такое смерть?» Фиби полагала, что каждый человек на Земле когда-нибудь задавал себе подобный вопрос. Но точного ответа на столь жизненную тему не существовало. Для одних она ассоциировалась со старой дряхлой дамой в тёмном одеянии, при прикосновении которой твоя душа уходит в иной мир, а оболочка, внезапно высохшая, словно осенний листок, опадает как белёсая прозрачная кожура змеи. Для других — ничто иное, как кончина всего. Перерождение.. вся штука в том, что новая душа не селилась в старом теле. Прошлое исчерпало себя полностью. Оставалась только неизбежность кончины. Но большинство думало неправильно. В то, что связано с костлявой старухой с брезентом в руке, и последующую невозможную реинкарнацию, Фиби Джейн Элизабет Чендлер верила всей душой и сердцем, пока не убедилась в обратном. Выпавшее её взору помесь озарения, что проткнуло тёплым светом её больные бронхи, было едва ли не благословением. Она увидела самое прекрасное, что, как она думала, многие пропустили из-за плохой погоды и отсутствия ещё одного человека с камерой. Разверзшиеся облака, лившийся к телу Дэниела Фентона озаряющий всё свет, а далее и та самая небольшая голубая песчинка, что спешила обратно в свой похолодевший сосуд, открыли глаза девочки. В карих очах прошла вся жизнь. От рождения до того момента, как сейчас. Фиби боялась и отсчитывала минуты до того, когда её сердце откажет, когда она умрёт во сне от удушья, что много лет своей непростой жизни не могла отыскать в глубине подсознания элементарную истину: «Хорошо там, где нас нет». «Что будет с ней, когда её не станет? И возможно ли возвращение назад?» Эти изречения уже не касались расколотой и пропитанной плохими воспоминаниями подростковой души. После того, как девочка встретила по случайному стечению обстоятельств Энди, она раскрылась, расцвела, словно цветок, о котором всё же вспомнили и полили. Шрамы стали потихонечку затягиваться невидимой и очень прочной нитью, которой делился необыкновенный мальчик, нёсший в своих генах невероятный материал. И теперь она была под защитой этого героя, что обладал временной, но сверхчеловеческой силой, неподвластной никому. Скорость, сила, левитация, эктоэнергия и прочее, о чём каждый не мог и помыслить, что такое возможно наяву. Девочка дотронулась худенькой ладошкой до эластичного тёмно-синего костюма и вскинула глаза на человека, ставшего ей больше, чем просто другом. Статус «френдзона» был моментально разнесён на миллиард осколков, когда тёплые губы Энди прикоснулись к её треснувшим, но таким же давно жаждущим этого взаимного согласия устам. Мальчик сделал свой выбор. Смелое четырёхкамерное сердце ответило на тонкий призыв. Ну а что Энди мог сказать на столь не многозначный вопрос? Отец возродился из мёртвых, словно птица Феникс, подруга несколько раз побывала на грани жизни и смерти, а он сам едва не продал душу Синистеру. Сосредоточению зла, в миссию коего входило порабощение, кровопролитие и вознесение на трон своего апогея. Мальчик до глубины в сердце был виноват перед отцом, и не знал, как можно было бы искупить свой ужасный проступок, несмотря на то, что Дэнни простил его. Ведь мальчик придал родного человека земле и «похоронил того заживо». Беспокоясь за здоровье полумёртвого отца, оказавшегося вновь на распутье, Энди не переставал шептать тому, чтобы Дэнни лишил его способностей. Забрал то, что подростку не принадлежит. Потускневшие волосы, ставшие сероватыми, плавно покачивались при сверхчеловеческой скорости, на коей нёсся Энди Фентон-младший. Парни в Белом были позади, и теперь, встретившись среди развалин и пустующих кирпичных стен да бетонных плит, клоны бежали в нетронутую разрушениями часть города. Ограждённую незримой сто футовой стеной, куда не смог добраться апокалипсис, потрясший всю планету. Никто более не смел их останавливать, вставать на пути. Ни огромный танк с засевшими гусеницами в грязи, пропитанной остаточным электрическим импульсом, ни летающие консервные банки, называемые в народе вертолётами. Вихрь, с которым пролетел Энди, разнёс на многие метры воду, и вместе с ней какие-то листки распотрошённых книг. Не чувствуя земли, мальчик был во власти новой миссии. Голубые и глубокие очи смотрели на отца, что глядел на сына через почти закрытую щёлочку глаз. — Забери её! — сквозь шум прокричал уже в сотый раз Энди, но Дэнни его не слышал, — Отец, прошу! Мальчик умудрился отыскать вслепую пальцы родителя. Вложив в белую перчатку руку и скрепив фаланги в замочек, подросток зажмурился. Ничего не произошло. Пытался, но всё было тщетно. Дэнни слабо вскрикнул. Поняв в чём дело, Энди расцепил пальцы и с горестным выражением лица посмотрел на отца. — Прости меня, прости. Я не хотел делать тебе больно, — спохватился мальчик и перевёл отчаянный взгляд на подругу. Сколько осталось Дэнни? Энди не желал видеть повторную смерть отца. Только не здесь и не сейчас. Хватило ему сидеть на коленях в няше и рыдать над хладным трупом. Самое противное то, что мальчик ничем не мог помочь Фентону-старшему. Чтобы вернуть всё на круги своя, Дэнни должен был впитать в себя возложенные на плечи Энди чужие силы, и только его разум мог распорядиться этим, отдать команду на перезагрузку. И по какой-то причине Дэнни либо не желал это делать, помогать самому себе, либо попросту ждал чего-то. Но чего? В порыве временного раздумия Энди ощутил вначале огромный прилив сил, затем каждой клеточкой тела прочувствовал мощный толчок, что разбил темноватой материей треснувшие на покинутых машинах лобовые стёкла. Печаль рвалась наружу и мелкими крупицами давала Энди знать об этом. Оставь его один на один со своими мыслями, вся местность в радиусе в несколько километров была бы разнесена сверхзвуковой волной, пронёсшейся по всему живому как торнадо. Ему хотелось кричать в пустоту, высвободить то самое, что таил внутри и с чем не мог совладать. Вновь упасть на колени и сжимать кулаки. Орать от боли, от всего, через что он прошёл, не замечая, как новая способность уничтожает всё на своём пути. Направляясь в то самое место, где могли помочь, а именно домой, Энди понятия не имел, что его там ждёт. Проскочив мимо разрушенных зданий и поваленных столбов электропередач, Энди оставлял следующую за сапогами вибрацию и поднимающийся в пропитанный гарью воздух песок. Мальчик молниеносно обогнал ещё несколько наиболее опасных мест, прошёл сквозь толстые стены, встречающихся на дороге проломанных Синистером высоток, и, наконец, затормозил. Туман немного развеялся. Энди прищурил глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть в окутавшем город смоге. Фиби оторвала голову от плеча мальчика и посмотрела в том направлении, куда был направлен взгляд друга. Лёгкий ветерок шевелил её кудрявые волосы. Роговой эпидермис легко шлёпал по щекам и лез ей в глаза. Атмосферное явление расступилось, открыв подоспевшим новые виды. Энди с трудом мог поверить в то, что выпало его взору. Не так давно он находился в каменной коробке, полностью окружённый разрушениями, а теперь, словно ничего и не было, как будто бы прорвался в другой мир, пред ним стояли, даже подходили ближе горожане. Огромное количество. Энди, держа на руках отца, осматривался. Его ошеломлённый и подчас напуганный взгляд падал чуть ли не на каждого человека. Некоторые не боялись и смело подходили к нему, а кто-то всё же старался держаться в стороне. Дети хватались за штаны родителей и не отпускали, смотря на прибывших одинаковых гостей, что несли двух человек. Одного сразу узнали. Несколько гражданских приложили руку ко рту, в шоке подняв брови. Мальчик слышал, как большинство стало перешёптываться, видел, как сверлили его взором, переполненным как страхом, так и чем-то другим. Тем, что Энди прочувствовал на собственной шкуре. Ненависть и злость. Два ядерных компонента, смешанных воедино, представляли опасную боеголовку массового уничтожения, что отравляла мозг каждого из присутствующих. Люди не могли разобраться и понять, чему верить. Чему доверять. Они не могли вымести воспоминания и то, что так отчётливо отпечаталось на сетчатках их глаз. Злодей, уничтоживший большую территорию мегаполиса, внезапно становится хорошим. И помогает в битве Дэнни-Призраку. А теперь.. этот самый некогда неуязвимый герой находился на руках подростка. Чуть живой, с едва видимой поднимающейся грудной клеткой. Человек, который не мог глотать образовывающуюся во рту кровавую жижу, и просто давился ею, кашлял и принимал боль во всей её ипостаси. Жгучую, парализующую нервы и проходящую по всем суставам. Засевшую в головном мозге. Голубые глаза Энди смотрели на каждого зеваку. Некоторые держали плакаты с отцовской эмблемой и выкрикивали куда-то вдаль «Провалить VRA!». И таких баннеров было немыслимое количество. Пелена воздуха расступилась. Мальчик смог увидеть, где находится. Огромное здание смотрело прямо на него, накрывало своей тенью и поднимающимся на округлой крыше металлическим штырём. Трибуна, за ней стеклянные двери. Толпа народу, смотрящая на клонов. Фиби спустилась на нетронутую катастрофой дорогу. Она убрала с плеча кудряшки и всмотрелась вдаль. Две знакомые фигуры промелькнули в толпе. Девочка, округлив от счастья глаза, побежала туда, крича на бегу самые важные слова в жизни любого человека. Не ощущала под подошвой землю, просто неслась к родным, словно окрылённая. Родители, заметив дочь, бросились к ней. Толкая людей, они выбрались на пустую площадь и, убедившись в том, что им не почудилось, наконец заключили в своих крепких объятиях потерявшегося ребёнка. Дитя, что оказалось по воле судьбы на поле сражения. Всхлипывая, они не стыдились и не прятали своих чувств, прижимали к себе, целовали в макушку, в щёки, в лоб и проверяли всё ли с ней в порядке. Ох, если бы они увидели тот ужасный порез на пол-лица, то их кондрашка бы хватила. Спросив уже в двадцатый раз, как она себя чувствует, родители никак не могли успокоиться. А оно и понятно почему. Вряд ли какой родитель забудет об этом. Тем более, если у дочери Чендлеров бронхиальная астма. Фиби говорила, что всё прекрасно, что никогда не чувствовала себя настолько хорошо. А ведь это было странно. Ингалятор с лекарством она потеряла, а приступов не было, хоть на возникновение рецидива влияло множество триггеров. «Кудряшки» сомневались, и всё же какая-то доля подозрений легла на её плечи. Незнакомый парень вышел вперёд и со злостью смял в руке пластиковую банку из-под газировки. Было много людей, кто против Энди. И за то, чтобы закон о регистрации вступил в силу. Голубая энергия прошлась по радужке глаз мальчика, восполнив разделившееся. Теперь перед всеми стоял только он один. С легендой на руках. Энди не переставал оглядываться на окружающих, что уже образовали одно закрывшееся кольцо. Плакаты, какие-то неразличимые возгласы, крики, вздохи. Пожилая женщина в строгом костюме стояла в толпе и наблюдала из-под очков на мальчика. Консул прижимала руки к юбке, скрепив пальчики. Она не могла ничего сказать. Энди с мольбой в глазах смотрел на неё, прося помощи. Не было никаких сомнений. Дэнни медленно, но верно умирал. До того как закон вступит в силу, оставались считанные минуты. Энди стиснул белоснежные зубы. По виску стекла капля воды. Не пота. На дорогу капнуло. Затем ещё и ещё. Мальчик поднял голову к небосводу и медленно закрыл глаза. Дождь ливанул, как из ведра. Омывая пропёкшиеся раны, он самую малость охлаждал колющую боль. Дэнни закашлялся. Красные капли вперемешку с эктоплазмой упали на сырое дорожное полотно. Мальчик закричал, подняв голову к тучам. Вопль истерзанной души, покарябанной паразитом. Миссис Гилберт опустила глаза в землю, не смея произносить ни слова. Собравшаяся внутри опасная сила не вырывалась, хоть мальчик и чувствовал, как её мощь переполняет его, течёт по всем венам. Если бы он открыл глаза, то зрачки были бы расширены до предела. Похоже, кто-то свыше не хотел, чтобы мальчик наделал бед и стал окончательным этапом к спусковому крючку, на котором была прибита шаткая табличка о запрете супергероев. Эллия смотрела за всем с небес и попутно гладила по мягкой шёрстке ненастоящего щенка, что лизал её пальцы. Она находилась в том же положении, что и все смертные. Единственное, чем могла помочь, это удерживать способности Энди. Как-то повлиять на Дэнни она была не в силах. Животное, почувствовав печаль, исходящую как аромат от новой хозяйки, опустило уши и издало грустное скуление. Сероватые волосы, пропитавшиеся холодной водой, капающей с неба, болтались на весу. Энди немного приподнял отца и сильнее прижал того к своей груди. Схватив руку Дэнни, он по новой вложил свои пальцы в перчатку, веря в то, что произойдёт чудо. Струйки жидкости стекали по костюму, унося кровь. Капли без устали барабанили по костяшкам. Ничего. Мальчик склонил голову, чёрные волосы скрыли его заплаканные глаза. Под маской стало намного жарче. С носа стекла новая капля. — Не покидай меня. Только не снова. Папа! — слова обрывались. Были еле слышны из-за стихии, накрывшей город. — Умоляю. Фиби держалась ближе к родным. Опустив красные от слёз глаза, она молчала. Губы дрожали. Тот парень, что был в гневе, сгинул в толпе. Бесполезно было толкать какие-то озлобленные речи. Один человек за другим горожане включили мобильные телефоны, словно зажжённые свечи. Проливной дождь нещадно бил по экранам, но всем было плевать. Людей, кто сочувствовал, было немало. Не пять, не десять, а уже больше тридцати включённых телефонов освещали этот замкнутый круг. И их становилось всё больше. Из разных частей города, куда мог дойти телевизионный сигнал, в небо поднимались руки с ярким, как светлячок, экраном телефона. И это обошло не только Парк Мира. Канада, Россия, Франция, Великобритания, Италия, и все остальные страны мира зажгли особый огонь надежды. Пламя, что вырывалось единым потоком из любящих сердец.